Ваша оценкаБрант. Корабль дураков. Эразм. Похвала глупости. Разговоры запросто. "Письма темных людей". Гуттен
Рецензии
Аноним5 июня 2017 г.Читать далееТот редкий случай, когда средневековую литературу читать не в пример легче и приятней, нежели какое-нибудь новье. Безусловно, это заслуга не только автора, но и переводчика, сумевшего донести до нас живой язык и острую сатиру без вековой пыли на них. Низкий поклон вам, уважаемый Лев Пеньковский!
Но и автор, Себастиан Брант, доктор обоих прав, конечно, молодец!
Итак, перед нами совсем маленькая книга, поэма, обличающая одну из главных русских бед - дураков. Произведение разделено на множество глав, каждая из которых посвящена определенному виду глупцов. Сначала может показаться, что речь идет не только и не столько о дураках, сколько о людских пороках вообще. На пресловутый "корабль" Бранта попадают и обжоры, и азартные игроки, и пьяницы, и прелюбодеи, и клеветники, и много кто еще. Однако Брант постоянно напоминает нам, что источником любого недостойного поведения является человеческая глупость. Она может проявляться в нелепой моде, в браках по расчету, в неприличном поведении за столом или в церкви, в стремлении очернить ближнего. В большом и в малом глупость мешает нам жить как положено.
Читается книга очень легко и быстро, иногда вызывая улыбку, но чаще печаль при узнавании всех тех глупостей и пороков, которые были так распространены в Германии 15 века и окружают нас до сих пор повсеместно.
151,3K
Аноним12 июля 2014 г.Читать далееКак постоянен мир - чудики, дураки, совершенные тупицы и сказочные дегенераты были, есть и будут. Лучше не надо задаваться вопросом, сколько же их бродит по свету - сосчитать их всех не представляется возможным. Их очень много. Их невообразимо много. Можно подумать, что нельзя уменьшить количество дубинноголовых всех мастей, но это совсем не так. Средств много, но сам Брант подсказал одно из простейших средств - не быть одним из них, признавать наличие у себя любимого пороков и мелких недостатков.
Признавший сам себя глупцом
Считаться вправе мудрецом,
А кто твердит, что он мудрец,
Тот именно и есть глупец.Как часто слышу: "Куда мир катится!" "Раньше было не так" и многое другое в таком духе. Эх, да мир катился и катился себе непонятно куда еще до времен Бранта, и теперь не хочет притормозить. Мы ленимся, сплетничаем, самодурствуем, напиваемся до скотского состояния, жульничаем, скряжничаем. Может показаться, что сейчас мир хуже, чем раньше, но вот Себастиан Брант это опровергает
Прочесть мы можем у Сенеки
(Мыслитель, живший в первом веке):
«Боюсь, что трезвых мир осудит,
А уважать лишь пьяниц будет,
И чтобы знаменитым быть,
Вина придется больше пить».Даже тогда был "паленый" алкоголь, например
Исчезло чистое вино,
Теперь – бог знает что оно!
Его подделывают хитро:
Поташ берется и селитра,
Корица, сера и горчица,
Сухая кость – ребро, ключица,
Коренья, всяческое зелье –
Вот нынешнее виноделье!Иная мода и в те времена заставляла в ужасе подносить руку к лицу
Что сокровенным быть должно,
То Модою обнажено.И такие глупости есть в нашей жизни
Мне ль о печатниках смолчать?
Им что ни дай, они - в печать:
Истолкованье снов, судеб -
Все им пожива, все им хлеб.
Срам - тискать книжечки с такой
Невежественной чепухой!
Какую чушь теперь ни порют,
Никто против нее не спорит...
Глуп, кто врача позвал, но сразу,
Врачебному не вняв наказу,
Идет, поверив ложным слухам,
К невеждам - знахаркам-старухам,
А те травой, и наговором,
И прочим ворожейным вздором
Его отправят прямо в ад,
В чем сам он будет виноват.- вспоминаю несчастные случаи как результат чрезмерного доверия радикально нетрадиционной медицине с ее травками-отравками, копрофагией (всем известная уринотерапия) и другими веселыми способами лечения.
Вот так. Оптимистично - далеко на этом корабле дураков безумцы не уплыли. Будем надеяться, что не уплывут... или не уплывем...:)15343
Аноним1 декабря 2013 г.Мощная вещица, очень понравилась своим напором и неуловимым оптимизмом по поводу судьбы человечества. Брант высмеивал всех и вся, а значит у нас еще есть шанс, хотя с того времени, как он это делал, уже столько столетий прошло...
И все же, раз эту книгу до сих пор переиздают, значит человечество не обречено :)
15258
Аноним2 августа 2021 г.Читать далееКнигу написал крупнейший философ эпохи Возрождения от лица Мории - Глупости. Глупость рассказывает нам, чем она хороша, прямо-таки нахваливает себя и показывает, что и в каждом человеке, и в каждой профессии она живёт и будет жить, пока жив род людской.
⠀
Если бы люди были необычайно умны, то жизнь была бы скучна. С кем вам интереснее: с простым человеком или с тем, кто постоянно умничает? Благодаря глупости детей, взрослые их любят и дают им безопасность и заботу. "Кому не мерзок и не кажется чудовищем мальчик с умом взрослого человека?" Благодаря глупости старость не так ужасна, не так серьёзна. Глупость украшает жизнь и даёт ей красок. Без глупости и несерьёзности невозможна дружба. Глупость гонит прочь стыд и страх. Глупость даёт надежду на лучшую жизнь, мудрецы же, видя всю безысходность бытия чаще кончают жизнь самоубийством.
