Ложится мгла на старые ступени

Сказать, что книга мне понравилась, это ничего не сказать.
Она сразу ворвалась в тройку самых-самых книг, прочитанных мной в этом году. И надо сказать, что мой книжный год был (хотя нет, ещё же декабрь остался) очень насыщенный, богатый на открытия, благодаря играм и общению на ЛЛ.
Роман завораживающий. Чудесный, льющийся, образный язык и стиль, плавный переход одной истории в другую, калейдоскоп характеров, судеб, эпох.
И всё пронизано любовью, добротой, хотя время-то ох какое недоброе. Автору удалось передать чистое детское восприятие, любопытство, всасывающее всё, как губка.
Текст очень плотный. Его невозможно читать быстро.
В каждом предложении, в каждой строчке песни, стихотворения, свидетельства, срез времени. Можно пролистать, а можно раскрыть, послушать то же танго или вальс, прочувствовать всё это. И вот именно через детали всё оживает, становится более реальным и осязаемым.
Во время чтения, особенно в начале, у меня всё время крутилась ассоциация с музеем уходящей, ушедшей (?) натуры и школы выживания, которые, дай нам, Б-г, чтоб не пригодились.
Замечательный роман!
А в конце меня ждала приятная неожиданность. С сожалением закрыла книгу, и на задней стороне обложки увидела лого: LiveLib Мы рекомендуем!

Прекрасная книга. Совершенно уникальная по своей наполненности и насыщенности. Воспоминания об утраченном времени, дань памяти прошлому на пороге будущего. Настоящий калейдоскоп лиц, историй, событий, человеческих судеб. Концентрат уникальных сведений и знаний. Здесь нет сюжета в привычном понимании: завязка, развитие действия, кульминация, развязка и тому подобное. Хотя завязка и развязка всё же, наверное, есть: книга начинается с появления "на сцене" деда Антона Стремоухова (героя и рассказчика в одном лице), а заканчивается уходом деда в мир иной.

Книга написана удивительно красивым языком, и это первое, что бросается в глаза. Впрочем, это как раз и неудивительно, ведь автор в первую очередь — известный российский филолог, литературовед, один из крупнейших специалистов по творчеству Чехова. После прочтения этой книги (и при условии, что она затронет за живое) вам непременно захочется больше узнать об авторе, и в этом поможет другая книга —  Сборник памяти. Александр Павлович Чудаков . Многие вопросы тогда отпадут сами собой.

Книгу читала довольно долго, но не потому, что читалось со скрипом. Как раз наоборот — приходилось себя сдерживать. Хотелось растянуть удовольствие, поэтому чередовала электронный и аудиоформат: читаю я быстро, а прослушивание аудиокниги занимает гораздо больше времени, чем чтение (а ёще периодически отвлекалась на другие произведения). Да и вообще, эта книга в принципе требует больше времени, больше душевной работы, чем любая другая. Здесь нужна полная вовлечённость, погружение, осмысление, обдумывание. Книга настолько ёмкая и богатая по содержанию, что уложить в голове всё сразу не получается А хочется! К некоторым главам я возвращалась, чтобы перечитать их ещё раз. Рассказывать, о чём эта книга, не имеет смысла. Это огромное полотно, которое невозможно описать словами. Нужно просто брать и читать.

И последнее. На мой взгляд, книга рассчитана на взрослого читателя. Хотя, кто знает?... Не могу советовать этот роман всем и каждому, но одно знаю наверняка: филологи, лингвисты и просто ценители красивого русского языка однозначно будут в восторге, историки — тем более, потому что это живая история, почти документальное свидетельство уходящей эпохи. А для любознательных читателей это вообще клад!

Книга эта - воспоминания внука о своем любимом деде на пороге его кончины. А фактически - воспоминание героя о своем детстве и юности, размышления о жизни. Но героем воспоминаний Антона является не только дед. Множество судеб родных, знакомых, соседей, не знакомых людей, известных Антону по рассказам. И через эти судьбы - жизнь страны от революции через войну и до современности.
Но больше все же про тяжелую военную жизнь и воспоминания о старых временах.
Детство Антона прошло в маленьком городке Чебачинске на границе Омской области и Казахстана. Красивейшем уникальном месте среди казахских степей. Сюда ссылали репрессированных и переселенные малые народы. Потому здесь было много ученых и представителей интеллигенции.

