The Kindly Ones

Как ни странно, хорошая книга. Длинная, слишком длинная, перегруженная лишними подробностями, неприятными описаниями извращений героя - но всё равно хорошая, настоящая. Взгляд на Вторую мировую с непривычной стороны, изнутри другого общества, взгляд на еврейский вопрос и его окончательное решение - глазами офицера СС, глазами образованного человека, который думает и рассуждает - и понимает причины безумия. Вообще, после этой книги понимаешь, какое огромное количество сил и средств тратила Германия, ещё далеко не гарантировавшая себе победу, на какие-то удивительные глупости, на пустое уничтожение, на решение вопросов, которые не требовали решения. Местами книгу можно цитировать, потому что постулаты Литтелла сильны. Местами книгу хочется пролистать, потому что выглядит всё гадко. Местами героя жаль, местами он омерзителен. И при этом роман выглядит ровно, он лишён провалов. Это просто годы войны, просто несколько лет. 9/10.

Некоторые книги нужно не прочесть, а прожить. Или даже «отбыть» — как срок. «Благоволительницы» Дж. Литтелла — такой случай. Честнее текста про нацизм вы не найдёте. 900 страниц препарирования души эсэсовца — долгое, но нужное путешествие, чтобы не стать таким же.

Максимилиан Ауэ, рассказчик, — не тупой садист-живодёр, а утончённый эстет, доктор права, полиглот… Который шатается по подворотням с мужчинами (ведь в детстве в мужском пансионе стал жертвой домогательств), воображая себя своей же сестрой, с которой ураганил в детстве (именно поэтому их и разлучили по разным пансионам). Мощная заявка, да? Именно этот компромат и становится рычагом давления, чтобы заманить Ауэ на роль винтика-историка в нацистской кровавой машине — и дальше этот интеллектуал будет искать оправдания всем своим действиям.

«Я просто выполнял приказ», — будут говорить вокруг него, и он тоже будет повторять это.
«Это просто меньшее из зол».
«Такова была необходимость».
«Мне просто надо кормить семью».
«Иначе было нельзя».
«И вообще они все плохие, вон они сделали X и Y — заслужили».
«Меня спровоцировали — я должен же был что-то сделать».
«Ну я просто...»

Первая стадия превращения не просто в винтик, а в одного из ряда насильников, — это смирение с самооправданиями, которые в избытке подкидывает уязвлённый ум. Ауэ не кричит «Хайль Гитлер!» с пеной у рта — он оптимизирует процесс массового убийства, превращая его в скучную бюрократическую рутину, в эдакую бухгалтерию геноцида. Здесь всех подчиняет «принцип фюрерства».

Представьте начальника, который не даёт чётких указаний, бормочет что-то неопределённое, а твоя задача — не выполнить приказ, а угадать его волю, его тайное желание. И в такой системе процветает не тот, кто честно работает, а самый беспринципный, самый циничный карьерист, готовый «перепрыгнуть собственную тень», чтобы угодить боссу. Эта система сознательно поощряет самых аморальных, ведь именно они лучше всех умеют интерпретировать невысказанное, превращая намёк в приговор. Зато совесть фюрера до поры как бы чиста, он мог бы сказать: я ничего не приказывал — это всё перегибы на местах, личная инициатива!

В этой книге наглядно видно, как заставить целую нацию сойти с ума: размотать зло на множество крохотных задач. И каждый будет ощущать, что он «совершенно нормальный человек, никакой особой враждебности к евреям не питавший, он просто выполнял приказы» — от машинистки-секретарши до производителя отравляющего газа. Вот и Макс быстро научается не страдать от смертей заключённых: каждая из них — ошибка, неэффективность, следствие того, что герой недостаточно хорошо трудился, что не смог убедить всех в том, что в лагерях рабы мол-де должны работать, а не умирать!

И вуаля: теперь для твоей совести ты не убийца, а лишь плохой менеджер проекта «Окончательное решение». Твоё сострадание — это досадная помеха производственному процессу, а человечность — сентиментальная блажь, слабость. Оправдывая и это, Ауэ будет цитировать вам греков, вспоминать колониальные зверства бельгийцев в Конго, кивать на американцев и их «жизненное пространство», отнятое у индейцев: мол-де все так делают, мол-де и нам так можно, мол-де мы не знали, что это зло...