⠀
Автор говорит невероятно верные вещи, которые до сих пор актуальны, хотя прошло более пятисот лет. Мне хотелось выделять маркером практически каждую строчку и каждую страницу, поскольку все высказывания автора попадают в цель. В своём произведении он вытаскивает на свет все те вещи, которые многие люди понимают, но либо боятся признать, либо яро отвергают. Многие хотят считать себя умнее остальных, а, в итоге, в дураках оказываются все.
⠀
Книга ведётся в шутливой манере, но каждый раз, как разговор заходит о церкви, богословах и папах, Эразм переходит на более серьёзный и агрессивный тон, ведь церковь в те времена за всё, что казалось ей ересью, сжигала людей заживо. Последователей Эразма, в том числе. Он боролся за всестороннее развитие, за право человека на радости жизни, против норм и предрассудков средневекового царства Глупости.
⠀
В общем, это было очень здорово. Ни капли не жалею о прочтении.141,6K
Аноним22 апреля 2021 г.Душновато
Читать далееИдеальный пример случая, когда начинают за здравие, а заканчивают за упокой.
Начало прекрасное, вроде бы все – довольно простые и очевидные вещи, но все же цепляет! И если смотреть с той перспективы, какая подана в книге, все действительно кажется правдой, то бишь глупость – спасение от всех бед.
Однако чуть за середину концепция себя изживает, и читать становиться невыносимо. Эразм, оказывается, тот ещё душнила. Забавно конечно наблюдать, как он прокатывается по всем, но ближе к концу это откровенно недоедает, и становится скучно, а больше книге и нечего предложить.
Неплохой вариант для размеренного чтения, допустим, по паре глав в день. Но читать все сразу не рекомендую – задохнётесь.131,3K
Аноним1 июня 2010 г.Читать далееА вы знали, что лемуры - это суеверия?
А вот Эразм Роттердамский знал, и он был не из тех, кто ошибается.Н утак вот, свой прекрасный труд "Похвала глупости" он написал где-то там в 16 веке и посвятил ее Томасу Мору. Собственно, с посвящения все и начинается - и начинаешь надеяться, что дальше будет так же красиво - потому что автор то ли из врожденной скромности, то ли из-за того, что пишетон, следовательно ему и карты в руки, называет вещи своими именами и снисходительно называет всех вокруг непутевыми дураками, и только Томас Мор - молодец (не хотела цитировать, но не удержусь: "после смерти Ганди и поговорить не с кем").
Дальше все будет еще лучше: одних за другими этот осененный небом человек будет попирать все и всех (всех, кстати, у него выходит лучше, живее как-то): плутов, суеверия, врачей, адвокатов (да, именно он начал эту традицию), священникив, учителей, филологов (но нам хорошо - потому что наша судьба "прислащена безумием"), философов... Словом, веселая жизнь.
Но - иногда, и это очень вредит произведению, он начинает отступаться - почти оправдываться за то, как и что пишет (еще с посвящения). Так, показалось, что ему понадобилось время, чтобы восстать против всего: сначала он высмеивает проповедников, обвиняя их в том, что они перевирают Святое Письмо, и только в конце набирается отваги и вдруг оказывается, что в самом Письме тоже не все так хорошо.
Вобщем, что я могу сказать - Эразм прав и до сих пор. По его описанию женщин где-то на небе, очевидно, лепили то, что мы знаем как "блондинка".
Когда читала о том, что лучше быть дураком, - вспомнила, как когда-то мама полушутливо вздохнула: "Эх, ну почему вы у меня не дуры? Такая бы жизнь легкая была.."Словом, да, это хорошая штука. Она не заставит хохотать, но улыбка не будет сходить на протяжении всего времени.
По крайней мере, именно так и было со мной.13209
Аноним10 октября 2025 г.Рецензия
«Похвала глупости» будет актуальна всегда, пока существует человечество, ибо Глупость, если верить автору (а поверить ему легко), сопровождает человека от рождения и до смерти, при этом присутствует рядом ежеминутно, побуждая совершать как дурные поступки, так...
Сатира, остроумно, мудро, актуально
Порой сложновато для восприятия за счет упоминания множества имен и событий
1294
Аноним16 февраля 2025 г.«Право на глупость - одна из гарантий свободного развития личности». (Марк Твен)
Читать далееВ двух известных выражениях упоминаются два конца палки и две стороны медали. Оба они говорят нам о том, что не стоит смотреть на жизнь однобоко. При этом, представить себе окружающий мир от лица другого человека, животного, предмета или даже вовсе абстрактного понятия – настоящее интеллектуальное упражнение, и будучи оформленным в литературное произведение, этот необычный взгляд дает повод поупражняться в фантазии и своему читателю.
Наследники эпохи гуманизма, тайно и явно мы верим, что в основе нашей жизни лежат добро и человеколюбие, разум и мораль. Мы привыкли считать, что наши поступки регламентирует разум и воля, а не инстинкты и страсти. Но действительно ли все так на самом деле? А что, если наше общество рождено глупостью? Что, если без нее невозможны власть, религия, семья? Звучит абсурдно… но! Есть книга, которая остроумно доказывает, что в этих словах есть зерно истины, и книге этой уже полтысячи лет!
