Сельма Лагерлеф. Собрание сочинений в 4 томах (комплект из 4 книг)

У меня, как и большинства советских детей, книга о Нильсе и его удивительных приключениях с дикими гусями в семейной библиотеке была. Подозреваю, что вариант неадаптированный для школьников, шрифт мелкий. Это меня и останавливало в чтении. Так что книга отдельно, я отдельно. Мультфильм в анамнезе, красивый и интересный.

И вот уже в сознательном возрасте мне в руки попадает новое издание. Листая ее в магазине, ловила себя на мысли, что я ее УЖЕ читаю. Мне интересно все: и то, почему и как Нильс превратился в миниатюрного мальчика, как гуси по-своему были готовы "отомстить" ему за то, как он их мучил (хо-хо, мы в ответе за тех, кого приручили). В общем, вся эта ситуация Нильсу дается в назидание, он должен сделать выводы и сдать на отлично полученный урок. Учитывая факт, что Лагерлёф задумывала книгу, как учебник по географии, все описания местности воспринимаются невероятно органично. У меня захватывал дух, когда мальчиш летел над лесами и реками, как его не хотела принимать стая, как потом он отчаянно спасал Смирре от лиса. Вот переживала по каждому пункту, хотя понимала, что все справедливо, что так и должно быть. Дружба здесь такая правильная и искренняя. Поэтому от чтения самые светлые впечатления. И да, я ее буду рекомендовать всем своим друзьям!

- Что читал ты самым первым? Что читал ты самым первым?
Приветствую, поколение испорченное вольными пересказами! Наша жизнь не будет прежней, у нас были Задунайская и Любарская. И не пытайтесь увильнуть, первым делом мы все читали именно их вариант! Да, возможно по незнанию. Вероятно даже, что не сами читали, а просто слушали вечерами... Но, как бы то ни было, отказаться от сравнения уже не выйдет, не старайтесь. Хотя даже если отвлечься от переводов-пересказов, в нашей жизни был Вольпин (автор сценария "Заколдованного мальчика", сама гуглила, так что и для вас уточняю). Сказать, что у него был сокращенный вариант - ничего не сказать. Это пересказ пересказа (прям по-бугаковски "вторая свежесть"). Согласитесь извращенство редкостное?

Но вот незадача - оказалось во мне живет плебей! Предающийся ностальгии жалкий обыватель, который не хочет узнавать ничего нового. Я хочу "классику", хочу "как в детстве". Чтобы приключения и беготня, чтобы практически никакой морали, чтобы... ну, чтобы как Нильс в самом начале, но мне за это ничего не было! Смеюсь, конечно, но в каждой шутке есть доля шутки, остальное - правда. Местами было скучно, местами - неискренне. И если говорить так об учебнике, можно почувстовать себя идиотом. Но мы-то говорим, в первую очередь, о сказке?

- Что запомнил ты отлично? Что запишешь ты в тетради?
Запомнились описания природы. Меня не сложно восхитить суровой красотой. Строгость линий, сосновый запах на краю сознания, "пепельное сияние ненастного неба" - все, выносите. Но автор удивила меня и тут. То разглаживая холмы, как поправляют одежду, то море не прилегает - вторгается в сушу. Восхитительный, словом, язык, мне без цитат и не пердать. Правда, начитавшись рецензий, я готовила себя к существенно более затянутому и неудачному раскладу, не учла что книга-то детская, так что возможно мне понравилось просто на контраст.

В остальном, даже и не знаю что сказать. Безусловно, запомнились все те чудесные образы, не вошедшие в сокращения. Запомнились приключения. Но все этот как-то меркнет на фоне (только не смейтесь над слабачкой) объема произведения. Есть восхитительно-правильные мыли (по сути и, что приятно, по форме). Есть чудесные описания. Но вот уж привыкла я к тому, что сказка должна быть сказкой. Лагерлеф хороша в том, что касается поучений, но не гениальна. И порой мне просто хотелось закрыть книгу и сказать, мол, хватит уже морализаторства. Понимаю, скорее всего у маленьких читателей такого отторжения не будет. Но для меня это откровенный минус.

