Сопка голубого сна

Как можно было не взяться за такой бонус? Одно сюрное название - «Сопка голубого сна» - уже завораживает. Тут и явное место действия, и надежда на психоанализ (сон не зря ведь?), ну и, конечно, подленькое желание поподглядывать за голубыми. Голубых, увы, не оказалось. Что ж в сухом остатке после неоправданных ожиданий? Увлекательный приключенческий роман о благородном поляке в сияющих доспехах, выживающем в сибирском вечном поселении. Экзотика, епта! Почище романов о них самых, кои уже не в новинку.

Начнем с хорошего: в книге замечательно описана Сибирь. Природа, живность, повадки зверья, дружба человека с волко-лайкой, охотничьи прогулки (как правило без кровавых подробностей, скорее заметки натуралиста): всё это позволяет читать роман с восхищением, на душевном подъеме, как будто сам надел кухлянки и пошел с собакой в тайгу. Лепота невозможная! За это, и исключительно за это, я готова была книгу в любимые занести. Но до тех пор, пока меня не начал выбешивать главный герой, бетмэн поляцкого восстания, честь и совесть нации, великий и справедливый пафосный юноша на выселении.

В хаотическом порядке, а не по степени важности, черты, которые мешали мне воспринимать лояльно этого товарища:

• его презрительное, свысока отношение к евреям ("еврейчик Шулим");
• его высокомерное отношение к людям вообще (описание практически любого встречного-поперечного);
• его пессимизм и упадочность, граничащие с маразмом, на протяжении почти всего романа. Не люблю нытиков. Тем более природа, охота, баснословная удача должны были дурь эту выдуть из его высокомерной башки, но нееет! Я хочу поныть! Дайте мне посокрушаться!
• "А что обо мне люди подумают?" - Этот вопрос, кажется, тревожит героя больше, чем любой экзистенциональный и не очень. Иначе как героем-спасителем всея мира он себя не видит. А то, как о нем будут говорить люди по каждому поступку - куда важнее оных. Ему даже в голову не приходит, что людям-то на него плевать! Впрочем, поступает он всегда благородно, тут уж, конечно, претензий нет, однако это чистой воды проделки автора, вживую таких людей как главный герой не бывает. Щедро оделив его высокозапросными достоинствами неправдоподобного характера, он не преминул снабдить его и, вполне возможно, собственным пафосом и апломбом.

  Однако личность героя на самом деле оставляла меня равнодушной на протяжение почти всего романа. Я как-то предпочитала к нему не приглядываться, ибо Сибирь! Тайга! Зверухи! Стройка дома своими руками! И все это описывается живо, сочно, красочно и иллюстративно! Вместо этой книги вполне можно было бы издать научпоп о житье-бытье и зверье в Сибири, и это было бы намного лучше этого романа.

  Практически во всем, что не касается природы Сибири, это роман невероятно наивный, юношеский, романтизированный, насыщенный приключениями и удачами непобедимого героя, роман, сродни рассказам Джека Лондона о золотой лихорадке, недавно остроумно отрецензированному Arlett "Спартаку", или упомянутой там же "Таис Афинской". Такие книги, по моему скромному мнению, есть смысл читать лет в 14-16. Для особей, не заражающихся здоровым скепсисом взросления - до 20. В таких возрастных пределах и "Сопка голубого сна" Неверли должна вызывать массу восторга.

Сразу предупреждаю, буду писать банальности и избитости. Вот такие банальности и избитости приходят на ум, когда мы кого-то любим. Это ведь только про тех или то, что нравится, но с натяжкой, нравится, но только по разумному рассуждению, можно много чего навыдумывать, чтоб оправдать и подбодрить свою симпатию. А вот если любим человека, и кто-то нас спрашивает, мол, за что да почему, что тут ответишь? Люблю - и всё тут, даже вопреки чему-то люблю. Так и с "Сопкой голубого сна" вышло: с первой же страницы стало понятно, что книга мне полюбится, что не оторвать меня от неё будет, а почему - сложно объяснить.

