Обломов. Господа Головлевы

Несколько, пару десятков (ну ладно, чуть больше) лет назад одним из выпускных экзаменов я выбрала литературу. Писала большую работу по этой самой книге Гончарова. Умудрилась написать и защитится на отлично не прочитав ни строчки из самого произведения, зато я перелопатила тонны критической литературы в 4х библиотеках города. И вот, решив исправить эту несуразность, я взялась за само произведение.

Главное, что поняла, это причина по которой никак не могу подружиться с классикой. Я не проникаюсь нравами той эпохи. Ситуации и отношения людей меня откровенно раздражают и бесят. Я категорически не согласна с бесконечными ужимками и "страданиями внутри" у людей, которые уже решились на совместную жизнь. Как можно, сделать предложение и не объяснится о проблемах, от которых зависит ваша будущая семья? Вопрос о бесконечной доверчивости Ильи Обломова к человеку однажды по крупному надувшему тебя задается уже очень много десятилетий. Неужели нельзя было с вопрсоом об управляющем обратиться к Штольцу? Ну или к Ольге? Ах, да! Там же терзания и тайна. Конечно! Лучше еще раз обжечься, но не дать будущей жене узнать о его проблеме! Хотя, Обломова мысль о его доверчивости вообще ни разу не посетила.

Ладно Обломов, что он чист душой, но совершенно безволен я уяснила еще тогда, много лет назад, и не ждала каких-то особых открытий. Но Штольц и Ольга разочаровали. Вроде они тут были здравомыслящими и взрослыми людьми. Но в действительности... опять тайны, терзания, сомнения. Вроде и развивают такую кипучую деятельность, но как доходит разговор (точнее до разговора как раз и не доходит) о личных взаимоотношениях втихаря занимаются самоедством. Преодолеть это им, слава Богу, удалось через несколько лет. Возможно я просто придираюсь, т.к. совершенно иначе привыкла общаться с людьми, допущенными в личное пространство. На то они и находятся в ближнем круге, чтобы слушать, поддерживать, помогать разобраться. И это действует в обоих направлениях.

Дико скучные описания на несколько страниц с описаниями персонажей. Активного сюжета на 50 страниц, все остальное просто усыпляло многоэтажностью. Пока проберусь к концу абзаца, уже потеряла нить с чего дело то началось. И несмотря на подробный разбор произведения в 90х (в рамках моей выпускной работы) тайный смысл не пробудил во мне чувств, кроме скуки.

Нет, не книга мой личный кошмар, но ее основной герой. Не помню, когда в последний раз персонаж вызывал такое отвращение, вплоть до рвотных позывов и стремления закрыть лицо и уши руками и зарыться в песок, только бы не слышать его. Но, пожалуй, стоит по порядку.

Это было очередное мое давнее предубеждение: что Салтыков-Щедрин читается тяжело и муторно. Испытание в школе чтением и обсуждением его сказок даром не прошло, и с тех пор желания вернуться к автору не возникало. Но надо же бороться с предрассудками, вот и черед Михаила Евграфовича настал. Слушала, впечатлялась, много думала (случается со мной иногда такая беда).

И, разумеется, как это часто бывает со старыми впечатлениями, они не подтвердились: книга читается (слушается) плавно, а уж слушать ее в исполнении неподражаемого Александра Клюквина - и вовсе подарок. (Но, боже, как же въедаются в мозг голос и интонации Иудушки, как их теперь убрать оттуда, а? Я, кажется, даже во сне их слышу, серьезно). Единственное: хотелось бы, чтобы автор меньше "анализировал" персонажей сам, их речи и поступки и так все сами за себя говорят.

Что касается сюжета романа, он, конечно, тяжелый. В том плане, что нет в нем ни одного персонажа, за которого хотелось бы переживать, к кому бы возникала симпатия. А в таких случаях книга всегда читается тяжелее. А если добавить сюда душную и какую-то склизкую, мертвенную атмосферу, царящую в домах и головах Головлевых, то и вовсе. Недаром же младшее поколение стремилось любыми способами сбежать. Я б тоже хотела, хоть в тундру, только не в Головлеве находиться. Только не очень-то они в этом преуспели. Видимо, можно убрать человека из Головлева, а Головлева из человека - нет.