В конечном итоге я почувствовала себя неимоверно старой. Желающим непойми-чего престарелым подростком. Вот, вроде бы хорошая книга, да не вся. Как бы занятные истории, да скучноваты. Я просто стала старше, да?

- Что ты видишь на открытке? Что рисуешь на открытке?
Ну, а душа художника молчать не будет! Боги, как бы я хотела иллюстрировать эту книгу! Вот где мой восторг, вот что меня по-настоящему зацепило - визуальные образы. Как много вариантов можно обыграть, эээх, дайте мне больше часов в сутках!

Если попытаться вкратце ответить на вопрос "О чем эта книга?", то получится, что она про погоду и природу. Хочется добавить, про кино и домино, но как раз кина там нет. "Удивительное путешествие Нильса Хольгерссона с дикими гусями по Швеции" оказалось одной из наименее динамичных книг, прочитанных за последнее время. Казалось бы, герой пересек огромное расстояние, повстречал разнообразнейших личностей, людей и животных, услышал предания глубокой старины и истории жизни простых шведов. Вместе с Нильсом и его гусями, вернее, вместе с дикими гусями и их Малышом-Коротышом, читатель познакомится с развитием промышленности и сельского хозяйства Швеции и насладится ее суровым пейзажем. Собственно, описания пейзажа преобладают.

Если бы Сельма Лагерлёф (1858-1940) жила в наше время, она могла бы неплохо подзаработать на путеводителях по родной стране. Все эти провинции, речушки, уезды, озера, замки и поместья, просто так их и не упомнишь, а вкупе с релевантной легендой идет на ура. По большому счету, перед нами самый настоящий травелог, умело замаскированный под детскую сказку. Судите сами: в основе сюжета путешествие, перемежающееся впечатлениями и размышлениями по поводу увиденного. Цель - воспитание читателя, в данном случае, юного читателя.

Отсюда мы делаем следующий шаг и под маской все той же сказки и маской травелога находим пресловутый роман воспитания, излюбленный жанр европейских классиков. В центре повествования - мальчик Нильс четырнадцати лет из простой крестьянской семьи. Нильс отличается несносным характером: он не слушается отца с матерью, не учит уроки, обижает животных, ленится и не приносит никакой пользы. Решив сыграть дурную шутку с домовым, Нильс получает по заслугам: он превращается в Малыша-Коротыша, уменьшается в размерах. Теперь берегись, Нильс, куры и кот отомстят за былые обиды! Но волею судьбы оказавшись в компании стаи диких гусей под предводительством мудрой гусыни Акки с Кебнекайсе и домашнего гусака Мортена, Нильс постепенно меняется. Мальчик учится доброте и состраданию, начинает ставить благо других выше своего собственного. И если вначале он просто хочет вернуться в свое нормальное состояние, то со временем между мальчиком и гусями возникает настоящая дружба.

В чем же суть удивительного путешествия Нильса, какова его цель? Все просто: мальчику необходимо вырасти. Сам Нильс думает, что ему надо достичь своего прежнего роста, то есть вырасти физически, но мы-то понимаем, что прежде всего герой должен повзрослеть, из непослушного ребенка превратиться в ответственного юношу, то есть вырасти нравственно и духовно. Таким образом, физический рост обусловлен ростом моральным, создавая два плана повествования: один - фактический и дословный, другой - метафизический и сверхъестественный. И свое путешествие Нильс совершает на обоих уровнях. К первому относятся пейзажи Швеции, жизнь ее людей, рассказы о рудниках, лесах, школах ремесел. На втором уровне - легенды о троллях и великанах, затерянные города, ожившие памятники и заколдованные сады. И, конечно же, магическая способность Нильса понимать язык всех животных и птиц. Любопытно, что хотя Нильс и наказан, его судьба - встреча с гусями, путешествие по Швеции, удивительные приключения - не может не вызывать у ребенка зависти и восхищения. Кто из нас втайне не мечтал о том, чтобы очутиться с друзьями вдали от родительского контроля, обладая при этом волшебным даром? Не мечтала ли об этом сама Лагерлёф?

