A Tale for the Time Being

Очередной японец made in USA.

На обложке значится "Японский СЭЛИНДЖЕР и американский МУРАКАМИ в одном флаконе!", но это скорее отталкивает. Неуместная реклама для этой книги.
Хотя суть ее я видимо уловила, и она несколько поверхностна - книга объединяет мистицизм Харуки и непосредственность Джерома, причем как мне кажется за основу данного отзыва могли быть взяты две книги, это естественно "Над пропастью во ржи" и "Чудеса без тормозов или конец света". Хотелось бы сначала рассмотреть аналогию с "концом света" - построение романов действительно схоже, существуют два героя, и на историю каждого отведена своя глава, очередность строгая. И пусть поначалу кажется, что герои живут в разных, казалось бы, мирах и времени, но к развязке их истории проникают одна в другую, хотя и не так явно как у Мураками(когда в итоге выяснилось, что герой-то один)
Ну так как к"пропасти" я имею меньшую приязнь, чем к "концу света", могу сказать лишь одно, с Сэлинджером и его романом идет сходная линия повествования одного героя - японской школьницы, хотя не считаю что любую книгу где препарируются чувства подростков можно сравнивать с "над пропастью во ржи", поэтому развивать эту мысль больше не буду.

Книга полна жизни, это нельзя назвать любовью к жизни, но и наоборот тоже вряд ли. Читая такие произведения, ты действительно веришь в какую то предопределенность, в судьбу что ли, и еще в то, что ты сможешь все изменить.
Страница за страницей все глубже уходишь в роман. Шутка ли? Где-то на далеком канадском берегу всплыл пакет для заморозки, набитый дневниками и письмами, обнаружила его японка-писательница, которая по семейным обстоятельствам перебралась туда вместе с мужем. В пакете был дневник японской школьницы, письма на японском и французском и часы небесного солдата. Листая страницы ее дневника с радостью наблюдаешь как она меняется, она растет морально и духовно. Хотя в ее истории столько грязи жизни от которой многим не просто отмыться. И впечатлительная писательница настолько прониклась к этой девушке, что очень захотела ей помочь, совершенно забыв что сейчас "Now" для них совершенно разное. Этому дрейфующему пакету было не меньше десяти лет. Но как тогда узнать о судьбе девочки? как ей помочь?

В Канаде, на одиноком островке с не самым благоприятным климатом писательница японского происхождения Рут находит на берегу океана пакет для заморозки, в пакете завернут контейнер с Hello Kitty, а в контейнере — дневник японской школьницы, письма, и часы. Находка необычная, и Рут погружается в расследование.

Из дневника мы узнаем о жизни всей семьи Сутани. Девочка пишет о травле в школе, о родителях, бабушке-монахине и дедушке-камикадзе. Получается история в истории в истории. И все в разных временных линиях.

Многослойный роман рассказывает о жизненном выборе, о трудностях и, что мне понравилось больше всего, об отношениях. Между дочерью и отцом, бабушкой и внучкой, котом и хозяином, женщиной и островом, девочкой и ее семейной историей. Как будто именно эти отношения и есть причина первой половины проблем и решение второй половины проблем. При этом повествование укачивает, как на волнах, иногда волны накрывают с головой, а иногда гладь воды спокойна и почти не колеблется. В книге много грусти, но одновременно с этим и утешения. Поддерживающие разговоры с бабулей-монахиней хотелось все маркером выделить, но я в книгах не рисую.

Мне очень понравилось.

Но в интернетах мнения, как обычно, разделились. Кто-то, как и я, не может толком объяснить, чем эта книга так замечательна, а кто-то говорит о какой-то странной японской философии, японской культуре, которую трудно понять и прочувствовать русскому читателю (делаю вывод, что я не русский читатель, потому что я ничего такого не заметила). Много негатива получили японские жаргонные словечки, что меня посмешило. Видимо это те же люди, кто утверждает, что в "Цветах для Элджернона" много опечаток:) Но ведь именно благодаря таким приемам мы видим, как подросток взрослеет, что она чувствует, где она расслаблена и доверяет миру вокруг себя, а когда у нее совсем все плохо. Так что если соберетесь читать, предупреждаю, там не вся книга таким языком написана, наша японская школьница не всегда будет школьницей.

