A Tale for the Time Being

Многослойная книга, с одной стороны, это здорово, с другой я утонула в сюжете, так как меня не цепляло. Я не увидела совсем Мураками тут, хотя и читала его давно подростком, не увидела и иронии, обещанной в аннотации. Книга грустная, но в ней концентрация этого чувства, что я у меня как-то притупилось восприятие. Тронули меня два момента: отношения с прабаьушкой, лето героини в храме с ней, это очень было трогательно, и я переживала за судьбу кота. Людские же зверства не удивляли, хотя мало кого уже удивляет буллинг в школах и жестокость подростков, но в японских школах это просто за гранью, похоже.

Двумя линиями главными книгами, двумя основами для меня не была история Рут или история Нау, нет, весь цемент этого тяжёлого повествования лёг на два выбора, когда человек поставлен в жёсткий выбор, военный, убийства. Один врезаться ли самолётом во вражеский авианосец, в людей, которых ты не можешь заставить себя ненавидеть. А второй разрабатывать технологии, которые применять потом в Афганистане и Ираке, но не в качестве игры, которую ты разрабатывал, а в реальности. Тема актуальная и просто злободневна сейчас и не в одной точке мира даже.

История Рут для меня вообще непонятна, невнятно и скучна как жизнь на её острове, она абсолютно доя пеня стала рамкой, в которую вставился сюжет японской школьницы, чей дневник в обложке французского писателя, часы дяди камикадзе и его письма приплыли в боксе Hello Kitty, и были найдены канадкой японского происхождения после цунами в Японии. Девочка возвращается в Японию после детства в США, она попадает в бедную школу белой вороной со всеми вытекающими, а потом и приведшмми к проституции и желанию самоубийства.

В книге есть некая мистика, которую автор превращает в рассуждения про квантовую механику. Это было как-то даже читерски и не интересное решение.

При всем том, сколько всего я прочитала, у меня как-то даже в сухос остатке осталось, что и обсуждать при этом ничего особо не хочется.

Очень странная книга. Я не могу сказать о книге ничего плохого, но она совершенно не моя. Меня мало волновали вещи, затронутые в ней. Не скажу, что мне все время было скучно, но и надолго внимание не удерживалось. Откладывала книгу без сожаления, а вот для продолжения чтения приходилось себя заставлять.
О чем же книга? Так сразу все и не расскажешь. История ведется в двух временных плоскостях: Есть Рут и Нао, одна читает дневник другой и осмысливает все. Затрагиваются совершенно разные вопросы, и вопросы важные. В большей степени - вопрос суицида, переживания за родных, сложности в общении между одноклассниками. Но упоминаются и другие: от войны до современных катастроф, от мистики до реализма. Из-за этого читалось тяжело, сюжет то как-то застревал, то бежал шустро, но не задевал меня.

Еще одна книга из тех, которые читают все вокруг меня и которая меня заинтересовала, а получила я не совсем то, а скорее даже совсем не то, что ожидала. Разочарования нет, но книга шла тяжелее, чем хотелось бы. Не могу сказать, что получила большое удовольствие от чтения - книга все же немного не об этом, но свое любопытство точно удовлетворила. Это несомненный плюс.
Про параллельные линии Рут и Нао я знала заранее, но не думала, что они будут именно такими. С другой стороны, я не слишком формулировала для себя, какими именно они должны быть. Точнее линии не совсем параллельные. Ведет историю Нао, а Рут движется за ней, тем или иным образом преломляя прочитанное и включая в свою жизнь. А осмысливать приходится многое.
Конечно, самой яркой является тема самоубийства. Она обсуждается достаточно подробно: причины, способы, последствия. Выводы в целом очевидны. Но мне больше оказалась интересна тема столкновения двух культур, которая выражена не так явно, но все же занимает значительное место. И вот тут все гораздо многообразнее: это и история Нао, и ее отца, и ее прабабушки, и двоюродного деда, и Рут. Взаимодействие не всегда оказывается простым, но оно дает человеку больше, чем изоляция в привычных рамках.
Совершенно неожиданно меня не раздражали ни мистическая линия, ни несколько внезапно возникшая в тексте квантовая теория. А вот без некоторых подробностей времен Второй мировой войны я бы с удовольствием обошлась. Непростое чтение, скорее "не моя" книга, но о знакомстве с ней не жалею.