Но «Благоволительницы» — это ведь Эвмениды, древнегреческие богини мщения, которые преследовали Ореста за убийство матери. «Я просто исполнял приказ» не прокатывает: есть поступок — будет расплата. И хоть обвопись потом: «Я живу, делаю, что могу, как все вокруг, я — человек, как и вы, уж поверьте мне: я такой же, как и вы!» Это не христианская бухгалтерия грехов, где важны умысел и раскаяние — тут в дело вступает дохристианская, греческая логика: Эдип не знал, что убивает родного отца и женится на матери, но это не важно — он виновен по самому факту свершённого. Так и для Литтелла нет значения, что большинство нацистов — унылые бюрократы, клерки и счетоводы.

Но, к слову, Макс сопротивляется вовлечению в работу этой машины недолго, ведь и личных мотивов у него оказывается полно. И подростковая ненависть к матери, и отчаянное желание быть похожим на отца-садиста без тормозов, и презрение к мещанской буржуазности, и, конечно, жажда власти — власти, которую дают мундир и должность. Конечно, уже заведомо чем-то развращённые люди развращаются особенно сильно. Например, под конец Ауэ без колебаний пристреливает старика-органиста: «Национал-социализм гибнет, а они играют Баха!» Идеология выжгла всё, оставив только рефлексы. А когда всё кончено, Гитлер мёртв, Берлин в руинах, Ауэ убивает единственного друга — не из ненависти, а просто чтобы забрать фальшивые французские документы. В этом последнем акте он убивает в себе всё: образ отца, фюрера, саму идею, которой служил. И вот тогда приходят благоволительницы-Эринии — истинное ПТСР.

Эта книга особенно важна теперь, когда есть соблазн поделить мир на чёрное и белое: заявить, мол, бескультурное отребье не читает классику и не слушает арии, а потому ведёт мир к гибели и творит зло. Но культура — не панацея: можно наизусть знать Платона — и при этом строить газовые камеры. Эрудиция и гуманизм — это разные вещи, и чем лучше у человека получится обосновать свои маленькие злодеяния отсылками на великих, тем больше он этих злодеяний наделает — и вот из них соберётся целая лавина.

Книгу эту советовать нельзя. Её можно только прописать — как горькое, необходимое лекарство от иллюзий. Такая литература заставляет замолчать — и задуматься. А ведь мораль-то, если порассуждать, довольно проста: нацизм — уродует, война — чудовищна, зло — банально.

К слову, работа над романом была начата с посещений архивов в Ингушетии во времена Второй чеченской, где Литтелл был кем-то вроде волонтёра. Затем текст был дописан за 120 дней в Москве. Идею к написанию романа подала война во Вьетнаме: автор боялся, что его мобилизуют «и заставят убивать женщин и детей, которые ничего мне не сделали». Поэтому начал представлять, как бы ему пришлось себя вести, родись он в Германии прошлого. Ещё Литтелла вдохновила фотография казни Зои Космодемьянской, а также фильм «Шоа» Клода Ланцмана, особенно дискуссия о бюрократии геноцида. Другие источники — «Уничтожение евреев Европы» Рауля Хильберга и «Дни нашей смерти» Давида Руссе.

Естественно, книга в своё время наделала шуму. Литтелла тут же обвинили и в порнографии насилия, и в смаковании мерзостей, а критиков, посмевших его похвалить, заклеймили «извращенцами». Как обычно: есть сорт людей, который считает, якобы демонстрация равна пропаганде, объяснение равно разделению, а обоснование равно оправданию. Если вы из таких, вам эту книгу читать не надо — идите в сухие документалки.