Мне думается, что Нильс и есть Сельма Лагерлеф в детстве, вернее, ее мечта о детстве. Эта пора, светлая и веселая для других, для Сельмы оказалась порой лишений и горя: еще с трехлетнего возраста девочка была парализована и прикована к постели. О чем еще могла она мечтать, лежа день за днем в кровати, как не об удивительном путешествии?.. Не зря на страницах книги Сельма и Нильс встречаются. Не случайно и то, что встречаются они в том самом поместье, где Сельма выросла без движения, и где ее бабушка поведала ей множество шведских легенд и сказаний, который также нашли свое место в "Путешествии". При этой встрече Нильс рассказывает Лагерлеф свою историю, которую она пересказывает нам, а в этом пересказе вновь происходит их встреча, и вновь Нильс рассказывает свою историю... Бесконечное отражение зеркал, бесконечная закольцовка, напоминающая змея Уробороса и отсылающая одновременно к юнгианцам и постмодернистам... Чего только не встретишь под маской детской сказки!

Много раньше Стига Ларссона и его татуированной девушки. И прежде Линдквиста с несчастными жестокими детьми. И до Туве Янссон с муми троллями. И даже опередив нежно любимую Астрид Линдгрен. Что уж говорить о невразумительном Пере Валё с "Гибелью 31 отдела", о которой только и помню, что эту мутотень издали под одной обложкой с "Ловушкой для Золушки" Жапризо. Сельма Лагерлёф стала первой шведской писательницей. Именно о чтении говорю, потому что нельзя ведь было расти в Советском Союзе и не видеть мультиков про Карлсона и муми-троллей.

Игра "Путешествие Нильса на диких гусях", такая, с игровым полем, кубиком и фишками. Это невразумительное развлечение было самым популярным предметом дарения советским детям. Каких только не валялось дома с вечным: "Ты не успела вернуться с бала до двенадцатого удара часов, передвинь свою фишку на 24 хода назад". Они, правда, бестолковые были. Картонное игровое поле ощутимо сохраняло следы сгибов и норовило где приподняться. где опуститься, разложенное. Слишком легкие фишки то и дело падали, в какой-то момент надевались игроками на пальцы, изображая когти неведомого чудища (и в этом качестве имея больше успеха), потом вовсе терялись. Легко заменялись пуговицами или копеечными монетами, да фабула игры так скучна бывала, что даже такой элемент интриги не оживлял ее.

Но в этой коробке, кроме перечисленных атрибутов скуки и муки, была еще маленькая книжка. Форматом, как нынешние инструкции к бытовой технике и с той же степенью завлекательности изданная: сплошь убористый текст, без картинок. Очевидно, в помощь взрослому, который вздумает приобщиться педагогических радостей и станет играть с детьми, попутно объясняя все "вернись на три хода назад". Но это было необычно, правда ведь? Читать к семи, что ли, годам умела хорошо, а о Нильсе слыхом не слыхивала и с таким - книжка в коробке, столкнулась впервые. И начала И это оказалось чудесной сказкой.

Грубый и злой мальчишка, наказанный с несоразмерной прегрешению жестокостью; дружба, вырастающая из вражды; чудесное путешествие, и многие испытания, завершившиеся хэппи-эндом. Такая шведская жестокая сказка. Они всё викинги внутренне, всё варяги с тем уровнем сентиментальности, который нам, более южным, представляется бесчувствием, что уж говорить об остальных народах. И не в том ли тайна завораживающего притяжения-отталкивания стигларссоновой Девушки, что в ней сегодняшняя сенсорная восприимчивость человека эпохи потребления ярким тропическим цветком распускается на голом каменистом утесе, где едва камнеломке укорениться.