Портрет кисти Гольбейна из собрания замка Лонгфорд
Эразм Роттердамский (лат. Desiderius Erasmus Roterodamus) родился в пригороде Роттердама в далеком 1466 году и прожил богатую на встречи и путешествия, долгую для своего времени жизнь, оборвавшуюся на шестьдесят девятом году. Он был незаконнорождённым ребенком и рано (в 13 лет) осиротел. Такому юноше в то время была одна дорога – в монастырь. «В наши дни благородство зависит прежде всего от того, где издал ты свой первый младенческий крик». Еще до монашества Эразм успел получить первоначальное образование в местной начальной школе. В монастыре же он в полной мере проявил свой высокий интеллект, усердие и любовь к книгам. Он много читает классических авторов, доводит до совершенства свои латинский и греческий языки. Тем не менее, уклад монастырской жизни его тяготит. Наблюдательный и все понимающий, он видит, насколько несовершенна и лицемерна эта система. Этот травматический опыт после станет основой обращенной в сторону церкви колкой сатиры в его произведениях.
Ян Хоуенс-старший, Якоб Куак. Вид Роттердама
Однажды этот прекрасный знаток латыни был замечен влиятельным меценатом, что дало Эразму возможность покинуть монастырь. В ближайшие годы он объездит всю Европу и посетит главные центры философской мысли. А первой его работой вне стен монастыря станет помощь епископу Камбре (он вел его переписку на латыни). Вскоре Эразм переезжает в Париж. Но его мечтой остается Италия, а главной страстью – наука и литература.
В 1506 году генуэзец Баптиста Боэрио (фаворит Генриха VII), вознамерился отправить для обучения в Италию двух своих сыновей. Эразму в этом путешествии поручено стать их репетитором по древним языкам. Давняя мечта сбылась! На остановке в Турине, голландец успел получить в местном университете титул доктора богословия. Следующей точкой маршрута была Болонья. Как раз в это время разразилась война, и Эразм убежал от нее во Флоренцию. Этот город в то время слыл жемчужиной искусства и мысли. Леонардо да Винчи, Микеланджело, Рафаэль, Никколо Макиавелли – всех их можно было встретить на улицах города. Но Эразма мало восхищают архитектурные красоты и местные знаменитости. Запершись в своей комнате, он кропотливо переводит диалоги своего любимого писателя Лукиана.
Поль Брилль. Пейзаж с римскими руинами (1580)
Через шесть недель Эразм снова возвращается в Болонью, куда вместе со своими кардиналами вступил Папа Юлий II. Внешний вид понтифика в кирасе, триумфальное шествие переобувшейся местной аристократии произвели на Эразма удручающее впечатление. Это также отразиться в его сочинениях, в том числе в эпизодах с критикой Папского Престола. Чуть больше, чем через год Эразм освобождается от должности репетитора и отправляется в Венецию, где его новый знакомый, типографщик Альд Мануций, готовился переиздать сборник пословиц под названием «Adagia». В Венеции Эразм знакомится с многочисленными рукописями из библиотеки св. Марка. Здесь он трудится над текстами комедий Плавта и трагедий Сенеки.
Из Венеции Эразм отправляется в Падую, где становится наставником греческого языка и литературы для восемнадцатилетнего архиепископа Александра, внебрачного сына шотландского короля Иакова IV. Учитель сочинял для ученика небольшие философские рассуждения – «декламации». Важно обратить на это внимание, потому что изданная вскоре книга «Похвала Глупости» также носит подзаголовок «Declamatio». Эразм очарован университетом в Падуе и активно изучает греческую литературу. Интересно то, что его пребывание в Падуе лишь на несколько лет разошлось с пребыванием тут же знаковой для белорусов фигуры – Франциска Скорины.
Но война приходит и на эти земли. Эразм отправляется в «вечный город» Рим. И снова нет никаких восторгов от грандиозных руин. Философа поглощают древние библиотеки и круг столичных интеллектуалов. Его другом становится хранитель ватиканского книгохранилища. Итальянцы восхищаются «северным варваром», его глубокими знаниями и острым умом. Ему даже предлагают стать кардиналом. Для Эразма это отличный шанс навсегда поселиться в Риме и иметь доступ к богатейшей коллекции классических текстов на латыни и древнегреческом языке. Однако, умирает английский король Генрих VII и на престол вступает его сын, большой почитатель Эразма Генрих VIII. Друзья из Англии настойчиво приглашают философа к себе, обещая оплатить путевые расходы. После колебаний, Эразм все-таки принимает предложение. В Англии он станет профессором Оксфордского и Кембриджского университета, а после посетит еще Брюссель, Лувен, Антверпен и Фрайбург, пока не осядет в Базеле, где тихо скончается в 1536 году.
Но нас интересует то, что случилось по пути из Италии в Англию, ведь именно здесь, чтобы убить скуку, он напишет «Похвалу Глупости» («Похвальное слово Глупости»), свою, как окажется позднее, самую известную книгу, изменившую судьбу своего автора.
Путешествие Эразма (схема)
Благодаря своему независимому мышлению, высокому интеллекту и частым путешествиям, Эразм Роттердамский был настоящим космополитом, гуманистом, которого трудно представить в рамках какой-то одной национальной культуры. Таким людям скучно и тесно в границах догм и традиций. Потому неудивительно, что забавы ради, они прибегают к увлекательным мысленным экспериментам. «Похвала Глупости» - один из них.
