Стамбул. Горад і ўспаміны

Месяца не прошло, как я сама побывала в Стамбуле. И бесповоротно влюбилась в этот чудесный, изумительный (светлый, яркий, волшебный…) город.

Считайте, что здесь я с величайшим трудом сдерживаю поток восторженных ахов и прочих неуместных описаний.

Моё ощущение Стамбула не совпало с видением Орхана Памука. Порой это царапало диссонансом, но чаще завораживало, будило любопытство.

Первую половину книги читала в полном восторге. Однако затем всё чаще и всё сильнее стал пробиваться некоторый скепсис. Я, как историк, только за изображение чего-либо через призму личностного восприятия. Однако, как историк же, против искажения и восприятия, и предмета в угоду надуманному результату. И, кроме того, я, как читатель, против такого самолюбования на фоне города, вместо любования городом, собой в городе или городом в себе. В то же время, я где-то понимаю и цель, преследуемую провокационностью некоторых пассажей, поворотов, описаний...Но не считаю уместными их конкретно в приложении к разговору о городе, духе города, истории и т.д. Однако здесь же я вижу действительную, неподдельную любовь и бережное отношение стамбульца к непростой судьбе, непростой истории и непростому настоящему родного города.

Прочтение книги было запланировано в рамках грядущей поездки в Стамбул. В виде так сказать литературного путеводителя. Сразу могу сказать, что в этом плане идея себя не оправдала. Книга действительно не столько о городе, сколько о самом авторе и его размышлениях о городе. Но зато это тот нечастый случай, когда документальное произведение читается как увлекательный роман. Книга сочетает в себе целый букет жанров – мемуарный, полный воспоминаний о своем детстве и семье, историко-культурологический, рассказывающий об истории города и ее исследователях и художниках и философские размышления о природе творчества и менталитета нации. Это мое первое знакомство с Памуком и оно оказалось удачным. Мне кажется, что та мысль о смешении цивилизаций, которая постоянно присутствует в рассуждениях автора, очень близка русскому человеку, который тоже никогда не ощутит себя полностью европейцем. Наша азиатская часть континента всегда где-нибудь да даст о себе знать :). А вот что касается менталитета, то меня удивило, насколько мало внимания уделил автор той близкой нам части Стамбула, которая была собственно говоря Константинополем. Святая София упомянута один раз, да и другие византийские святыни, за которыми кроме прочего и едут люди в Константинополь-Стамбул, почти не упоминаются. То есть эту часть истории своей страны он как бы не замечает. Не в этом ли причина исследуемой автором «стамбульской печали» - построенная на руинах завоеванной чужой культуры и не сросшаяся с ней, собственно османская культура тоже была повержена самим ходом истории. И призванная сплотить нацию современная «европеизация» и отделение религии от государства принимается далеко не всеми и ощущается людьми как оторванность от своих исторических корней.

И европеизированный автор, выросший в нерелигиозной семье, трепетно описывает «свой старый Стамбул» - маленькие улочки, заросшие старые кладбища, брусчатку улиц, кофейни со стариками, лавчонки с разным скарбом, редкий снег на деревьях. И такое авторское проникновение в душу города ценнее любого путеводителя.
P.S. Книгу нужно читать обязательно в бумажном варианте, т.к. фотографии города чудесны. Мне пришлось просматривать книгу еще раз и «привязывать» к ней фотографии.

Это не путеводитель по Стамбулу! Это не книга похвальбы Стамбульским красотам! Пускай да не вводит вас в заблуждение то, что книга раз за разом издается в неподобающих ей туристических сериях. Покупая тур в Турцию, экскурсионный, поглядеть на достопримечательности, или просто собравшись на море — не берите с собой этот фолиант! В нем бесконечное море печали, несовместимое с ожиданиям познать экзотику востока.

Стамбул - город воспоминаний, как двернь в шкафу с платьями мамы в особый личный мир писателя.