Одна из ярких цитат

Рецензия защищена авторским правом. Свидетельство о публикации №225071001753

Вот как на это можно писать отзыв или рецензию? Если книга понравилась - да как описание убийств казней и всякой чернухи может понравится? Не понравилась - так ведь написано то мощно, а то что о неприятных вещах, ну так всю жизнь как страус не проживешь. В общем некоторые момент пробрали, некоторые стошнили, но в целом читается довольно бодро, даже всякая мерзота.
Рассказчик нарочно видимо выведен таким отвратительным. Фашист, нацист, эсосовец, убийца, гомосексуал, и, как будто этого всего мало, еще и убийца матери и любовник своей сестры-близняшки. И это он еще не худший человек во всем этом хаосе войны. Может на фоне остальных, а может благодаря таланту автора, то и дело ловишь себя на сопереживании главному герою, говоришь себе "фу!" и продолжаешь дальше с отстраненным интересом. Какое-то время. А потом снова начинаешь переживать выберется ли он из очередной передряги.
И несмотря на всю чернуху, самым отвратительным для меня было то, что он изнасиловал чужой дом. Хотя какая разница, если его сейчас все равно сметет наступающей войной? Не знаю, просто это кажется мне самым мерзким из всего что натворил наш неудовлетворенный герой-любовник.
Короче, с отношением ко книге я так и не определилась - она ужасающая, но, как это говорится "заставляет задуматься", хоть я и ненавижу это выражение.

Предисловие из книги нужно выкинуть. Оно скучное, претенциозное, функционально служит только одному моменту. Умиляет формулировками, близкими к «миллион съеденных лично Сталиным».

Хотя едва ли «провокационная и скандальная» книга во всем так уж расходится с начальными банальностями. Вообще характеристика «скандальная» не должна привлекать. Рассчитываешь на озарения, а получаешь реалити-шоу времен ВМВ.

Правда, Ауэ не будет искать себе пару: он обманет нас несколькими выходками. Гомосексуальность, превращенная в скандал. Инцест-скандал. Нацист-скандал.

Это очень телевизионная проза. Желтушная. Поэтому здесь периодически всплывают жестокие, сексуальные или туалетные сцены для шок-эффекта. Никаких чувств они не вызывают: для любителей гуро слабовато. Желание ужаснуть или отвратить читателя слишком нарочито — не срабатывает.

Культурные отсылки, пласты постмодерна не делают автоматически книгу «краше» и не ставят ее в ряд интеллектуальной сложной литературы. У каждого свои предпочтения, это – не мое.

Трогательная пасхалка от автора: Ауэ и Литтелл справляют день рождения в один день.

Очень глубокий, отрезвляющий, а временами и морального уничтожающий роман. Который снимает с человека напыление порядочности, раздевает нас на публике и демонстрирует всю нашу духовную наготу. Наготу, которой после "Благоволительниц" никогда более не придётся гордиться или хотя бы не устыдиться.

Роман не о том, как человек совершает плохие поступки и не о том, почему их совершает. Автор ведь объясняет вопрос "почему" едва ли не в самом начале: совершишь ты такой поступок или не совершишь - не вопрос твоего морального выбора, а вопрос случая. Зло в нас заложено с самого рождения и мы готовы вершить его вопреки всем чувствам, морали и воспитанию, если ситуация того потребует. И лишь в этом мы отличаемся: для кого-то "ситуация потребует" - это "долг перед государством", для другого - просто работа, для третьего - вопрос личного спасения.

Возможно именно поэтому у меня главный герой романа доктор Ауэ долгое время не вызывал никаких особенно отрицательных эмоций. А порой даже хотелось, чтобы он выпутался из передряг. Совершенно иррациональное ощущение, если принять во внимание жизнь и род деятельности Ауэ. А причина этого ощущения в том, что главный герой не был ни плохим, ни хорошим, ни добрым, ни злым. Он делал то, что от него требовали обстоятельства. И то, что позволяло его собственное "окно Овертона".

Важнейшая мысль для тех, кому взбредёт в голову вскричать "я так плохо не поступлю, не упаду так низко" - это здравые размышления Ауэ о том, что вас просто миновал тот случай, когда вам ПРИШЛОСЬ бы так поступить. Или, к ещё большему вашему счастью, вас миновала историческая эпоха, когда подобный выбор везде и всюду. И вы, такой порядочный и хороший семьянин, клерк, либерал, стали бы может палачом, может его пособником, а может просто молчаливым соучастником, который просто не хочет слышать стоны из концлагеря и делает вид, что ничего такого не происходит.