То, что он назовет «литературной безделушкой», впоследствии впишет его имя на века в золотой фонд мировой литературы. В этом безусловно есть элемент иронии: трудолюбивый и увлеченный ученый, который всю жизнь посвятил литературе и языкам, запомнится потомкам не научными трудами, а написанной походя безделицей, критикующей все подряд. Как это не смешно, но и сам Эразм обязан своему успеху не кому иному, как Глупости!
Написанные в жанре насмешливой пародии 68 глав описывают современный автору мир с самых разных сторон, причем рассказ ведется от лица Глупости, в самом универсальном и широком понимании этого слова. Глупость в лице дамы выступает с трибуны перед почтенной публикой и в каждой небольшой речи указывает на свою влиятельную роль в том или ином аспекте жизни, начиная от детства, семьи и брака, и заканчивая институтом церкви, войнами и высшей властью.
Якоб Баптист. Эразм Роттердамский получает книгу истины
Следует отметить, что сам по себе прием рассказа от лица кого-то или чего-то не нов, и автор сам указывает на то, что он всего лишь последователь традиции в предисловии к книге:
«Найдутся, быть может, хулители, которые станут распространять клевету, будто легкие эти шутки не к лицу теологу и слишком язвительны для христианского смирения; быть может, даже обвинят меня в том, что я воскрешаю древнюю комедию или, по примеру Лукиана, подвергаю осмеянию всех и каждого. Но пусть те, кого возмущают легкость предмета и шутливость изложения, вспомнят, что я лишь последовал примеру многих великих писателей. Сколько веков тому назад Гомер воспел Батрахомиомахию, Марон – комара и чесночную закуску, Овидий – орех! Поликрат написал похвальное слово Бусириду, которое затем исправил Исократ, Главк восхвалял неправосудие, Фаворин – Терсита и перемежающуюся лихорадку, Синесий – лысину, Лукиан – муху и блоху, Сенека сочинил шуточный апофеоз Клавдия, Плутарх – разговор Грилла с Улиссом, Лукиан и Апулей – похождения осла и уже не помню кто – завещание поросенка по имени Грунний Корокотта, о чем упоминает св. Иероним».Само предисловие обращено к близкому другу Эразма, автору «Утопии» Томасу Мору. Забавно тут то, что по-гречески «глупость» - это «мория», что созвучно фамилии адресата, а последняя строка предисловия такова: «Прощай, ученейший Мор и Морию твою защищай всеусердно».
В тексте Эразм активно использует свои глубокие знания в латыни и древнегреческой литературе, то приводя образы и цитаты из нее, то ссылаясь на сюжетные коллизии. В переводе справится с этим потоком отсылок помогает большое количество сносок с развернутыми комментариями.
Главный прием, который использует Эразм в «Похвале» можно описать цитатой из нее же:
«Ежели ничего нет нелепее, чем трактовать важные предметы на вздорный лад, то ничего нет забавнее, чем трактовать чушь таким манером, чтобы она отнюдь не казалась чушью».Объектом сатиры Эразма выступают все подряд. Это хорошо заметно, если взглянуть на подзаголовки: грамматики, поэты, правоведы, философы, богословы, иноки и монахи, короли и вельможи, епископы и кардиналы, верховные первосвященники… Каждой группе посвящена отдельная глава. Более того, философ осмелился критиковать даже действующего на момент написания книги Папу. Даже само Священное писание подверглось ревизии с точки зрения Глупости! А изюминка на этом литературном торте – самоирония автора:
«Не хотелось бы мне, чтобы вы заподозрили меня в желании блеснуть остроумием по примеру большинства ораторов. Ведь те, – дело известное, – когда читают речь, над которой бились лет тридцать, а иногда так и вовсе чужую, то дают понять, будто сочинили ее между делом, шутки ради, в три дня, или просто продиктовали невзначай. Мне же всегда особенно приятно было говорить то, что в голову взбредет».В целом же, Эразм высмеивает универсальные, для разных веков, разных государств и культур вещи: семью, любовь, дружбу, веру, войну, власть, веселье, науку, искусство… Это делает книгу доступной и интересной для всех и позволяет ей не устаревать уже многие века. Она - портрет всего человечества. Следует отметить, что сатира тут не злая. Эразм как будто говорит читателю: «И я такой же!» Он стремится позабавить нас, а не выступить снобом, брызжущим сарказмом.
«Я же не только избегал повсеместно имен собственных, но сверх того старался умерить всячески слог, дабы разумному читателю сразу же было понятно, что я стремлюсь скорее к смеху, нежели к злому глумлению. Я не хотел по примеру Ювенала ворошить сточную яму тайных пороков и охотнее выставлял напоказ смешное, нежели гнусное».Глупость – общечеловеческое явление, которое не требует дополнительного объяснения. Тем не менее, труднее всего обнаружить и признать ее наличие в собственных поступках. С этой точки зрения, «Похвала Глупости» это настоящее социальное зеркало, которое автор ставит перед читателем. Эразм подчеркивает, что глупость нельзя скрыть, но можно намеренно не замечать.