Последнюю сотню страниц я все же прочла, а не прослушала. Прочла запоем. Хорошо, что у книги есть аудиоверсия. В противном случае, велика вероятность, что эта потрясающая многослойная история прошла бы мимо меня.

А все из-за неторопливого, по миллиметру в столетие, погружения в сюжет. Озеки играет с читателем и до самого конца (той последней сотни страниц из почти 500) текст меняет свою сущность.

Дневник девочки-подростка Нао, выросшей в США и вернувшейся в Японию, перетекает то в расследование, за которое берется Рут, писательница средних лет, живущая с мужем на забытом миром канадском острове. То в исторический экскурс о жизни и смерти японского пилота-камикадзе времен второй мировой. То в рассуждения о дрейфующих островах пластика в мировом океане. То в рассказ о буллинге в школе. То в философские беседы о времени и пространстве. То в страдания писателя, переживающего кризис.

Контраст жанров и тематики повествования Озеки сплетает в тугую нить. При этом каждая сюжетная деталь ощущается неотъемлемой, важной, все они – о взаимодействии писателя и читателя, о сложном процессе, рождающемся в момент написания Нао своего дневника, в момент чтения его Рут и в момент чтения книги Озеки каждым отдельным читателем. Здесь пространство и время текут друг в друга, и ничего окончательно непонятно, и все кристально ясно. И это так захватывает дух! Блестящая композиция, удивительная драматургия, неожиданная интерактивность сюжета.

Меня очень захватило, как смело Озеки переходит от одного нарратива к другому, ничем, казалось бы, несвязанному с предыдущим (японские тематические кафе, океанские течения, «Потерянное время» Пруста, обратная адаптация японки-подростка, проблемы орнитологии, что есть жизнь и смерть и дальше, и дальше). Нет ни подводок, ни дополнительных пояснений, она просто меняет курс, иногда в единственной фразе. Текст же сохраняет целостность, у него будто прирастает новое дно, тройное, четверное (а в неумелых руках прирастала бы пятая нога или второй хвост – что-то нелепое). Здесь глубина воспринимается столь же естественно и непостижимо, как глубина Мариинской впадины.

Но все это, как секрет снитча в «Поттере», «открывается под конец». Рекомендую до него добраться.

К японской литературе я отношусь с опаской, так как боюсь не понять всю философию и мировоззрение сильно отличной от моей культуры. Но так случилось, что данная книга глубоко запала мне в душу. Возможно, потому, что автор все же совмещает две культуры - американскую и японскую, и таким образом все становится понятнее. Также сноски были очень информативными, и, возможно, я не запомнила все японские слова, которые были там отображены, но, если увижу их где-то в контексте, то вспомню и смогу перевести.

Книга - это и рассказ о женщине-писателе, и дневник шестнадцатилетней девочки. Местами жестокий, с описаниями насилия, проституции, суицида и других нелицеприятных вещей. Но в том и суть, в том и весь вкус истории. Сочтите меня извращенкой, но я считаю, без этих моментов история не вышла бы настолько пронзительной и берущей за душу.

Советую всем, кто любит нечто нестандартное в литературе. Кто слишком чувствителен к жестокости - не советую. Но в целом книга отличная.

