Discipline and Punish. The Birth of the Prison

Когда начинаешь читать эту книгу, думаешь: "Ну, подумаешь, тюрьма. Что там эти французики второй половины XX века придумали ещё? Ведь и так всё ясно, мы же живём там, где половина сидит, а вторая готовится". Однако не всё так просто, как кажется. Простая мысль - "а судьи кто?". Ведь и впрям, где та грань, за которой уже можно "сесть". Как человечество определяет? И главное кому дать это право? Жаль я ещё не прочитал Homo Ludens Хейзинги, а то бы наверняка провёл параллель с жизнью, как игрой.

Европа есть Европа - помня прошлые опыты с околофилософским Эко, приготовился рыскать тут и там в инете, дабы закрыть локуны незнания взглядов интеллектуального европейского истеблишмента. Но нет, в этом плане тут всё более или менее в норме. Но вот с точки зрения содержания... Не ждите, что тут вам откроются точные и исчерпывающие знания касательно чего либо связанного с тюрьмой. Это книга скорее о противостоянии "власть-гражданин". А чего вы хотели то?)

Очень понравилась идея о наказании. Есть над чем подумать, и о чём взгрустнуть. Ну и конечно взгляд на тело, как на замкнутую, а главное обособленную систему. Не знаю как Фуко, но мне кажется малоприятным быть независимым, но заключенным. Что-то тут неправильно.

Тема о надзирателях это конечно отдельный разговор. Сразу вспомнилась история о стэнфордском тюремном эксперименте)

А главное для чего нужно хотя бы бегло ознакомиться с этой работой - это взгляд на современным (для Фуко) мир как на Тюрьму. Именно так, с большой буквы. Так это или нет, решать каждому. Но нужно хотя бы подумать над этим.

Получив эту книгу на прочтение, я не то чтобы особо обрадовалась. Но была вероятность того что книга мне все же понравится,  потому что я с удовольствием прослушала подкаст от Арзамаса на эту тему. Называется он “Преступление и наказание в Средние века”. Так что я рекомендую послушать его, если вы ещё сомневаетесь, будет ли вам вообще это всё интересно.

Мне кажется, что “Надзирать и наказывать” это одна из тех книг в которых вы не должны преследовать цель понять каждое слово.  По крайней мере, это сильно упростило мне жизнь и прочтение текста. Также стоит помнить, что это не учебник истории. Помимо того, что автор рассказывает реально происходящие события и изменения в законодательстве, он также и выражает свое мнение. Признаюсь, что книгу я прочитала только до половины. В определенный момент я пыталась заставить себя прочитать себя энное количество страниц в день. Но тогда у меня возникало ощущение, что я готовлюсь к какому-то семинару в университете, и  несмотря на то, что материал мне кажется интересным, насильный темп прочтения начал портить впечатление. Предисловие тоже рекомендую пропустить. Мнение эксперта, который практически соперничает по сложности с оригинальным текстом, скорее всего отпугнет вас.

“Надзирать и наказывать” - это о том как акцент наказания на физическом страдании наказуемого и мести власти за преступление против его законов переместилось на его душу. Об этом говорится буквально на первых страницах. Оказалось, что смертную казнь отменили не только по гуманистическим причинам, а, например, потому что казнь слишком возбуждала публику. Получилось так, что казни в конечном счёте не пугают народ, а скорее наоборот рождают ненависть и провоцируют дальнейшее нарушение закона. Забавно, что гильотина возникла как вполне гуманистическая альтернатива более жестокой смертной казни, например, четверованию, так как в этом случае смерть происходит мгновенно. Меня зацепила точка зрения о том что любое нарушение закона - это в какой-то мере действие против существующей власти, государства и поэтому преступник должен отвечать и перед государством и перед обществом, которому он также нанес ущерб. При этом во все времена существовали некоторые послабления и были законы необязательные к исполнению.

