Фата-моргана любви с оркестром

Иногда хочется расширить свои горизонты, выйти за пределы привычных жанров и почитать чего-то эдакого, далёкого и незнакомого. Вот так и занесло меня в чилийский городишко, который даже не существовал на официальных картах. Казалось бы, такой простор для автора, такие огромные возможности рассказать о столь уникальном месте, и вот тебе пожалуйста, ни интереса, ни кипения страстей книга в результате во мне не вызвала. Если с точки зрения знакомства с другой культурой, здесь ещё есть, за что зацепиться, то с моральной стороны, это не история, это сборник худших человеческих пороков. Тяжёлая жизнь людей, отсутствие надежды на перемены к лучшему изначально не могут задать светлый фон для чувств, однако автор как будто целенаправленно делает акценты на самых низменных моментах в отношениях героев, опошляет всё происходящее между ними, так что после этого крайне сложно поверить в искреннюю и чистую любовь, какой её пытаются представить в конце.
Мне понравилась историческая составляющая, которая помогает немного лучше понять людей и эпоху, приоткрывает завесу страданий далёкой страны. В сюжете не так много места уделено политике и революционным настроениям, но именно эту часть можно увидеть ярче всего. Жестокость правительства вызывает негатив, а поведение военных ужасает. Адский труд людей гонит их ко всем мыслимым порокам, которые способен предоставить городок Пампа-Уньон, существующий без благословения церкви. Но на фоне сплошных пьянок и борделей рассказ о музыке и любви звучит неким диссонансом в симфонии национальных бед и трагедий, поэтому рано или поздно начинаешь подозревать книгу в хорошо замаскированном стёбе. Даже когда узнала, что произведение основано на реальных событиях, это впечатление всё равно осталось.
Я так и не смогла определиться со своим отношением к прочитанному. Вроде бы и неплохо, много новой информации и своеобразный менталитет людей, но какое-то всё ненатуральное, наигранно-преувеличенное, а судьба героев оставила равнодушной. Однозначно могу сказать, что автор меня не впечатлил.

В тех краях, где, по выражению О. Генри, хорошо растут бананы и революции, люди эмоциональны настолько, что нам, хладнокровным европейцам, и не снилось. Во всяком случае, в романе чилийца о жизни в маленьком городке, затерянном где-то в пустыне Атакама, всё именно так обстоит: любовь - так до смерти, революция - так до смерти, простая и весёлая жизнь - так до смерти... Короче, все умерли...

Не было никакого городка, пока не началась разработка на нескольких шахтах селитры, и один сердобольный и не очень бедный доктор не решил, что рабочим нужна больница в пределах доступности. Рядышком притулилась лавочка со всякой мелочёвкой. Потом

Видимо, не случайно мне вспомнился американец О. Генри с его республикой Анчурия - антураж романа похож на многие и многие кино- и литературные произведения о временах золотой лихорадки в Америке, когда, как по мановению волшебной палочки, рождались города. Пампа-Уньон - котёл, переваривший в одно состояние представителей множества народов и рас, начавшийся как благое намерение, а пришедший в состояние стационарной обители порока( куча домов терпимости и кабаков - основные статьи дохода местных жителей), более-менее процветает, но

И разносится слух - непроверенный, но очень убедительный, - что к ним приедет сам президент...

Почему я об этом в подробностях? Если бы в городке не искали музыкантов для оркестра, скорее всего никогда сюда на приехал бы трубач Бельо Сандалио, покоритель женских сердец, пьяница - словом, роль плохого парня полностью ему подходит. И он бы никогда не встретился с сеньоритой Голондриной дель Росарио - нежным цветком, обучающим школьниц декламации стихов, а ещё аккомпанирующим представлениям рабочего театра и подрабатывающим тапёром на всех киносеансах. Она уже не так молода, папаша её, местный цирюльник и всю жизнь в душе революционер, уже начинает беспокоиться, что как-то его доченьке неинтересны мужчины. Или она им не интересна. Но его успокаивает женщина, множество лет являющаяся его любовницей:

Отвлекусь на секунду: это чистый цирк, как папа, боясь оскорбить ангельскую душу дочери, скрывает от неё свои отношения с вдовой молочника, раз в неделю "тайком" и с большим трудом протаскивая её, корпулентную даму, через узенький чёрный ход своей парикмахерской. А в это время дочь думает:

Но вернёмся к трубачу и пианистке. Рыжий наглец, в отличие от многих местных кавалеров, не побоялся разбить фарфоровую вазу. Она же со своей стороны давно была готова к тому, что в её жизни появится настоящее чувство. Вот только момент... Неудачен настолько же, насколько неудачно папа-цирюльник Сиксто Пастор Альсамора вдруг решает убить президента, когда он приедет.

Ну, я уже говорила: все умерли... И это вряд ли спойлер - ведь даже в аннотации написано, что " сюжет напоминает балладу или городской романс: душераздирающая история любви первой городской красавицы к забубенному трубачу. Все заканчивается, как и положено, плохо." Законы жанра, чтоб их... Всех жалко...

Люди ищут легенды в прошлом: великие свершения, героические поступки — торжество невероятного. Живя своей обыденной жизнью в обыденном мире, трудно представить, что что-то подобное по размаху может происходить здесь и сейчас. Поэтому люди продолжают до рези в глазах всматриваться в прошлое, не замечая того, что творимая легенда – не больше и не меньше, чем отзвук сегодняшнего дня

Пампа-Уньон — затерянный городок в Чили, селитряный прииск, где трудной жизнью живут рабочие и прочий случайно прибившийся люд. Их судьба вечный бой с жизнью на смерть за лишний день, неделю, год. Выдержать местные условия – безжалостную природу, жестокость вышестоящих чинов и тихое отупение сердца – может не каждый. Поэтому и остались только самые упрямые, вне зависимости от своих взглядов и мировоззрений. Так, на авансцене появляются один за другим кухонные революционеры, отчаянные сорвиголовы, анархисты и даже идейные коммунисты. Среди них затерялись и главные герои этой истории — рыжий трубач и дочь старого цирюльника, которым как на роду было предначертано стать легендой, ярким метеором в обрамлении разрушенного селения и разверстых могил.

Эрнан Ривера Лительер не описывал сказку на страницах своей книги. Его история полна мелких, но оттого не становящихся менее реалистичными, подробностей о том, как жил простой народ в те время: чем страдал, о чём говорил, во что верил и куда стремился. В Роли Фата-Морганы здесь выступает именно любовь Бельо Сандалио и Голондрина дель Росарио, ставшая своеобразным миражом, мелькнувшим на фоне тогдашней действительности, мелькнувшем и пропавшем.

Добыча селитры в Чили в 1929 году составила 3,3 млн. т.

Что стоит за двумя этими тройками? То же, что и всегда, то, о чём правительства редко задумываются в погоне за "экономическим ростом", "стабильностью" и "расширением сотрудничества с иностранными партнёрами". За ними стоят лагеря, к которым так и тянет добавить приставку "конц-", 14-часовой рабочий день под палящим солнцем Атакамы, пропитанные солью лица, чахоточные женщины и умирающие на четвёртый день дети, беспредел, творимый властями, сонные городки, оживающие по выходным, где самые длинные улицы - с пивными и борделями, улицы, где сходятся в схватках то бродячие собаки, то пьяные шахтёры, "а ветер в четыре часа пополудни жестоко высвистывает мелодию бесприютности".