К персонажам книги я прониклась, они очень настоящие и поступали как реальные люди. А философская мысль, пропитавшая книгу, не давала мне оторваться. Пожалуй, я и полюбила японскую литературу за ее неспешность, глубокий смысл, стремление к счастью и желание жить и чувствовать. "Моя рыба будет жить" - это именно то стремление к жизни, несмотря ни на что, которого часто нам не хватает. Очень тяжело сказать, посоветовала бы я ее кому-то, потому что тема самоубийств очень щепетильна, ее боятся обсуждать. А мне она очень близка, поэтому такие книги вызывают у меня безумное желание наслаждаться жизнью, стоять как бы тебя не гнули к земле. Почему существует суицид? Потому что некоторых людей просто не хотят слышать и слушать. Человеку тяжело проявить сочувствие, так как он никогда не был на месте другого человека и не видел, не чувствовал, не ощущал на себе такую же боль, отчаяние и все обстоятельства, предшествовавшие этому. А еще есть куча психологических проблем (например, хронические депрессии), которые не дают поднять головы. И это не значит, что его нужно прятать в психиатрическую больницу, некоторым людям просто нужна направляющая и небольшая поддержка. Люди думают, что таким образом они берут на себя ответственность за другого человека, а это просто человечность и обычное сочувствие. Иногда одного правильного слова достаточно, чтобы человек изменился. Также как отец Нао, ему было достаточно только одной мысли о том, что его дочь в беде. И с тем, что все относительно в этом мире, я тоже согласна. Ведь мы существуем, потому что мы себя сами осознаем. Наши близкие существуют, потому что мы о них думаем. А ведь этого могло не быть и, возможно, многие вещи не существуют без нас. Например, там, где не будет нас, не будет и наших мыслей, идей, исследований и изобретений. А значит и для человека, который не видел и не слышал ваших изобретений и мыслей соответственно, не будете существовать и вы. А книга, у которой нет читателей, тоже будет будто бы несуществующей.

Отсылка к Сэлинджеру на обложке книги-конечно же, маркетинговый ход, который обожают все книгоиздатели. Колфилд в этой книге-16 летняя Нао, недояпонка и недоамериканка, отец которой "конкретно облажался", из-за чего вся семья из сытого существования в Силиконовой долине была выброшена в фигуральный "вагон третьего класса" в Токио. Америкен гёрл оказалась в тесной квартирке с мамой, донашивающей последние сумочки от "Гуччи", и несостоявшимся в жизни отцом с суицидальными наклонностями, который не может преуспеть даже в сведении счетов с жизнью. Про резкое обнищание и неприятие общества написано достаточно много книг, но есть у этой книги своя атмосфера.
Нао не собирается специально жаловаться на свою жизнь или рассказывать об издевательствах в школе. Она хочет покончить с собой, но прежде она должна рассказать о своей неординарной пробабушке-пацифистке, писательнице а ныне буддийской монахине. Нао адресует послание случайному читателю, стремясь превратиться в бесплотное "временное существо", т.е. существо вне времени и пространства.
Канадская писательница, однажды обнаружившая дневник в выброшенном на берег ланч боксе, проживает историю вместе с Нао, как будто все события происходят в настоящий момент. Мы, читатели, находимся в неведении вместе с Рут: когда произошла эта история? Реальна ли она вообще или Наоки попросту не существует, она плод чьей-то фантазии? При этом жизнь Рут оказывается захваченной блокнотиком, переделанном из книги Марселя Пруста. Подобно Тому Реддлю, Нао Ясутани врывается в жизнь писательницы и, сама того не подозревая, меняет её ощущения по отношению ко всему окружению.
"Моя рыба будет жить" - притча всё-таки не о поисках дома, а о поисках себя в этом мире, когда ты обретаешь гармонию и согласие с самим собой и когда понимаешь, что холодная рыба, тревожно мечущаяся внутри тебя, не умрёт, а будет жить.
Когда пробабка рассказывает про super power, которую должна приобрести внучка, мне почему-то вспоминался Бакман и его бабушка, которая велела кланяться...На деле оказалось, что имя этой super power одно-Любовь. Спасительная любовь-это то, что помогает держаться всем нам на плаву.