Книга, таким образом, — не есть оправдание мерзостей и не сатисфакция фашизма. Она — кричащее напоминание о людской природе, нашей природе. О том, что мы способны не только принять, но и породить абсолютно любое зло. Кто-то ради выживания, кто-то ради карьеры, кто-то ради своего психологического комфорта. И есть ли разница между человеком, лицемерно и ханжески отвернувшегося от ямы с трупами, и того, кто её наполнил своими руками? Только морально взрослый и зрелый человек ответит "нет".

Человек не "расчеловечивается". Во всех мерзостях, убийствах, насилиях, сексуальных извращениях и хождении под себя — и проявляется наша человеческая сущность. Сокрытая, но, несомненно, выползущая наружу, когда случай заставит. Молюсь, чтобы такого случая не было.

Два месяца и две тысячи электронных страниц, четыре года глазами маньяка. Я даже не буду пробовать притвориться, что что-то поняла и не стану никому советовать эту книгу, которая оставляет после себя смрад и трупы бессмысленных загадок.
Однако, по крайней мере, большая часть её для меня – гениальная иллюстрация краха человечества и человеческого в отдельно взятых людях: jedem das seine, каждый сходит с ума по-своему. И во всей своей суетливой мерзости долгий, бесконечно растянутый во времени крах описан так внимательно и любовно, что смотришь и не можешь оторваться.
Оставшуюся часть можно списать на фрейдистский мотив Эроса, противостоящего Танатосу, но в итоге cлившегося с ним воедино в нечто неудобоваримое, вдобавок анально зафиксированного и в вульгарном, и опять же во фрейдистском смысле этого слова —
или же на шутку автора, следуя которой ты в своём желании достичь какого-то катарсиса упорно идёшь и идёшь с героем через безумные фантазии, явь, в которой всё меньше от реальности, и всё больше от кошмарных сновидений, но так же, как и он, не поворачиваешь назад.

Что делать после этой книги – я не знаю. Как жить после этой книги – я не знаю. Пытаться ли призвать кого-то ее прочесть – я не знаю.

20 дней я провела с Максом Ауэ. Человеком из СС, СД. Человеком, которого заслуженно можно назвать палачом. Человеком, от чьего имени ведется повествование.

Германия и начало войны, Украина и массовые убийства евреев, Кавказ и отпуск с постоянно витающим в воздухе "окончательным решением еврейского вопроса", Россия и "котел" в Сталинграде, снова Германия и выздоровление, и повышение, и рейхсфюрер, Франция и встреча с матерью, опять Германия и очередное повышение, и помешательство, и конец войны.

Литтелл изучил какой-то невозможный исторический пласт и умудрился практически с документальной точностью запихнуть это все в 700 страниц интереснейшей книги. Он придумал Максимилиана и заставил его говорить. Не как на исповеди. Просто говорить. Много и долго. Почему это не надоедает, а заинтересовывает? Кто бы знал...

Макс – не тот персонаж, в которого можно влюбиться. Однозначно нет. Такими были пара его друзей, но никак не он. Однако за ним хочется наблюдать, с ним возникает желание поговорить, подискутировать, а порой просто по-человечески понять. К слову, последнее странице на пятисотой показывается совершенно нереальным.

Я читала последние сто пятьдесят страниц так, будто вот-вот переживу сердечный приступ. А, дочитав, плакала слишком долго, уйдя в ванную и пытаясь собрать себя по кусочкам.

Это были не слезы от окончания книги, не слезы жалости к Максу. Нет. Слезы несправедливости, непонимания, предательства, боли. Чего угодно, но только не жалости к оберштурмбанфюреру Ауэ.

Отсылка к древнегреческой мифологии в названии была мной разобрана только после прочтения. Я просто отметала это все на второй, третий, десятый план. В прочем, внутри произведения предостаточно размышлений и возвращений к Электре и Оресту.