"Фата-моргану любви с оркестром" можно было бы считать прекрасным романом о социальной несправедливости, хоть здесь обошлось без настоящих революционеров с холодной головой и горячим сердцем, здесь действуют всё больше маленькие, мелкие люди, чаще бунтари поневоле, которым не посчастливилось оказаться в том самом месте, но насколько же мощным получился посыл. Так вот, можно было. Если бы не страстная, чувственная, пробирающая до мурашек история кутилы-трубача Бельо Сандалио и пианистки безупречной репутации Голондрины дель Росарио. Страннейшая пара, соединившая, казалось бы, несовместимые противоположности, у которых, как это ни печально сознавать, будущее может быть только на страницах любовных романов с томными героями на обложке. Но увлекает, наверное, даже не столько сама история, сколько то, как прекрасно она рассказана, как изящно она переведена. Вещать красиво о возвышенном легко, но я не знаю, как можно было более поэтично рассказать о земном, о "низменном", о том, что часто стыдливо прячется за "и они унеслись на волнах экстаза". "Ей казалось, что ее «возлюбленный странник» (она отдавалась, «как пилигримам отдавались нимфы на древних тропах») учит ее сосок быть соском, мочку — мочкой, кожу — кожей, и мудрость его учения — вся в кончиках пальцев." Песнь песней по-чилийски, да и только. И — снова удивительное — что-то не даёт роману окончательно утопиться в розах, превратиться в липкую сахарную вату, в приторный сироп. И дело не только в социальном контексте, но и в потрясающей иронии автора, сумевшего даже трагические эпизоды или сцены разнузданных попоек отлакировать юмором, то шершавым и грубым как пальцы шахтёра, то лёгким как ночная сорочка невинной девы. Роман соткан из противоречий, я же говорила.

Но на эпилоге - комок в горле. Мы готовы сопереживать выдуманным героям, мы носимся с их проблемами во время чтения и иногда немного после, мы возмущённо или восхищённо делимся поворотами их судеб с окружающими, но они остаются выдумкой, фикцией, фата-морганой, которая обязательно растает. Но насколько же мощнее бьёт осознание того, что всё это было. Было не в голове автора, а в 1929 году. Что кутящая Пампа-Уньон действительно есть на карте Чили, что был и оркестр, и визит президента, были и цирюльник, и ветеран войны 1879 года, и рыжий трубач, и прозрачная синьорина с поэтичным именем... И всё закончилось именно так, как закончилось.

При знакомстве с латиноамериканской литературой я совершила огромную ошибку - начала с признанных Мэтров, со звучных фамилий, с Мастеров магического реализма и..."зубки" то обломала) . Теперь то я могу дать совет, основанный на личном опыте :" Бросьте вы ломиться в парадное! Заходите с "заду". Он просто роскошен!"

Кто бы поверил, что из истории о рыжем парне, который божественно играет на трубе, пьёт каждодневно до беспамятства и готов по первому зову поправить панталончики наилегчайшей морально ....э? девице? ну пусть будет девицей этот Пупсик... может получится такая жгучая, многоголосая и даже временами карнавальная поэма. Именно поэма и никак иначе, чудесное превращение обычной страсти в повествование, которое золотыми звуками манит за собой и ты перестаешь замечать пустеющие бутылки, отвратительный запах дешёвых сигарет, визг бордельных девиц...ты уже понимаешь что именно ждёт тебя впереди. И дело совсем не в наглейшей аннотации, ты просто знаешь и не можешь оторваться, ждешь финала, пронзительной ноты и последнего выстрела.

И кто бы поверил, что девица с таким прелестным личиком и фигуркой, порядочная во всех отношениях и обладающая именем Голондрина дель Росарио - ласточка, будет сгорать в пылу страсти и выберет самого отьявленного гуляку...впрочем, тот, в ком не горит пламя не может так играть на рояле, как наша птичка.

Кто, наконец, поверит в реальность этой селитрянной дыры, городка Пампа-Уньон, который ожидает присвоения официального статуса из щедрых рук местного диктатора Карлоса Ибаньеса дель Кампо, к приезду, которого с нетерпением готовятся по всем правилам, не подозревая, что всего лишь угроза вторжения реальности нарушит хрупкий баланс зазеркалья ( а именно так представляется поселение, где мужчины днем тяжело трудятся, а ночью врываются на улицы утех ).

В этой истории два героя, каждый живёт своей жизнью примерно 30 лет...чуть больше, чуть меньше...не подозревая о существовании своей половинки, живет слепо и бездумно. Оптический эффект подстерегает этих двоих и музыка, которая лишь одна откроет им глаза. Ноктюрн Шопена длится всего навсего пять минут, но как много пронесется перед уже помертвевшими глазами той, что потеряла отца и возлюбленного...