Показалось важной мысль о том, что наказание в первую очередь нацелено на остальных людей, а не на преступника . Конечно, наказанием мы должны обеспечить, чтобы преступник больше не нарушал закон, но в большей степени целью наказания является установление негативного образа, который будет ассоциироваться с данным преступлением. Последствия от этого деяния должны быть менее привлекательными, чем предполагаемая выгода. Тут ещё интересно заметить момент смены смертной казни пожизненным заключением.  С точки зрения заключённого, пожизненное заключение растягивает наказание при этом тело его страдает практически минимально,  но другие люди ощущают это наказание одномоментно и это достаточно сильное ощущение реально снижает желание нарушать закон за которое это пожизненное можно получить. Я вспомнила Норвегию, которая вела достаточно интересно практику замены пожизненного заключения 21-летним сроком, который потом может продлеваться на 5 лет до бесконечности. Это сделано с мыслью о том, что вполне реально за такое время исправить человека (то есть такая цель при наказании тоже преследуется, и об исправлении, скорее всего, будет идти речь в части о тюрьмах в данной книге, до которой я еще не дошла). Но случай с Брейвиком вызывает недоумение. Имеют ли право жить люди, которые нанесли обществу такой огромный ущерб? Здесь подробнее о судебной системе Норвегии: тык . Осмелюсь выразить свое мнение: мне кажется, что нам всем стоит идти по пути дальнейшей индивидуализации наказания, принимать во внимание все больше деталей и переменных.

Вообще в книге очень много мелких советов, которые могут пригодиться, неожиданно, и начальнику какого-нибудь большого предприятия и родителям большого семейства. Конечно, мы не говорим тут о физических наказаниях, но в целом  описание логики как это всё работает, вполне может пригодиться и в наше время.

По мере прочтения книги у меня накопилось просто огромное количество закладок и выделенного текста. Читать об изменении судебной системы для меня оказалось очень интересным (при этом адвокатом я никогда не хотела быть), сравнивать с текущим - вдвойне.  Возникла мысль, что хотя мы далеко продвинулись от методов Средневековья, нам есть над чем еще поработать. В книге есть достаточно большой отрывок о том какой вред приносило вторжение абсолютной власти монарха в уголовно-правововую систему, и в этот момент я серьезно подумала: что-то у нас осталось еще с тех времен. Действительно, вторжение монарха в судебную часть привносит очень много сумятицы, так как он может по своему желанию как кого-то отпустить так и наоборот наказать строже, чем следует. Ещё в книге говорится о том, что нужно применять различное наказание зависимости от сословия, злодеяния сделанные богатыми приносит обществу намного больше вреда.   У нас сословий нет, но разделение-таки присутствует, почему-то в обратную сторону: богатые у нас получают самые большие послабления. Решения выносимые судебно-правовой системой в нашей стране - скорее всего одна из явных проблем, которую обществу пока так не удается решить.

Ужасно много мыслей меня возникло только по прочтении всего лишь половины книги. Вспоминается одна из известных фраз, которая выглядит как-то так: "Если вы хотите узнать свое будущее, то нужно в первую очередь изучить свое прошлое". История наказаний и преступлений - это одна из необходимых вещей которые должен знать активный гражданин!

Прочитав начало, я подумал «ну не будет же так всю книгу, да?». К сожалению, всю книгу так не было, а и то было бы лучше.
Нет, в некоторых местах интересно, но проблема лишь в том, что места эти – некоторые. Например, наблюдать за тем, как казни из праздников (нормальный такой праздничек, да? Не то что эти ваши салюты. Вон лучше повесили бы кого, или четвертовали, или конями… стоп, это уже спойлеры) и торжества правосудия превратились в сочувствие мученику, даже можно сказать герою (представляю, как дети того времени мечтали чего-нибудь своровать, и чтобы потом их… Эх, человек-паук, какой из тебя герой? С большим преступлением приходит большее наказание, вот где сила).
Еще одним исключением из общей скуки, с которой я читал, стала поразившая меня мысль. Вот я сижу и читаю про казни, пытки, тюрьмы, заводы, дисциплину в современном обществе… Стоп! Что? Реально, дисциплина подобного рода делает все тюрьмой. Сначала на работе, потом законы начинают нас ограничивать и дальше – больше. Книга должна была закончиться тем, что рано или поздно все придет к тому, что мир станет одной большой тюрьмой, и тогда само понятие «тюрьмы» исчезнет. Или же заменит собой понятие «мир».
Ну ладно, какие-то сумрачные заключения, оставим их дивергентам и прочим выдающимся в антиутопиях личностям. В целом книга конечно познавательная, но уж больно научным языком для меня написана, мне учебников то хватает… Нет, я конечно за то чтобы развиваться, но вечером если уж и читать научные книги, то науч-поп (только надо аккуратно подходить к выбору, опасный это жанр:D).
Для тех, кто не играет в Долгую Прогулку совет: не играйте если вы решили прочитать эту книгу, потому что фанатеете от маньяков, пыток и всякого такого, лучше проходите мимо, тут красок не будет, которых вы ждете, тут все научно и обдуманно.