Автор "HHhH", Лоран Бине, в пух и прах разнес "Благоволительниц", написав об этом целое приложение, не вошедшее полностью в книгу о Гейдрихе. Там оставались лишь фрагменты. И я эти фрагменты помню. И Бине имел на них полное право. Хотя, признаться, ими он же и подогрел мой интерес к работе Литтелла. Так бывает.

"Благоволительницы" не только о войне, не только о расправе над евреями, не только о принятых решениях и ужасных эпизодах. В самом начале поднимается вопрос о том, зачем же нацисты все это творили, как могли. И ответ находится довольно быстро: будь мы на месте этих людей, в тех же обстоятельствах, когда стреляют и убивают наших родных и близких, мы сами стали бы такими же. Кто-то в бóльшей степени жестоким, кто-то в меньшей. И, черт побери, я читала "Волну". Я не хочу соглашаться с этим, но и не согласиться не могу.

Помимо всего прочего, книга показывает разных людей: верящих и разочарованных, образованных и заинтересованных, жутких и скользких, людей, способных на предательство и убийство без угрызений совести, людей мстительных, людей способных любить и не способных осознавать, людей потерянных, людей, забывающих прошлое и потерявших будущее, и тех, кто за несколько эпизодов превращается в самое омерзительное животное. И знаете что? Все, что я перечислила, органично соединяется (в разных пропорциях) в одного единственного человека – главного героя, Макса Ауэ. И, клянусь, сейчас мне страшно от осознания, что я "была рядом" с этим человеком на всех стадиях.

Более того, есть вещи, которых я никогда и ни за что не смогу Ауэ простить. Часто вы не можете чего-то простить книжному герою, м? Часто ли чувствуете,  что он по-настоящему предал вас?

Это одна из самых значимых книг в моей жизни. Бесспорно. И то, как она меня разрушила, только доказывает ее значимость. Однако я действительно не знаю, имею ли я хоть какое-то право советовать ее к прочтению. Мне ведь больно. Могу ли я обрекать на боль кого-то еще?

Книга очень неоднозначная. Думаю, восхищаться ей могут только отъявленные книголюбы, слишком уж много в ней дерьма, правды, насилия, фанатизма, фактов, жестокости, сумасшествия и бессилия перед судьбой. Но в то же время есть в ней нечто такое, что не позволяет назвать это произведение "плохой литературой".

Перед нами история Максимилиана Ауэ, вымышленной фигуры типичного молодого амбициозного немца периода Второй мировой войны. Хоть главный герой и вымышлен, мир вокруг него абсолютно реален. Мы вместе с ним пройдем всю русскую компанию - начнем с расстрелов и зачисток на Украине, посетим Крым и Кавказ, побываем в агонии Сталинграда, съездим с визитом в концлагеря, пересидим бомбежку Берлина, даже в бункер фюрера заглянем. Автор не щадит героя и бросает его из огня да в полымя. Это делает Ауэ с каждым его приключением все менее реальным, зато у нас по ходу повествования будет возможность пообщаться с Мюллером, Гимлером, Кантельбрунером и многими другими историческими личностями. И в эту канву вплетаются грезы, сны, химеры и галлюцинации главного героя. Под конец книги уже невозможно разобрать где реальность, а где выдумка. Откровенно говоря, именно из-за обилия фантазий я и поставила книге 2 звезды. Зачем такой интересный сюжет было изгаживать всеми этими выдумками про многоуровневое метро и потоки дерьма, а также ежедневными историями про то как главный герой поспал, поел, попил, испражнился, почесал левую ногу, опять поел и тд, и тп? Сократил бы автор раза в три книгу, было бы произведение получше.