Интересно, что мне параллельно попались две книги (причем одна детская, другая "взрослая", и авторы жили примерно в одно время), где среди прочего поднимается вопрос: если некогда богатый или хотя бы обеспеченный человек промотал все деньги, спустил на гулянки, водку, азартные игры и т.д. (нужное подчеркнуть), так вот, должны ли родственники этого самого человека ему помогать и содержать его? И оба автора однозначно отвечают: да, должны. Тот человек - горемыка несчастный, а родственники, ежели не будут давать ему денег, оплачивать его долги и так далее, и тому подобное, то твари они бездушные и жестокосердные. Ой ли? В обоих случаях у "человека" были хорошие стартовые условия плюс возможность работать и получать жалованье. И они исключительно сами виноваты в том, что всего этого лишились (ну вот в этих случаях, серьезно, сами; я вовсе не имею в виду случаи детей, оставшихся сиротами и т.п.). Так причем же тут "жестокосердные" родственники? Но авторы проповедуют христианское милосердие и любовь к ближнему, их право. А имхо - выбор в этом случае за родственниками.

Вот у господ Головлевых есть старший сын по прозвищу "балбес". Балбес он и есть: работать не способен даже там, куда его пристроили, может только пить, есть и курить, швыряя деньги куда попало. И это его-то, в возрасте под 40, надобно было пожалеть и приютить, несчастного и голодного? Водки и табаку ему на блюдечке принести? Мать, может, и жестковато с ним поступила, но осуждать ее в этом конкретном случае трудно.

Арина Петровна Головлева - женщина властная и скуповатая, главная ее жизненная цель - приумножение своего богатства, для чего она идет на всяческие ухищрения, проявляя недюжинный талант. Но, как ни удивительно, из всех основных героев она кажется самой адекватной. Ну кто ее окружал? Почти слабоумный муж, один сын - балбес, другой - мелкий лицемерный подхалим, от которого за версту подальше держаться хочется, чтоб не стошнило (но все-таки держаться трудно, он без масла пролезет, куда ему надо, законным порядком). Да третий сын, ни рыба ни мясо. Недаром Арина Петровна не раз восклицала "Для кого?!" Для кого копила? Для кого жила? Где достойный преемник? Хоть и неласкова, мягко говоря, она была с домочадцами, но да ведь среди них и не оказалось ни одного, кто хоть уважение мог бы вызвать. Интересно, мог ли оказаться? Такой, живой, с деловой, хозяйственной жилкой, способный противостоять матери и всем остальным, жить своим умом.

Если вспомнить, что "все родом из детства", то можно предположить, почему все головлевские дети оказались неспособными на искреннюю привязанность и самостоятельность в жизни. Отсутствие любви, бессмысленный отец и властная мать породили уродцев: один тряпка безвольная, другой закапывается в пустяках и словоблудии, третий просто никакой и "пусть я буду дурак, только не трогайте меня". Была и сестра, та сделала попытку сбежать, да тоже неудачно. Все дети оказались несчастными людьми, все бегут от жизни, стараясь как-нибудь от нее отгородиться, делать и думать что угодно: бухать без просыпу, огурцы в кадушках считать... только б подальше от действительности. Да и внуки тоже, если уж на то пошло. Но только вот вряд ли можно на одну Арину Петровну все это свалить. Можно сказать, что она с детства все в детях задушила и подмяла под себя, но... такое впечатление, что душить там и нечего было, они изначально какие-то... душные. Сами кого хочешь задушат. У внуков, пожалуй, что и был шанс, но и им с родителями и воспитанием не сильно повезло, а сами по себе они не смогли выбраться, все так или иначе свою жизнь разрушили. Кто виноват и что делать? Черт его знает. Психотерапевты не в моде тогда были.

А особняком тут, разумеется, Иудушка. Это, можно сказать, шедевр отечественной литературы. Нечасто подобную мерзость встретишь на страницах: мелочное, пакостливое, псевдонабожное нечто, чей смысл жизни как будто состоит в том, чтобы всем вокруг отравлять жизнь - искренне, с улыбочкой и прибауточкой. Да не только другим, и себе даже. Жутко становится, когда понимаешь, что он и наедине с собой - такой же. Но что бесит в нем больше всего - это не характер и поступки, а его приторно-мерзотная речь.