Турция, в которой я никогда не была. Стамбул, ранее никогда мною не виденный. Я полюбила его так, как свой собственный город и посмотрела на свой город совсем по иному после печального взгляда Памука на свою родину. В книге нет шквала похвалы, блещущего и кричащего восхищения с ярких буклетов, от приторности которых воротит каждого жителя туристической мекки. Да, это будет чистая субъективность по отношению к городу, даже больше, это может быть даже субъективность по отношению к самому себе. Наверняка вы слышали что все книги Памука крутятся вокруг него самого, но в такой форме его проза будет ощущаться чистейшее излияние от сердца. Наверное поэтому Стамбул. Город воспоминаний будет наиболее искренним, так как здесь нет скрывающих личину автора персонажей, здесь он играет сам себя и размышляет напрямую от своего имени.

Книга проиллюстрирована тонной фото из личного архива Памука, или теми, к которым он питает слабость. Почему все изображения здесь черно-белые? Почему нет сочной краски? Исключение только обложка, с тиснением и охристым цветом, напоминающим фотографию-сепию, тоже вытащенную из далекого ящика, да и то, эта сепия скорее всего дизайнерское решение уже не Памука, а издателя, так как в отсутствие цвета в наполнении играет очень важную роль. Краска как атрибут изменения, или лучше сказать проявление всего того, чего ты не просто не принимал, но и не замечал с последствиями. Но с взрослением вылезает все то, что белой зимой было сокрыто снегом блаженного неведения.

Так может родится настоящая Нелюбовь, прямо как у Звягинцева, к себе, стране и родному городу, вкупе с равнодушием и раздражением к окружающим. Может создаться ложное впечатление того, что ты заслуживаешь именно такого города, страны, правительства и окружения.

«Улисс» Джойса намекает на тот же ложный эффект.

Также черно-белость как признак желания сохранить свой детский восхищенный взгляд, но вместе с тем и неизбежное понимание перемен повлиявших на восприятие. Он признает уродство и ощущает чувство вины за то, что никогда не был здесь «своим». Одновременно с этим чувством отчужденности Памук ощущал, что

Особенным в книге для меня оказался момент еще из самого начала книги — когда Памук вспоминает, как грезил в детстве о двойнике, который живет в том же городе, но в другом доме и другой жизнью. Это размышление моментально проводит параллель с Двойником Достоевского и уже неожиданной параллелью, обнаруженной мной во время чтения почти в унисон со Стамбулом Городом воспоминаний — с Белым отелем Томаса. В книге Дональда Майкла Томаса главная героиня испытывает постоянное чувство двойственности, то когда воображает/путает/реально видит как ее мама меняется местами с теткой, или потом как она сама ощутила себя двумя девушками, кромешной ночью глядя в зеркало, находясь вместе с любовником-террористом на яхте. В то же время, на протяжении всей книги, ощущалось, что Лиза, главная героиня, она одновременно и во времени и вне его. И второе ее я поселилось именно вне времени. Интересна мысль, что желание обрести двойника вне времени может быть связана с повальным атеизмом, как желание обрести вечную жизнь в таком альтернативном варианте двойственности. Эта идея хорошо вписывается в ощущение Памуком, что он имеет двойника. Действительно, ничто не указывает на его религиозность еще с самого раннего возраста и тот, другой, несуществующий Орхан, как личная вневременная (так, как уже запечатлена в книге) фантазия продолжения жизни. Позже Памук расскажет как у него вновь возникло такое ощущение из-за ситуации с отцом, что тоже, невероятным образом, сближает эти две непохожие книги.

Двойственность, уже не личности, а собственного восприятия Памук вскрывает когда говорит о печали. Для этого он выделяет два термина — tristesse и hüzün.
Первый обозначает печаль по Леви-Строссу — печаль западного человека

На ум пришел образ, что Памук смотрит на родной город через очки с разными стеклами: одно из них — дымчатое стекло hüzün, а другое, западного производства - tristesse. И одновременное восприятие через такие очки печали дает потрясающе глубокую перспективу. В книге можно найти кусочки биографии писателя, которые формировали в нем такое восприятие — это и любовь к ветхим и старым зданиям в первую очередь из бедных кварталов и давящие чувство того, что финансовая верхушка Турции вживляет в себя западный стиль исключительно для статуса, но не для изменения хода мыслей. Одним из самых ярких примеров такого поверхностного статусного изменения послужила история богатой семьи девушки, которую выслали «учиться» в Швейцарию, дабы не дать связать себя узами неподобающей связи в Стамбуле.