Что же останется? Ветер, поющий в улочках заброшенного города. Скрип жестяной вывески веселого заведения. Песок, скрипящий под ногами случайного путника.
Эрнан Ривера Летельер создал с нуля, с одного бревнышка и цинкового листа маленький мирок, а потом безжалостно стер его с лица земли, оставив лишь нереально прекрасную историю недолгой любви рыжего трубача-гуляки и нежнейшей из девушек, носящей прелестное имя ...

Цирюльник по профессии, анархист по призванию в одиночку воспитывает дочь. Гены рано ушедшей из этого грешного мира матери, так же как и дочь сотканной из света, музыки, поэзии и романтических мечтаний, и воспитание монастыря сделали из девушки такой хрупкий вазон, что нормальные мужики к ней приближаться боятся. И только ухажеры двух мастей, недотепы и ловеласы, готовы рискнуть.

Раньше в затерянном в пустыне поселении, где отбывают отпущенный им жизненный срок герои романа, наблюдались только парни первого типа, но по случаю предстоящего визита диктатора и связанного с этим событием созданием оркестра, в окрестностях появляется рыжий трубач. Перед звуками трубы устоять очень сложно.

Тем более в месте, где природа человека пострашнее звериной. Ад, в котором встречаются ангелы и страстная любовь - единственное пристанище от несправедливости бытия. Бог здесь только в музыке, которая прекрасна, но недолговечна. Счастье возможно и здесь, но подобно миражу, продержится недолго. Зря что ли папа - анархист.

Поэтично. Чувственно. Красиво и страшно. Очень своеобразно. Сильно на любителя.

В который раз убеждаюсь, что ничто не может сравниться с латиноамериканской литературой по созданию гремучей смеси из возвышенного и низменного, которая взрывается невероятной феерией красок. Никто в мире больше не может так писать, у всех других писателей пошлость - это пошлость, любовь - это любовь, страсть - это страсть, пьянство - это пьянство и тд. И только в латиноамериканской прозе все смешивается в невероятный карнавал, в котором есть место буре страстей среди грязи, красоте среди помоев. Ещё одна отличительная особенность латиноамериканской литературы - это чувственность произведений. Конечно, огромное количество книг писателей других стран пишут и страстно, и самозабвенно, но нигде вы не найдете этого уникального описания физических ощущений на грани порнографии и возвышенных чувств. У любых других писателей получится тошнотная масса, и только латиноамериканцы способны создать этот уникальный неповторимый вихрь, от которого кружится голова и лапки поддерживаются от восторга. На сегодняшний день я знаю только одно произведение в лучших традициях латиноамериканской прозы, написанное американцем - это "Бразилия" Апдайка. Конечно книга очень грубая, но не смотря на это, автору удалось поймать магию латиноамериканской литературы и воплотить ее в своей книге. Очень люблю это произведение.

"Фата-моргана любви с оркестром" ещё один замечательный пример идеальной латиноамериканской литературы. Перед нами чилийский Лас-Вегас, оазис посреди пустыни, в котором нашли свое пристанище рабочие селитряных приисков. Но Пампа-Уньон город без статуса, его даже нет на карте. В этой ж. мира жизнь очень опасна, здесь вас могут ограбить средь бела дня, убить, и никто даже не будет искать преступника, здесь даже умереть страшно, так как одичавшие собаки, которых бросили их хозяева уезжая из поселения в поисках лучшей жизни, тут же выкапывают тела похороненных граждан города. Вообразите картину: обглоданное тело похороненной вчера добропорядочной старушки, на утро оказывается на пороге публичного дома. А днём на один час выходят на солнце жрицы любви, чтобы отогреть свои белые ляжки и вычесать друг у друга вшей. А рядом с публичным домом, прямо за забором живёт любимица всего города красавица Голондрина, чья великолепная одухотверенная фортепианная игра сопровождает вечерние показы кино в местном клубе. Однажды Голондрина услышала великолепную музыку, исполненную на трубе неизвестным бродячим музыкантом, и влюбилась в это исполнение. Грязный пьяный рыжеволосый мужчина с трубой под мышкой, удирая от драки в публичном доме, случайно оказался в объятиях девушки, которую даже не успел разглядеть. Прошел гол. О, чудо! В Пампа-Уньон должен приехать президент, жители решают достойно встретить человека, от которого зависит будущее города, и собрать великолепный оркестр из лучших музыкантов. На прослушивание приезжает трубач Бельо Сандалио; здесь в городе он замечает прекрасную пианистку и невероятно красивую девушку, которая почему-то шарахается от него как от огня.

