The Kindly Ones

Конечно, этот роман никогда не сможет завоевать широкую известность и популярность среди массовой читательской российской аудитории. Во-первых, он толстый. Очень объемный, уж поверьте. И картинок в нем нет (и хорошо, что нет). Во-вторых, Литтелл не пошел по пути наименьшего сопротивления, и не сочинил художественную книгу о злых немцах и прекраснодушных советских солдатах и союзниках. А в современной России все, что не укладывается в миф о величии советской армии и небольшой помощи союзников, не проникает в сознание широких масс. В-третьих, и это самое важное - роман Литтелла пропитан литературными реминисценциями и аллюзиями более чем на сто процентов. А кому охота читать, как немец ассоциирует себя с Великим Русским Писателем Михаилом Лермонтовым? Правильно, и это снова возвращает нас к пункту "во-вторых".

Так или иначе, а я роман прочитала от корки до корки, вместе с примечаниями. Вообще, редко это делаю.

Пытаться пересказать сюжет этого романа все равно, что птице пытаться перелететь Днепр. В целом, тут все-таки важен текст, монологи главного героя и его ощущения от происходящего вокруг, чем сюжетные повороты. Скорее даже так: все, что происходит в сюжете, отходит на второй план по сравнению с бурной внутренней жизнью главного героя, его душевными движениями и переживаниями.

Макс Ауэ как символ сына, убившего свою родину-мать, да простят меня все за этот пафос, удивительно реален. В отзывах разных авторов я читала отсылки к греческому мифу о матереубийце, да и название романа является прямой отсылкой к нему, но мне в первую очередь в голову пришло другое сравнение: Ауэ как образ интеллектуала, поставившего все свои знания и умения на службу режиму, занимающемуся уничтожением людей и Ауэ как образ сына своей страны, приведший страну к гибели. Как человек мыслящий, главный герой прекрасно понимает, почему его страна и лучшие умы ввязались в эту войну, почему он делает то, что делает. И в то же время он все время пытается найти себе оправдание. А потом понимает, что оправдания нет, и вина лежит на всех. Скажем так, всю дорогу Ауэ борется с двумя сторонами своей личности: той, что отвечает на критическое осмысление реальности и деяний режима, и той, что стремится "слиться в экстазе единения с нацией".

Отлично раскрывается характер и образ мыслей главного героя через его диалоги с другими военными, с друзьями, и даже с пленным советским комиссаром. Есть места, которые бы мне хотелось цитировать целиком, но конечно, лучше прочесть всю книгу. Она на удивление стройная и логичная, с большим количеством реальных исторических персонажей, событий и мест. Даже убийству Зои Космодемьянской нашлось место в романе: Литтелл лишь немного изменил место и время. И хотя книга современная, и конечно же - вымышленная - многие моменты раскрываются в ней куда лучше, чем в воспоминаниях современников. Мне лично кажется, что кое-что яснее видится с большого расстояния.

Кроме прочего, в романе также можно найти огромное количество отсылок к психоанализу Фрецда и Юнга - не зря ведь герой страдает от сновидений, а его сестра преодолевает последствия детских ошибок через учебу у Юнга (кстати, очень жаль, что персонаж сестры прошел третьим планом). Философия Ницше и Хайдегера, музыка Вагнера и Шопена - всему нашлось место в этом романе. Вместе с русской литературой и размышлениями главного героя все это создает убийственный коктейль из чувства вины, ощущения безнадежности и приближающейся смерти, а также попыток избежать самого сильного возмездия - раскаяния.

Хотелось бы настойчиво рекомендовать эту книгу всем и каждому, но я осознаю всю тщетность подобных попыток поделиться с людьми чем-то, что впечатлило меня поэтому просто скажу - эту книгу стоит прочесть.

В сущности, мы мало что знаем о национал-социализме, особенно немецком, и о его роли во Второй мировой войне. Многие знают, что это плохо, но мало кто специально изучает этот вопрос. По национал-социализму написано достаточно трудов, но в них он описывается как идеология, без подробных иллюстраций.

И вот Джонатан Литтелл подарил нам «Благоволительниц». Это объемный труд о «прикладном» национал-социализме. Точнее, о том, что может случиться с человеком, когда он оказывается в определённом месте в определённое время. Например, в Германии тридцатых годов.