Едва раскрыв эту книгу, я вспомнила, почему не люблю философию. Художественной литературе я готова прощать любое многословие, если только оно позволяет нарисовать в голове яркую и красивую картинку; лишние слова в произведениях нон-фикшена затрудняют понимание и заставляют продираться через густой лес, в конце которого нет единорога.
Проклинать и обвинять в том, что книга попала мне в руки, некого. Наверное, мне всё время казалось, что курсы криминологии и уголовно-исполнительного права в моем университете были слишком поверхностны и недостаточны для понимания природы и механизма наказаний. Так или иначе я пришла к этой книге.
Странно ждать от философии ответа на вопрос. Философ будет долго переливать из пустого в порожнее, бичевать пороки системы, "подсвечивать" недостатки, вспомнит про утопический "паноптикум" Бэкона, сравнит все общество с большой тюрьмой, а в итоге выйдет пшик.
Я, разумеется, прекрасно понимаю как то, что современное общество далеко ушло от наказаний, в основе которых лежит принцип талиона, так и то, что нынешняя пенитенциарная система (как российская, так и мировая) не достигает тех целей, которые изначально ставит перед собой. Наказание в его современном разрезе по-прежнему направлено на изоляцию, компенсацию, устрашение, на что угодно, только не на перевоспитание. Все проблемы, упоминаемые Фуко и свойственные современной ему системе наказаний, не решены до сих пор. Места лишения свободы по-прежнему представляют собой пыточную, "школу уголовников", место, где развивается определённая культура (деликвенты), которая - к моему ужасу - выплескивается наружу во всевозможных уродливых проявлениях - от пресловутого А.У.Е. до блатных песен из каждого утюга. "Перевоспитание трудом", о котором упоминает Фуко, и которое в советском обществе считали панацеей, почти не дает результата. Большинство единожды попавших в жернова "исправительной" системы не могут освободиться от её оков и продолжают существовать по тюремным принципам, иногда мечтая вернуться обратно в упорядоченный мир баланды и муштры. Исключения есть, но они в районе погрешности.
Высокие и прекрасные идеи Фуко, его конструктивная (в общем-то) критика, анализ эволюции (эволюции ли?) пенитенциарной системы, к сожалению, не применимы на практике. В каждой шутке есть доля правды, и мне по прочтении философского труда Фуко почему-то приходит на ум новелла "Напарник" из бессмертной трилогии Гайдая, смысл которой сводится к идее о крахе гуманизма при его столкновении с наглостью. И, наверное, я скажу непопулярную вещь, но рассуждения о том, что наказание должно обращаться к совести, может быть справедливо только в отношении того, у кого эта совесть присутствует как явление. Остальных оно должно пугать, в том числе, суровостью и неотвратимостью, иначе всё сведётся к началу пресловутого "Напарника". Сомневаюсь, например, что изоляция знаменитого Брейвика в комфортабельной квартире со спортзалом и удобствами, которых нет у многих законопослушных граждан, служит истинным целям наказания.
Труд "Надзирать и наказывать" для меня оказался не столько информативным источником, сколько поводом порассуждать и задуматься на "заданную" тему. А это, согласитесь, не так уж мало.

Меня всегда подкупали работы, для написания которых автору предстояло провести настолько масштабное исследование, что остается только поаплодировать. Эта книга - колоссальный труд, труд не только по сбору материала, но и по затрате аналитических скиллов. Несмотря на это (а может и именно по этой причине) читателю, приступающему к чтению, следует морально приготовиться к тому, что будет нелегко, да что там, иногда будет практически невыносимо.

Автор лавирует между историческими фактами и философскими рассуждениями о моральной и этической сторонах пыток и прочих методов наказания правонарушителей, не обходя стороной и людей, которые еще ничего дурного не совершили, но за которыми нужен глаз да глаз (коллежи, больницы, заводы и простые бедняки, ведь лентяй - будущий преступник!). Здесь мы узнаем о паноптикуме, делинквентах (это слово встретится вам в книге, наверно, около сотни раз) и объективации преступников, узнаем, когда и почему казни из публичных массовых зрелищ превратились в закрытые процессы, не привлекающие внимания зевак, о целях проведения и всём разнообразии физических пыток, а также понаблюдаем за тем, как менялись виды и способы правосудия за последние века.