Семья Антона всю жизнь придерживалась дореволюционных взглядов и ценностей, можно сказать - антисоветских. Но это так, не агрессивно, мягко, подспудно, стараясь скрывать от постороннего взгляда. Хотя за что их было осуждать, если у большинства в этом городке не было причины особо любить власти. А дед учился в семинарии, бабка была выпускницей Института благородных девиц. Так они и пронесли через жизнь крепко привитые воспитанием и учебой привычки, и взгляды.

Но мне кажется, главное в этой книге, для чего вся политика является фоном и причиной - простой и каждодневный быт и труд, в котором каждый в этой большой семье являлся профессионалом своего дела и даже больше. В голодные и тяжелые годы революций, гонений и войн надо было как-то прокормить большую семью. Потому в хозяйстве применялись все умения, старинные народные хитрости, даже научные знания. В дело шло все, ничего не выбрасывалось, все умения, знания и главное - силы помогали добывать пропитание и выживать в тяжелое время своим собственным трудом. Иногда даже поражаешься, насколько хитроумными могли быть некоторые решения. И насколько неравнодушными и не опустившими рук могли быть эти люди.

И так не только в этой семье. Автор рассказывает про множество людей вокруг - настоящих профессионалов в своем деле. Иногда сложно представить, кем смог стать в изгнании какой-нибудь репрессированный композитор или ученый. И как они применяли свои знания и таланты.

Основная мысль книги и ее настроение и убеждение героев - все старое, до нынешней власти было лучше, качественнее, было настоящее. И люди были лучше. Уже не говоря о всем советском, которое еще принимал сам Антон, который юношей переехал в Москву, но категорически никак не принимал его дед.

Было неожиданно и приятно прочитать в книге и про свой родной город, который очень долго еще до революции считался сапожной столицей. А на примере одного сапожника увидеть, какую удобную и не сносимую обувь шили в старые времена настоящие умельцы.

Конечно эта книга об истории страны через судьбы людей, но главным образом она о быте и хитроумности людей. Порой она мне напоминала очень любимую в детстве книгу "Таинственный остров", где люди смогли из ничего сделать великое множество вещей, необходимых для жизни. Благодаря инженерной мысли и в немалой степени фантазии автора. Так и здесь - часто даже не верилось, что что-то такое можно реально сделать только на основании собственного опыта и знаний. Настолько здесь герои разносторонние и подкованные во многих областях знаний.

Ох, как же долго с этой книгой мы имели отношения! От пылко-влюбленных в самом начале, восторженных словом, темпом, темой, красотой и напевностью до зевотно-тоскливых, с грустным взглядом на оставшуюся часть, которая никак не хотела уменьшаться. Между этими двумя границами были и другие эмоции-недоумение, разочарование, интерес, удивление, даже восхищение, но почему то запомнились только эти две крайности. Мне было банально скучно, хотя я признаю, что дело здесь вовсе не в книге. Объективно она очень даже хороша, просто мне не пошла в настроение.

Первые главы все шло хорошо и тема как я люблю: интеллигенция после революции, выживания, приспособление к новой власти, легкая ностальгия по прошлому, надежда на светлое будущее. Атмосферно, красиво. Особенно понравилась глава про то, как организовали хозяйство, добывали самые необходимые вещи, работали, чтобы прокормиться. Колоритные герои, которые вызывали огромное уважение своими знаниями, силой воли, воспитанием. Дед бывший священник, бабушка из дворян, портреты родственников и их отношения между собой, судьбы, сломанные революцией, гражданской войной. Поначалу даже сюжет какой то был, нить рассказа.

Но потом книга плавно перетекла в собрание очерков о том времени, небольших рассказах о конкретных вещах, воспоминаниях, мелочах, которые были уже малоинтересны. Антон рос уже человеком нового времени, что не удивительно, и этот баланс между своим детством, где было и очарование стариной, традиции и обычаи и, с другой стороны, восхищение новым, индустриализацией, советской властью, студенчеством-он не выдержан для меня. Не перевесило и не убедило, не завлекло. Нет цельности в позиции и единой нити в сюжете. Главы с ним подросшим слишком мелочны и оказались скучны для меня, не было четкости и яркости. Как будто в полумраке, все улавливается кусками и так спокойно-равнодушно. Я почему то ждала другого, даже исходя из названия.

Ругать книгу не за что, все эти мысли чисто субъективные, которые наложились на восприятие из за того, что она не попала мне в настроение. Мне было скучно. Сейчас жалею, что не отложила чтение. Возможно тогда было бы лучше, чем мучить ее почти месяц.