Литтелл поразительно информирован. Его герой, Максимилиан Ауэ, офицер гестапо, вымышлен, но места, в которых он действует, реальны. Так же, как и люди, которые его окружают, существовали в действительности. Как действительны и события, которые разворачиваются на страницах «Благоволительниц» в точности в те же моменты, в которые они происходили в реальности.

Приход партии нацистов к власти, развязывание Второй мировой войны, нападение на Советский Союз, оккупация, «окончательное решение» еврейского вопроса – тотальный геноцид нескольких миллионов мирных жителей оккупированных земель, лагеря смерти и газовые камеры, осада Сталинграда и отступление немецких войск, бомбёжки Берлина – всё это было в действительности и описано так, словно автор сам лично был очевидцем этих событий.

Точны даже подсчёты жертв. 26,6 миллионов убитых – это 13 смертей каждую минуту на протяжении всей войны. Это население нескольких крупных городов или целой небольшой страны. Ужасающий факт, потрясающий воображение.

Это не мемуары настоящего нациста. Нацист не станет обличать себя. Он постарается забыть все ужасы, которые видел и в которых участвовал. Таких откровений у него попросту не получится.

Но Макс Ауэ не таков. Без всяких увиливаний он рассказывает свою историю. Вступление в партию, работа в СС, служба на Украине в составе расстрельной команды, Сталинград, инспекции концлагерей, десятки тысяч казнённых и замученных, внутрипартийные интриги, борьба за власть, банкеты в разрушенном Берлине, наступление русских, безумие немцев, терпящих поражение. И всё это на фоне собственных проблем со здоровьем, психикой, личной жизнью и семьёй, внутренними переживаниям и впечатлениями.

Да, настоящий нацист не сможет такого написать. Доктор Ауэ – инструмент в руках писателя, экран телевизора, который показывает нам весь внутренний мир «тысячелетней империи» со стороны, обнажает нелепое безумие нацизма.

Тем не менее, Максимилиан Ауэ – верный солдат Третьего рейха. Он свято верит в правоту фюрера и всей нацистской идеологии. Его преступные деяния – не его личная прихоть, а деяния целого государства, в которых он – лишь один из многочисленной армии исполнителей, причём они осуществляются на основе искренних убеждений.

Он не восторге от своих действий. Но он убеждает себя, что они действительно необходимы, что зондеркоманды работают на благо безопасности немецкого народа – тысячами истребляют жителей захваченных земель. Он прекрасно осознаёт свои действия и не снимает с себя личной ответственности за содеянное, и понимает, что в случае поражения его ждёт неминуемая кара.

При этом он так и не смог вписаться в нацистскую систему. Лишенный способности интриговать и «держать нос по ветру», как это умел его лучший друг Томас, Ауэ плывёт по течению жизни, выполнят приказы и обычно является сторонним наблюдателем. Не разбираясь во внутренней политике и хитросплетениях «дворцовых» интриг, Макс замечает и описывает всё, что видит: несогласованность действий различных служб рейха, ссоры и противостояния отдельных должностных лиц, каждый из которых «тянет одеяло на себя» в надежде на личную выгоду, коррупцию и безответственность, царившие на землях, занятых немецкими войсками.

Доктор Ауэ умён и хорошо образован. Он прекрасно понимает, что все действия, в которых он участвует, всё то, что творит его страна – преступление. Поначалу он находит себе оправдание, говорит, что лишь смотрит, но затем личное участие в расстрелах меняет его мнение.

Он убеждённый национал-социалист, но он понимает, что все эти лагеря смерти, газовые камеры, расстрелы сотен тысяч людей – это всё чересчур. Слишком жестоко. Слишком много бессмысленных смертей.
Он знает, что расплата неизбежна. Все пособники нацизма это знают – офицеры вермахта и СС, партийное руководство, начальники концлагерей, министры и вожди – все они варятся в одном котле и вместе с терпящей поражение Германией катятся во мрак безумия.

В Сталинграде, в полуразрушенном доме немецкий офицер играет на пианино, а в соседней комнате сидят в креслах двое мёртвых русских солдат – никто не потрудился их убрать. Этим и другими подобными сценами Литтелл наглядно показывает помешательство, которое охватывает людей, долго находящихся на войне.