Очень латиноамериканская книга. Мне понравилось безумно, я получила от чтения огромное удовольствие. Эта книга попадает в список моих самых любимых латиноамериканских книг (а этот список велик, так как практически все книги латиноамериканских авторов, которые я читала, великолепны). Вместе с этой книгой рекомендую "Сто лет одиночества" Маркеса, "Шоколад на крутом кипятке" Эскивель, "Габриела, корица и гвоздика" Амаду, "Милосердные" Андахази. Теперь мне срочно нужно посмотреть какой-нибудь качественный латиноамериканский фильм или сериал. Конечно, я думаю, что таких шедевров как "Габриела" больше нет, но а вдруг я просто о них не знаю?)

Необычайный мираж фата-моргана, вызывающий видение многократно повторяющихся пейзажей или предметов. До прочтения этой книги значение слова мне было не известно. Были ассоциации с чем-то роковым и неизбежным. Собственно интуиция не подвела. На страницах предопределенная фатумом любовь под гром оркестра.

Где-то на дрожащих миражами равнинах в безжалостной чилийской пустыне, солнце льется на веки, как расплавленное олово, а поднятая ветром земля липнет к коже, расположился городок Пампа-Уньон. Которого нет на карте. Который не существует ибо не признан властями. Каждый дом – селитряной фундамент, цинковая крыша. В это благословенное место стекаются шахтеры из всех близлежащих селений дабы дать отдых телу, принять утехи лучших шлюх и сполна насладиться «плеском горькой». Несуществующее миражное селение превращается в бесстыдно жужжащее блудливое насекомое, пульсирующее отзвуком ночных кутежей.

Трудно передать насколько я была переполнена впечатлениями от этой пронзительной и грустной небольшой книги. Все было передано и вульгарно и изящно одновременно – от наждачного языка героя на целомудренном животе сеньориты до огненных пауков, выжирающих глотку умирающего от жажды. От нечеловеческих условий для многострадальных рабочих до сладострастной мелодии дуэта трубы и фортепиано. До чего же яркие и интересные персонажи, а имена их звучат как музыка: Бельо Сандалио, Канталисио дель Кармен, Канделарио Перес…

Эта книга о поколениях жертв диктаторских режимов. Однако не стоит сразу жалеть и вздыхать о них. Эти люди, на той половине земного шара, очень любят жизнь и умеют наслаждаться ею. На примере влюбленных автор мастерски демонстрирует силу любви и латиноамериканской страсти. Бельо Сандалио, прекрасный пилигрим из преисподней, этот рыжий трубач с ангельской улыбкой, гуляка и юбочник, до чего восхитительно звучат его руки, как на трубе, так и на коже возлюбленной. Собственной персоной сеньорита Голондрина дель Росарио, артистическая голубка, сверхъестественная фемина, мечтавшая «стать чуть-чуть русалкой во всех этих делах».

Музыканты «Литр-бэнда» нетривиальные личности. Герой семьдесят девятого Канделарио Перес и его армейский друг Иполито Гутьеррес, пройдя лишения на фронте, сохранили себя, свое достоинство. Подрывник Канталисио дель Кармен, этот Бес со своими «пальчиками сиротинушками», его дьявольская пляска в карнавальном костюме по умершему младенцу, вызывает трепет, жалость и гордость одновременно. Лютая ненависть Сиксто Пастора Альсамора к режиму и его устои, полные любви и нежности, уважения чувств, никак не вяжутся друг с другом.

С трудом мне удается адекватно передавать впечатления об этой книге. Думаю она либо очень нравится, либо не нравится совсем. Такая категоричная литература Южной Америки.

