The Garden of Evening Mists

Удивительно красивая книга, при этом безо всяких "красивостей" в тексте. Повествование сдержанное, даже сухое, и при этом очень волнующее. Это роман о принятии себя и своей жизни, о стремлении к красоте и гармонии, о преодолении боли и злобы. И о садах. Конечно же, о садах.

Хотя в книге есть и тяжёлые, и напряжённые моменты, всё же она очень спокойная. Даже меланхоличная. Несколько переплетенных сюжетных линий, скачущее туда-сюда время, как ни странно, не усложняют её, ощущения загроможденности не появляется. Совершенно особенное настроение и атмосфера. Читала просто с наслаждением.

Память...как много она хранит лиц, которые встречаются на жизненном пути. Как давит болью каждую бессонную ночь, напоминая о том, о чем хочется и не вспоминать вовсе.

И вот, Юнь Линь, ты начинаешь забывать.  Ужасы, которые пришлось пережить в тайном концлагере. Клятву создать чудесный сад в память о твоей сестре. А ещё забвение стирает того, кто научил тебя многому, но однажды исчез...

Торопись, Юнь Линь! Запиши всё, что помнишь. Иначе волны забвения накроют тебя с головой и ты не успеешь сохранить "Сад вечерних туманов". А без него не станет их...

Слова, словно узоры японской хоримоно медленно спускаются по гладкому телу, заставляя всматриваться в рисунки. Не хочется спешить, подробно рассматриваешь каждый изгиб, наслаждаешься цветом... А ещё пытаешься догадаться, что же хотел сделать творец.

А изображен здесь Сад вечерних туманов — его история, тропинки и растения. С первого взгляда кажется, что все здесь не к месту, но  нужно посмотреть все, чтобы понять главный смысл. Сколько чувств и мыслей там сокрыто. А ещё неторопливость и наслаждение уединением и покоем.

Чем дольше вглядываешься в рисунок, тем тяжелее становится на душе — некоторые события в жизни героини наполнены страшными моментами. Ужасными. Если раньше слово "концлагерь" вызывал дикий ужас, то "тайный японский концлагерь" вырывает из сердца веру в добро в этом мире. И никакой дзен и чудесный сад не сможет спасти от этого кошмара.

Всё ниже спускается узор и кажется, что сейчас откроется главный смысл всего рисунка. Но, подождите! Не хватает кусочка! Неужели хоримоно не закончена?

Но художник непременно оставит какой-нибудь участок хиромоно пустым. Это символ того, что оно никогда не завершено, никогда не совершенно. И именно этой детали не хватает, чтобы понять, что же случилось на самом деле. Остаются догадки, но героиня уже придумала как жить дальше.

А читателю достается в наследство история Малайзии, японских садов и Хоримоно. А ещё скрытая история любви и ненависти, которая сезонным ветерком колышит два листка, готовых вот-вот сорваться. И это, скажу вам, необычные и удивительные знания.

Хоримоно — высокий стиль нанесения на тело изображений, которые, как правило, повторяли сюжеты классической японской живописи или создавались по оригинальным замыслам художников.

Вторую книгу Тан Тван Энга можно считать продолжением, или отражением, или сестрой первой. Те же вечные вопросы, возникающие из отголосков памяти, та же тихая меланхолия. Даже персонажи "Сада…" напоминают характером и судьбой персонажей "Дара дождя". Однако вторая книга не повторяет первую, но делает общую историю более глубокой по смыслу, объёмной и детальной. Историю о Пенанге, острове и провинции на северо-западе Малайи, и об отдельных личностях, живущих там во время и сразу после японской оккупации в течение Второй Мировой войны. Историю о войне и празднестве, о красоте и старении, о любви и уединённости, о ненависти и преклонении.