Начало книги меня поразило в самое сердце. Я думала: наконец-то!! Наконец-то кто-то сорвал фиговый листок с неприглядной правды. Фашизм никакое не заболевание, не вирус, поразивший нацию, а волне закономерное последствие унижения немцев после Первой мировой. Фашизм это такой же строй как большевизм, просто большевики разделяли людей по классам (рабочие и крестьяне - во главе, буржуазию и элиту - сгноить), а национал-социалисты (они же фашисты) по расам (арийцы во главе, евреи, цыгане, славяне - ну вы поняли). Гениален разговор Ауэ с советским пленным политруком в Сталинграде. Не буду приводить цитату на три страницы, но этот разговор - лучшее что есть в книге, на мой взгляд.
Автор утверждает, что мы осуждаем фашизм только потому, что немцам им не повезло проиграть войну. Если бы выиграли - мы все бы закрыли глаза на те ужасы, которые они творили. Но раз уж они проиграли - все кинулись высказывать свое мнение:

А еще автор пишет:

О да! Скажите себе честно: будь вы арийцем в 39-м, что бы вы сделали? Стали бы защищать евреев ценой жизни своей и своих детей? Или построили бы карьеру на всеобщем подъеме нации и обожествлении фюрера? Не поддались бы на пропаганду Геббельса? О, не торопитесь отвечать. Вопрос совсем не так прост, как может показаться. Ведь в 1939 Германия была передовой страной с растущей экономикой и самосознанием, с уверенностью в собственной миссии управления миром. Разве не заманчиво звучит: вы лучшие на этой планете, все прочие народы должны подчиниться вам. Не твари дрожащие, а право имеете!

И немцы воспользовались этим правом на всю катушку. Читать тяжело. Но выполнять приказы было еще тяжелее: расстреливать беззащитных людей, укладывать детей затылок к затылку, смотреть в глаза матерей перед тем как запихнуть их в газовые камеры. На многое пошли немцы, чтоб доказать свое превосходство. Шаг за шагом, исподволь это происходило. И оглядываясь назад Ауэ не понимает сам: как? как же и почему, зачем он на это согласился? как на это закрыли глаза рядовые немцы? И тут же дает на эти вопросы ответы. Очень просто: уверенность в своем праве. Лишь с годами пришло раскаяние. Лишь после разгрома нацистской Германии пришло понимание: не имели они право. Такие же твари дрожащие как и всем мы, и евреи в том числе. Одной плоти, одной крови. Богини мести и проклятия, благоволительницы, теперь нависают над Ауэ и всеми немцами и смотрят в их глаза, и не будет им покоя, пока не искупят свою вину.

Такая книга не может пройти незамеченной, такая книга не может оставить равнодушным, не может не вызвать споров, вопросов и размышлений, когда на минутку ты откладываешь ее в сторону.

Вот такие любопытствующие наблюдатели и уничтожали миллионы.
Почему же главный герой ,офицер СС Максимилиан Ауэ, сознавая весь ужас происходящего не попросил перевести его на другую работу в Берлин, в штаб?

Ауэ говорит о сострадании:

Хорошо сострадание: расстрелять, укладывая штабелями друг на друга 20 тысяч евреев, и после сидеть в ресторане пить вино и вести светскую беседу.
У всех этих людей, даже мысли не возникает, что Германия является агрессором, что Третий Рейх напал на СССР, завоевал пол-мира, истребив миллионы, опираясь на фашистскую идею о чистоте расы. Как-будто так и надо!

С какой скрупулезностью СС пытается узнать происхождение горских евреев – татов, действительно ли в их жилах течет еврейская кровь, какие исследования проводятся, приглашаются специалисты, доктора наук.
А Эйхман, тонкий ценитель музыки, играющий на виолончели струнные кватртеты Брамса, хороший солдат и отличный исполнитель, лично отправивший на смерть 4 миллиона евреев. На самом деле ему было наплевать, что он делает, как говорит Ауэ: «Для него имело значение только одно: показать, на что он горазд, выставить себя в лучшем свете и найти применение способностям, которые он в себе развил.»
Вот он, обыкновенный фашизм в полный рост!

Как тонко Литтелл показал всю извращенность сознания главного героя - Ауэ, его личную жизнь, его личные преступления.
Книга Джонатана Литтелла - это талантливое, психологически верное, большое произведение.

Слава Богу, что в этой кошмарной войне победили мы: СССР, Россия, МЫ...