Двойственность, порой, в моменты отчаяния, перерастали в голове в Орхана в двуличность

Этот момент в книге стал для меня слишком личным. Более подробно о такой двуличности расказанно в пронзительной книге Юхана Боргена Маленький лорд . Не покидает чувство прорастающей в самое нутро тревоги, щемящее узнавание в несогласованности демонстративного и настоящего. Только у Боргена нет образа города, Вильфредово окружение — это родные. Но город не был бы городом, не наполняй его люди. Стамбул стал у Памука отдельной ипостасью, почти мистическим живим существом, способным разделить человека на части подходящей ему, и выброшенной на обочину. Некоторые люди стремятся вырваться из маленьких душных городков от давящего чужого мнения в большие города, но здесь Стамбул для Памука одновременно и маленький и большой город, и убежать из него он мог только в самого себя.

Совсем уж неожиданно в Городе воспоминаний Памука всплыла почти обломовская пассивность из-за печали

Орхан Памук — стамбулец, а стамбулец просто не может смотреть на свой город как на экзотику.

Здания здесь только каркас, а наполнение каркаса — личностные воспоминания. Дымчастые (в иных местах можно было сказать — туманные, но пожары свойственны Стамбулу больше, чем туман) воспоминания обволакивают постройки, ранее построенные, ныне стоящие и навеки разрушенные, заполняют улицы и лавки, стелются по ряби Босфора, затягивают собой в сети ялы и густым потоком извергаются из дымовых труб. И в каждом закутке, которому не укрыться от дымки, таятся незримые образы — мысли, готовые развеяться при порывах ветра, унеся с собой всю атмосферу места. Орхан Памук по многу раз пытался запечатлеть Стмабул в рисунках (которые теперь я мечтаю рассмотреть в его книге Другие цвета), но только визуальной составляющей не покажешь этого дыма воспоминаний. Возможно так мечта Памука стать художником переросла в намерение стать писателем. Таким образом охватить весь город целиком, начиная с центра

И глава за главой, книга за книгой успеть запечатлеть дым до того, как он рассеется.