Действие начинается в 1910 году, когда польского заключенного Бронислава Найдаровского везут в Сибирь на пожизненное поселение, после четырех лет каторги в Акатуе. Сначала Бронислав предстает перед читателем этаким разодетым щеголем, разбрасывающимся деньгами в Нерчинске - на пути в Сибирь. И с первых же страниц меня поразила невероятная легкость: языка, действий, хода повествования. Эта легкость проходит через всю книгу, вопреки многим трагическим событиям в жизни главного героя. Бронислав приезжает в Сибирь и... просто живёт там. Охотится, строит, ездит в разные места, влюбляется, дружит. Но при этом насыщенность, концентрация его жизни настолько высока, что мне моя жизнь показалась разбавленной и пустой. Один день из жизни Бронислава по накалу эмоций, по КПД переплюнет десять лет жизни среднестатистического городского жителя. Вот, скажите, когда вам в последний раз приходилось искать золото, отбиваться от волков, ходить на медведя с ножом, строить пятистенок в глухой тайге, делать пруд для ручной выдры, спасать беглого каторжника? В каждой строчке чувствуется, что автор точно знает, о чём пишет, что он, возможно, даже пережил многое из написанного. БОльшую часть книги было ощущение, что я просто читаю истории о жизни нескольких человек: ссыльных, сибиряков, промышленников. От этого размаха и одновременной приземленности, основательности, цельности захватывает дух. Каждую десятую страницу у меня начинался приступ мурашкобеганья и слёзонаворачивания, за что мне даже немножко стыдно и неловко, потому что плохо верится в реальность искреннего желания бескорыстно помочь, заботы, отчаянного самопожертвования, справедливости и широты души, которые присущи большинству героев книги. Едва верится вообще в возможность существования таких крепких людей, способных и делать, и чувствовать, и размышлять. С другой стороны, какие ещё люди могли бы жить в подобных тяжелых условиях, где, кроме ежедневного преодоления бытовых проблем, нужно было ещё как-то справляться с духовными горестями. Возможно, образ главного героя - собирательный и идеализированный, но именно подобные люди в моем представлении наиболее близки к "венцу творения".

Особое удовольствие я получила не от сюжетных поворотов, а от детального описания одежды, еды, домов и прочих бытовых аспектов жизни в Сибири начала XX века. Как будто в музей сходила, только лучше, нагляднее: с запахами, ощущениями, вкусом. При всей моей нелюбви к охоте и истории, в "Сопке голубого сна" ни то, ни другое не вызвало отторжения: охота описана не как жестокое развлечение, а как способ выживания; история гармонично вплетена в судьбы героев. Нет морализаторства и навязывания определенной точки зрения, нет политической пропаганды и критики того или иного строя. Красной нитью же через всё повествование идет идея о том, что человек любой национальности, профессии и политических взглядов может быть плохим или хорошим, а единственный путь к личностному спасению (вне религиозного контекста) - жить по совести, делая то, что можешь делать, и помогая по мере возможности другим. Вот так банально, но я предупреждала.

Две чайные ложки дегтя омрачили вторую половину книги: это розовый слащавый сироп ближе к концу и один женский персонаж такой степени заоблачной идеальности, что аж зубы сводило. Ну это так, мелочи, не стоящие упоминания.

Чудесная книга, настоящее открытие для меня. Книга, появившаяся в моей жизни очень вовремя и очень кстати, за что огромное спасибо организаторам "Долгой Прогулки".

Восточное У от родины в тысяче ли,
Не знаю, когда домой возвратиться смогу.
А тут поглядел: сливы опять расцвели —
Ещё, значит, год, как я на чужбине живу.

Цзун Лунь (XVII в.) «Думы в пути»

Из книги Яшмовые ступени. Из китайской поэзии эпохи Мин XIV - XVII века

Да, главным мотивом «Сопки голубого сна» для меня стала ностальгия по утраченной родине. Близкая тема. Хотя для Бронислава Найдаровского, польского террориста, пережившего каторгу и отправленного на вечное поселение в сибирскую глухомань, линия разреза на десятки лет превратилась в неодолимую пропасть. Что ему оставалось? Не уйти из жизни. Не впасть в отчаяние. Питать несбыточную надежду. И — обустраивать тот окружающий мир, который так и не стал ему родным, делать для него всё, что в человеческих силах.
Роман Игоря Неверли неровен и сочетает в себе исторический роман, приключенческую повесть, любовную историю, элементы биографического повествования и даже мемуаров, а в целом написан по законам романтизма.
Да, пожалуй, верное слово найдено: романтизм. Все ключевые признаки налицо, проверьте. Но самое главное — это образ главного героя, в котором уживаются байронические черты и приметы героев Фенимора Купера. У него своеобразное, местами диковатое представление о порядочности, но во врождённом благородстве, в рыцарственности даже — ему не откажешь. Что меня подкупило больше всего — то, что Бронислав практически не считается со своими интересами, когда нужно прийти кому-нибудь на помощь. И, конечно, тоска по родимой Польше, то уходящая в потаённые глубины души, то неудержимо, отчаянием, прорывающаяся на поверхность, вызывала горячее сочувствие.
Ещё один оттенок ностальгии посетит уже не героя «Сопки голубого сна», а читателя старшего поколения: живо вспомнятся читанные в детстве «революционные» повести, когда дыхание перехватывает от нетерпения: как же всё сложится для героев? Наши, конечно, победят, но как?.. Роман Неверли не столь однозначен, как традиционная советская литература на эту тему, но, клянусь вам, слёзы подкатили к горлу, когда читала о разгоне первомайской демонстрации:

А Сибири меж тем всё равно, она живёт по своему закону, и кто сумел его понять и следовать ему — тот и выжил, тому и откроет она свои медвежьи объятия, покажет красоты, поделится богатствами. Даже те, кто отнёсся к «Сопке…» скептически, не в силах противиться её щедрым и живописным краскам и подробностям; «Ах, как вкусно!» — скажут те, кто прежде всячески чурался «гастрономических» сравнений.
И ещё хочу вернуться к уже упомянутой «неровности» романа. Повествование, словно таёжная река, то бурлит и несётся во весь опор, то разливается медлительными плёсами, от пространных периодов переходит к рубленым, как пункты алфавитного списка, фразам, от прагматических перечислений — к почти поэтическим описаниям. «Недоработал автор», — скажет кто-то. Помилуйте, автору было восемьдесят. Мы-то с вами на что в этом возрасте будем способны?.. Так что отдельный мой поклон и глубокое уважение Игорю Неверли.
Напоследок замечу, что «польскость» автора ощущается в тексте безошибочно. Эта тонкая горечь, этот лёгкий холод, отстранённость пополам с отчаянием очень знакома мне по другим польским авторам, по самым разным их произведениям. Может быть, это и есть национальный дух?..

Спасибо организаторам «Долгой Прогулки» за октябрьский бонус.

А теперь бонус к рецензии (только для тех, кому книга понравилась):
«Здравствуй, Польша!» Александра Дольского

Как-то вот даже не хочется ругать эту книгу. Это как обидеть ребёнка или поглумиться над калекой. Не в том смысле, что книга настолько плоха, а в том, насколько она незамутнённа в своей наивности.

Что можно сказать про книгу, написанную классическим языком 19-го века по канонам романтизма 18-го века и не отступающую при этом от лекала революционной литературы и всяческого прочего соцреализма? Даже как-то жалко эту книжку-бедолагу — никому не нужную, чуждую в каждом из вышеназванных жанров, неровную и невинную.

Хорошая литература для меня стоит на трёх китах: язык, характеры и сюжет. Ну и ещё на парочке рыбёшек, навроде атмосферы, интриги, удельной полезности и т.д. Так вот, все три кита этой книги оказались калеками без хвостов и плавников.

Персонажи просто умопомрачительны в своей ненатуральности; их характеры прописаны на редкость скудно и нелепо, как в школьном сочинении. То есть они и не раскрыты толком, включая дефективного бэтмена-главгера, и развития, соответственно, никакого нет.

Язык... а что — язык? Начиная с классического гоголь-стайл и продолжая не менее классическими горький и тургенев-стайл и заканчивая вставками чернышевского и прочей братии — что это было вообще такое? Это явно не то, что заставляет смаковать каждую строчку.

Про сюжет я промолчу. Нет, ну правда. Это же какой-то адский ад и жестяная жесть. Сломался я на сибирском коктейле из Столыпина, Романовых, Ленина и Распутина. Мда уж...

Мне могут возразить, что уж "Сибирь-то хороша же!". Помилуйте! В гробу я видал описания природы! Я уж лучше последую совету Джерома К. Джерома и куплю пачку открыток с видами, чем буду читать многокилометровую нудноту про болота, кустарники, клюкву, что будто россыпь рубинов, и прочих белочек. А записок всяких охотников мне хватило уже с излишком на мой читательский век, увы.

Мне интересны люди. А где люди в этой книге? Где? Нету их. Деревянные Фомки, как сказал бы один из героев другой долгопрогулочной книги — "Белый шаман". Кстати говоря, весьма похожи между собой эти книги. Но несмотря на явный перевес в литературном плане со стороны Неверли, его книгу я оцениваю гораздо ниже. Просто потому, что, как мне кажется, он и сам не знал, что хотел написать.
И в итоге получилась и не рыба, и не мясо.

Впрочем, несколько плюсов в книге всё же есть. Она легко и быстро читается — не давит на тебя какой-либо громоздскостью. Она полезна как некое наглядное пособие по выживанию в тайге. Описания природы и охоты всё-таки довольно хороши. ну и наконец, атмосфера Сибири чувствуется, отрицать не буду.

Напоследок всё-таки хочется сказать что-нибудь значимое, чтобы не закончить свою рецензию, как Неверли, — розовыми соплями, но ничего не придумывается.