Гениально! Какое мастерство! Какой тонкий ум! Какое мастерское умение пользоваться словом!
Помню в школе мы разбирали произведения великих русских классиков. Меня поражал тот факт, что это не просто литературные образы, а целые слои, которые скрывают в себе множество тайн. И так просто их не поймешь, приходилось трудиться,заставлять мозги работать. 
Вот и здесь я поняла, что не все так просто. Несмотря на легкость текста, несмотря на, казалось бы, простые образы, нужно анализировать. Не подумайте, что я этого обычно не делаю)) Здесь совсем иной уровень. Например, повествование ведется от нескольких лиц: Дед, отец и внук. 
Так вот их образы-это, как мне представляется, три эпохи, три времени. А каждая эпоха имела свои устои, где присутствовало свое мировоззрение, которое и отразилось в соответствующих героях. Более того, внук расщепляется на внука маленького мальчика и внука взрослого, состоявшегося историка. 
Повествование одного героя прерывает повествование другого, но это абсолютно не бросается в глаза, это изюминка, которой я раньше не встречала. 
Что представляет собой роман. Это неспешное повествование-воспоминание, дань уважения своим корням, своим родным. 
А еще эта книга наполнена теплотой и любовью. Мне кажется ее нужно читать всем, пусть не сразу, пусть понемногу, но она стоит того. 

Ложится мгла на старые ступени…Ложится мгла на старые воспоминания…На те, которые живут в тебе с самого детства, посеянные мудрыми дедушкой и бабушкой. Те воспоминания, которые навечно поселились в сознании и стали жизненным опытом. Те, за которые нужно низко-низко, до земли поклониться предкам, каждый разговор с которыми превращался в источник самых разнообразных знаний и самого разностороннего опыта. И чтобы мгла не поглотила воспоминания целиком, чтобы хоть что-то осталось от мудрости предков, от той жизни, которая неспешно текла и закончилась ручейком в душе Антона, закончилось, потому что даже дочке Дарье уже не нужны ни те мудрость, ни та жизнь, написано это произведение.

Вот ведь странно: читаешь про чью-то жизнь, чьи-то воспоминания, а их «взаправдашность» и искренность рождают целый водопад собственных воспоминаний, от которых то комок в горле, то блаженная улыбка на лице. Вот я сижу на тутовом дереве, в белых носочках, белой маечке…в белом – потому что бабушка поведет меня в парк…а на тутовом дереве – потому что эти ужасно пачкающиеся сиреневые ягоды очень вкусные…Вот брат брикадирует дверь своей комнаты, чтобы я, мелкая, не мешала его посиделкам с друзьями, а я жалуюсь папе…Вот я не возвращаюсь домой с 1го сентября в первом классе, потому что играю с мальчишками в войнушку…И десяток других «вот…вот…», ушедших, прячущихся где-то в глубине, ускользающих, то трогательных, то обидных, то веселых.

А еще это произведение рождает во мне страх – а смогу ли я?! Смогу ли я стать для своих детей тем сосудом, из которого они будут черпать знания, опыт, мудрость, добро?! Смогу ли я стать больше того, что я есть?! Смогу ли я дать не только жизнь, но и любовь, уверенность, знания?!

Думаю, что эта книга в каждом что-то обязательно тронет и это «что-то» еще долго будет отзываться тихим звоном и добром.

Книга «Ложится мгла на старые ступени» стала для меня открытием или даже откровением. Обычно когда речь заходит о современной российской прозе, во мне просыпается скептик, он же цербер, который не даёт ни малейшей возможности даже голову повернуть в сторону новых авторов-соотечественников. Иногда, да крайне редко, что уж там греха таить, я этого цербера затыкаю и берусь за ту или иную книгу. Если она неудачна (а это происходит в 98% случаев), это делает моего пса только сильнее, если же производит благостное впечатление, то счастью моему нет предела, ибо приятно сознавать, что «могут же ещё!». Поэтому-то мне так отрадно, что роман Чудакова пришёлся ко двору и попал в список любимых книг.

Взявшись за это произведение, я, как и большинство читателей, была убеждена, что передо мною автобиографический роман. Позже выяснилось, что не всё так просто. На самом деле в книге тесно сплелись и правда, и вымысел, причём настолько органично, что были обмануты не только рядовые читатели, но и литературоведы. Произведение знакомит нас с жизнью одной семьи на протяжении нескольких поколений. Рассказ ведётся от первого лица, слово предоставлено Антону. Посредством его воспоминаний мы видим старшее поколение – его бабушку и деда, потом родителей, а потом и его самого в разные периоды жизни. Действие в основном происходит в казахском городе Чебачинске, который с лёгкой руки чиновников на многие годы стал городом для ссыльных. Кого там только не было: и чеченцы, и немцы, и государственные преступники, и диссиденты, и уголовники.