На обложке единственной переведенной на русский язык книги Рут Озеки написано, что это "Японский Сэлинджер и американский Мураками в одном флаконе". Это круто, конечно, помещать в один флакон всякое разное и дивиться результату. Впрочем, какая разница, чем привлечь внимание к действительно стоящей вещи? Можно и флаконами. Потому что "Моя рыба будет жить" из тех, которые обязательно надо прочитать, или хотя бы попробовать, а там как получится. У неё, между прочим, Букер 2013 года и наша "Ясная поляна", что тоже неплохо. Это если обращать внимание на литературные регалии. Впрочем, если и не обращать, ничего не изменится. Роман как был так и останется серьёзным, глубоким и честным, как и подобает хорошему роману. В котором всё не так, как кажется, а так, как есть на самом деле. Потому что жизнь и литература не могут существовать в отрыве друг от друга, как писатель — от читателя. И не ясно ещё, кто в это паре главный: литература? жизнь? писатель? читатель? Мы пишем мир? или мир пишет нас? Как говорила старушка Дзико — разницы никакой.

Старушка Дзико — главная героиня романа Рут Озеки. Хотя текстового места занимает не так уж и много. Как и её сын — летчик-камикадзе времён Второй мировой войны. Дзико — 104-летняя буддийская монахиня, живущая в храме на вершине горы и приютившая на лето свою правнучку-подростка Нао. Которая выросла в Америке и из-за потерпевшего поражение на поприще компьютерных технологий отца была вынуждена вернуться в Токио. Семья Нао поселилась в бедном квартале города, а сама девочка пошла в школу, где тут же стала изгоем и боксерской грушей всего класса. Ей там даже заочные похороны устроили и в лучших традициях кинговской Керри — шоу красных дней. Только Нао — не Керри, у нее есть синяя шариковая ручка и дневник с обложкой "В поисках утраченного времени" Пруста. В нём она и пишет свою историю, и историю прабабки Дзико, и историю её сына, погибшего на войне. А потом кидает в океан. Чтобы живущая на далеком канадском острове писательница Рут нашла их однажды — все эти большие истории — в пластиковой коробке с "Хеллоу Китти" на крышке. Чтобы жизнь далекой писательницы Рут изменилась. Чтобы писательница Рут, которая с момента нахождения дневника превращается в читательницу, изменила жизнь самой Нао.

О да, это очень крутой замес, ребята. И от Сэлинджера тут — чистый подростковый голос, а от Мураками —многослойная японская подложка. Японии здесь очень много, но не меньше и Канады, и Америки, и Тихого океана, и на ощупь осязаемого уже интернет-пространства, где тоже — жизнь. Жизнь у Озеки везде. Настоящая, густая, кроваво-терпкая, такая — что не готов ни разу и всё равно любишь до дрожи в коленках. При том что Нао все время, пока пишет, рассуждает о прелестях добровольной смерти. И получается это у неё куда круче, чем во всех посвящённых плывущим вверх китам пабликах. Потому что Нао всё-таки японка, а в Японии знают толк в суицидах.

Однако "Моя рыба будет жить" не о тяготах жизни японской девочки-изгоя, не о творческих муках переживающей кризис писательницы и даже не о дзэн-просветлении вдали от обезумевшей толпы. Она о мире, в котором живёшь, и множестве миров, с которыми пересекаешься. О способности выйти за пределы и вернуться в нужное время и место. Об умении находить потерянное и дарить найденное. О тысяче возможностей уйти и лишь одной — остаться. О квантовой физике наконец и запертом в ящике коте Шрёдингера. Обо всём, что тревожит нас, держит и, слава богам, не отпускает.

Год назад мне настоятельно посоветовали прочитать эту книгу и целый год я медлил. Теперь жалею, что так долго тянул кота за хвост.

Во-первых, эта потрясающая книга очень напомнила мне "В чаще" Акутагавы, где каждому действующему лицу будет дана возможность высказаться и мы сможем увидеть эту историю под разными углами зрения, со всех возможных колоколен, из разных болот и со слов всех возможных куликов. Книга оттенков, но из этих оттенков и состоит весь спектр.