Но к Нильсу, все же. Та сказка, именно что сказкой оказалась, вольным литературным переложением, далеким от источника. Потому что источник: Та-дамм! Беллетризованный учебник шведской географии, написанный уже известной к тому времени Сельмой Лагерлёф в рамках осовременивания школьного курса. Такая идея возникла во Всеобщем союзе учителей народных школ в начале прошлого века. Тогда еще Швеция была, помните, у Маяковского:

Уже известной писательнице, к тому же бывшей учительнице, досталось что-то вроде госзаказа.

Осуществлением которого стало "Чудесное путешествие Нильса Хольгерссона". А теперь скажите, господа, в какой степени нынешний уровень благосостояния, социальной стабильности, международного авторитета маленькой северной страны обусловлен этим удивительным учебником географии, по которому учились поколения шведских детей век с лишним? Скажете: "Да ни в какой!" И будете неправы. Там, где любят и ценят неброскую красоту родной земли, скудость ее оборачивается богатством. Не сразу, не в момент и не учебником географии единым. В комплексе, все в комплексе, коего это только часть, грань, сегмент. Но значимый.

Я этого не узнала бы, если б не попыталась взять "Нильса" для чтения на шведском в поддержку языкового курса, который сейчас прохожу и не поразилась объемом: да не может эта книга быть такой большой, неужто семилетняя осилила бы фолиант? В итоге остановилась на "Иерусалиме", совсем не детском и не сказочном, с первых уже страниц оглушающем немыслимой жестокостью. Читаю пока, дивясь. И кажется чуть лучше понимаю национальный шведский характер.

Идея Лагерлёф соединить под сказочные мотивы азы географии Швеции с социальными проблемами - гениальна. Отметаю в сторону бесконечные споры о пользе адаптированных и неадаптированных переводов и склоняюсь ко мнению, что лично для меня было большим счастьем разглядывать именно сказочную подоплеку. Печальный опыт неадаптированного перевода у меня уже был на примере Джанни Родари, где даже причудливые иллюстрации Майофиса положения не исправили. Пятилетнего ребенка мало волнуют завуалированные политические расклады, ему важна атмосфера происходящего, её краски и глубина. В данном случае - поскорей оседлать гуся и умчаться на нём в ледяную нежность небес. Адаптированные переводы обязательно должны быть, иначе отсеялось бы огромное количество детской аудитории. Просто потом, если книга понравится, можно будет уже самостоятельно прочитать полный её вариант с новой оценкой событий. Что я и сделала, спустя годы, когда социальная проблематика начала интересовать. А тогда сущим лакомством для восприятия стал прекрасный пересказ "Нильса" З.Задунайской и А.Любарской с иллюстрациями Е.Александровой.

Март, деревня Вестменхёг на юге Швеции.
В канавах весело играет вода, а воздух пахнет наступлением весны. Вот не соверши Нильс ряда опрометчивых поступков по отношению к гному - столь увлекательной трансформации и не менее удивительного путешествия не получилось бы.

Ощущения Нильса с высоты птичьего полёта великолепны. Внизу - разноцветное одеяло из пашен, лесов и черепичных крыш, которое можно разглядывать до бесконечности. А тучи выглядят тяжелыми возами, нагруженными мешками, бочками и котлами. Синему небу нет конца и края, легкий воздух и стаи облаков над отвесными скалами и сумраком моря... Как же здорово летать на спине у своего друга и спать под его теплым крылышком! И всё это под череду ярких и интересных моментов. Нерастворимый дух веселья присутствует во всём. Это несостоявшаяся беседа Нильса с невежливым кузнечиком; невольная головная боль от треска полоумной сороки; показательные выступления ворон с разбойничьей горы под атаманством Фумле-Друмле и улыбка при виде общения орла Горго с "воровской породой" совушек, хранящих необходимое заклинание.