Сдержанно Литтелл рассказывает и фактах о нашей стране – зверства НКВД на Украине, еврейские погромы в украинских городах, отряды русских и украинских добровольных помощников СС, которым поручается самая грязная работа. Всё это, имевшее место в действительности, нацисты используют для сравнения двух режимов – своего и советского, и для оправдания собственных дел. В какой-то момент немцы начинают уважать русских как сильных противников, восхищаться ими. В Сталинграде у доктора Ауэ даже случается идеологический спор с советским комиссаром.

В романе действует и взаимодействует с героем множество реальных исторических лиц – Отто Олендорф, Йозеф Геббельс, Карл Эйхман, Генрих Гиммлер, Рудольф Хёсс, Генрих Мюллер, Мартин Борман и другие. Находится место даже огромному носу Адольфа Гитлера.

Оттеняют повествование личные мысли и переживание героя. Тяжелое детство и пропажа отца, ненависть к матери, любовь к собственной сестре и греховная связь с ней, массовые казни, свидетелем которых он становится – всё это накладывает отпечаток на сознание Макса. Иногда у него случаются галлюцинации, а в Сталинграде из-за помутнения рассудка он даже получает ранение в голову, что отнюдь не способствует его умственному прояснению. После этого он скатывается в депрессию и алкоголизм.

«Благоволительницы» содержат в себе множество отсылок к музыке, литературе, религии, истории. Главный герой очень любит классическую музыку и дискутирует о личных предпочтения, читает Чехова, посещает место дуэли Лермонтова на Кавказе, занимается вопросом происхождения кавказских иудеев. Некоторые эпизоды романа позаимствованы из других произведений, например, описание банды немецких детей, которые «играют в боевой отряд» на территории, занятой советскими войсками и жестоко расправляются со всеми встречными. Само название романа обозначает Эвменид, злобных богинь мщения Эриний из древнегреческой мифологии.

Ещё книга полна «низменных» и «плотских» подробностей. Грязный секс, процессы дефекации, расчленённые трупы, подробности смертей – всё это описано так ясно, что может надолго отбить аппетит.

«Благоволительницы» - эксперимент. Литтелл сам говорил, что Макс – его возможная «ипостась», если бы он родился в Германии в начале двадцатого века.

Мы не выбираем время и место нашего рождения. Конечно, нельзя утверждать, что такая история может случиться с каждым. Но кто из нас может поручиться, что на месте Ауэ он бы действовал по-другому? Притом, что действиями Макса руководило искреннее желание помочь своей стране и своему народу, занять своё место в борьбе за общее благо.

Что ж, эксперимент удался. «Благоволительницы» - роман яркий, отлично проработанный, навсегда меняющий восприятие жизни.

Я прекрасно понимала, во что ввязывалась, когда начинала читать эту книгу. Я не читаю книги о войне, о чем кричу на каждом углу. Однако, игра обязывает. А бонус, не прочитанный в прошлом месяце обязал вдвойне.
Книга начинается с того, что уже из безопасности, по прошествии времени Максимилиан объясняет нам войну и себя. Сквозь его вступительную речь сквозит предупреждение, что читать будет нелегко, но ты скрепя сердце начинаешь.
И сразу попадаешь на Западную Украину. И сразу начинаешь убивать. Возможно, вам покажется странным, что я говорю от своего имени. Но, поверьте, книга для меня оказалась настолько хороша, что я была там. Я была на его месте и это я добивала евреев, лежащих на трупах своих товарищей и знакомых, это я слышала крики, я видела их глаза и детей, жмущихся к матерям.

Книга построена так, что на любое реальное событие наслаивается философские мысли героя или его разговоров с товарищами. Поэтому нигде не бывает лишь одной стороны. Никто никого не оправдывает и не унижает, он пытается понять, сквозь то, что случилось с ними, что случалось с миром, почему это происходило так. как происходило.
Иногда он приходит к банальным истинам:

В силу обстоятельств Макс почувствовал все, пожалуй, почти все - особенно оказавшись в Сталинградском "котле"

Сталинград на самом деле был ужасающ, продираясь по его улицам с Максом который отвечал за информацию о настрое солдатов, я не понимала, какие к черту рапорты он может писать? Люди сходили с ума, также как позже сошел с ума он, не видя выхода отсюда, просто ожидая смерти, не зная, какой она будет, одновременно живя непонятной надеждой на спасение.
Безумная фантазия или видение, которое случилось после ранения - было и к месту и абсолютно непонятным. Я должна была что-то в нем увидеть - автор бы не написал просто так, а увидела только ту грань сумасшествия до которой доходят обреченные на смерть, переживающие жизнь многие дни.