Из интервью Тан Тван Энга:

В каждом из романов можно выделять разные фигуры: какого-либо персонажа, историческое событие или вид искусства - и рассматривать остальное как фон. Искусство присутствует постоянно: если в "Даре дождя" это айкидо, то в "Саде…" - это именно сад, а точнее японское садовое искусство шаккей, заимствованного пейзажа, в котором окружающая местность полностью включается в замысел и композицию сада. Сад вечерних туманов, что по-японски обозначается коротким красивым словом Югири, в книге имеет не меньшую значимость, чем основные персонажи.

Из интервью Тан Тван Энга:

Что более важно для меня – это темп повествования. Роман о саде, особенно о саде, который создавался с таким тщанием, не терпит спешки. Вход в японский сад – это шаг в иной мир, мир, где замедляется время. Читатель должен испытать это ощущение.

В тексте всё это должно быть отражено: язык, расстановка сцен, длина каждой главы, ритм и течение каждого предложения. Когда я писал роман, мне пришло в голову, что это очень похоже на создание японского сада: так же, как деревья, растения и обзорные площадки в саду, каждое слово, каждое предложение, каждый знак препинания в моей книге должен быть тщательно продуман и помещён на своё место.

Судья Тео Юн Линь родилась в 1923 году на острове Пенанг в Малайе. После двух испепеляющих войн, когда все, кого она любила, оставили её, в её беспокойном сердце надолго поселилась ненависть. В особенности — ненависть к джапам (японцам). Тем удивительнее, что единственным никогда не иссякающим резервуаром спокойствия стал для неё чудесный сад, разбитый посреди туманных гор садовником самого японского императора, — сад, созданный в память о сестре Юн Хонг, узнице японского концлагеря.

Всю жизнь Юн Линь хотела узнать, где находился тот лагерь и шахта, в которой погибла её сестра, и только сейчас, в 1986 году, когда сама Юн Линь уже похожа на «последний листочек, всё ещё держащийся на ветке и ждущий падения», она, может быть, найдёт подсказки, оставленные для неё Аритомо, в совершенстве овладевшем как «искусством располагать камни», так и мастерством нанесения татуировок-хоримоно. Но будет ли это так важно теперь — после всего, что произошло?

Скоро прогрессирующая афазия совсем лишит Юн Линь способности говорить, поэтому ей так важно записать всё, что она знает. Вместе с героиней нам предстоит «путешествие в миллион миль, и память — это лунный свет», который она позаимствует, чтобы осветить путь. И пусть главные герои далеко не однозначны, а туман прошлого никогда не рассеется до конца, оставив читателей самих искать ответы, рассказанная Тан Тван Энгом (Чэнь Туаньином) история завораживает не меньше, чем метеоритный дождь над угнездившимся в горах местом, «где дыхание деревьев обращалось в туманы, где туманы сливались с облаками и вновь выпадали на землю дождем»…

Если в части художественности перевод ни в чём не уступит оригиналу, то передача восточных (малайских, китайских и японских) слов, выражений и имён собственных вызывает большие вопросы — и это единственная моя претензия к книге. Взять даже имя главной героини — Облачный Лес (云林 yúnlín). Пенангский диалект языка хоккиен, конечно, звучит не как мандаринский китайский, но всё равно по-русски имя должно записываться как Юнь Линь (скорее даже Юньлинь), а не Юн Линь. Или друг героини Магнус несколько раз называет жену-китаянку Эмили «Лао Пуо». Можно даже подумать, что «Лао Пуо» — это её настоящее (китайское) имя. Но нет, лаопо — это всего лишь разговорное обращение к супруге (что-то вроде «дорогая жёнушка»). И таких примеров в тексте масса, даже названия всем известных произведений восточной классики стараниями переводчика обрели «новую форму», причём, как я уже сказала, это касается не только китайского.