Ещё это постоянный взгляд со стороны. Так встреча Мартина с Мартой была отмечена для меня новым словечком. Дело в том, что в детстве книгу читал мне дедушка. И на слух некоторые слова были неправильно услышаны. Например, в самый разгар беготни по кухне запыхавшаяся хозяйка плюхнулась возле очага и вытерла пот со лба. Мне же послышалось и представилось, что это не пот со лба, а какой-то особенный пот "салба", который появляется исключительно в результате бешеных гонок.

Старинные шведские саги и легенды.
Некоторые легенды сведены к минимуму, зато крепко врезаются в память. Это тайны Глиммингенского замка и проделки крыс под чары волшебной дудочки. Грустный взгляд на подводный город Винетта. Леденящая душу история одноглазого тролля, который так хотел погреться поближе у солнца, что окончательно замерз на вершине. Творческие интриги между Удачником и Неудачником. И город кораблей Карлскрона, где под черепичной крышей городской ратуши гуси устроились на ночлег. Здесь-то Нильсу, в отличие от Мартина, не пришлось спокойно досыпать остаток ночи. Зловещему Бронзовому, сошедшему с постамента, удалось нагнать страху,чеканя за углом ногами набат. И их печальная встреча с Деревянным...
У этой паперти святой
Стою, как на часах.
Мой прах под каменной плитой.
Душа на небесах.
Но впереди ждала гусиная страна Лапландия, куда уверенно вела свою стаю мудрая Акка Кнебекайзе.

Так что для меня Нильс - это ценные воспоминания детства, перебирать которые большое удовольствие. Вспоминаются летние дачные игры, восторг длинных дней, до краёв наполненных солнцем. Трогательная финальная сцена, прощание Акки и Нильса тихим ясным утром. Позади столько общих дней. А теперь всё изменилось, они снова поменялись местами, и Акка такая маленькая рядом с ним.

Именно на таких прекрасных нотах и закончилось удивительное приключение Нильса с дикими гусями.

Шведская проза обладает неподвластной определению магией, содержит максимально допустимое в художественном мире промилле, охватывает серо-зелёным дурманом и не отпускает в процессе чтения ни на минуту – замечаю уже не в первый раз, хоть и перечислить прочитанные произведения шведов могу по пальцам одной руки. Волшебная книга. Всеобъемлющая в плане захвата читателя. Напоминает мои похождения по «потоку сознания» и рассказы Кортасара, проникает под кожу, как «Дом...», и тут же растворяется в крови, наполняя тело и разум мягким опьянением. По определению Пьера Байара, читаю я эту книгу напрасно: она похищает меня, заволакивает, вбирает меня в себя и не отпускает. Пьянящее чтение.

«История про разжалованного за пьянство пастора, романтика и сердцееда» – те, ключевые слова, которых уже достаточно для пробуждения моего интереса к книге. Так уж повелось, что мечтательные герои «не от мира сего» – моя страсть. Однако, тень разочарования прикрыла предвкушение при чтении предисловия: там было сказано, что роман – это смесь отдельных рассказов, и это не могло меня не смутить. Что же я буду читать? Но тень рассеяло само чтение. Роман необычен по структуре, не линеен, не зациклен на одном герое, хоть главный герой и есть – Йоста Берлинг, но внимания автора здесь хватит всех.

Вот и герои романа Сельмы Лагерлёф такие же разные, как эти листья. Чем-то похожи, но каждый индивидуален, у каждого своя история, поступки каждого можно объяснить, в какой бы ситуации он ни оказался. Потому что к моменту чтения о нём (герое), вы будете знать всю его историю. Это и есть «ключ» к «рассказам» в романе: автор не останавливается на линейном повествовании о Йосте Берлинге – он говорит о всех. Читатель слышит голоса всех героев, он знает о них всё, он сам становится ими.