Есть и минусы (куда без них): помимо вышеперечисленной сложности восприятия специфического языка, в книге достаточно воды, чтобы напоить ей заключенных небольшой колонии. Причем вода эта не простая, а высококонцентрированная (тест на тошноту текста некоторые из глав точно не прошли бы). Закрываю без сожалений о потраченном времени, но с легким сердцем.

До этой книги, при упоминании Мишеля Фуко в голове всегда возникал образ такого заумного философа-культуролога и, заодно, почему, вспоминалось, что в его четырехбуквенной (если брать написание на русском языке) фамилии на самом деле, в оригинале, целых восемь букв. Что-то сродни ощущению «Ах, вот он каков! А он не так-то прост!». После прочтения книги «Надзирать и наказывать» к его образу добавится динамичный образ долгого и мучительного, как для коней, так и для палача, четвертования неудавшегося цареубийцы. Месье Фуко становился всё более великим и ужасным. Тем временем, книга оказалась прелюбопытнейшей. Главное, не читать ее во время обеда.

В своей книге, автор внимательно рассказывает нам историю изменений формы наказаний за всевозможные преступления – отталкиваясь, понятное дело, прежде всего от французской истории (это важно иметь в виду и, встречая слово «Революция», помнить, что «нееет, не наша это октябрьская революция, а их, июльско-ноябрьская»).

Постепенно Фуко раскрывает, как только благодаря переходу от централизованной монархии, когда подразумевалось, что преступление совершается «против самого Короля» и наказание должно было быть ярким и назидательным, к демократии наказание стало более гуманным и не публичным. Несколько столетий подряд признание вины самим преступником было единственным весомым аргументом для почти единственной формы наказания - казни, поэтому изощренные пытки стали той одной возможностью вину доказать. А поскольку все суды были тайными и скрытыми от глаз публики, именно казнь и «покаяние в глазах» (и в предсмертной речи) подсудимого могли служить доказательством справедливости вердикта.

При переходе к демократии, для государства как органа власти стало важно не проявлять жёсткость и наказывать, а контролировать и предупреждать. Именно поэтому, появилась необходимость удерживать свершивших преступление, надзирать за ними в исправительных заведениях, вводить все более регламентированные порядки, пытаться переделать, воспитать, дисциплинировать.

Мне особенно запала в душу эта прекрасная параллель между строгой дисциплиной в тюрьме, больнице, школе и на заводе. Отработав удобную модель тотального контроля людей в наказательном учреждении, государство перенесло её в места упорядоченного скопления уже законопослушного населения. Ведь это так удобно, когда человек приучен к определенному распорядку, послушен и предсказуем. В определенный момент я вспомнила, как моя мама – воспитательница детского сада – твердила, что «детский сад это та же казарма» и подумала, что "а моя мама вот ничем не дурнее Фуко" и в этот самый момент у образа Фуко в моей голове отпало порядочно «величия». И ещё одна интересная мысль: читая про наказания в тоталитарном и демократичном обществе мне всё время казалось, что конкретно мы как-то от монархо-центрированных наказаний не так далеко и ушли. Видно, как-то не так сработала наша Революция.

Специфика моей работы такова, что большинство коллег имеют «любимого» философа и периодически его цитируют. Так вот, Фуко - однозначный лидер в этом параде академического тщеславия. Мое знакомство с автором началось с этой книги, и это начало вполне впечатляющее.
Автор подробно описывает, как меняется этика наказаний: как люди, которые раньше были властны лишь над телом, стали посягать на то, чтобы исцелять душу или обрекать ее на мучения. В то время, как гильотины с центральных городских площадей заменяются сначала на расстрелы в отдаленных уголках тюрем или электрическими стульями, а затем - впрыском смертельной дозы препарата, никуда не девается уверенность в своем праве карать и миловать, оценивать человеческие п(р)оступки.

Судьи остаются с максимально чистыми руками, в то время как их роль остается прежней. Меняются лишь декорации, в которых происходит возмездие:

Отдельного упоминания заслуживает оценка автором «вспомогательных» ролей в судопроизводстве. Как, например, оценивается вменяемость подсудимого, как определить, заслуживает он наказания или лечения? Кто принимает такое решение: доктор, судебный эксперт, судья, присяжные, обвинитель или адвокаты?