Больше всего меня, конечно, поразил быт во времена дедушки и бабушки Антона. В их доме процветало натуральное хозяйство во всей красе. Тут тебе и хлеб пекли (да такой, что неделю не черствел!), и одежду шили, и ремни выделывали, и свечи, и мыло и бог ещё знает что. А девизом являлись дедовы слова:

Потому что, если ты не умел, то влачил весьма жалкое существование. Так семья Антона всегда недоумевала, как можно сидеть на бобах, когда государство выделило тебе клочок земли. Возделывай да живи! Но не все ссыльные были на это способны. Некоторые же вообще ни на что не были способны. Процветали кражи. Нелегко было выживать.

Ещё один знаковый для меня момент. Отец Антона был преподавателем. Отсюда в романе присутствуют рассуждения на тему образования, на место учителя в обществе.

Увы, всё так. То есть мне, конечно, доподлинно неизвестно, как оно было в то время, зато то, что творится сейчас, очень близко. Тихой грустью веет от того действительно хорошего прошлого, которое безвозвратно ушло, где профессия учителя была и востребована, и почётна. Сейчас же даже самые несмышленые дети искренне недоумевают: «Ну, и зачем Вы столько учились? Чтобы стать учителем, что ли, и мучиться с нами за копейки?».

А «Новая газета» характеризует произведение как гомерически смешное и грустное одновременно. Да, смешное тоже есть, верно.

• Зайдёшь в избу, Антон? - спросил Гурий. - Выпьем.
• С утра?
• А что? С утра выпил - весь день свободен.

  С этой книгой точно можно и грустить, и улыбаться. После неё остаётся непередаваемое волнительное чувство уюта, как если бы вы провели приятный тёплый вечер на веранде, утопающей в зелени, с сочными ароматами лета и горячего чая с плюшками.