Эта была моя последняя попытка понять О. Памука, полюбить его произведения, воспринять адекватно то, что он пишет и то, о чем он бесконечно и пространно рассуждает на страницах своих произведений. По крайней мере, на данный момент. Потому что это на самом деле бессмысленно и нудно, тягомотно и бесконечно долго.
Все началось с многостраничных рассуждений о том, что такое печаль и меланхолия. С указанием источников происхождения этих понятий, исследованиями различных авторов на вопросы этих понятий. И долго и нудно эта тема развивалась на протяжении всех тех глав, которые я смогла осилить - а это чуть меньше половины книги(!). А продолжилось все рассуждениями о случаях эрекции у шестилетнего мальчика, с подробными рассуждениями реакции на это папы, няни и его самого. А далее - знакомство с поэтами и писателями Стамбула, повлиявшими на мировоззрение Памука. А потом - экскурс, весьма пространный, в живопись Стамбула. Ну и дальше - дальше я просто я бросила это читать.
Меня возмущало и коробило в этой книге практически все. Да даже не практически, а все. Описание самого города - "Здесь становится понятно, что печаль, о которой я говорю, совсем не похожа на меланхолию, свойственному одинокому индивидууму, но сближается с понятием печали, используемой Клодом Леви-Строссом в книге "Печальные тропики". Конечно. Стамбул, лежащий на 41-й параллели, по своему климату и рельефу отличается от тропических городов, и здесь нет безысходной нищеты, но ненадежность жизни, отдаленность от центров западной цивилизации и "таинственная атмосфера", затрудняющая западному человеку понимание существующих здесь отношений между людьми, сближает понятие печали Стамбула и той печали (tristesse), о которой Леви-Стросс говорит применительно к тропическим городам. Слово "хюзюн", как и слово tristesse, обозначает не болезненное чувство, от которого страдает один человек, а культуру печали, атмосферу печали, в которой живут миллионы людей" - просто убивало. Я ровно неделю назад вернулась из Стамбула и честное слово, никакой печали не увидела и в помине. Город бурлит, живет своей жизнью, бесконечно движется, даже ночью не умолкает и не отдыхает. Именно этим бесконечным ритмом бьющегося сердца он покоряет и завораживает: шумом, торговцами симитами, Истиклялем, рыбными бутербродами, безумно красивыми зданиями, рынками, улочками в тихих районах с домами и домишками, толпами гуляющей детворы и отдыхающих взрослых, красотой видов на Босфор, Галатой и всем другим. Да, безусловно, в огромном, многомиллионном Стамбуле невооруженным взглядом заметны проблемы - нищие, укладывающиеся спасть прямо на улице на картонках, бездомные, стирающие одежду в фонтане, странные районы, где ютятся нищие - но город жив и проблемы его такие же, как и любого другого перенаселенного многомиллионника!
"Тем не менее образ Стамбула, существовавший в сознании большинства его обитателей, создан этими писателями. Во многом так вышло потому, что за пятьдесят лет у всех этих миллионов людей не сложилось отчетливого образа нового Стамбула. существующего за пределами древнего центра города. Жители отдаленных районов, где, как известно бесстрастной статистике, есть дети, которые, дожив до десяти лет, еще ни разу не видели Босфора, согласно данным опросов, не чувствуют себя стамбульцами" - не этого я хотела от книги. Вообще и совсем не этого. Я хотела продолжение своего пребывания в городе, услышать если не шум города и моря, но хотя бы отзвук. А получила тоскливую и ноющую историю человека, который сам по себе (мой личный взгляд) не заслужил такого города. Я ждала настоящих воспоминаний, мест, историю, тем более название точно соответствовало ожиданиям, а итог - совсем иной.
"В этом городе, застывшем между традиционной и западной культурами, чье население состоит из ничтожного сверхбогатого меньшинства и миллионов, живущих в бедных окраинных районах, в городе, постоянно открытом для переселенцев и разделенном на общины и землячества, за последние сто пятьдесят лет никто не чувствовал себя вполне дома" - вот на этой фразе я и стала понимать, что не выдержу всю эту книгу читать. Даже на просто пролистать меня не хватит. Эффект сна чередовался с эффектом убойного раздражения. Я просто не понимала позицию автора, так стремящегося сделать оригинальный Стамбул западом. Неужели, он до такой степени ограниченный человек и не видел, что ну практически ничего хорошего не приносит принадлежность к Западу. Высасываются резервы, силы, устои рушатся, мораль уходит - почему не дать прекрасному городу идти своим путем, если уж так сложилось исторически, что у Стамбула такой сложный и запутанный путь образования и развития?
Вывод неоднозначен и мною может быть пересмотрен (по крайней мере, где-то позже эта возможность мною предусмотрена) - читать нудно, язык изложения вроде прост, но эта не первая книга Памука, которая меня ввергала в сон при вроде интересной для меня теме. А по вопросам, которые автор затрагивает в этом произведении - мы с ним категорически не сходимся. Отдаю дань уважения чужим воспоминаниям и мнению и при наличии иного своего читать было б интересно, если б не все так размыто, если б суть соответствовала наименованию, так как личное восприятие жизни и ее несправедливости в отношении Памука мне не интересно. Ждала Стамбул через призму человека, а получила человека через призму какого-то обиженного отношения к жизни.

Стамбул. Город воспоминаний – это фрагмент автобиографии, охватывающий детство и юность Орхана Памука, перемешанный с панорамой Стамбула XX века и немногочисленными отступлениями во времена Османской империи.