Впрочем, на восприятие сюжета это нисколько не влияет, и книга всё равно оставляет необыкновенное чувство умиротворения и светлой грусти, будто и в самом деле на твоих глазах цветы лотоса раскрываются в первых лучах солнца, а из-за горизонта, где лежит завтрашний дождь, прилетает серая цапля и кружит над прудом. Последний лист по спирали падает к воде, и безмолвная рябь отзывается в самом сердце… Очень немногие современные писатели могут так тонко писать о той боли, что душила целое поколение: о военных преступлениях, искуплении вины и принятии, о чувстве долга и раскаянии, о любви и памяти. Как Аритомо создавал сад Югири («сад вечерних туманов») с таким расчётом, чтобы его нельзя было осмотреть целиком с одной точки, так и Тан Тван Энг задумал свой роман таким, чтобы с каждым поворотом дорожки нам открывалась новая картина. Очень жаль, что у писателя вышло всего две книги, но, учитывая, насколько объёмные и многослойные истории он создаёт, это не кажется удивительным.

Заимствованный пейзаж - искусство обмана? Взгляд, обращенный вовне, наружу... потому что страшно и больно заглянуть внутрь...
История жизни судьи Тео, ее друзей, ее родины Малайи, приютившей проливных китайцев, история жизни и смерти. Страшная рабская жизнь "гостей императора" Японии не просто омрачила, а трагически перевернула жизнь Юн Линь. Только злость и ненависть давали силы выживать. Богиня Мнемозина хранила в памяти все ужасы пережитого, не позволяла избавиться от злости, а ее семтра-близнец безымянная богиня Забвения не пришла на помощь.
Очень интересный экскурс в историю и практическое воплощение удивительных японских садов. Аритомо, императорский садовник, оказался мастером и других искусств, его жизнь и загадочная смерть унесли с собой много тайн, кем он был на самом деле? кем стала судья Тео? и кем она была?

Прекрасное атмосферное произведение, написанное не менее прекрасным литературным языком. Читаешь и погружаешься в происходящее с головой, настолько ярко оживает картина. Действие романа происходит в Малайе после войны с Японией, которая оставила шрамы в душах и на телах людей, переживших её. Эта сторона Второй мировой войны не сильно-то и известна нам, так как она освещается слабо, в отличии от событий происходящих в Европе.

Эта история повествует о Юн Линь, единственной выжившей в японском лагере, который был уничтожен после того, как японская армия капитулировала. Не только немцы уничтожали свидетелей своих кровавых и жестоких преступлений (нет тела-нет дела), но и японцы. Это было ужасное время. Жестокое и равнодушное к боли. Юн Линь осталась жива, но ее мучают кошмары и чувство вины, ведь она выжила, а сестра — нет. Поэтому Юн Линь хочет исполнить мечту своей сестры — создать чудесный настоящий японский сад.

Произведение получилось очень глубоким и проникновенным, в какой-то степени медитативным и очень созерцательным. Автор очень много внимание уделил строительству сада и описанию природы, соединив воедино две противоположности — прекрасный сад и ужасы войны. В романе очень много деталей, касающихся быта и обычаев «старой» Японии, их традиций и философии. Не менее значительная часть произведения отдана чувствам героев и непростым взаимоотношениям героини, пережившей ад концлагеря, и японца Аритомо. Идет время, меняется сад, так и чувства людей меняются, переплетаясь между собой тонким кружевом. Ничего не стоит на месте, ведь это жизнь. Оценка 5

История о единственной выжившей в японском лагере, потерявшей там сестру, и о существовании со своими демонами всю оставшуюся жизнь. В попытке искупить вину перед сестрой Юн Линь (рассказчица) пытается воплотить мечту сестры – создать настоящий японский сад.

Эта история с со своей душой, с совершенно иным моему менталитетом. Тут японцы, китайцы, малайцы, тут кровавая история азиатских народов XXв, невероятное культурное многообразие, множество оттенков, в которых я совершенно не была и, пожалуй, остаюсь несведущей. Даже в элементарном способе изложения невероятные различия. Это было очень вязко: прогресс чтения «на лицо», а ощущение, что никуда я совершенно не продвинулась. И нет, это не сюжет без динамики, это особенность книги и темы садов, их созерцания, которая вплетена в каждую линию сюжета. Тут своя философия.