«Нет во мне никакого притворства, и я не стараюсь изобразить на лбу своем то, чего нет у меня в сердце. Всегда и всюду я неизменна, так что не могут скрыть меня даже те, кто изо всех сил старается присвоить себе личину и титул мудрости, – эти обезьяны, рядящиеся в пурпур, и ослы, щеголяющие в львиной шкуре».Тут же можно заметить, что автор придает Глупости такие черты, как честность и постоянство. Знакомясь с аудиторией, Глупость представляет двух своих веселых спутниц:
«Право, не завидую я вышнему Крониду вскормленному козой, – ведь меня питали своими сосцами две прелестные нимфы – Метэ (Опьянение), рожденная Вакхом, и Апедия (Невоспитанность), дочь Пана. Обеих вы видите в толпе моих спутниц и наперсниц».
Питер Брейгель Старший. Пьяница в хлеву со свиньями
Обыгрывая выражение «многие знания – многие печали», Эразм преподносит глупость, как основу для счастья и радости:
«Я же, оставив человека самим собою, лишь возвращаю его к лучшей и счастливейшей поре жизни. Если бы смертные удалялись от всякого общения с мудростью и проводили всю жизнь свою в моем обществе, не было бы на свете ни одного старца, но все наслаждались бы вечной юностью. Взгляните на этих тощих угрюмцев, которые предаются либо изучению философии, либо иным трудным и скучным занятиям. Не успев стать юношами, они уже состарились. <…> Недаром, однако, учит нас народная пословица, что одна только глупость способна удержать быстро бегущую юность и отдалить постылую старость».И если есть в нашей жизни то, что отгоняет печаль, так это веселье. Но возможно ли оно, без нотки глупости?
«Несомненно, что без приправы Глупости нам ничто не мило. Это до такой степени справедливо, что во всех случаях, когда подлинная или притворная Глупость не потешает гостей, нарочно приглашают наемного шута или смешного блюдолиза, который забавными или, говоря попросту, глупыми речами гонит прочь с попойки молчание и скуку. В самом деле, стоит ли обременять чрево всякой снедью, лакомствами и сластями, если при этом глаза, уши и дух наш не услаждаются смехом, играми и шутками? <…> Если жизнь печальна, она не заслуживает даже названия жизни. А жизнь непременно будет печальной, ежели не изгонять рожденную с нею вместе тоску подобного рода забавами».А в следующей цитате глупость преподносится как социальный клей, делающий возможным наше общество:
«Одним словом, без меня никакое сообщество, никакая житейская связь не были бы приятными и прочными: народ не мог бы долго сносить своего государя, господин – раба, служанка – госпожу, учитель – ученика, друг – друга, жена – мужа, квартирант – домохозяина, сожитель – сожителя, товарищ – товарища, ежели бы они взаимно не заблуждались, не прибегали к лести, не щадили чужих слабостей, не потчевали друг друга медом глупости».Про «комедию жизни» и конформизм:
«Истинно рассудителен тот, кто, будучи смертным, не стремится быть мудрее, чем подобает смертному, кто снисходительно разделяет недостатки толпы и вежливо заблуждается заодно с нею. Но ведь в этом и состоит глупость, скажут мне. Не стану спорить, но согласитесь и вы, что это как раз и значит играть комедию жизни».Не только общество, даже семья, брак и любовь невозможны без глупости! А что может выглядеть более глупо, чем акт совокупления?
«Скажите, пожалуйста, разве голова, лицо, грудь, рука, ухо или какая другая часть тела из тех, что слывут добропорядочными, производит на свет богов и людей? Нет, умножает род человеческий совсем иная часть, до того глупая, до того смешная, что и по именовать-то ее нельзя, не вызвав общего хохота. <…> Сама Венера не посмеет отрицать, что без моей чудесной помощи все ее могущество не имело бы ни силы, ни действия».Достается от Эразма и нашей анатомии. Действительно, стоило ли создателю оставлять в нашем теле столько места для глупости и греха?
«Согласно определению стоиков, быть мудрым – это не что иное, как следовать велениям разума, а глупым – внушению чувств, и дабы существование людей не было вконец унылым и печальным, Юпитер в гораздо большей мере одарил их чувством, нежели разумом: можно сказать, что первое относится ко второму, как унция к грану. Сверх того, он заточил разум в тесном закутке черепа, а все остальное тело обрек волнению страстей».
*А. Хубертус. Крестьяне в публичном доме. Фламандская гравюра. XVI в.
Высказался автор и о науках да искусстве. Бег за славой и признанием – часто источник новых открытий и величайших произведений, но не акт ли глупости он?
«Но обратимся к наукам и искусствам. Что, кроме жажды славы, могло подстрекнуть умы смертных к изобретению и увековечению в потомстве стольких, по общему мнению, превосходных наук? Воистину глупы донельзя люди, полагающие, что какая-то никчемная, ничего не стоящая известность может вознаградить их за бдения и труды. Да, именно Глупости обязаны вы столь многими и столь важными жизненными удобствами, и – что всего слаще – вы пользуетесь плодами чужого безумия».
Стоит ли напоминать о роли глупости в войнах? Вот антимилитаристская цитата из «Похвалы Глупости»:
«Не война ли – рассадник и источник всех достохвальных деяний? А между тем что может быть глупее, чем вступать по каким бы то ни было причинам в состязание, во время которого каждая из сторон обязательно испытывает гораздо больше неудобств, нежели приобретает выгод? О тех, которые будут убиты, не стоит – как говорили когда-то о мегарцах – и распространяться. Но я спрашиваю вас: когда два войска, закованные в железо, стоят одно против другого и «Хриплым рокотом труб оглашается воздух», какой толк от этих мудрецов, истомленных учением, с разжиженной, холодной кровью в жилах? Здесь потребны силачи, здоровяки, у которых побольше отваги и поменьше ума».