Ах, вот, вспомнил, что хотел сказать. Автор — пшек. Мы все прекрасно знаем, что большинство пшеков — моральные инвалиды и унтерменьши с обострённым чувством собственного и национального величия. И хоть на бумаге Неверли показательно покачал головой, когда написал о черносотенном братце Столыпина (да и о нём самом как умеренном националисте — ведь коммунизм отрицает национализм как таковой, да и написана книга уже после зверств нацистов, Холокоста и прочих ужасов), но явственно видно, что пшек всегда останется пшеком — т.е. националистической дрянью с презрением к евреям, или я бы даже сказал, "к еврейчикам", что явственно видно в этой книге, в которой даже добровольные скопцы, убийцы и насильники вызывают больше уважения, чем какие-то там жиды.
Вот теперь я закончил. Спасибо за внимание.

Небесная канцелярия, Архив личных данных

В Отдел озарения
дежурному архангелу

В ответ на вашу заявку для подбора фактического материала для писателя И.Неверли, направляем выписку из личного дела Найдаровского Бронислава Эдвардовича.
Для создания полноценного романа воспользуйтесь охотничьими байками, за коими обратитесь в отдел профессионального фольклора.
Этнографические особенности нужны исключительно для фона, поэтому этим может заняться сам объект влияния Неверли.
Заявку на личное дело для образа героини отклоняем. Для романа такого уровня подойдёт стандартный образ из каталога идеальных героинь №8. Для помещения в необходимые условия дополните его из каталога смертных грехов, раздел «Убийство», категория «Самооборона», подкатегория «Восставшие жертвы»/ «раскаяние»/ «искупление трудом».

Дальше...

Приложение

Выписка из дела №**********

Родился и вырос в Российской Империи, а именно в Варшаве, в юности с пути истинного сбит бесами, впал в грех гордыни, и по бесовскому наущению вступил в революционную ячейку «Пролетариат».
Контактируя с бесами-революционерами, замыслил совершить страшный смертный грех – убийство. Жертвой наметил императора Николая II.
Был арестован и судим светской властью.
По ходатайству ангела-хранителя был подвергнут страданиям вместо безвременной кончины (смертный приговор заменен 4 годами каторги и ссылкой в Сибирь).

Из характеристики, составленной ангелом-хранителем:
« Подопечный Б. имеет независимый характер, упрям, горд, из-за чего постоянно впадает в грех гордыни.
Несмотря на симпатию и помощь со стороны местного населения, смотрит на них свысока, при внешне корректном поведении и вежливом обращении в душе презирает свое окружение. Считает себя неизмеримо выше по духовному, нравственному и умственному развитию.
Отдавая должное умениям и способностям встреченных в ссылке людей, он не задумывается об их культурных ценностях, жизненном укладе.
В своих идеях борьбы за право жить, как хочется ему, способен разрушить уклад многих других людей.
Чувство благодарности одному лицу не распространяется на членов его семьи.
Порядочное поведение и уважение к женщине очень сильно варьируется от её классовой, национальной и политической принадлежности. Грех прелюбодеяния.
Подопечный не пересматривает и не переосмысливает произошедшее с ним. Продолжает питать чувство ненависти к отдельным представителям своей нации, не разделяющим его взглядов. Ненавидит светскую власть, часто смешивает её с целым народом, называемым «русские».
К зависимым от него относится с жалостью, изрядной долей терпения. Ему нравится ощущать себя благодетелем и покровителем.
Без всякого сожаления совершает убийство, не раскаивается и не сожалеет об этом.
У подопечного ярко выражены классовые предрассудки. Себя он безусловно относит к высшему классу.
Из положительных черт в поведении подопечного могу отметить отсутствие жадности, скаредности и предрасположенности к материальным благам. Держит данное им самим слово, поскольку это отвечает его понятиям чести и достоинства. Последователен в принятых решениях».

Какая, однако, необычная книга! О революционере, но не о революции. О политике, но не о политиках (обособленные рассуждения про Столыпина и Николая II не в счёт). О Сибири, но почти что о всей России. Наконец, о России, но о поляках. Или (и) наоборот.

Меня лично последнее смущает больше всего – что о России, но о поляке. Смущает то, как горячо, как беззаветно полюбил Бронислав Найдаровский Россию и русский народ. Не то, чтобы я не верю в такой сказочный сюжет. Нет, он совсем не сказочный. Но как не смутиться, зная, как говорится, «международное положение дел»? Ведь ни для кого не секрет, что в целом поляки русских не очень любят. Это исторический факт. И дело совсем не в том, что поляки такие нехорошие люди, что нас, таких вот хороших, не хотят любить. Давайте беспристрастно вспомним историю. Вспомним, как, например, мы с поляками не давали друг другу покоя со времён Смуты. Вспомним, как Речь Посполиту три раза по живому ножом резали, так что от польско-литовской государственности ничего не оставили (правда, в разделе и Пруссия с Австрией участвовали, если уж быть объёктивным). Как последние пятеро наших императоров чётко гнули политическую линию – Польша хоть и с краю, но знать своё место в империи (сиречь государстве РОССИЙСКОМ) обязана. (Уж молчу про то, что во второй мировой войне Польше была не сладко как от Германии, так и от СССР, а уж про послевоенную эпоху в составе соцлагеря и подавно упоминать нечего). Короче, поляки нас не любят, в общем-то, справедливо – они от России мало чего хорошего видели. Во все времена. Ну, а коли не любят страну, не любят и население. Не любят Россию, не любят и россиян.