Если завести речь об авторских жанровых номинациях, то первыми, конечно, всплывут Пушкин с его романом в стихах и Гоголь с поэмой в прозе. Это примеры и первичные, и наиболее удачные в рамках обозначенных авторами разновидностей; тесная связь творческой задачи с индивидуальностью выражения ведёт к «одноразовости» подобных маркировок, и бывает трудно уже разобрать, что чем определяется – жанр произведением или произведение жанром. И это при том, что классики не так уж соригинальничали, всего лишь нарушив родолитературную принадлежность текста, по сравнению с современными авторами, лихо скрещивающими сферу письменного слова с визуальной, музыкальной, компьютерной, не чурающимися смешенья языков и самого невообразимого контрапункта: на рубеже XX–XXI веков в русской литературе можно встретить и роман-наваждение (Л. Леонов), и оперу в трёх действиях (Д. Быков), и микророман (Ю. Дружников), и виньетки (А. Жолковский), и филологический триллер (М. Елиферова). На фоне такого роскошества роман-идиллия, озаглавленный блоковской строкой, выглядит столь невинно и успокаивающе-старомодно, что никто не замечает оксюморон, две вещи несовместные. Дело даже не в том, что идиллия по определению – малая поэтическая форма, а роман – большая эпическая; содержание идиллии – покой, тишина, умиротворённость, роман же многолинейно и многоголосно изображает человека в сложных жизненных взаимодействиях (отсюда и разница в объёмах). Впрочем, теоретики литературы указывают на кризис крупных форм, и хотя увесистость тома А. Чудакова вкупе с авторитетом уважаемого литературоведа как будто выступают гарантом против «измельчания», они же заставляют взяться за книгу с мыслью о возможном тонком троллинге: перед нами либо не идиллия, либо не роман.
Начнём с более простого: в том, что «Ступени» не роман, со мной бы согласились не один и не два рецензента даже из тех, кому книга понравилась. Очевидно прежде всего, что здесь отсутствует сквозная событийная нить. На этом обстоятельстве как таковом, разумеется, обвинение не построишь; отрывочность, фрагментарность вполне могут служить сюжетообразующими факторами, однако в данном конкретном случае они не выступают условием игры, а придают тексту явное сходство с неотредактированными мемуарами, и будь изначальная установка именно такой, дело бы существенно упростилось. Читателю не пришлось бы днём с огнём разыскивать в тексте технику художественного анализа отношений человека и среды, а автору – метаться между перволичным и третьеличным повествованием. Употребляя выражение «жизнь как роман», имеют в виду, на мой взгляд, нечто совершенно противоположное подшитым в твёрдую обложку «настриженным кускам быта». Роман (биографический или нет), в моём классическом ретроградном понимании – это прежде всего герой, а как раз героев у нас сейчас ещё меньше, чем историй. Вот и опять безгеройная книга – «жизнь эпохи» в этом качестве меня не устраивает, а дед… он остался мне чужим. Такие же симптомы «кризиса жанра», как «открытость и незавершённость», стирание границ между фиктивностью и документальностью, слияние автора вместе с персонажами в аморфную многофигурную композицию – увы, представлены в тексте со всей возможной полнотой.
Вторую часть жанровой номинации большинство рецензентов, как видно, приняли за чистую монету, называя книгу светлой и доброй. Позвольте, что же это за идиллия, когда один (и даже далеко не один) спился, другой повесился, третью упекли в психушку за то, что с детьми с горки каталась. Пусть и достойна восхищения способность семьи поставить натуральное хозяйство, но ведь за ней – полная необеспеченность самыми элементарными вещами, сводящая жизнь к устройству быта, а постижение мира – к скопидомному запоминанию сведений, которые при лучшем положении вещей были бы не нужны. В контексте описанного в книге времени и политического строя «идилличность», на мой взгляд, можно воспринимать только иронически. Но и в эти десятилетия истории страны жившие в ней люди не делились строго на диссидентов и коммунистов, и безусловная ненависть ко всему советскому так ли уж отличается от ярого отрицания всего царского? А как же, между прочим, затверженный в школе монолог Чацкого с его «Что старее, то хуже»?
Я устала от этой книги, как от случайного попутчика в электричке, которому хотелось поговорить (да не просто так, а идеологически направленно), а мне – подумать о своём, но из вежливости к пожилому человеку я слушала, кивала, понимая, что разговор никому не приносит удовлетворения, что и притираться к друг другу нет смысла, через пару часов расстанемся и больше не встретимся. С той разницей, что «Ступени» отняли у меня не пару, а много часов, оставив впечатление довольно высокомерного собеседника, который не преминет подчеркнуть при всяком удобном случае собственную образованность, знакомство с известными людьми и единственно верное мнение, используя для этого как правдоподобные факты, так и откровенные байки, а то и сюжет испанской сказки, ничтоже сумняшеся приложенный к истории рода Строгановых. Что любопытно: оголодав вконец по роману, я решила пересмотреть «Унесённых ветром» – тоже, между прочим, книга-лауреат литературной премии на историческом материале. И оказалось вдруг, что ситуация в ней на «Ступени» очень похожа. Старый мир, сметённый революцией, прекрасный, гармоничный, культурный, галантный, который безумно жаль. Но пафос совсем другой: вместо «и все они умерли» (помните, Антону тяжело было смотреть фильмы с умершими актёрами? Что за глупость. Я смотрела на экран и думала, какое чудо, что плёнка сохранила облик этой красавицы, её голос, движения…) – «завтра будет новый день». «Ступени» я оставляю во вчерашнем.

«…душа моя будет смотреть на вас оттуда, а вы, кого я любил, будете пить чай на нашей веранде, разговаривать, передавать чашку или хлеб простыми, земными движеньями; вы станете уже иными – взрослее, старше, старее. У вас будет другая жизнь, жизнь без меня; я буду на вас глядеть и думать: помните ли вы меня, самые дорогие мои?..»

Одна из самых больных вещей в этой жизни – несвоевременность. Слова в заглавной цитате рецензии принадлежат деду, центральному герою романа Александра Чудакова «Ложится мгла на старые ступени», но я невольно думаю об авторе. Эта книга выдвигалась на «Букера» в 2001 году, и тогда осталась неоцененной, признание пришло в 2011 году, роман получил «Букера» десятилетия, но автора уже не было в живых. Я понимаю, что такие вещи пишутся не для похвал, но все же… Зачем мертвым лавровые венки и восторженные отклики, они уже находятся за той чертой, куда наши запоздалые эмоции не достигают? Хорошо, когда человеку воздается человеческое в его короткий век, пока еще не поздно.

Возможно, для 2001 года этот роман слишком прост. В нем нет эффектных ходов, нет вызова, нет ничего на злобу дня. Это спокойная широкая река, текущая по бескрайней равнине, ее исток и устье теряются за пределами нашего поля зрения.

О чем эта книга?..