Как и подобает вступлению, страницы истории о весельчаке-ещё пасторе разворачиваются с начала, так, чтобы выстроить фундамент в голове читателя, на который будут наслаиваться следующие «этажи». В начале XIX в. молодой пастор, добрый, но безответственный и питающий слабость к алкоголю лишается своего «сана». Как ни странно, понимание этого пришло ко мне не сразу, ведь автор напрямую об этом не сказал. Нет, дальнейшее чтение, продолжение истории в новом «рассказе», голосом майорши из богатого поместья Экебю дало мне это понять. Йоста Берлинг присоединился к кавалерам и поселился во флигеле Экебю – пополнил коллекцию мечтателей, бездельников и философов, которым не найти места в «большом мире». Уже здесь появляются герои, связь с которыми вы рискуете потерять позже, по крайней мере я потеряла. Но в конце концов, обрела, удивившись такой детальной взаимосвязи всех и вся. Дальнейшая история, собственно весь роман, охватит год «правления кавалеров». На протяжении этого года вы познакомитесь с теми индивидуальностями, о которых я говорила ранее, заметите примесь «магического», получите свою долю «дурмана», поэтому пересказывать события не вижу смысла. Будущий читатель должен узнать всё сам.

Автор на протяжении всего повествования не прекращает заигрывать с читателем (удивительно, но момент чтения этой главы выпал как раз таки на позднее время):

В повествовании от третьего лица то и дело проскальзывают вкрапления – голос автора. И это тоже придаёт ощущение «участия». Процесс чтения перерастает во что-то большее, чем «просто чтение» – читатель сам становится героем, пусть и не имеющим материи на страницах художественного текста. Под пером Сельмы Лагерлёф оживают все – герои, леса и моря, ветры и горы. На страницах книги говорит и дышит каждое слово.

Роман удивительный, с нотками магического реализма – и по силе воздействия масштабный, объёмный, разрозненный на мельчайшие части, но собранный мной – читателем, поэтому цельный. Невероятное чтение. Чтение, для описания которого трудно подобрать слова: полученный опыт слишком сложен для описания, но именно поэтому он и может назваться одним из лучших.

В детстве я не любила книги Сельмы Лагерлёф и единственное, что помню из "Путешествия Нильса" - это момент с изгнанием крыс из старого замка.
Как оказалось сейчас, в книге есть много других интересных моментов, хотя, как я поняла, что сейчас мне в руки попал укороченный детский вариант.
И, наверно, это хорошо, не знаю, смогла бы я вытерпеть книгу в три раза толще этой. Хотя я люблю географию, но всё же предпочитаю нон-фикшн, а не сказки. В сказках мне больше интересен волшебный сюжет. И в этом варианте он хорошо выражен. Непослушный мальчик Нильс обижает всех живых существ. Однажды он задевает гнома и тот превращает его в маленького человечка. Нильс выбегает во двор на поиски гнома и видит, как в небе летят гуси на север, а с ними собирается и его домашний гусь Мартин. В попытке остановить Мартина, Нильс запрыгивает на него и это даёт начало большому путешествию по Швеции. В этом варианте больший упор делается на воспитательном компоненте, Нильс из сорви-головы превращается в спокойного и вдумчивого мальчишку, помогает животным и птицам, а они в свою очередь поддерживают его. Понравился образ предводительницы гусей - Акки Кебнекайсе, я считаю, что именно таким должен быть хороший руководитель и мать семейства.

Может быть я прочту когда-нибудь полную версию, которая чем-то мне напоминает "Серебряные коньки" Мэри Додж (такая же скучная).