Пытаюсь себя отучить судить о книге по обложке и названию, но пока безрезультатно. Вот и в этот раз за такой яркой и красочной обложкой я не ожидала увидеть такую мрачную, местами мерзкую, местами грустную историю о Нао,девочке-подростке из Японии.
Именно ее дневник в коробке для ланча с Hellow Kitty, прогуливаясь по морскому побережью острова в Канаде, находит писательница Рут, ещё одна героиня книги.
Читая дневник, Рут знакомится с жизнью Нао, которая переживает сложный период. Прожив долгое время в Америке, она вместе со своей семьей вынуждена вернуться в Японию, т.к. ее отец потерял работу. В новой школе она чувствует себя чужой и терпит просто чудовищные издевательства одноклассников и классного руководителя. Дома тоже все печально - ее отец впадает в депрессию и пытается свести счёты с жизнью, да и сама Нао начинает склоняться к такому завершению своего жизненного пути. Единственное светлое пятно в этом океане мрака - ее прабабушка Дзико (104-летняя буддийская монахиня, которая обожает шоколад, поёт в караоке и умеет слать SMS-ки).
Мне книга определенно понравилась, потому что я интересуюсь культурой Японии с 8-го класса, а здесь Япония почти в каждой строчке. Правда показана она с довольно мрачной стороны: идзимэ (издевательства в школе), хикикомори (затворники, не выходящие из дома), клубы самоубийц, безэмоциональность японцев и тд.
Советовать сие произведение кому-то я не считаю необходимым, потому книга на любителя. И если вас никогда не интересовала Япония и ее культура, то это не самый лучший вариант для знакомства с ней. Но на меня эта история произвела впечатление

В этом произведении показано множество культурных, исторических, психологических обоснований того, что невероятно важно иметь связь со своими корнями и своим домом.
Героиня Нао до знакомства (настоящего знакомства, формально, живые родители были всегда при ней) со своей семьей, своими предками была словно лепесток, гонимый ветром, слабый, уязвимый. Кто она - японка или американка? Где она сможет почувствовать себя своей? Куда бежать, чтобы быть в безопасности - снаружи и внутри? Все эти вопросы оставались без ответа до появления в ее жизни мудрого учителя, по совместительству ее же прабабушки. С этим сенсеем Нао начала заново познавать мир, искать путь к нему и к себе через изучение своей истории, быта, своего тела и духа, смогла понять, где ее дом и поселить его внутри себя, обрести «Супапаву» (superpower).
Попутно автор очень ярко описывает социальную жизнь Японии, такую притягательную, немного странную и интересную для западного человека, и создаёт невероятный образ этой страны. Японизмы великолепно вписываются и дополняют картину.
Немного невнятной показалась сюжетная линия с Рут, ее поступки и логика оставляют много вопросов, хотя аналогии с Нао понятны и вполне уместны.
Книга для меня стала настольной, ее атмосфера, поучения сенсея и сплетения мыслей Наоко перешли в статус чтения на каждый день.

"Моя рыба будет жить" - так назвала свой роман о девушке, планирующей покончить с собой, писательница Рут Озеки. Роман сложной структуры, психологичный, свидетельствующий о большой эрудиции автора, её огромной начитанности.
Рыба - это, похоже, метафора души. Скорее всего взята из христианства: Христа иногда сравнивают с рыбой, во многом из-за похожести слов на греческом. И опять-таки: человек со своей кровеносной системой - это океан, в котором живет душа в виде рыбы...