Шмалькальденская война
А вот остроумное оправдание дикости и незамысловатой «естественности», свойственной для животных:
«Посмотрите далее на любую другую породу живых существ: всех счастливей – те, которые не знают ни учения, ни дрессировки, но живут исключительно по закону природы. Кто блаженнее пчел, кто более их достоин восхищения? А ведь они даже не обладают всеми нашими телесными чувствами. Какой зодчий может с ними сравниться? Какому философу удалось учредить столь совершенную республику? С другой стороны – вот вам лошадь: чувствами своими она вполне подобна человеку и уже давно стала его товарищем и спутником, зато и делит с ним все невзгоды. <…> Нет существа несчастнее человека, поскольку все остальные животные довольствуются теми пределами, в которые их заключила природа, и лишь он один пытается раздвинуть границы своего жребия».
И несколько слов про блаженство дураков:
«А теперь взвесь, глупейший мудрец, все заботы, которые денно и нощно гложут твою душу, собери воедино все невзгоды твоей жизни, и ты уразумеешь, от скольких зол спасаю я моих дураков. Добавь сюда, что они не только сами вечно радуются, резвятся, напевают, смеются, но сверх сего одним своим появлением и другим людям приносят веселье, радость, шутки и смех, словно посланы милосердными богами разгонять все печали человеческой жизни. Потому-то, хотя вообще люди относятся друг к другу отнюдь не одинаково, дурачков все любят, как близких и родных, зовут в гости, балуют, ласкают, приходят к ним на помощь в беде; им позволяют безнаказанно говорить и делать что угодно. Никто не решится причинить им обиду, даже дикие звери их не трогают ради их простоты. Поистине, они посвящены богам, особливо – мне, почему и пользуются всеобщим и заслуженным уважением».Не избежала критики философа и высшая власть. Попробуйте примерить портрет, описанный Эразмом ниже, на современных правителей, и вы поймете, что книга не потеряла своей актуальности.
«Благодаря моим дарам, государи возлагают все заботы на богов, а сами живут в довольстве и веселии и, дабы не смущать своего спокойствия, допускают к себе только таких людей, которые привыкли говорить одни приятные вещи. Они уверены, что честно исполняют свой монарший долг, если усердно охотятся, разводят породистых жеребцов, продают не без пользы для себя должности и чины и ежедневно измышляют новые способы набивать свою казну, отнимая у граждан их достояние. Для этого, правда, требуется благовидный предлог, так чтобы даже несправедливейшее дело имело внешнее подобие справедливости. Тут в виде приправы к делам, произносятся несколько льстивых слов с целью привлечь души подданных.
Теперь вообразите себе – а ведь это встречается и в жизни – человека невежественного в законах, чуть не прямого врага общего блага, преследующего единственно свои личные выгоды, преданного сладострастию, ненавистника учености, ненавистника истины и свободы, менее всего помышляющего о процветании государства, но все меряющего меркою собственных прибытков и вожделений. Наденьте на такого человека золотую цепь, указующую на соединение всех добродетелей, возложите ему на голову корону, усыпанную дорогими каменьями, напоминание о том, что носитель ее должен всех превосходить величием своих доблестей, вручите ему скипетр, символ правосудия и неподкупной справедливости, наконец облеките его в пурпур, знаменующий возвышенную любовь к отечеству. Если государь сопоставит все эти украшения с жизнью, которую он ведет, то, я уверена, он устыдится своего наряда и ему станет страшно, как бы какой-нибудь шутник не сделал предметом посмеяния этот величественный убор».
Тициан. Конный портрет Карла V (1548)
Про вельмож (сегодня это так называемые «прикорытники»):
«Для счастья им с избытком хватает того, что они могут называть короля своим господином, при всяком удобном случае свидетельствовать ему свое почтение, рассыпая в изобилии пышные титулы, вроде «ваша светлость», «ваше великолепие», «ваше величество». Как ловко выучились они стирать с лица краску стыда. Оба эти искусства как нельзя более приличествуют знатному барину и придворному».А теперь о религии и вере. Вот почему Глупость считает себя благороднее и снисходительнее других Богов:
«Я не требую даров и обетов, не гневаюсь и не жду искупительных приношений, ежели в обряд вкралась какая погрешность. Я не переворачиваю вверх дном небо и землю, когда прочих богов приглашают обонять благовоние жертв, а меня забывают, и я остаюсь дома. Между тем другие боги отличаются в этих делах столь великою строгостью, что лучше и безопаснее даже и не вспоминать о них, нежели служить им».А вот как Эразм критикует богословов:
«Так, например, одна из этих гном гласит, что зарезать тысячу человек – не столь тяжкое преступление, как починить бедняку башмак в воскресный день, и что лучше допустить гибель мира со всеми, как говорится, его потрохами, нежели произнести малейшую ложь. Все эти архидурацкие тонкости делаются еще глупее из-за множества направлений, существующих среди схоластиков, так что легче выбраться из лабиринта, чем из сетей реалистов, номиналистов, фомистов, альбертистов, оккамистов, скотистов и прочих (я называю здесь не все их секты, но лишь самые главные). Во всем этом столько учености и столько трудностей, что, я полагаю, самим апостолам потребовалась бы помощь некоего отнюдь не святого духа, если б им пришлось вступить в спор с новейшими нашими богословами».