Бронислав Найдаровский – очень любопытный персонаж. Любой психолог подтвердит, что девять из десяти человек, подобных ему и оказавшихся в аналогичной ситуации, обозлились бы, ощерились бы, замкнулись бы, и думали только об одном – бежать, мстить, убивать, взрывать. А главное – доказывать, что ты не провокатор, каким тебя отныне воспринимают. Сколько история приводит случаев, что самая тяжёлая каторга может лишить человека жизни, но не ломает его волю? Что революционер, провёдший десяток лет в нечеловеческих условиях, возвращается к делу, которому был предан, оказывается, все эти годы всей душой?

Знаю, знаю, мне можно возразить – конечно, о тех борцах с самодержавием, которые сломались, история ничего не знает, как ничего не знает о сотнях тысяч безымянных солдат, павших на поле боя. Соглашусь. Но речь ведь идёт в данном случае о тех, чей дух, чью волю сломали. А ведь Бронислав Найдаровский на слабачка никак не тянет. И духом крепок, и волей. Только революционный пыл угас. Угас именно к тому моменту, который наиболее удобен к возобновлению борьбы – к ссылке на вечное поселение, откуда можно бежать, и мстить, мстить нещадно суду, прокурору, следователям, действовавшим ненавистным царским именем, судившим по шитому белыми нитками уголовному делу.

Нет, Бронек принял правила игры, и внутренне всё же сочувствуя социалистам (и даже помогая им по мере возможности) сам остаётся почти законопослушным, серьёзно сокрушаясь только о потере своего доброго имени, о том, что его совершенно незаслуженно считают провокатором.

Вдвойне, втройне необычно читать такой роман, написанный в годы «совка», при довлеющем методе социалистического реализма, при идеологии того времени, и, как было принято говорить, «задачах, поставленных последним съездом КПСС…». Вот почему я с нетерпением ждал, когда же наступит 1917 год, и как это изменит судьбу политического ссыльного. Останется ли он в своём полюбившемся сибирском крае, или рванёт в эпицентр событий, а то и на родину, мстить и доказывать невиновность?

Бронислав – редкостный везунчик. Он не умер на каторге, хотя ему были даны для этого все шансы. Ему достался неплохой, в общем-то, конвоир. Ему попался щенок, помесь волка и лайки, в котором возобладали собачьи, а не волчьи повадки. В новом для Найдаровского селе у него оказалось множество сочувствующих. Его принял под опеку Николай Чутких, человек с огромнейшим житейским опытом. Если бы не кража денег и оружия, если бы не нападения бандитов, можно было сказать даже, что Бронислав нереально везуч. На первый взгляд фраза звучит весьма странно – что за везучесть у ссыльного, который каждый день продолжает вкалывать до седьмого пота, и хотя на нём больше нет кандалов, он может есть мясо, спать в тёплом доме, зарабатывать деньги и свободно перемещаться в ограниченном пространстве? Но всё-таки его упорный, настойчивый труд – это лишь следствие сильного духом человека, а об этом я уже говорил выше. Впрочем, лично я людей подобного склада уважаю очень глубоко.

Что же касается людей, в чьё окружение Найдаровский попал, то автор в очередной раз подтвердил менталитет сибиряков – их широкую душу, их человечность и человеколюбие, их хозяйственность. О сибиряках много писано-переписано, и среди моих знакомых тоже есть люди из Сибири – замечательный народ!

В общем, очень правдоподобную историю выдумал Неверли, думал я, подходя к концу книги, и вдруг на последних страницах с удивлением узнал, что, оказывается, не выдумал! Нет, конечно определённая доля авторского вымысла присутствует, куда без этого в художественном произведении. И всё-таки история реальная! И для неё автору пришлось столько всего исследовать! В результате отчасти произведение приобретает форму исторического романа, но только в более правдоподобной, народной его форме. Нет здесь государственных особ (опять же упоминание Столыпина и царя не в счёт), и звёзд бомонда, которых писатели так любят делать героями своих многостраничных и, в то же время, малоправдоподобных произведений. И вот мы опять убеждаемся, что жизнь простых людей не менее интересна, чем царей и военачальников. И говорить бы Неверли глубокое спасибо за то, что описал всё это интересно и просто, если бы не его периодические стилистические недоработки. Увы, не всегда учитывал он языковой стиль. Ну, к примеру, встречается в тексте фразочка:

Да кому в голову придёт в обычной обстановке сказать или написать такое? Тут учёный муж и то будет проще, чего уж там говорить о ссыльном поляке, который по натуре своей достаточно прост, и нет ему нужды умничать перед самим собой, пусть даже и в собственном дневнике.