Сюжет без границ, в двух временных пластах, которые то и дело смешиваются, накладываются на друг друга. Герои есть, но их истинность практически неуловима, они ускользающие, чуть поверни угол зрения или отойди на шаг и их очертания изменятся. Объемное произведение: обо всем и в тоже время совершенно ни о чём; о конкретном, но на которое необходимо смотреть в общей картине мира. Ты реально будто бродишь по саду в тумане и постепенно натыкаешься на новое, а уже изученное ранее вновь в дымке и ты думаешь «а было ли оно подлинным?»

История, поданная через Юн Линь, меня не тронула. Больше меня эта книга увлекла подробностями, чем сюжетом.

Эта книга так же прекрасна, как и её название. Так же медитативна и загадочна. Её нужно читать медленно, словно разгребая гравий японского «сухого сада», как когда-то делали буддийские монахи, чтобы обрести внутренний покой. Для меня это прежде всего история о прощении. Китаянка Юн Линь обращается к японскому садовнику Накамура Аритомо с просьбой создать сад в память о погибшей в лагере сестре. Казалось бы, что странного и невозможного в этой просьбе? Чтобы понять её трудность, не хватало знания истории, если честно. Истории противостояния Китая и Японии в годы Великой войны и оккупации Малайи всё той же Японией. Становится понятно, почему ТанТван Энг получил премию Вальтера Скотта за этот роман - исторические события времён Второй мировой в азиаткой регионе очень умело переплетены с судьбами людей.

В книге два временнЫх пласта. Когда Юн Линь обращается к Аритомо, ей 28 лет. В её сердце огромная боль, оставленная годами, проведёнными в лагере японцев, скорбь о погибшей там сестре и ещё больше ненависти к её палачам. Ей трудно просись врага об услуге. Но обещание, данное сестре, сильнее её ненависти. Аритомо почувствовал, что в сердце у этой женщины пустота. Он как никто другой знает, что к созданию сада нельзя подходить без покоя в душе и мыслях. Именно поэтому он отказывает ей... но взамен он предлагает ей нечто лучшее - стать его ученицей. Так начинается путь Юн Линь к пониманию того, что не бывает плохих народов, бывают лишь плохие люди. Аритомо - японец, но он не может быть в ответе за то, что его народ сделал с ней и её сестрой. У него в душе своя собственная пустота...

Другое временное пространство - это возвращение судьи Тео Юн Линь в сад, в котором когда-то она трудилась ученицей императорского садовника. Сейчас ей за шестьдесят, но она всё ещё слышит приглушённый голос своего учителя.

И даже спустя столько лет она ищет ответы на свои вопросы, ищет мир в душе.

Сюжет раскрывается неспешно. Здесь нет неожиданных поворотов событий и резких скачков. Постепенно мы найдём ответы на многие вопросы по мере того, как сама Юн Линь разберётся в своих чувствах, страхах и горечи. Юн Линь и Аритомо, словно вода и камень в саду Югири - саду вечерних туманов - шлифуют друг друга со временем и незаметно. Для меня Аритомо - настоящий сенсей. Он учитель, он наставник. Он очень мудр и проницателен. Им суждено было встретиться, чтобы исцелить друг-друга.

Ещё одна причина, по которой мне понравилась эта книга, - это то, что она проникнута Японией. Её прекрасными садами, философией, состоянием души, понятиями чести и достоинства, так свойственными этому восточному народу... Кроме истории Юн Линь и Аритомо, в ней есть и другие судьбы, не менее пронзительные.

«Сад вечерних туманов» - это образец моно-но аварэ, «печального очарования вещей», согласно которому требуется глубокий душевный отклик на явную и неявную красоту вещей, с обязательным оттенком грусти

"...нет никакого ветра, и флаг не движется; одни только души и умы людей не ведают покоя..."

Эта книга меня впечатлила...Задела за живое.