Досталось и простым монахам (вспомним печальный юношеский опыт автора):
«Однако всего усерднее пекутся они о том, чтобы не быть похожими друг на друга. Не в том, чтобы возможно более уподобиться Христу, их цель, но в том, чтобы возможно сильнее отличаться от монахов других орденов. Немалую утеху находят они также и в своих прозваниях: так, одни именуют себя «вервеносцами», но и вервеносцы опять-таки разделяются на «колетов», «миноритов», «минимов» и «буллистов». Засим следуют «бенедиктинцы», «бернардинцы», «бригиттинцы», «августинцы», «вильгельмиты», «иаковиты», – как будто недостаточно называться просто христианами».Многие считают, что христианство и католическая церковь с ее институтом Пап, находится сегодня в определенном кризисе. Но прочитайте критику Папского Престола из «Похвалы Глупости», и поймете, что многим проблемам уже полтысячи лет.
«Сколь многих выгод лишился бы папский престол, если б на него хоть раз вступила Мудрость? Мудрость, сказала я? Пусть не Мудрость даже, а хотя бы крупица той соли, о которой говорил Христос. Что осталось бы тогда от всех этих богатств, почестей, владычества, побед, должностей, диспенсаций, сборов, индульгенций, коней, мулов, телохранителей, наслаждений? (В нескольких словах я изобразила вам целую ярмарку, целую гору, целый океан всяческих благ.) Их место заняли бы бдения, посты, слезы, проповеди, молитвенные собрания, ученые занятия, покаянные вздохи и тысяча других столь же горестных тягот. Не следует также забывать об участи, которая постигла бы бесчисленных чиновников, копиистов, нотариусов, адвокатов, промоторов, секретарей, погонщиков мулов, конюших, банкиров, сводников… Прибавила бы я еще словечка два покрепче, да боюсь оскорбить ваши уши… <…>
Они мнят, будто в совершенстве исполняют закон Христов, если, надев на себя мистический и почти театральный убор, присвоив титулы «блаженнейшего», «преподобнейшего» и «святейшего», раздавая благословения и проклятия, разыгрывают роль верховных епископов. Смешно, старомодно и совсем не ко времени в наши дни творить чудеса. Поучать народ – трудно; толковать Священное Писание – схоластично; молиться – бесполезно; лить слезы – некрасиво и женоподобно; жить в бедности – грязно; оказаться побежденным – постыдно и недостойно того, кто и королей едва допускает лобызать свои блаженные стопы; наконец, умирать – неприятно, а быть распятым – позорно».
*Папа Юлий II
И наконец, несколько слов о Священном писании. Отмечая определенные места из него, хорошо разбирающийся в текстах Эразм показывает, что глупость неизменно присутствовала в важных библейских эпизодах и являлась поводом для проявления милости.
«Так, Аарон, сколько помнится, в Книге Чисел, просит у Моисея помилования, говоря: «Господин мой, не поставь нам в грех, что мы поступили глупо и согрешили». Так и Саул оправдывается перед Давидом: «Безумно поступал я и очень много погрешал». Да и сам Давид взывает к Господу: «Ныне молю Тебя, Господи, прости грех раба твоего, ибо весьма неразумно поступил я». Он был уверен, что не получит отпущения, если не сошлется на глупость свою и неведение. Но вот еще более разительное подтверждение моей мысли. Когда Христос молился на кресте за своих врагов: «Отче, прости им», – он не нашел для них иного оправдания, кроме неразумия: «Ибо не ведают, – сказал, – что творят». Равным образом и Павел писал к Тимофею: «Помилован я Богом, потому что так поступал по неведению, в неверии». Но ведь «поступал по неведению» и значит: действовал по глупости, а не по злобе душевной. Апостол «помилован» лишь потому, что прибег к покровительству Глупости. В мою пользу свидетельствует и вдохновенный псалмопевец, о чем я позабыла упомянуть в надлежащем месте: «Грехов юности моей и преступлений неведения моего не вспоминай». Заметьте, пожалуйста, что он ссылается на два смягчающих обстоятельства: на юность, чьей подругою я всегда бываю, и на невежество. Обратите также внимание на то, что он говорит о преступлениях своего неведения во множественном числе, дабы мы тем лучше могли уразуметь всю великую силу Глупости».***
В то время, когда была написана «Похвала Глупости» идеи Реформации набирали оборот. Сам Эразм Роттердамский не поддерживал ее. Тем не менее, его книга стала отличным подспорьем для распространения таких идей. Она содержала разумную и убедительную критику общества и церкви. Сыграло на руку еще и то, что никто сначала не оценил силу популярности этого труда, помноженную на возможности типографий. «Похвала Глупости» почти сразу начала переводиться на основные европейские языки, находя все больше почитателей. Когда католическая церковь распознала в книге угрозу, было уже поздно. Тиражный успех «Похвалы» смогли повторить только произведения Вольтера и Бомарше, но это было на несколько столетий позже (и к слову, снова накануне больших революционных событий в истории Европы).
*Неизвестный художник «Аллегория Реформации Истинной Веры» (Жан Кальвин, Папа римский Лев X и Мартин Лютер)
В противостоянии католиков и реформатов Эразм старался придерживаться нейтральной позиции, поддерживая близкие контакты со сторонниками каждой стороны. Тем не менее, обострение ситуации привело к тому, что он стал чужим для всех. Так пошутила история: не стремясь никого оскорбить и тем более изменить церковь, голландский философ написал книгу, которая «легла в основу протестантской догматики», заставив своего автора уехать в Базель и спокойно доживать свои дни наедине с книгами.