Ну и конечно, вдвойне ценен труд Неверли, поскольку не пожалел времени не только на изучение биографии своих героев, но и истории тех мест, где оказался Бронислав, флоре и фауне, местных обычаях. Такое ощущение, что я сам там побывал.

А ведь это было здорово! Ломая стереотипы, я оставляю свои благодарности и восторги именно в начале, потому как в конце я, может быть, буду уже ругать этих людей.

Я родилась в Сибири... Нет-нет, это не цитата, это моя правдивая биография. Но, елки-палки, теперь я не могу с гордостью произносить эту фразу. Конечно, я всегда знала и понимала, что Сибирь — это не только мой угольный и химический город. Это и та тайга, в которую мы с семьёй ездили за кедровыми шишками, грибами и ягодами. Это именно та тайга, которая "кладовая солнца", где страшные болота, которые совершенно нестрашные, потому что миленькие зелёные лужайки, в которых утопают сандалики, не могут быть гиблыми местами. Это та тайга, в которую мы никогда не заходили очень далеко. Всегда держались группами и перекликивались с другими. Впрочем, какая тайга у маленькой девочки?!

После этой книги, я узнала и другую Сибирь. Про другую тайгу я и раньше читала. Да и про ссыльных в Сибири тоже. Но вот такой лёгкой, увлекательной и природоведческой книги, наверное, не было ещё в моей практике.
Ну какие там трудности?! Польский франт, вступивший на суровую землю, сразу же покорил её жителей богатством, хорошими манерами и обаянием. И меня тоже.
Я уже настроилась на лёгкость, красоту и ля-ля-ля... Не будет там этого, всё немного по-другому.
Всё, конечно, не так, но и не жестоко. А ведь это невозможно! И охота — это не развлечение. И выучить собаку не так-то просто. И ходить по бездорожью — тоже требует навыков и умения. А уж сколько всего другого... Но опять же : красота и ля-ля-ля... Очень уж легко написано. И трудности там — не трудности.

Мне очень понравилась книга. Правда. Просто показалось, что она несколько перегружена разными элементами.
Вот давайте так: если любовь, то только Евка! Ну откуда там эта неземная умница-красавица?! Вернее, она-то очень даже могла появиться в этих краях, но ведь несправедливо! Хотя, где эта справедливость в обыденной жизни?
Если политика, то что-то одно! Ну зачем там и Распутин, и Столыпин, и Николай с Александрой... И многие, многие... Опять же понятно, что всё рассказы, сюжеты идут выборочно, но как-то не очень красиво читаются фрагменты о глупости Николашки и бестолковости жены его...
Понятно, понятно... Автор — поляк. Любви к Российской империи нет совершенно... Понимаю и принимаю. Высказываю просто так. Как факт!
Ну и опять: для красоты и фееричности давайте не будем о жестокости?...
Спасибо!

А вот за вкусности — благодарю!
Рыбная солянка — это экзотика. Я тоже её не пробовала в Сибири.
Медвежатину, косулю, рябчиков — тоже.
А вот шанежки, грузди соленые, огурчики, сало, картошечку обжаренную, черемшу.... Ух... Это вкусно! И все другие соления, квашения и замораживания — это классно!

Я прониклась книгой! И, пожалуй, бранить я никого не буду! Отличный бонус. Спасибо всем!

Когда умолкнут все песни,
Которых я не знаю,
В терпком воздухе крикнет
Последний мой бумажный пароход. (c)

Эдакий проект "Ностальжи" с добавлением экшена, сурового и не очень быта и романтической истории. Ну, собственно, обычно так и выглядит ностальжи, когда ты с улыбкой и печальным вздохом вспоминаешь былые дни, которые в тот текущий момент казались тебе жестью какой-то, а вот, смотри, нынче совсем иная точка зрения. И именно этот стиль не позволил проникнуться прочитанным и хотя бы еле кивнуть в ответ на вопрос, мол, норм тебе зашло?