В своем повествовании Рут рассказывает о себе и о Наоко, японской девушке-подростке, известной ей только по дневнику. В Японии хорошая традиция женской дневниковой прозы, и писательница захотела опереться на неё, когда задумала роман об Японии для американского читателя. И вот её персонаж Наоко, или чаще её называют Нао, когда-то написала дневник, в котором рассказывает, что хочет совершить самоубийство и как она пришла к такому желанию. А писательница Рут этот дневник читает, переживает, размышляет. И, собственно, сюжет романа - рефлексия Рут на текст Нао. Такая постмодернистская игра: текст - читатель - рецепция. Игра интересная, как наблюдение за психологией читателя. А для неискушенного читателя писательница предлагает историю Нао, проблемы её жизни в Японии. Экзотика: идзимэ, дзадзен, хиккикомори, саларимен, икисудама, хэйвабокэ… Самое поучительное понятие хэйвабокэ: "Старушка Дзико говорит, что мы, сегодняшняя молодежь в Японии, очень хэйвабокэ. Не знаю, как это перевести, но, в общем, это значит, что мы бестолковые и неосторожные из-за того, что не понимаем, что такое война. Она говорит, что мы думаем, будто Япония — мирная нация, потому что родились после того, как закончилась война, и мир — это все, что мы помним, и нам это нравится, но на самом деле всю нашу жизнь определила война, наше прошлое, и нам надо это понимать." Мне иногда думается, что если и будут крупные исторические неприятности, то вот по этой причине, что таких хэйвабокэ сейчас во всех странах много.

Надо сказать, что Озеки стремится показать человека на фоне истории, чем напомнила Толстого или Шолохова. Но если у русских классиков человек активно действует в истории, то у Озеки история идет в телевизоре, в непосредственной жизни она как-то незаметна, и, главное, по её мнению, чтобы история не ворвалась в твою жизнь. Но в основном роман похож на американскую "профессорскую" прозу, например, Джона Барта, с подчеркнутой "чернушностью" обстоятельств, своеобразным юмором, интеллектуализмом.

И Рут Озеки в своей книге щедро сообщает читателю все, что вертится в её голове профессора: временность человеческого существования, Марсель Пруст, квантовая физика, сведения из океанологии и ботаники, ответственность ученого, авария на Фукусиме, терроризм, европейская философия, дзенбуддизм, этика в эпоху соцсетей... Она буквально заваливает читателя сведениями разного толка. Так что к концу чтения у него в голове уже "каша", если он сам не профессор.

В целом роман заумный, рыхлый, муторный. Но может быть интересен как пример постмодернистской игры, а также если вас интересуют темы Японии или самоубийства. И несмотря на всю интеллектуальность, "умность", роман получился наивным: у Нао же все шло к смерти, но тут автор, апологет оптимизма и позитивизма, не допуская такой пессимистичный финал, придумывает некий полет, сон, квантовый переход, в общем, что-то очень малопонятное, но в результате ситуация у Нао резко меняется в лучшую сторону. Все - хэппи энд обеспечен. И остается ощущение, что последние главы - это такой фанфик, переделывающий реалистичный сюжет в счастливую сторону. А идет на такой фанфик писательница потому, что у неё есть в этой книге сверхидея - долой обреченность личности в традиционных культурах, да здравствуют социальный оптимизм и личная воля. И она подчиняет весь роман своей такой идеологии. В результате убедительным выглядит только кот Пестицид, которого покусали еноты. Вот так: один кот - жизненный персонаж в этой истории. Остальные получились симулякрами.

Вот это книга, думала я во время её прочтения. Нет, она конечно не без недостатков. Очень много японских терминов и сносок. Часто употребляется слово временной. Но я уже думала, что небольшая коллекция моих любимых книг пополнится, вот только дочитаю и узнаю, как же связаны Рут и Нао, как же потянулась ниточка от одной героини к другой, когда... когда началась мистика. Нет, я понимаю, что это научный бред факт про кота Шрёдингера, но это всё теория, а в жизни реальность у нас одна и она линейна, а прыгать во времени мы ещё не научились, так что этот налёт мистики в конце всё для меня испортил, при чём очень сильно.
А так очень многое, за что кстати ругают книгу, для меня наоборот было скорее сильными местами в книге. Подробности про издевательства над девочкой, про самоубийства её отца, про 11 сентября, про монастырь и прабабушку Дзико, про всё это верилось, хоть оно и поражало.