О чем эта книга? О деде, о бабке, о семье, живущей в небольшом Казахстанском городке, в который волна за волной приходят новые поселенцы: раскулаченные, выселенные чеченцы, эвакуированные, сосланные ученые. Трудно представить себе обстоятельства, при которых все эти люди могли бы встретиться, но жизнь той эпохи полна парадоксов, и они на равных условиях борются за выживание, делая это так, как умеют.

Еще это книга об ушедшей эпохе, о сталинских временах, о войне, такой, как она видится из глубокого тыла, куда доходит голодом и отсутствием всего необходимого. Но при том, что рассказывает автор об очень тяжелых временах, нет никакого надрыва и подвываний. Нет жалоб, обличений, нет даже авторских оценок, просто картинки из жизни, диалоги, ситуации. Хороший простой язык, тонкий юмор, хотя иногда становится и страшновато от этой легкости, с которой рассказывается о вещах тяжелых и глубоко трагичных. Например, тут.

Это книга о людях. О тех, кто, не задумываясь, помогает, и делится всем, что у него есть (бабка рассказчика), и о тех, кто совершенно спокойно забирает последнее, кто не умеет быть благодарным. И опять, нет ни похвалы первым, ни осуждения последним. Смотри, читатель, это было так, ты сам не маленький и можешь во всем разобраться. Вот дед, который всю жизнь говорил только правду и каким-то чудом уцелел во времена, когда за одно слово, люди навсегда исчезали в лагерях; вот Василий Илларионович, его зять, раскидывающий тысячи на гульбу в «Метрополях»; вот одноглазый Никита, бывший кочегар с легендарного «Варяга», рассказывающий истории, далекие от тех, про которые сложили песни; вот граф Шереметьев, переводящий со множества языков и собирающий у себя невероятнейшее для советской России общество; вот Вернадский, стоящий с кошелкой в очередь в распределитель; вот каким-то непонятным образом в ткань рассказа вплетается Вольф Мессинг и барон Унгерн. Все эти люди выхватываются на миг и исчезают. Или мы уносимся от них в будущее?

В конце автор замыкает повествование в кольцо и возвращается к деду, восходя уже на другой уровень. На уровень вопросов жизни и смерти, бытия, судьбы человеческой и исторической, веры и греха. И устами деда он все-таки выносит приговор той эпохе, хотя и сомневается в своем праве на это:

«- Они отобрали сад, дом, отца, братьев. Бога они отнять не смогли, ибо царство Божие внутри нас. Но они отняли Россию. И в мои последние дни нет у меня к ним христианского чувства. Неизбывный грех. Не могу в душе моей найти им прощения. Грех мой великий».

Что остается? Помолчать в скорби, окинуть взглядом исчезающее в дали, и плыть дальше, в свои дни, в свои свершения. Эта река движется в одну сторону, и остановить ее мы не можем, но у нас есть память. Память – это для того, чтобы хранить доброе и чтобы не повторять злое.

Главное, что вам нужно знать об этой книге, – в ней нет сюжета, а только истории людей. Как мозаика, они создают образ царской и советской России – через судьбы и образ мышления.

Связующим звеном выступает Антон, родители которого во время московских чисток решили по доброй воле отчалить на стройку в Казахстан, куда вскоре насильно стали ссылать «неблагонадёжных» граждан и куда приехал дед Антона, получивший монархическое образование и ставший в романе одним из главных образов человека той эпохи.

Можно было бы предположить, что это роман взросления, но это не так: Антон, конечно, становится старше, переезжает в Москву, женится, навещает деда в Казахстане уже со своей дочерью, – но здесь почти нет рефлексии по поводу собственного становления как личности. Этапы его жизни лишь контурно обозначаются, но направлены на воспоминания о знакомых, друзьях, членах семьи – можно сказать, в хаотическом порядке. То есть чёткой структуры тут тоже нет, но есть мнимая, обозначенная в судьбе самого яркого, на мой взгляд, персонажа – деда Антона, чей смертью фактически и заканчивается роман.

Если для вас непринципиально всё вышесказанное, то «роман первого десятилетия» вам точно понравится. Он бесподобный, не на что другое не похожий. Это как листать фотоальбом и слушать истории, связанные с этими людьми. Слушать историю страны в лицах.

В ней есть некоторая избыточность, порой чрезмерная хаотичность, иногда – неровность стиля, что мешает читать её залпом. Но в какой-то момент эти недостатки текста превращаются сначала – в шероховатости, потом – в изюминки.