Есть главный герой. Есть местность, чуждая ему, и есть местность, не чуждая, но далекая ему. Есть аборигены с синдромом гостеприимства, суровая царская полицай-система и революция в умах молодых людей. Главный герой легко адаптируется к новой местности и ее начинке, местность отвечает ему тем же. Главный герой ищет себе пару, ищет себе профессию, дом и коллектив, семью и питомцев. Как бы сказал мой брат, подсознательно стремится к нуклеарной семье. Все четко и внезапно глава за главой сбывается и реализуется, несмотря на то, что часть персонажей периодически жестко выкашивают, мол, не забывай, читатель, что мир суров и многообразен, а фарт - дева непостоянная.

И вот оно всё, не считая тех самых проблесков жести (например, воспоминания об отсидке и эпизод с убийством щенков при нападении - вздрагиваешь, когда читаешь), словно окутано ватой. Чтобы никто не поранился и не ушибся. Потому что главный герой такой молодец, да еще с почти-комплексом вины, как его не любить. Животных и каторжников приласкает, сестре во благо соврет, а деву дородную незлобиво поревнует. А Броня тем временем у меня как-то совсем не внушает доверия, потому что настолько распахнутые и добромилые люди пугают, у них с начинкой явно что-то не то. В общем, не идеал читателя-параноика.

А эпизоды быта и романтики! Первый взгляд. Медведица на дворе и выдренок в корзиночке. Уверенная женская рука в бане и теплое тело позади. Смелая баба в санях. Прятки под медведем. Лизуны из глины. Беседы на завалинке. А я тебе привез шкурку, а она фу, подари ее другой, а нет я тебе привез, а нет убери фу. Нет, не смогу, жаба, нет, вот она я. Ты не виновата, а он не виноват. Лепота.

А самое внезапное, что на изначально не очень-то позитивную книгу отрицательных персонажей раз и обчелся. Хотя ладно, спишем на те самые вату и ностальжи.

Если серьезно, то Игорь Неверли за всей этой песней льда и пламени польского осужденного успел рассказать читателю и о важном, что называется, про жизнь. Местами, конечно (опять же из-за эффекта ваты), это покажется речью учителя на уроке во втором классе, но тем не менее. Природу надо беречь. Людям надо доверять, и людей слушать. Людям надо помогать (конечно, не помогать взрывать поезда, хотя тут зависит от того, какой поезд, да и состав участников в составе имеет значения, так, Тони, ты отвлеклась...). Людям надо в сложной ситуации подставлять плечо. Плохие дяди плохое да получат. У каждого свое счастье и не всегда оно в деньгах. Смерть может посетить даже самого хорошего человека. И вот эти вставки-крохи между строк куда интересней для меня на подумать, чем история убийства Столыпина, трансфер революционерки через волков и охота на рябчиков в обнимку с "говорят-то <скрыт спойлер> ненастоящий!".

Как итог - противоречивые впечатления в сторону невпечатления прочитанным, но тут капитальное непопадание в настроение, что поделать. В рамках общего образования норм, а вот насчет благости не сложилось.

Легкая, светлая и добрая книжка про романтизированную мифологическую Сибирь. Герои постоянно едят пельмени, ходят на охоту, бьют белок в глаз, держат ручного медведя и спасают обиженных и угнетенных. Все, что касается красот природы, охоты и сибирского житья-бытья, просто замечательно и читается на одном дыхании. Уже потом, чуточку обдумав прочитанное, начинаешь замечать линейность и предсказуемость сюжета, шаблонность героев, которые скорее исполняют некую клишированную поведенческую схему, чем живут настоящей жизнью. Тут есть и справедливый промышленник, и мудрый сибирский мужик, и хитрый старичок-ксендз, и бесстрашный борец с несправедливостью - наш главный герой Бронислав Найдаровский. Герой, впрочем, получился странным и не вызывающим такого же безоговорочного восхищения, как окружающие его красоты природы.

Во-первых, Брониславу очень крупно и постоянно везет, большую часть его достижений стоит отнести на счет авторской пристрастности, а не талантов героя. Почему-то этот резкий и неприветливвый человек сразу способен расположить всех к себе. Женщины его любят, а мужчины уважают и принимают как брата, даже животные его не боятся, хотя уж им-то, кажется, сам бог велел. Словом, мне кажется, что герой не вполне заслуживает такого восторженного к себе отношения, и это слегка смущает. А еще создается впечатление, что Бронислав уж слишком зависит от того, что о нем подумают другие. Кажется, что добрые дела он творит не по велению сердца, а потому что именно так в его воображении должен действовать несправедливо обвиненный герой. Найдаровский не собирается радоваться жизни, любить жену, заботиться о природе и прочее в том же духе - он вбил себе в голову, что должен всей своей жизнью что-то там доказывать другим людям, которые на него по большому счету плевать хотели. Причем вовсе не из презрения плевать, как второй ссыльный поляк, который считает Найдаровского провокатором. Наш герой был на каторге, убивал людей, крутил любовь с красивыми женщинами, а все равно остался мальчишкой-максималистом, к тому же заносчивым и высокомерным мальчишкой. Впрочем, совсем уж отрицательных эмоций Бронислав не вызывает, общая атмосфера и благодушность как-то скрадывают углы, смягчают. Иногда роман становится отчетливо похож на лучшие произведения Фенимора Купера, а это, сдается мне, высшее достижение для книги про природу, зверей и смелых мужчин с ружьями наперевес.