Окончательное искупление - это что-то невозможное в современном мире. Если алгоритм христианской морали был прост: понеси наказание - раскайся - живи дальше, то сегодня это невозможно. Преступники в обществе стигматизируются даже после того, как отбыли наказание, не могут стать «полноценными» участниками общественных отношений, должны соблюдать какие-то унизительные ритуалы и жить в определенных рамках (иногда не только они, но и их близкие). По моим личным ощущениям, вытаскивание наживую кишок и сожжение их на глазах у еще живого человека может быть даже менее болезненным в иных случаях.
В целом, книга Фуко - про метафизику, а не про историю преступлений или судопроизводства. После впечаюляюще подробной сцены четвертования читателю, который ждет того же накала страстей, может оказаться скучно читать сентенции автора о том, как воспринимаются, как ощущаются наказания, как трансформируется общественное сознание по отношению к уголовно-правовой системе. Однако скрупулезность, тщательная проработанность темы позволяют проникнуться этой проблемой, которая вообще-то не входит в круг размышлений среднего обывателя.

И что вы в мою жизнь носы суёте? В детдоме воспитывали, в училище воспитывали, сюда приехала – думала, вздохну свободно. Нет, опять воспитывают! Взяли моду, то нельзя, это нельзя.
«Девчата»

Вульгаризированный пересказ книги Фуко о тюрьмах начнём с детского сада.
Стальные щупальца режима вытаскивает пухло-розового человека из колыбельки и подчиняют сатраповским правилам. Дисциплина, расписание. Дневной сон порабощает человека через телесное. «А за столом я глух и нем» имеет богатую родословную от монастырских трапез до обернской системы заключения.
В школе младенчик окончательно превращается в учётную единицу. Бесконечные классные журналы, табели, медицинские ведомости, доска почёта, отсаживание на «камчатку»… Вы только в слушайтесь в это слово – «камчатка»!

Если же человека настигнет аппендицит, то он попадёт в ещё более строгое заведение, где подсчитают не только знания по географии, но и, пардон, испражнения. Восемнадцатый век изобрёл ежедневно присутствующего в больнице врача (что очень и очень неплохо), но тот немедленно нацепил на кровать – табличку, на анализ – наклейку, на больного – пижамку, на труп – бирку. Неприступными форт ноксами вознеслись больничные стены, снаружи их штурмуют родственники со «вкусняшками», оборону держат накрахмаленные медсёстры, а внутризаключённые больные встают по звонку и плетутся принимать освежающий утренний укол.

Ваше высочество, сначала намечались торжества. Потом аресты. Потом решили совместить.
«Тот самый Мюнхгаузен»

Как красиво жилось в веке этак шестнадцатом! Убьёшь кого-то по пьяной лавочке, а к тебе уж герцог едет, вот с таким плюмажем. И казнит тебя при всём честном народе с милой посконной жестокостью. Люди радуются, ты радуешься – вот где скрепы, вот где власть и порядок.

Как спокойно жилось в веке, например, восемнадцатом! Уважаемые господа разработали подробнейшие уложения наказаний. В которых чётко прописано, что именно у тебя отрезать, а что (и где) прибавить – в строгой зависимости от нанесённого тобой ущерба. Справедливо! Опять же, зрелищно! На опен-эйры кандальников собирался весь цвет города – уникальная возможность блеснуть (цепями) в светском обществе, познакомиться с интересными людьми и маленько подкачаться с помощью восьмикилограммовых кандалов.

И как нудно жить сейчас. Известная формула «украл, выпил, в тюрьму» романтична лишь на две трети. Остальное – пародия на сиротский приют при монастыре (см. мемуары небезызвестной Эйр). А душа просит красоты и полёта…

Нет у вас методов против Кости Сапрыкина!
«Место встречи изменить нельзя»

Что же делает человек, когда ему лезут в голову и заставляют жить по часам? Правильно, он становится в контру к существующему режиму и морозит уши назло кондуктору. Кстати, есть вполне уважительная причина: что сейчас, что двести лет назад работу после отсидки найти сложно… А что делает власть, обнаружив этих доблестных кабальеро у себя в хозяйстве? Правильно, приспосабливает их под свои нужды. От Эжена Франсуа Видока до безвестного петербургского шпика, в любой стране мира власть и преступность демонстрируют чудное взаимопонимание. Подозрительно прекрасное взаимопонимание. Включите любой полицейский сериал – охранители и их антагонисты слились в экстазе и стали неразличимы по речи и поведению.