Во-вторых, я как будто попал в информационную струю, потому что после сериала «Чернобыль» я читал об катастрофе на атомной станции Фукусимы, а после «Дневника Анны Франк» и «Банальности зла» я снова читаю о Второй Мировой и вижу её глазами пилота-камикадзе. Но не оголтелого фанатика, а студента-философа, знатока французской культуры, который, несмотря на свою гибель семьдесят лет назад, оказывает весьма существенное влияние на реалии сегодняшнего дня.

В-третьих, эта книга приблизила ко мне Японию, сделала понятнее эту экзотическую страну. Скажу честно, меня удивили, почти шокировали подробности издевательств над школьницей, героиней этой книги. Япония кажется из нашего далека уютной страной, намного опередившей остальное человечество. В моей ленте новостей часто проскакивают шутки о том, что японцы живут в 3019 году и это не кажется какой-то иронией. Но такого ада и близко не было в моей заштатной школе посёлка городского типа, где я учился в 90-ых. И опять же авария на Фукусиме, случившаяся во многом из-за пренебрежения к правилам безопасности и надеждой на «русский» авось... Это достаточно неприятно "приблизило" Японию ко мне, потому что в чём-то они нас опережают, в чём-то идут наравне, а в чём-то даже и отстают.
В-четвёртых, эта книга заставила меня задуматься о философии буддизма. То есть не о его хладнокровной логике, безапелляционной объективности, безошибочной возвышенности и прямолинейной загадочности, а о его прикладной составляющей. То есть когда читаешь Пелевина или Сэлинджера, то сидишь потом - глаза навыкате, мысли где-то далеко и сам такой: "о!". Но как со со всем этим потом быть и что с этим знанием делать - загадка. Здесь же для меня всё прояснилось. Для себя понял так, что жизнь в буддисткой системе координат не имеет смысла, логоса, вернее, видит свой смысл в том, чтобы себя этого смысла лишить и нафиг выйти из проклятого круга. Поэтому мне ближе христианское, сиречь европейское мировоззрение Виктора Франкла. Мне кажется, что с буддизмом ты скорее совершишь самосожжение или сядешь в самолёт с запасом бензина только в один конец, чем пройдёшь Освенцим или Колыму.

Словом, время, потраченное на эту книгу, было потрачено не зря.

«Моя рыба будет жить» – это не просто роман Рут Озеки, это глубокое переживание, медленное и чувствительное погружение в чужую (и порой пугающе знакомую) боль, надежду, одиночество и поиски смысла жизни.

Сюжет разворачивается вокруг писательницы Рут, которая находит на берегу пакет с личными вещами японской девушки по имени Нао, в том числе её дневник, который она начала вести перед самоубийством. Сначала кажется, что перед вами просто история о девочке-подростке и писательнице, случайно обнаружившей её записи. Но постепенно это оборачивается чем-то гораздо более значимым: размышлениями о жизни, смерти, памяти.

Композиция произведения мне очень понравилась: мы читаем главы из дневника Нао, за которыми следуют главы о жизни Рут здесь и сейчас, её рефлексия относительно прочитанного. Этот чередующийся формат удерживает интерес до самого конца.

Честно говоря, изначально я сомневалась в том, что мне понравится эта книга, ведь аннотация казалась не слишком чёткой. Но, о боже, это произведение оказалось потрясающим. Я влюбилась в него с первых строк.

Стиль Рут Озеки великолепен. Мы сразу различаем, где голос автора, где героиня Рут и её муж, а где – Нао. Стиль Озеки легкий, но при этом насыщенный глубокими смыслами. Каждое слово, каждая деталь наполнены значением, и временами книга ощущается как поток сознания, живой, непредсказуемый. Удивительным образом здесь переплетаются реальность и метафизика, а простые бытовые сцены становятся поводом для размышлений о судьбе, времени и человеческой памяти.

Персонаж Нао вызвал у меня сильные эмоции. Мне было её ужасно жаль из-за того, как жестоко с ней обращаются в школе. Я понимала её стремление уйти. Через её слова я словно услышала всех тех, кто ощущает себя потерянным, ненужным и забытым. Её история – это крик о помощи, превратившийся в тихий гимн жизни.