А что касается глупости, то эта книга убедительно доказывает, что она – неотъемлемая часть нашей повседневной жизни, наша обратная сторона, которая если и не делает наше существование проще, то по крайней мере, делает его интереснее и веселее. Глупость не замечать этого!
«Впрочем, мне уже давно пора кончать: я позабыла всякую меру и границу. Ежели сказала я что-нибудь слишком, на ваш взгляд, дерзновенное, то вспомните, что это сказано Глупостью».12315
Аноним31 марта 2020 г.Одна из самых изящных по стилю изложения книг, визитная карточка автора и эпохи.
Читать далееВ ее основе лежит столько парадоксов, что она сама по себе парадокс и кладезь цитат. Классическое творение эпохи гуманизма. В этом произведении свободная человеческая мысль выходит из узких рамок протестантской ограниченности. Ее живое лукавство и непринужденность слога видны в каждой строке. В то же время, она избегает и раблезианской примитивности, внося в рассуждения о глупости здоровый дух иронии.
Автор произведения
Философ и педагог, сатирик и богослов, нидерландский писатель Эразм Роттердамский известен был современникам, прежде всего, как критик схоластической философии и противник фанатического отношения к религии. Он остается для многих автором одного произведения, а именно – «Похвалы глупости».
История создания книги
По словам самого Роттердамского, «эта безделица», а именно «Похвала глупости» была написана им от скуки, во многом импровизационна и небрежно исполнена. Покинув Италию в 1509 году, путешествуя по Англии, вспоминая молодость, наблюдая жизнь людей, автор остановился в доме своего друга Томаса Мора, где и создал «Морию» (обыгрывается имя друга).
Жанр «Похвалы»
Это сатира, написанная в форме «похвального слова», как дань традициям античности. Пародия, остроумная и тонкая, панегирик, скрывающий в себе язвительную правду.
Тематика произведения
Главная тема, красной нитью проходящая через все – тема Глупости, царящей над миром, жизнью и всеми ее благами. Она актуальна для произведений того времени (сатиры Брандта, Рабле). Жизненные наблюдения Эразма пропущены через сито античности. Автор называет глупцами и безумцами мудрецов и влюбленных. С другой стороны, из-за шутки часто выглядывает горечь правды. Например, вот здесь: «все делается дураками и среди дураков».
Главный герой: автор дает сатирический образ мудреца, средневекового схоласта с умным унылым видом и дремучей бородой. И его мудрость - это абсолютная глупость. Так через шутку проходит мысль: книжное знание, не связанное с живой жизнью – мертво, пусто.
Композиция книги:
• Большое вступление (Глупость представляется аудитории: «повсеместно раздался радостный, ликующий смех».)• Первая часть (власть Глупости на миром людей).
• Вторая часть: нюансов Глупости. Интересно, что Эразм Роттедамский не боится здесь критиковать даже пап и епископов.
• Часть третья: идеальная жизнь высшая форма блаженства вездесущей Глупости.
Выводы
Книга оказала большое влияние на развитие литературы своего времени. С одной стороны, она продолжала античные традиции, с другой стороны, была и остается кладезем мудрых мыслей тонкой иронии, удивительных для общей схоластичности и консерватизма того периода. Именно это и делает эту гениальную шутку выдающегося остроумца лучшим образчиком литературы гуманизма.
Можно с уверенностью сказать, что наиболее мудрые мысли произведения по-философски бессмертны и заслуживают детального изучения.
121,2K
Аноним10 января 2020 г.Читать далееГлавный вопрос, возникший у меня при чтении этой книги, — а где, собссна, сатира? В рифмах полно брюзжания, невыносимой дотошности, переходящей в злобное занудство, постоянного морализаторства, но ни толики, ни намёка на сатиру. Потому что тупо брюзжать и остроумно высмеивать – вещи несовместные. Все сравнивают (и аннотация тоже) этот памятник с «Похвалой глупости», но сатира Роттердамского как раз-таки сатира, он «возвеличивает» глупцов в то время как Брант их низлагает. Может быть, в том, что книжка мне не покатила от слова совсем, виновата вкусовщина? Так, например, я обожаю и считаю образцовыми в отношении высмеивания дураков памфлеты Свифта, но между ними и брантовским нытьём непреодолимая пропасть.
С моей точки зрения, Брант терпит неудачу и как систематик, хотя бы потому что разные виды лжи считает разными видами глупости, в то время как в чём бы человек ни кривил душой, он всё равно врёт.
При всём при этом Брант, нещадно канюча о недостатках людей, ни разу не заметил ни одного достоинства в тех же обличаемых им «дураках». Но недостатки есть у всех людей, и достоинства – тоже. И потом,
Если б не долгая ночь, не холод и темнота —
Как бы мы научились ценить каждый блик восходящего солнца?Такая однобокость суждения отнюдь не идёт в заслуги автору.
Мне даже и сказать-то особо нечего об этих виршах – настолько они меня разочаровали. При том, что остроумное высмеивание глупости берёт корни из глубокого средневековья, и к моменту написания Брантом своих витий уже был, например, обожаемый мной Вийон, совершенно точно отдающий себе отчёт в собственных недостатках (не то что Брант, именующий себя дураком лишь для галочки) и наряду с высмеиванием всей этой грязной жизни, по-человечески ей сочувствующий.
121,2K