Автобиографическая часть книги включает портреты семейства Памуков, семейные отношения, образование, картинки стамбульского общества, блуждание по городу и прогулки по Босфору, первую любовь и творческий поиск. Читается как роман взросления, в котором очень приятно заранее знать, кем вырастет главный герой – популярным во многих странах мира автором, нобелевским лауреатом.

Свой родной город Памук показывает изнутри как сложный, старый и изношенный механизм, который постепенно и мучительно перестраивает себя в нечто новое без чёткого представления о своей конечной цели. В книге НЕ излагаются исторические события, как в учебнике или научно-популярной литературе. Автор использует историю Турции и особенности географического расположения города только с целью пояснить, какие причины превратили Стамбул в тот город, которым он стал.

Значительную роль в описании города Памук отвёл множеству литературных работ о Стамбуле, западные и турецкие авторы оказали заметное влияние на формирование собственного представления писателя о родном городе.

Одной из ключевых тем в повествовании автор сделал грусть и меланхолию. Эти печальные чувства Памук исследовал с поразившей меня глубиной и разнообразием: тоска жителей Стамбула об ушедшем в прошлое блеске Османской империи; меланхолия как сознательный выбор, одновременно и источник, и результат жизненных неудач; грусть как чувство неудовлетворённости, проистекающее от невозможности достичь желаемой близости к Аллаху; и наконец, собственная печаль Памука, возникшая в юности и подпитываемая взаимодействием с родным городом, которую автор умудрился обернуть в источник своего творчества.

Автор нарисовал Стамбул грустным и волшебным городом. Причём, от «волшебства» Памук всячески дистанцируется как от нереалистичной традиции западных путешественников приезжать в Стамбул за пышными восточными сказками – султан, гарем, базар, мамлюки и мечети. Однако я как читатель вижу магию Стамбула совсем в другом: город существует на границе востока и запада и вбирает в себя многое от обеих культур и цивилизаций. Синтез получается сложным и восхитительным. В конце концов, именно Стамбул создал Орхана Памука – писателя, который сумел захватывающе, очень искренне и проникновенно рассказать о себе и родном городе.

Книга эта досталась мне по рекомендации моей милой MohiHona в новогоднем флешмобе-2016)) Честно бралась с опаской, так как уже читала Памука и он не то, чтобы не понравился, но и не так уж понравился) Но я не пожалела, что прочла эту книгу...

С детства Стамбул, да и вообще Турция-это город мечта, которую мне всегда хотелось бы посетить и для меня этот город казался сказочным и безоблачным))Прочтя этот роман, и углубившись в воспоминания господина Памука, я открыла для себя новую и не такую радужную сторону Турции. Хоть я и так подозревала, но всячески не хотелось в это верить. Судя о тому как деятели того времени, рассказывали и пускали в строну города саркастические замечания, можно судить, что люди не сосем были довольны европеизацией и тотальным отходом от традиционной культуры. Честно говоря, это на самом деле не есть хорошо, когда самобытность культуры, которая формировалась испокон веков, забывается и топится под натиском Запада. Такая колоритная самобытность теряется в такой простой, но современной и более модной культуре...Конечно,модернизация города неизбежна, и любая модернизация несет в себе как положительные, так и отрицательные стороны и это понятно. Но ни в коем случае это не должно менять сути города. А на мой взгляд отход от религии, отход от своей архитектуры и культуры - это и есть предательство. Что касается дело религии, так вообще Стамбул меня удивил, а точнее удивил меня господин Памук, на примере себя и своей семи показавший просто невероятное тотальное отвращение от религии и признанием ее темой для бедных.
Оказывается не только в СССР советская власть отвращала людей от истинного понимания религии. А в Стамбуле Ислам считался просто религией униженных и оскорбленных и богатые и более современные семьи, считали себя выше следования религии. Очень печально.

Но в книге также были и приятные моменты, описания города, такого каким его видят художники и сам господин Памук. Для него с детства Стамбул был предметом художественных изваяний и лицезрения. Что сказать о воспоминаниях Орхана? Ну что ж, он вырос в достаточно богатой семье, без особых страданий в детстве, его никто не ущемлял и он в принципе развивался по своему. Несмотря на безоблачное детство, воспоминания его наполнены некой тоской и грустью...почему же? Наверно повзрослев, он понял, что жизнь не так радужна и легка, какой казалась ему она в детстве..