Ну, доложу я вам, и сказочники эти скандинавы! Для кого, интересно узнать, госпожа Лагерлеф сочиняла свое путешествие Нильса? Если и правда для самых обычных детей, то либо шведская ребятня - потомки троллей, великанов и домовых, чтобы осилить такую...эмм...многословно-описательную сказку, либо книжка, все-таки, не совсем для детей была написана...
Здесь же всем героям пора к психологу! А некоторым и к психиатру... Поскольку у каждого свой кризис, как оказалось. Итак, начнем, конечно, с главного героя, у которого как раз-таки самый тяжелый, можно сказать, клинический случай.
Нильс - на лицо несоответствие психического развития физическому, вкупе с подростковым кризисом и девиантным поведением, заключающемся в жестоком обращении с животными и отсутствии учебной мотивации. Привязанность нарушена, либо слабо развита, есть все признаки диффузной привязанности (стремится для всех быть хорошим, всем помогать с целью личной выгоды, но по-настоящему практически никого не любит), возможно, имела место быть материнская депривация, а иначе как объяснить отсутствие тоски по родному дому и семье? Ну, и налицо галлюцинации (беседы с животными и птицами), отсутствие целостности самоидентификации (то он считает себя мальчиком, то домовым), что может говорить либо о глубоком поражении центральной нервной системы, либо об отягощенной наследственности, либо об аддиктивном поведении ( употреблении различных психотропных веществ с целью ухода от реальности).
Гусак-Мортен - кризис первого года жизни. Взлетев следом за стаей диких гусей в небо, наш годовалый домашний гусь начал ощущать себя самостоятельным, попытался показать свою независимость, протестуя против ограничений и, переоценив свои силы, время от времени, попадая в различные переделки.
Дунфин-Пушинка - жертва физического насилия в семье. Как последствия жестокого обращения со стороны сестер гусыне характерны чувство беспомощности, отсутствие сопротивления, примирение с обстоятельствами, низкая самооценка. У сестер нашей героини, Прекраснокрылой и Золотоглазой, наблюдаются проблемы с управлением гневом и агрессивное поведение и, соответственно, склонность к отклоняющемуся поведению также.
Смирре - лис показал себя примером личности с отклоняющимся поведением, способной на повторяющиеся асоциальные поступки, агрессию и жестокость, запугивание и преследование, негативизм и мстительность. Делинквентное поведение с его безнаказанностью плавно превращается в криминальное, и наш герой получает как тюремный срок так и шанс на реабилитацию и исправление. Возможно, Смирре стал бы рецидивистом, история об этом умалчивает.
История Орла-Горго и Утки-Акки - один из примеров взаимоотношений в приемной семье. Горго прошел все стадии адаптации, но в несколько измененном порядке. Его общение с приемной матерью началось не с показательно-милых взаимоотношений, с желания понравиться и быть лучше, чем он есть на самом деле, а со стадии "уже не гость", когда приемыш показывает себя с худшей стороны, проверяя приемную мать на стойкость, прочность и любовь к нему, и только потом Горго перешел к стадиям "медовый месяц" и "стабилизация отношений". Но, как не печально это признавать, наследственность, генетическая предрасположенность, взяли верх над методами воспитания и средой...
История пастушки-Осы - пример социального сиротства и бездействия органов опеки и попечительства. Девочке, пережившей потерю семьи и родного дома, также требуется помощь психолога. Потеряв брата, Оса явно переживает стадию отрицания и бессознательно не воспринимает свою потерю, она привыкает не выражать болезненные чувства, живет, изо всех сил стараясь не думать о том, что произошло, но подобное состояние может привести к глобальному расстройству внимания и интеллектуальным нарушениям. В то время, как у отца Осы, помимо переживания шока от потерь, явно кризис среднего возраста, учитывая его склонность к перемене мест и направлений деятельности.
У учительницы с курсов кустарного мастерства все признаки заниженной самооценки, что может являться последствием пережитой в детстве психологической травмы, либо воспитания в неблагополучной семье, также, как вариант, следствием воспитания излишне строгими, авторитарными родителями.
Другими словами, со всеми героями сказки что-то не так... Или, скорее всего, у такого читателя как я явные трудности с восприятием текста...Что же, пора и мне к психологу, наверное.

• Это тебе не по плечу! Садись-ка лучше да сочиняй обычные свои сказки и прочие истории! И пусть кто-нибудь другой напишет эту книгу, поучительную и серьезную, в которой не будет ни одного слова неправды.

  И всё же Сельма Лагерлёф стала избранницей Бога педагогики, написав книгу "Удивительное путешествие Нильса Хольгерссона с дикими гусями по Швеции", в которой всё сказка и всё правда. Силы, фантазия и талант подпитывались от природы Швеции, незабываемых детских впечатлений и скандинавской литературы.