Рут осталась для меня загадочной личностью. Возможно, я просто не нашла в ней ничего близкого. Тем не менее, я по-прежнему не могу удержаться от восхищения её котом Песто.

Отдельного внимания заслуживает бабушка Дзико – мудрая 104-летняя анархистка-феминистка. Она добавила множество глубины в повествование. А также юмора. Я рада, что именно она встретилась на пути Нао в самый трудный момент её жизни.

В этом романе поднимается множество значимых тем, включая буллинг. Кажется, что азиатские школы буквально изобилуют идеями для запугивания и унижения. Это ужасно. Особенно печально, когда в этом участвуют взрослые. Озеки смело затрагивает темы суицида, войны и душевной боли, но делает это с особой мягкостью и безусловным принятием.

Я осознаю, что уловила лишь около 30% всех смыслов, и с нетерпением жду того момента, когда смогу снова погрузиться в эту историю.

«Моя рыба будет жить» – это роман о надежде, стойкости и поиске смысла, особенно в самые тёмные и сложные моменты жизни. Безусловно, рекомендую всем, кто ценит литературу, способную не просто развлекать, а пробуждать внутренний диалог. Это не просто хорошая литература – это литература, имеющая важное значение.

"Моя рыба будет жить" Рут Озеки - роман из разряда "легко о тяжелом": хорошо написан и неплохо переведен, но от содержания временами хотелось то ли заорать, то ли разрыдаться.

Рут - писательница, американка японского происхождения, живущая где-то в Британской Колумбии вместе с мужем и котом. У нее недавно умерла мать, и Рут до сих пор не может прийти в себя после утраты, её боль вылилась в тяжелейший писательский блок. Нао - шестнадцатилетняя школьница, японка, большую часть жизни прожившая с родителями в Калифорнии. Отец Нао теряет работу из-за краха доткомов, и семья вынуждена вернуться обратно в Японию.
Кажется, что у них нет абсолютно ничего общего, но однажды в руки Рут случайно и очень странным образом попадает дневник Нао, а еще - старые часы с иероглифами и пачка писем, написанных на французском языке. Рут начинает читать, и история жизни Нао захватывает ее с головой...

Честно скажу, мне трудно собрать впечатления в кучу. "Рыба" - роман многослойный, в нем переплетаются размышления о квантовой теории и дзэн-буддизм, школьный буллинг и философия ненасильственного сопротивления, экология, информационная безопасность и самоубийства. Как все это сочетается в одном романе? Причудливо, но картина при этом получается на удивление стройной. Рут Озеки создает её неторопливо и постепенно, потихоньку добавляя новые элементы - и вот в тяжелой, остросоциальной истории появляются и нотки магического реализма, но к тому моменту ты уже начинаешь воспринимать их как должное. Нао беседует с призраком двоюродного дедушки? Ну да. В дневнике, который читает Рут, вдруг появляются чистые страницы, которые потом словно по волшебству заполняет текст? Ну так ведь Рут писательница, это ее работа - подталкивать нарратив.
Единственное, что выбивается из полотна истории - финал. Да, магический реализм, но вот не верю я вот в такие хэппи-энды.

Эту книгу я решила прочитать, польстившись на довольно высокую оценку. Хотя ссылка на Мураками на обложке уже должна была меня насторожить. Не воспринимаю я их, ни того, который Харуки, ни того, который Рю. Да и вообще японский менталитет остается наименее доступным для моего принятия и понимания. Особенно эта зацикленность на самоубийстве.
Здесь, кстати, эта тема тоже неоднократно упоминается. А также травля в школе, сложные отношения с родителями, кризис среднего возраста... Может было еще что-то не менее душещипательное, но я до этого уже не дочитала.
Периодически встречались энциклопедические вставки про течения, морской мусор, птиц. Вот они, кстати, понравились мне больше всего.
Хотя бы на время разгоняли тоску, в которую я впадала от повествований Нао и Рут.
Не получилось у автора разбудить во мне чувство сопричастности и сопереживания. Более того, мне было совершенно не интересно, что же в итоге стало с Нао. Совершила ли она задуманное или же пострадала во время цунами. Как ее дневник попал в океан. И чем вообще закончилась вся эта история.