Всего лишь месяц назад я ничего не знала ни об этой книге, ни о писателе Игоре Неверли. И конечно, тем интереснее оказалось открыть для себя что-то новое, то, что я, скорее всего, при других обстоятельствах и не прочитала бы.
Признаться честно, мои первые впечатления от этого романа не сохранились до финала. И общие ощущения в итоге оказались какими-то смазанными: нельзя сказать, чтобы книга мне не понравилась, но и особых восторгов она тоже не вызвала. Начинаясь, как романтическая история о ссыльном политическом преступнике, по ходу действия книга всё больше насыщается разнообразными событиями. Здесь и увлекательные приключения охотников в глухой сибирской тайге, и печальные воспоминания о безуспешной борьбе за независимость Польши, и не одна, а сразу несколько любовных историй.

Часть, в которой рассказывается о сибирской природе и об охоте, пожалуй, понравилась мне больше всего. В ней открывается совершенно другой мир, далекий и неизведанный, совершенно незнакомый и непривычный. Огромная, дикая и необузданная тайга. Богатства непокорённого края и маленький человек, впервые вступающий в царство животных, вооружённый, опасный и чужой. Повадки зверей, их образ жизни, уловки людей, на которые они идут, чтобы одержать победу в изначально неравной схватке - все эти знания я, неискушенный читатель, открывала для себя вместе с главным героем. И во всём этом чувствовала настоящие эмоции и настоящую жизнь.
Гармонично в эту линию вплетается и история племени бурятов, давно пришедшего в упадок, но сохранившего свои традиции и национальное самосознание. Крошечные детали из нынешней жизни позволяют представить прошлое великого народа, беспомощного против прогресса.
Политическая составляющая книги показалась мне чуть менее интересной. В ней раскрывается история главного героя, биография вполне реального революционера Бронислава Найдаровского. Рассказывается и история Польши. Но всё же, иногда эта линия кажется слегка чужеродной здесь. Особенно, когда лирические отступления в рассказах персонажей становятся всё более частыми и всё более объемными. Кажется, будто две книги соединили в одну и стыки между ними заметны тем сильнее, чем дальше заходит повествование.
Что же касается основной любовной линии - в нее не слишком-то верится. Многовато романтизма и мало правдоподобия в отношениях главного героя с его возлюбленной. В этом взгляде, случайно пойманном много лет назад, и в этой последующей встрече при совершенно других обстоятельствах. Мало правдоподобия и в неожиданной исповеди Веры, когда она совсем еще чужому человеку, первому встречному, сделала вдруг такие шокирующие и интимные признания. Они совершенно не вяжутся с ее образом, воспитанием, да и со временем действия, если уж на то пошло. После этого откровенного разговора вся любовная линия воспринималась мной уже с изрядной долей скептицизма.

Да и как-то много всего, слишком много! Постепенно в сюжет вплетаются и поиски золота во главе с богатым золотопромышленником, который, разумеется, крайне расположен к нашему герою. И побег политической преступницы, помочь с которым, опять же, может только лишь бесстрашный и удачливый Бронислав. И сразу несколько стычек с опасными бандитами, из которых положительные персонажи выходят хоть и с потерями, но, все же, победителями. Встречается тут даже один классически-предприимчивый еврей, так сказать, для полноты картины. Всё это, пусть и написанное крайне легко, в духе приключенческого романа, оставляет после себя ощущение совершенно ненужной избыточности.
Но какими бы разудалыми и успешными ни были приключения героев, от всего происходящего веет глубокой безысходностью. Основные события развиваются в 1910-1914 годах, и представить себе счастливый финал для всех этих людей просто невозможно. Сейчас они счастливы, но всё закончится слишком скоро: на их горизонте уже зарождается буря, которая камня на камне не оставит от всего ими созданного.

Несмотря на вышеупомянутые минусы, думаю, что это довольно неплохая книга. Пусть слегка наивная и, возможно, рассчитанная на чуть более юную читательскую аудиторию. Она местами познавательная, ностальгическая и живая. Да и вообще, хотя понравилось мне не всё, но впечатления от романа остались скорее положительные.