Вогоны – одна из неприятнейших рас во всей Галактике. Они не злые, но вздорные и бездушные бюрократы.
«Автостопом по Галактике»

Отвлекаясь от грустной российской действительности, вспомним, что все наши таблицы, матрицы, кодексы, определители, расписания – это недавнее изобретение. Человек прекрасно жил в мире, где есть герцог (с плюмажем), священник (с Библией), жена (со скалкой) и дети (что характерно, без штанов). Уже потом оказалось, что герцог наш – завалящий землевладелец пятого ранга, сам ты являешься налогоплательщиком третьего класса, а в какие графы и цифры заковали твоих дармоедов, мы уже показали в первой части, говоря про школу.
Чтобы чем-то управлять, надо это что-то посчитать. Чтобы что-то посчитать, надо что-то разделить на условные части. «Разделяй и властвуй», как говорил один умный человек. Чтобы сэкономить на командировочных герцогу, вынужденному с виселицей наперевес мотаться между деревушками, надо организовать такую систему, где одного красивого герцога заменит целое подразделение из некрасивых сотрудников, набранных тут же, из деревенских.
Пойдём дальше и вместо несущего возмездие герцога (которого, кстати, так хочется укокошить в пылу революционных чувств где-нибудь на большой дороге) пригласим целую свору чиновников, пастырей и учителей, которые навяжут вам (нам) чувство вины с пелёнок. Был бы человек, а статья найдётся.

А что же тюрьма, спросите вы. Тюрьма – это так, вишенка на торте, нелицеприятное, но такое необходимое изобретение. На вопрос надо смотреть ширше и глубше, сознавая, что всё наше общество суть тюрьма, а свобода выбора суть иллюзия.

На этой скорбной ноте отправляем вас читать Фуко. Ну не критиковать же этого мастодонта нам, с тремя классами церковно-приходской школы за плечами. Не доросли-с. Читайте Фуко, старайтесь не заснуть в процессе, а позже ссылайтесь на авторитет уважаемого автора практически во всех вопросах жизни и смерти. Ибо Фуко не ограничивается узким понятием тюрьмы, а рассматривает весь комплекс проблем, её породивших. Вот и получается, что в книге про тюрьму описана не блатная романтика, а эволюция общества за последние четыреста лет, – что мы и пытались показать в нашем немощном пересказе.

Для чего нужна тюрьма?

Мне часто приходилось сталкиваться со следующей точкой зрения: если у человека не было выбора, его поступки не могут считаться моральными/аморальными и, следовательно, подобные деяния не должны подлежать наказанию. В представлении сторонников этой позиции преступника наказывают просто потому, что он причинил кому-то вред и теперь обязан пострадать сам. Таким образом восстанавливается справедливость.

Однако на деле (об этом как раз и рассказывается в книге) причин для наказания намного больше. И зачастую оно направлено не столько на самого преступника, сколько на всё общество в целом. Наказание призвано предотвращать преступления, вызывать у людей, которые пока ничего не совершили, страх и нежелание преступать закон.

Ещё один аспект тюремного наказания - социальная изоляция. Разумеется, можно сказать, что преступника ограждают от общества, чтобы помочь ему исправиться. Но намного чаще происходит нечто противоположное: тюрьма ограждает общество от преступника, ведь он представляет собой источник опасности. По сути во всей этой системе преступник - вообще не основное лицо.

Фуко сопоставляет устройство тюрьмы с другими учреждениями (армией и учебными заведениями), где поддерживается жёсткая дисциплина. И это наводит на ещё одну мысль. Преступник, только что вышедший из тюрьмы, отвык распоряжаться сам собой, тюрьма не подготовила его к жизни на воле. Мало кто согласится принять на работу человека с судимостью, социальная изоляция заключённого продолжается даже после того, как он уже отбыл срок.

Выпускники школ и ВУЗов нередко попадают в похожую ситуацию. Как минимум 11 лет, а то и 15-17, если не больше, нас приучают вписываться в определённую систему, которая соверенно не готовит людей ко взрослой жизни. Допустим, если ты допускаешь 12 ошибок в тесте из 100 вопросов, 88/100 - хороший результат, им даже можно гордиться. Если ты допускаешь 12 ошибок в 100 заданиях, порученных тебе на работе, то за каждую промашку ты получишь сполна от руководства.