Далее, жизнь становится проще и лучше, хотя и события запутываются окончательно. Я до конца книги так и не поняла, убил ли он мать и Моро или нет. Я даже не уверена, что Клеменс и Везер не были плодом его больного воображения, вдвойне пострадавшего после ранения.
Вообще, герой получился странным - с поломанным детством, злобой на мать, которая в период взросления должна была бы успокоиться, инцест с сестрой, впоследствии породивший его гомосексуализм. И при этом, он был детерминирован в исполнении порученной работы, и не одобрял скотского отношения к еще живым пленным, даже противостоял этому, и не переносил смерть. Я даже не могу оценить, как я в результате к нему отношусь.
Зато оценка Гитлера, приведенная из уст сестры Макса мне понравилась:

Вторая часть книги - когда он начал работать в Берлине, затронула и политическую составляющую войны - у него есть Томас, который в политике как рыба в воде, а работая в координации с другими ведомствами, он все больше понимает, что и тут все плохо.

Что самое забавное, эти строки относятся и к нынешним временам, и необязательно к политике управления государством - достаточно взять какую-нибудь фирму или подобное объединение с руководителем во главе.
И вот война приближается к концу - а Макс к окончательному кризису. Это, пожалуй, единственное чего я не ожидала - смерть Томаса.. Вообще, убийство совершенные Максом выглядели каким-то выдранными из истории - то есть понимание, что война наложила свой отпечаток на его сознание, было, но что так все обернется - нет, до самого конца, не думала.

Книга крайне хороша. А что самое главное - непредвзята, я не увидела ни кусочка пропаганды той или иной точки зрения. Вам подают события, герои высказывают мнения - у каждого свое, а Вы решаете для себя все сами. Кого ненавидеть, кого понять, кого простить, кого жалеть, кому верить. А ещё автор хорош в описании природы - Пятигорск на меня произвел неизгладимое впечатление.
Идет произведение легко, хотя местами и тошнотворно.
Явные минусы: слишком много гомосексуализма и эротических фантазий( особенно в доме сестры в конце), хотя...возможно к этому бы привел и нас замученный происходящим мозг, будь мы на его месте.
Я бы рекомендовала её каждому, кто хочет узнать войну. Историческая достоверность, отличное изложение событий и мысль, которую я вынесла для себя:

Книга - исповедь, книга - взгляд назад, книга - созерцание. Книга - грязь, книга - ужас, книга - кошмар.
Не просто найти слова для рецензии на этот литературный труд. Сложно описать впечатления от главного героя, тяжело анализировать события, происходящие в книге. Я изначально заняла скорее созерцательную позицию. Манера изложения, особенно поначалу, близка к хронике боевых действий, не проникнута никакими эмоциями. Автор описывает чудовищные вещи: смерть, надругательства над человеческой жизнью, убийства, убийства и убийства. Убийства, доведенные до автоматизма, ставшие обыденной работой. И я воспринимала их именно так, как сторонний наблюдатель. Мозгом понимаешь, что перед твоими глазами на страницах книги творится кошмар, но смутно радуешься, что непосредственно к тебе он не имеет отношения.
В самом начале произведения автор приводит статистику, старается приблизить читателя к пониманию этих чудовищных цифр.

И все равно, бесконечные интриги, бумажная волокита, информация о стратегических перемещениях не давали мне проникнуться и ужаснуться в полной мере. Многие авторы пишут о жизни обычного человека на войне, безусловно трагической, пробирающей до слез. В Благоволительницах этого нет. Даже когда Ауэ переживает определенные потрясения, все глубже погружаясь в пучины безумия, путая бред с реальностью, совершая то, что перечеркивает все его убеждения, даже в эти моменты я чувствовала большей частью холодную отстраненность и пассивный интерес.
Должны ли книги о войне пробивать на слезу или сухо излагать факты? Литтелл балансирует между этими крайностями, оставляя читателю, даже скорее вменяя ему в обязанность самому принимать решение и оценивать происходящее. Той же цели служит и некоторая обезличенность персонажа – каждый может поставить себя на его место. Вопрос только в том, кто захочет. Нужно ли попытаться понять, чем руководствуется человек, которому государство приказало убивать? Стоит ли представить, какие мысли появляются в его голове, проследить, как уверенность в правом деле сменяется ужасом и паникой, отвращением к самому себе, к людям и обществу, которое сделало тебя винтиком в этой системе… Каково это – осмыслить, что ты не просто выполняешь приказ, а убиваешь людей… И каждый должен решить для себя, прав ли Аоэ, не выдержавший такого напряжения, в своих словах:

После прочтения весьма объемистого романа "Благоволительницы", написанного американо-французским писателем Джонатаном Лителлом, появляется убеждение, что тот проделал довольно усердную работу по его созданию. Французский бестселлер, лауреат ряда престижных премий отражает в себе исповедь бывшего офицера СС, являвшегося одним из орудий холокоста и находившегося в самом пекле действий в те самые небезызвестные и фатальные годы Второй мировой войны на Востоке.

Раздавленность немецкого народа после катастрофических результатов Первой мировой войны, то отчаяние и упадок духа, сопровождающие трудные и полуголодные двадцатые, дали дорогу чувству безысходности для многих людей, которыми со всей хищностью сумела орудовать верхушка Национал-социалистическай рабочей партии Германии. Человек доведенный до отчаяния, как правило обращается к животным инстинктам. Главный герой, будучи ребенком, без вести теряет своего отца на фронте Первой мировой войны. В дальнейшем, наблюдая бедствия своей страны, он легко втягивается в мораль национал-социализма и становится его сторонником. "Если вы родились в стране или в эпоху, когда никто не только не убивает вашу жену и детей, но и не требует от вас убивать чужих жен и детей, благословите Бога и ступайте с миром. Но уясните себе раз и навсегда: вам, вероятно, повезло больше, чем мне, но вы ничем не лучше. Крайне опасно мнить себя лучшим."Именно с этих рассуждений он начинает свою историю, как бы подводя читателей к тому, что не они все такие - такое было непростое время. Возможно, не будь всех этих обстоятельств, то из этого парня, любителя философии и литературы, вышел бы, к примеру, неплохой писатель, юрист или другой какой-нибудь благожелательный интеллигентный представитель. "Далеко не всегда жертвы, обреченные на смерть, добрые, а палачи, которые убивают и мучают, злые."

"Люди-братья", - обращается к читателям главный герой, уже спустя годы, наполненные душевной болью за то прошлое, которое пришлось увидеть и пережить. То, что ему удалось это осознать и раскаяться, вот что примечательно.

Роман получился довольно крупным и исходя из этого изобилует огромным количеством тщательных описаний человеческих телодвижений и окружающей природы. Масштаб действий так же весьма разнообразен: поэтичная природа Кавказа, кровью замерзшие руины Сталинграда, обильные Украинские деревушки и степи, кромешные концлагеря Польши, агония разрушенного Берлина. Такая компиляция действительно в духе, не один раз упоминаемого в романе, известного классика американской фантастики Э.Р. Берроуза, хоть это произведение совсем иного жанра и смысла. Изобилует роман так же энциклопедическими вставками, которые весьма познавательно описывают те или иные события и цифры времен Третьего Рейха и Второй мировой войны. Лиричных философских отступлений и размышлений тоже достаточно много, иной раз приходится останавливаться и задумываться над ними. Все эти компоненты придают роману отличительную особенность, с которой чтение становится по истине красочным, не смотря опять же на объем. Любители или просто интересующиеся историей и нравом времен Третьего Рейха должны быть в восторге. Ведь это своего рода возможность вблизи рассмотреть самый пыл всего происходящего, воочию, от лица главного героя, познакомиться с известными действующими лицами того времени. Роман серьезный и зачастую преисполнен откровенными и жестокими моментами, но мыслящие и образованные люди, полагаю, прочтут его с интересом. Не проходите мимо.

"Я остался один на один со временем, печалью, горькими воспоминаниями, жестокостью своего существования и грядущей смерти. Мой след взяли Благоволительницы."Последняя фраза главного героя подчеркивают суть названия книги, ведь Благоволительницы, исходя из греческой мифологии, богини мести, с которыми и познакомился главный герой, лишившись спокойного сна и душевного покоя.