Поставила я такую оценку, не потому что книга мне не понравилась или была скучна, а просто мне не понравился Стамбул такой, изнутри..какой он есть. И чуть еще снизила оценку глава в книге под названием "Религия". Но все же я не разочаровалась в Стамбуле, просто сквозь глаза господина Памука увидела его другую сторону..

Мне очень нравится творчество Орхана Памука. Много читала его художественных произведений, и наконец захотелось почитать нонфик от него.
И, конечно, тут он проигрывает.
Думала тут будет помимо биографии прекрасного города ещё и больше биографии автора. Но отнюдь...
Зато я теперь знаю во сколько лет он начал мастурбировать, например. И о его художественных начинаниях.
А вот о писательстве ровным делом НИЧЕГО, как начиналась карьера и тп. Очень жаль.
Много пишет о своей родной семье, родителях. Это большой плюс. О своем доме. Интересный факт: дом,где автор вырос, имел в Стамбуле историческую ценность и был построен ещё во временя правления султана Абдул-Хамида,он был в несколько этажей и что удивительно: каждый этаж занимал кто-то из родственников Памуков. При том что отношения в семье были далеко не радужные, все жили вместе и видились, получается, каждый день. Мне кажется, в нашей действительности такие дома это редкость.
В книге конечно много биографии города, его истории, прекрасных фотографий, много описания улиц и моего обажаемого Босфора. Я и так всегда была в восторге от Стамбула,но после книги захотелось туда вернуться ещё и ещё и,возможно, даже остаться. Только если бы мои окна в доме,как и у автора, выходили бы на сам прекрасный Босфор.

Уже неделю перебираю свои впечатления от книги, складываю карточные домики, раскладываю пасьянсы, разворачиваю веера и собираю пазлы. А вот не складывается цельной картины, хоть убей.
Каждый раз получается новая картинка, каждый раз новый орнамент ... прямо как калейдоскоп. Помните, та самая картонная аляповатая трубочка, которая завораживала, складывая все новые и новые картинки перед детскими глазами?
Вот так и Памук. Он увлекает, ведет за руку по любимым улочкам, открывает дверь в свой дом и свой детский мир, окружает запахами и звуками Стамбула.
В какой-то момент Памук меня поразил. Одно дело понимать, что кто-то где-то когда-то трепетал перед мощью СССР, а другое - прочитать о том леденящем ужасе, который как бы между делом накрывал ребенка, возраста моего сына, когда он видел в ночном Босфоре советский траулер.
А до этого он меня восхитил своими искусными описаниями Города. Того самого, единственного и любимого, без которого не мыслится окружающий мир, без которого и жизнь - не жизнь. Нет длинных, пространных описаний, повествование размеренное.
Книга мемуарная, но это не только и не столько жизнь Памука, сколько быт обычной турецкой семьи, жизнь Стамбула.
Еще одно отличие, бросающееся в глаза - религиозность. Не смотря на все усилия по европеизации Турции, религия занимала значительное место в жизни любого турка. Мы воспитывались совершенно иначе, некоторые вещи воспринимаются просто чуждыми. И не в муэдзинах дело, отнюдь. Сам настрой. При этом семья Памуков не была религиозной, но религия наложила отпечаток и на культуру, с эти ничего не поделаешь.
В какой-то момент, читая "Печаль", в самом начале не готов совершенно к реакции на текст. Становится попросту страшно.