В школе и ВУЗе пятёрка (а иногда и четвёрка) - это то, что заслуживает похвалы. На работе "пятёрка" - это то, чего от тебя ждут по умолчанию (ведь тебе платят деньги не за то, чтобы ты работал на "четыре"). Бывает и обратная ситуация: круглый отличник с красным дипломом на работе может осознать, что выполнять всё безукоризненно здесь уже не получится, не хватит ни времени, ни сил. Более того, из всех знаний, которыми его пичкали во время учёбы, ему пригодится лишь малая часть, а основной упор, оказывается, нужно было делать на социальные навыки.

Образовательная программа учебных заведений довольно предсказуема. На работе от тебя могут потребовать того, чего ты не делал никогда в жизни. В школе и ВУЗе твоя задача - выполнять указания в соответствии с изложенными правилами. На работе всё может пойти совсем не по правилам, и тебе придётся принимать самостоятельное решение.

Но если наказание, как уже было сказано выше, не столько перевоспитывает преступника, сколько предотвращает преступления других людей, то учебная система, видимо, призвана отбить у человека желание учиться, либо работать.

И самая страшная ложь, которую можно услышать в стенах образовательных учреждений, - это "работу нужно выбирать, исходя из своих склонностей", "работа должна приносить удовольствие", "сделайте своё хобби высокооплачиваемой работой" и т.д. "Выбери себе работу по душе, и тебе не придется работать ни одного дня в своей жизни", потому что такой работы не существует, людям не платят (нормальные) деньги за то, что они и так с удовольствием делают бесплатно.

Пути livelibа неисповедимы, сама я бы никогда не добралась до Фуко, а если бы добралась, то бросила бы со второй главы. Потому что первая хоть и описывает казни во всех подробностях дает хоть какую-никакую интересную информацию для совсем неподготовленных. Начиная со второй главы автор исследует и препарирует все суть пенитенциарной системы.
Он говорит о том, что помимо очевидных смыслов публичная казнь, например, несет в себе доказательство могущества власти. По этому, после захвата городов, после захвата власти и подавления восстаний первое,что происходит - это массовые казни/заключения, таким образом правители восстанавливают свой авторитет, показывают свое превосходство и всемогущество.

К слову о пытках, интересно следующее мнение:

Мне кажется, эта точка зрения, хоть и не так сформулированная, имела место в российском сознании от начала времен, ведь что в нашей литературе, что в истории люди настолько привыкли страдать, что считают тяжести жизни единственным способом обрести счастье и стать настоящим человеком.
Автор рассказывает, как со временем государство и правосудие дистанцируется от осужденных, возводит между собой и ними множество уровней, этой же цели служит и гильотина. Помимо того,что это быстрый и гуманный способ казни, это устройство позволяет правосудию не пачкать руки, теперь уже не палач и судебная система казнят человека, а некое устройство, не ассоциирующееся со властью. Чем дальше, тем больше препятствий, устройств и различных служб становится между наказуемым и наказывающим.
Со временем и суть наказания меняется. Это уже не "получи тоже самое,что совершил", а скорее "если сделаешь то-то, то получишь вот это", система наказаний сместилась от собственно наказания к осознанию возможности наказания.

Интересно мнение о том, что тюрьма несомненно рождает рецидивизм, но вот отсидевшие становятся более безопасными для государства, у них больше нет сил и возможностей собираться в массы и, например, устраивать восстания. Человек таким образом обезвреживается и становится способным только на "мелкие" правонарушения, преступления против отельных лиц/ общества, а не государства.
Ко всему прочему, автор рассматривает становление дисциплины, как способа управлять и следить за группой людей, при чем эта группа может быть как военными, рабочими, так и детьми. Как оказалось, не зря дети считают школу тюрьмой, работает то она по тому же принципу: жесткое расписание, возможность следить за каждым, постоянное занятие чем либо, чтобы избежать неподобающего поведения.
В целом, автор высказывает множество интересных мыслей, но сама книга для неподготовленного читателя абсолютно неудобоваримая, Фуко пишет сложными канцелярскими предложениями, используя юридические термины и искусственно усложняя то, что можно сказать более простым языком. Общее ощущение от книги - как будто посидел на лекции по далекой от тебя теме, которая вроде бы интересна, но лектор настолько скучный, что выцепишь ты оттуда только пару мыслей, в остальное время ты борешься со сном и пытаешься ухватить нить повествования.
Осознанное восприятие написанного появляется только спустя несколько дней после прочтения, потому что первое время единственная мысль о книге: "как хорошо, что это мучение закончилось".