Здесь собрано несколько монологов, (диалогов) из ужасающего романа “Благоволительницы”. На мой взгляд, именно это было центровой осью дьявольской машины, кующей зло в своих чёрных цехах. А к таким моментам, как хрустящие под ногами кости евреев,или обглоданная собаками грудь молодой полячки, привыкаешь! И нет остающихся “не у дел”! Радуйтесь Всему: солнцу, своим “проблемам”, правительству, родине, Жизни! Подчеркну, Всему!

Знаешь ли ты, кстати, что термин “национал-социализм” придумал еврей, предтеча сионизма, Моисей Гесс? Прочти как-нибудь его книгу “Рим и Иерусалим” и убедишься. Очень познавательно. И это не случайность: что есть более volkish, народного, чем сионизм? Они, как и мы, признали, что не может существовать Volk, народа, и Blut, крови, без Boden, почвы, и, следовательно, необходимо вернуть евреев на их землю, Землю Израиля, Eretz Israel, очищенную от других рас. Евреи-первые настоящие национал-социалисты, и уже три тысячи пятьсот лет, с тех самых пор, как Моисей дал им Закон, чтобы навеки разьеденить с остальными народами. Все наши великие идеи, Земля как обетование и оплот, понятие избранного народа и чистоты крови, мы черпали у евреев и должны иметь благоразумие признать это.

(c) Др. Мандельборд.Третий рейх.(Германия).Берлин.

-Чем отличается национал-социализм от социализма в отдельно взятой стране? Там, где коммунизм провозглашает бесклассовое общество, вы проповедуете расовое единство, Volksgemeinschaft,- по сути, абсолютно то же устройство, только в пределах ваших границ. Если Маркс видел носителя правды в пролетариате, вы решили приписать эту роль так называемой арийской расе, пролетарской расе, воплощению Добра и нравственности, впоследствии вы подменили классовую борьбу войной немецкого пролетариата против капиталистических государств.

(c) Политрук Правдин И.С. СССР.Сталинград.