Я снова открыла для себя нового, интересного писателя. Тан Тван Энг - малайзийский писатель. До того, как погрузиться в литературное творчество, он работал адвокатом в Куала-Лумпуре. И эта часть его жизни также была отражена в его втором романе - "Сад вечерних туманов".

С первых страниц мы знакомимся с Юн Линь - судьей в отставке, женщиной с железной волей, которая возвращается в старый дом на центральном нагорье Малайи. Югири ("вечерний туман") с легким вздохом встречает женщину, которая тридцать шесть лет назад жила в его стенах. Обстоятельства вынуждают Юн Линь записать свои воспоминания о своем детстве, ужасах японской оккупации, воспоминания о людях, которые встречались на ее пути...и, конечно, все, что она помнит о таинственном "джапе" Накамуре Аритомо. Он был ее учителем и не только, но в одно утро он просто исчез.

Что может связывать девушку, которая единственная выжила в тайном японском концлагере и бывшего императорского садовника, который еще до начала Второй мировой войны поселился в Югири? Что сподвигло Юн Линь, наполненную ненавистью и болью, сблизиться с этим человеком? Какие секреты хранит Аритомо?

Эта книга пропитана болью, сожалением, чувством вины, запахом чая, ароматом японского сада, свежестью тумана...Читаешь и созерцаешь. С одной стороны красота природы, с другой - ужасы войны.

Вместе с Юн Линь мы перемещаемся по ниточкам ее памяти. Постепенно все это складывается в единое целое "хоримоно" (японская татуировка). Благодаря этой книге я узнала, что это такое и какую роль татуировка играла для ее создателя и носителя. А также, что такое "укиё-э" ("образы изменчивого мира") и"сэкитэй" ("сад камней"). Вообще в книге 247 примечаний. Автор очень серьезно подошел к созданию текста. Поначалу все эти новые малайские, китайские и японские слова тяжелы для понимания. Но потом ты осознаешь насколько бы был беден текст без них. Они позволяют проникнуться историей и культурой Малайзии, Японии и Китая. Что-то я уже знала благодаря изучению истории стран Азии и Африки, когда обучалась на бакалавриате, но многое я открыла для себя впервые.

В примечаниях автор указывает, что большинство персонажей порождены его воображением. Исключение - известные исторические личности. Во время работы над "Садом вечерних туманов" Тан Тван Энг использовал разнообразные научные работы, которые еще раз доказывают, что писатель со всей серьезностью подошел к написанию этой истории.

Флэшмоб 2019 2 из 15
Довольно двойственные после прочтения книги ощущения. С одной стороны – лёгкий и успокаивающий язык, с другой – тяжёлая и важная во все времена тема. Малайзия только успела оправиться от Второй мировой войны, как погрузилась в пучину новой – гражданской. Устами своей героини автор постоянно вспоминает об ужасах японской оккупации, последствия которой так живы и спустя несколько лет. Об этом просто нельзя читать легко и поверхностно. Вместе с героиней – Юн Линь – мы грустим о погибшей сестре, вновь переживаем все ужасы минувшего, предаёмся горестным размышлениям… А ещё есть загадка бывшего императорского садовника – японца Аритомо. Его внезапное исчезновение. Это ещё одна из важных тем: есть ли место прощению там, где сердце полно ненависти, где всё ещё кипит гнев, а постоянно вокруг поджидает опасность?
Очень сильная и важная книга. Местами читается тяжело и нудно, местами приходится просто просматривать страницы. Однако временами мы просто обязаны обращаться к подобным произведениям. Это довольно интересный взгляд на Вторую мировую, а вернее её ужасы и последствия для этих стран. Мы привыкли воспринимать мир с позиции Европы, порой забывая, что есть особый – азиатский мир. Вот за это, наверное, я и люблю чарующую литературу Азии – за то азиатское спокойствие, которое царит в романе (поднимая в тоже время очень важные темы) и даже настраивает на определённый лад.