Эта история произошла в 1929 году в пустыне Атакаме – самом сухом месте на земле. Построенный в сердце пустыни, не признанный властями, не отмеченный на картах городок Пампа-Уньон, в котором полно баров и борделей, но нет даже маленькой часовни, уже сам по себе является чем-то вроде недолговечного миража, призрака свободы для измученных шахтёров. Призрак вскоре развеется, оставив только разрушенные стены и полустёртые вывески. Но эти стены были свидетелями любви, так же подобной миражу или фата-моргане.
Селитряные копи Атакамы – родина автора, чилийского писателя Эрнана Риверы Летельера. Не из пустыни ли явился ему образ фата-морганы, удивительно точно подходящий для описания краткой, но фантастически яркой любви трубача Бельо Сандалио и пианистки Голондрины дель Росарио?
Но «Фата-моргана» – не банальная любовная история. Автор обращает взгляд на прошлое родной страны столетней давности, показывая картину угнетения рабочих в начале XX века, а то погружает читателя на бОльшую глубину, во времена тихоокеанской (или «селитряной») войны 1879–1883 гг. Сюжет выстраивается вокруг предполагаемого приезда в Пампа-Уньон президента Ибаньеса, к которому пылает классовой ненавистью отец героини, старый парикмахер Сиксто Пастор Альсамора. Революционный дух парикмахера смахивает на фарс, и похоже, речи его никто не воспринимает всерьёз; но именно осуществление анархических планов Сиксто приводит к трагической судьбе любовников, оркестра и самого городка.
В «Фата-моргане» много всего намешано – история и фантазия, комедия и трагедия, буффонада и эпос, любовь и похоть, рождение и смерть… Смесь эта (приправленная эротикой, юмором и толикой обсценных слов) на удивление лирична. А ещё она очень музыкальна. Уверен, что переводчик на русский язык (Дарья Синицына) постаралась на славу, но каким же музыкальным должен быть оригинальный текст? Одно звучание имён персонажей завораживает: Голондрина дель Росарио Альсамора Монтойя, Сиксто Пастор Альсамора, Канталисио дель Кармен, Бельо Сандалио…
Достоинства героев – не только в их звучных мелодичных именах. Все персонажи необычайно ярки: и возвышенная красавица пианистка, и длинноусый парикмахер-анархист, и рыжий трубач в бабочке, неразлучный со своим инструментом. Да и все прочие – члены оркестра (метко прозванного жителями «Литр-бандом»), шахтёры, проститутки, управляющие, карабинеры и т.д. – не менее колоритны и запомнятся надолго.
И последнее (я стараюсь не раскрывать секретов, но…) Известно, что «если в первом акте на стене висит ружье, то в последнем оно обязательно выстрелит». В «Фата-моргане» ружьё, а точнее то, что выполняет его функцию, появляется ближе к середине (в 10 главе), и читатель сразу понимает: это – именно оно. Но в последних главах Ривера Летельер настолько талантливо распорядился своим «ружьём», что запросто прощаешь ему эту очевидность.

Если честно, я слабо поняла, о чем вообще эта книга. О любви? О тяжелой доле пролетариата? О человеческой глупости? Обо всем понемногу и ни о чем одновременно. Любовная линия здесь была самой сильной, то есть в отличие от остального была хорошо прописана. Но финал оказался совой, натянутой на глобус.