Если вдуматься в эти слова (только хорошо вдуматься и быть честным с собой), то эта печаль та самая, которая преследует и многих из окружающих нас. Мы долго жили одним большим домом. Кто-то так и остался в нем, не перейдя в реальность, где республики стали странами, где у них своя жизнь и свои дела, где вчерашние окраины не принадлежат "большой-сильной-неделимой". Кто-то вроде и в реальной реальности, но по-прежнему мыслит революционно-целесообразными категориями начала 20-го века "интеллигенция-мещанство", а не "выгодно - не выгодно" . Честно признаться, я даже откладывала книгу, чтобы собраться с духом и дочитать.
А вот ближе к концу начались издержки американской системы обучения и написания текстов / произнесения речей. Если говорить профессиональным языком, то мессидж (посыл, главное сообщение) в тексте должен быть один, его надо повторить не меньше пяти раз, чтобы дошло до всех, кто читает / слушает. С точки зрения продаж оно, конечно хорошо и оправданно, а вот художественный текст, где в разных местах встречаются одинаковые куски читать сложновато. Ну и плюс к этому - слабенькая финальная фраза и такой же не сильный предфинальный аккорд с переосмыслением предназначения Орхана Памука - слишком пафосно. Вот этот пафос, в основном, в моих глазах Памука с пьедестала-то и турнул. Слишком малому количеству писателей пафос удается изобразить правдоподобным, а не натужно-фальшивым. К сожалению, Памук последней главой внес для меня ту самую ложку дегтя в прекрасный текст.

Туристическая литература - отличный способ продлить себе удовольствие от поездки, и как только я раньше об этом не догадалась.
Но Орхан Памук, конечно же, не про то. Это ты его читаешь для того, чтобы цепляться взглядом за какие-то мелочи; тебе нравится разглядывать фотографии крепости и думать о том, как много и как мало всё меняется в этом городе. Улица автозапчастей, ну надо же, это звучит так же смешно, как и тогда, когда ты в первый раз на неё оказался.
У автора здесь свои счеты; он разделывается с собственной юностью и детством, с европейскими путешественниками, художниками и политиками.
Мне кажется, я нашла страну, которая ближе всего к моей собственной. Величие павшей империи; ненависть к собственному прошлому; желание быть европейцем; ненависть к европейцам и постоянная потребность в одобрении ими; провинциальный бедный туристический город, бывший когда-то столицей мира. Звучит так знакомо, что аж зубы сводит от такого близкого знакомства.
Вглядываешься в это кривое, как Стамбул, зеркало и видишь себя.
Памук все-таки очень красивый. И очень скучный.
Не зря ему Нобелевскую премию дали.

Я влюбилась в обложку этой книги с первого взгляда. Застыла, как ребенок, у книжной полки со сто процентной уверенностью, что внутри меня ждет волшебство и литературное наслаждение.

И вот, наконец, настал повод окунуться в то самое волшебство - я закачала книгу в телефон, долгий перелет (правда, не в Турцию) обещал пройти божественно.
Я понимала и была готова к тому, что это не полноценный роман, а скорее очерки писателя о его родном городе. Так же я в курсе, что Памук нобелевский лауреат. Но совсем скоро, где-то со второй главы, меня стал подтачивать критический червячок (тот самый, которого зовут книжным червем): "зачем я это читаю?" Особенно внутренний голос восстал на моменте описания автором своих первых эрекций в четырехлетнем возрасте - я понимаю, что наверное, эрекции не могут существовать отдельно от того места, где они впервые случились, и все-таки: WTF??? Зачем я это читаю?! Далее были скучнейшие, но подробнейшие описания фотографий, гравюр того самого Стамбула, нудные рассуждения "о погоде". Считается, что когда не о чём говорить, говорят о погоде - у меня сложилось впечатление, что когда не о чем писать, пишут про всё на свете, включая детские эрекции. Когда скукотища достигла апогея - я просто уснула, избавив себя от неминуемых подробностей онанизма (после я прочитала рецензии более принципиальных читателей, дочитавших книгу до конца)
Я, конечно, не экстрасенс, но теперь глядя на обложку, мне представляется такая картина:
Редактор: Господин Памук, а не забацать ли вам книжку? Читателям нельзя позволять забыть про себя.
Памук: Неохота, но ладно... а сколько страниц?
Редактор: много.
Памук: лааадно, попробую...
Так зачем же я это читала? Потому что в самолете не было интернета и я не могла скачать другую книгу.