Франк сделал знак, несколько солдат сдернули покрывало, явив присутствующим архитектурный макет, что-то вроде обнесенного оградой парка с деревьями и дорожками, извивающимися между домов разных стилей. Пока Франка распирало от гордости, Гиммлер внимательно разглядывал макет. «Что это? - спросил он наконец. - Похоже на зоопарк». - «Почти, мой дорогой рейхсфюрер, - прокудахтал Франк, сунув большие пальцы в карманы мундира. - Это, как выражаются венцы, Menschengarten, антропологический сад, который я намереваюсь создать здесь, в Кракове». Он широко повел рукой над макетом. «Вы помните, дорогой рейхсфюрер, в нашей молодости, еще до войны, Vцlkerschauen [Этнографические представления (нем.) Гагенбека]? С семьями из Самоа, Судана и Лапландии? Одно такое представление он устроил в Мюнхене, меня туда возил отец, и вы наверняка тоже это видели. А потом еще в Гамбурге, Франкфурте и Базеле, Гагенбек повсюду имел огромный успех». Рейхсфюрер потер подбородок: «Да-да, припоминаю. Передвижные экспозиции, да?» - «Точно. Но моя будет постоянно действующей, как зоопарк. И не только для развлечения публики, но для научных и педагогических целей. Мы соберем особи всех исчезающих или находящихся на грани вымирания народов Европы, чтобы сохранить для наглядности живые образцы. Немецкие школьники будут приезжать сюда на автобусе и учиться! Посмотрите, посмотрите!» Франк ткнул в макет одного из домиков, выполненный в разрезе: внутри за столом с семисвечником сидели крохотные фигурки. «Что касается, например, евреев, я выбрал Галицию и восточных евреев как наиболее колоритных. Дом типичен для их грязного образа жизни; естественно, чтобы избежать заражения посетителей, придется регулярно проводить дезинфекцию и подвергать экспонируемые экземпляры медицинскому контролю. Евреев я хочу отобрать самых набожных, им дадут Талмуд, и зрители увидят, как они бормочут свои молитвы или как их женщины готовят кошерную пищу. Здесь польские крестьяне из Мазурии, там большевистские колхозники, тут жители Рутении и украинцы, приглядитесь, в вышитых рубахах. Это большое здание предназначено для института антропологических исследований; я сам стану учредителем кафедры. У ученых появится возможность приезжать и на месте изучать народы, столь многочисленные в прошлом. Уникальный шанс для исследователей». - «Захватывающе, - пробормотал рейхсфюрер. - А обычные посетители?» - «Они могут свободно прогуливаться у огражденных участков, смотреть, как разные особи работают в саду, выбивают ковры, вешают белье. Потом мы организуем экскурсии по домам с разъяснениями, что позволит гостям парка познакомиться с обычаями и нравами их обитателей». - «И каким же образом вы сохраните ваш парк на длительные сроки? Ведь ваши экземпляры состарятся, а некоторые умрут». - «Именно в этом вопросе, дорогой рейхсфюрер, мне нужна ваша поддержка. Нам необходимо иметь по десятку видов каждого народа. Они переженятся и произведут потомство. Экспонатом служит одна семья, а другие заменяют ее членов в случае болезни, размножаются и обучают детей обычаям, молитвам и всему прочему. Я рассчитываю, что их будут содержать поблизости в лагере под надзором СС». - «Если фюрер одобрит, вероятно. Но тема требует обсуждений. Я сомневаюсь, что было бы желательно сохранять некоторые расы, даже если им грозит вымирание. Это опасно». - «Разумеется, мы примем надлежащие меры предосторожности. По моему мнению, подобное учреждение неоценимо и чрезвычайно важно для науки. Как вы хотите, чтобы будущие поколения поняли масштабность содеянного нами, если они не будут в курсе господствовавших ранее отношений?» - «Вы, безусловно, правы, дорогой Франк. Очень хорошая идея. А как будет финансироваться ваш Vцlkerschauplatz?» - «На коммерческой основе. Только исследовательский институт получит субсидии. Для самого парка мы создадим Aktiengesellschaft, акционерное общество, чтобы проводить суммы по подписке. Когда мы погасим начальные инвестиции, деньги за вход покроют траты на содержание. Я интересовался информацией об экспозициях Гагенбека: они приносили огромную выручку. Зоологический сад в Париже регулярно терпел убытки, пока в тысяча восемьсот семьдесят седьмом году директор не организовал этнологические выставки нубийцев и эскимосов. За первый год его касса пропустила миллион посетителей. И так продолжалось вплоть до Мировой войны». Рейхсфюрер задумчиво покачал головой: «Отличная идея». Он наклонился и принялся изучать макет вблизи, Франк время от времени обращал внимание рейхсфюрера на ту или иную деталь.

(c) Франк. Генерал-губернатор. Польша.

Сложно подобрать слова, чтобы описывать впечатление от потрясающего, головокружительного романа Литтелла, который можно ставить в ряд с «Войной и миром» по масштабу, значимости и исторической ценности. Наблюдая долгое путешествие офицера СС Максимилиана Ауэ по горячим точкам Второй мировой войны, где благодаря стечению обстоятельств он то и дело ухитряется строить головокружительную карьеру, невозможно не вовлекаться эмоционально в глубины распада его личности. Ещё выразительнее этот путь становится благодаря освещению детства, юности и текущего быта героя, который постепенно предстаёт перед нами и как психопат, и как извращенец, и даже как участник инцеста. Помимо невероятных сцен и исторического фона, фиксирующего моё внимание на дальнейшем исследовании вопросов Бабьего Яра, битвы за Сталинград и ужасов нацизма, «Благоволительницы» навсегда осядут в памяти жестокими натуралистичными сценами, хладнокровно изображающими лицо войны. Отдельные овации у меня вызывает хроника побега героя от преследователей-сыщиков, вся последняя часть в берлинском зоопарке — тут невозможно не восхититься внутренним строением романа, части которого повторяют сюиты Рамо. Роман не поддаётся оценке, с ним нужно пожить, даже не собирая библиотеку, я подумываю оставить его, так как не исключаю желание вернуться к этому аду вновь, настолько пленяет своей густотой текст. Напоследок отмечу, как я был восхищён логикой этой работы, строящейся вокруг темы мести и кары за содеянное, бесконечного конспектирования грехов героя, которые в христианской традиции безоговорочно должны быть наказаны, но что считать сатисфакцией и настигнет ли она каждого — вопрос для обсуждения.