Claus y Lucas

Эта книга не стала для меня потрясением. Она стала исключительной.
Грязь, жестокость, ложь-все это можно найти в избытке у современных (и не очень) авторов.
Равнодушие, полная безэмоциональность, безжалостность, расчет, исключительная наблюдательность и пытливый ум- все пропорции идеального психопата соблюдены. Жуткие детки. Близнецы таким образом пытаются выжить в военное время? Война изменила их? Что то я сомневаюсь.(у меня от них волосы дыбом стояли, как будто из под пера С. Кинга вылезли). Немного раздражало 'коллективное мышление'. (О боже, Голлум, ты жив...почему то не оставлял меня образ всем известного шизофреника.)
Книга жестока до скрежета зубов. Сочится грязью, кровью и похотью. Хочется закрыть, поежиться и забыть.
Таково было мое мнение, пока я не добралась до второй части. И что же мы видим?
Здесь слог ожил. Он приобрел (наконец-то) свое 'я'. Из заметок в тетради, из коротких историй, сюжет стал походить на сюжет. Причем вторая часть полностью опровергает события первой. Я уже не могла оторваться. Меня 'зацепило'. Жуть закончилась, слабонервные переводят дух
Если вторая часть представляет собой более-менее ровное, хронологичное описание, то третья уже заставит поблуждать на периферии безумства и реальности. Естественно, ничего общего с предыдущими частями. Ну ладно, почти ничего общего.

Это довольно тяжелая, грустная, жестокая и безумная история. И врет она на каждом шагу.

Книга прочитана. Но я не раз еще к ней вернусь.
Правда, опущу первую часть-слишком она наиграна, что ли...

А мне понравилось. Особенно первая книга. Да и вторая. А третья прочитана по инерции.

Читается быстро, потому что затягивает. Особенной жути и отвратительных сцен не увидела. Но чувствовалось, что автор смакует описание человеческих пороков. И это мне очень знакомо и понятно. Вообще, многие современные авторы любят ковыряться в ранах. Некоторые делают это с особым сладострастием. Но не Агота Кристоф. Ей просто нравится тыкать палкой в сено и выгонять оттуда стайки мышей.

Ну и о сюжете. История про близнецов, которые пытались выжить в немирное время. А может это один человек, который придумал себе брата...или историю. В общем, накрутила автор в третьей книге так, что мама не горюй!

Задумка интересная, но не скажу, что она меня сильно впечатлила своей оригинальностью.
В описании к книге рассказывается о том, что это чуть ли не самая жетстокая книга столетия, и я, видвимо, ожидала там каких-то диких вещей, не хуже "Бабьего яра", но мне все показалось довольно обыденным и не таким уж страшным.
Видимо, действиетельно имеет значение то, какую книгу или книги ты читаешь перед этим, а также каков твой читатльский опыт. Я перед этим пыталась читать "Мне бы в небо", но так что-то и не осилила его пока (это уже третий заход), и постоянно переключалась на что-то новое. Кристоф прочла за несколько дней, видвимо на контрасте, т.к. она пишет динамично, я бы как-то сказала, без лишних слов, что ли...
Все же навреное, буду впоследствии ее перечитывать, т.к. она кажется многослойной.

это невозможно. книга не хотела заканчиваться упорно. странно, что повествование оборвалось, когда один из героев еще был жив. перечислять поступки, события, слова можно было бы до бесконечности, как минимум до смерти. первая часть действительно самодостаточна и закончена. хотя и она оставила ощущение раздражения. как будто герои не жертвы войы и жестокости, а своих внутренних жестокости, дикости и непринадлежности к человеческому роду. правда, мне до конца казалось, что они не люди, а какой-то образ дьявола или самой войны. возможно, это просто бесстрастное повествование...

Самая жуткая часть - первая: это дневник двух братьев-близнецов, которых мать привозит из Большого Города в Маленький и оставляет у своей матери. Живя у бабушки, мальчики учатся терпеть боль и причинять ее другим, не испытывать чувств и не проявлять их, притворяться слепыми, глухими, ненормальными. Нормальности в тексте и нет...
Только во второй части мы узнаем имена братьев - Клаус и Лукас. Теперь они учатся жить друг без друга, и тетрадь пишет только один - оставшийся в Маленьком городе. Второй (вроде бы) уходит за границу, за колючую проволоку, за минное ограждение - шагая по телу собственного отца. Или не отца? И тут повествование запутывается: а был ли Лукас? Т.е. Клаус. Да какая разница кто - тот другой, второй...
Третья часть призвана все расставить по местам, но запутывает все еще больше: я давно уже не понимаю, где дневник братьев, а где взгляд на них со стороны. Вроде бы если о них пишется в третьем лице - это реальность, а если от первого ("мы") - письмена в очередной толстой тетради. А может, не так? А может, все наоборот? К последней точке грани совершенно стираются. Но лично я уверена, что было их все-таки двое.

Да, имхо, повествование немного затянуто, можно было и пораньше закруглить, но автору хотелось довести героя/героев до последней черты. Но дело в том, что читатели - сначала ошарашенные жестокостью и уродливыми эмоциональными проявлениями фигурирующих в тексте людей, - к концу книги успевают адаптироваться. А это, мне кажется, не гут. Ошарашивать надо и финалом тоже.