1929 год, Чили, маленький городок Пампа-Уньон, которого нет на картах. Центр добычи селитры и проституции. Некий парикмахер по имени Сиксто Пастор Альсамора открыл здесь свое дело. Дело стало успешным, а Альмасора уважаемым человеком в городе, но не только благодаря своему мастерству но и еще по двум причинам: первое - у него была красавица-умница дочь, божественно игравшая на пианино, второе - очень сочувствовал Альмасора трудовому народу. Так сочувствовал, что в сиесту засыпал исключительно над социалистическими романами ну и многих стриг бесплатно. Дочка тоже всем сочувствовала и вовсю занималась благотворительностью. Жили они поживали, в принципе мирно и безбедно, пока не наступила пора дочке влюбиться. Совсем уж пора, ведь было ей под тридцать. Но статус девственницы в столь почтенном возрасте мы припишем не ее врожденной холодности или каким-либо недостаткам, боже упаси, а отсутствию достойного кандидата. И вот наконец кандидат явился - рыжий трубач из оркестра, пьяница, гулёна и прощелыга однажды ночью по ошибке залез не в тот сад и не в ту спальню. А там его поджидала в розовой сорочке прекрасная сеньорита Голондрина дель Росарио («Видишь ли, я не Орландина. Да, я уже не Орландина. Знай, я вообще не Орландина. Я — Люцифер», вспомнилось мне), и у них случилась бурная страсть прямо у двери в позе стоя. Ну и вот у нас есть сеттинг - бедный шахтерский городок с блэкджеком и шлюхами, есть острая социальная линия - парикмахер против капитализма, есть линия любовно-эротическая - Голондрина и трубач. А вишенкой на торте, то есть обстоятельством, связующим эти три факта в роковое единство, станет грядущий визит президента. И герои лихо отплясывают в сторону неизбежной трагедии.

Эрнан Ривера Летельер - чилийский писатель, что стало для меня одновременно плюсом и минусом. С одной стороны, это экзотическая страна, чилийских книг я читала до обидного мало. Это еще и испанский язык, которого я совсем не знаю (tinto seco, por favor), но который просто обожаю по звучанию (здесь показываю Чипу язык))). Естественно, читаешь в переводе, но сладкозвучные имена никуда не деваются. И конечно же, чилийская литература является частью огромного пласта латиноамериканской литературы, которую я люблю. Там мне предстоит еще множество открытий, уверена, чудных, но с какими-то столпами я уже знакома. И вот отсюда проистекает основной для минус: произведение Летельера по сути вторично. Это немножко из Гарсия Маркеса с его Макондо, немножко из Жоржи Амаду с его жизнеописаниями простого народа, немножко из Лауры Эскивель с ее томными любовными историями... Всего по чуть-чуть, и оно могло бы выстрелить, если бы Летельер написал роман вдвое, а то и втрое превышающий объемом то, что мы имеем. На данном количестве страниц просто невозможно прописать героев как следует, то есть превратить их их архетипических персонажей в живых людей. Да, здесь есть образы с огромным потенциалом, но они очень схематичны. Я не прониклась историей старого солдата, дважды умиравшего от жажды, я не преисполнилась сочувствием к музыканту, терявшему детей одного за другим, не заинтересовалась китайским мальчиком-посыльным. Из любой из этих историй можно было бы написать отдельный роман ну или сделать их яркими и запоминающимися. А так вышли лишь наброски. Повторюсь, по-настоящему хороши здесь только Голондрина и трубач, в их животную страсть, которую люди часто называют любовью, как-то сразу веришь. Но и здесь не обошлось без ложки дегтя: женщина в свой самый первый раз испытывает оргазм и в довольно неудобной позе... кхм, это нетипично. Писателям-мужчинам следовало бы лучше разбираться в женской физиологии.

Но самое ужасное - это отец героини. Конечно, ужасен не он сам, а то, как с ним обошелся автор, выставив Сиксто Пастора Альсамору полным придурком. Я уже говорила о чужеродности финала на теле романа, и виной тому именно образ парикмахера, одного из главных героев. До самого конца мы видим одного человека, а на последних страницах он бах! и поступает так, как в общем-то не должен был поступить. То, что из его предприятия ни фига не получилось, предугадать было можно, но сам поступок был очень неожиданным. Мне все-таки нравится, когда герои ведут себя, как люди, то есть поступают в свойственной им манере. А то любую книгу можно сделать "захватывающей" (сарказм), заполонив ее роялями в кустах. И Карлсон мог совратить Малыша, и Винни-Пух сожрать Пятачка. Но они этого не делали, так как это было им не свойственно.

Подводя итог, могу сказать, что книга читается очень легко и быстро, в ней есть несколько неплохих эротических сцен (опять показываю Чипу язык))), и здесь очень много музыки. Вот о музыке и ее воздействии на человека очень хорошо было. А так проходной роман об очередной неудавшейся революции.