• Словами-то он сгноить человека может.

  Тут уж автор на славу постарался. Эти бесконечные уменьшительные словечки: "Аннинька", "племяннушка", "кибиточка", "рыжички", "лошадушки"... А особенно "хорошохонько", прям буээээ. Правда, и "маменька" от него часто не отстает. Как они сами-то не захлебнулись в своем словесном поносе, извергаемом на протяжении всего романа, у меня и то чуть уши не скукожились от липкой лицемерной сладости. И я отлично понимаю, почему Иудушка внушал страх. Меня вот тоже пугают люди, которых невозможно заткнуть и которые потоками изливают из себя пустопорожние речи, лишь бы только случайно какая-нибудь настоящая мысль не промелькнула. Я бы свихнулась, кажется, проведя всего лишь час в его обществе. Аудиокнигу хотя бы выключить можно, а Иудушку нельзя. Он может только изнутри выключиться, когда закончится поддерживающий его существование внутренний мусор. Но тогда и сам он... закончится, потому что больше-то в нем и нет ничего.

  Финал у книги очень закономерный, чего-то другого тут и сложно ожидать. В общем, мощно это было, да. Тоскливо, безнадежно и мощно. Никого не хочешь жалеть, а многих жаль почему-то.

Скажу вам честно: я - во многом Обломов, только вот у меня нет Захара и есть мои книги плюс ещё масса всего, из-за чего надо-таки вставать с дивана))). Я бы тоже могла долго и внимательно разглядывать жизнь, кипящую вокруг и даже публично не возмущаться количеством ерунды, творящейся по соседству и в мире вообще, просто отметив это для себя и перевернувшись на другой бок.

Если бы Обломов жил сегодня, он бы был из тех людей, которые сутками залипают на каком-нибудь Тик-токе, но даже не ставят лайков - да ну их, лениво... А по сути своей - классической, книжной - он совесть. Но совесть тихая и бездейственная. Его понимание мира очень простое, но всё же идеалистическое.

И при этом сам он, понимая, что тоже "ни на что не направился", продолжает ничего не делать. Ведь какие юношеские мечты и планы были! Чуть ли не мир перевернуть, а уж сделать его лучше - обязательно! Уж себя сделать лучше - ну конечно же! А потом понемногу засосал его диван, халат, сон... Кстати, даже сны ему снятся такие же, как он сам - тихие, без беготни и тревог, там нет гор и пустынь, там медленно течёт речка и ласково шумят берёзки...

Друг его Штольц, которого читатель воспринимает, как полную противоположность, на самом деле очень похож на Обломова. Да, он очень деятельный, самодисциплинированный и целеустремлённый. Одна лишь сцена, как его отец провожает из дома чего стоит:

Но - разве были в его жизни взлёты и падения, настоящие всплески чувств, страсти (" Страсть! Все это хорошо в стихах да на сцене, где в плащах, с ножами, расхаживают актеры, а потом идут, и убитые и убийцы, вместе ужинать…")? Всё так же, как у Обломова - ровно, спокойно, с той лишь разницей, что не на диване... Не зря, видимо, Штольц выдумал это словечко "обломовщина", включающее нечто больше, чем обыкновенная лень.

А я, совершенно для себя неожиданно, вдруг влюбилась в образ Захара. нет, не подумайте, не в Захара со всеми его недостатками, а в то, как это написано - подробно, горько, сильно...

P.S. Небольшое отступление: слушала книгу в исполнении Александра Дунина. Грамотно, в меру медлительно, выразительно - так, как и надо читать классику. Но в речи Обломова неудержимо прорывались интонации Табакова, потому что, видимо, не только мне кажется, что лучше него Обломова никто не сыграет...

Данная книга - история нескольких поколений одной семьи, чьи родственные связи со временем становятся всё тоньше и незначительнее, чтобы исчезнуть совсем.
Как следует из названия, это история людей, объединённых одной фамилией, но особо не имеющих родственных чувств друг к другу и будучи связанных фамилией, в итоге оказываются не только разобщёнными, но и утратившими многие положительные черты и достоинства, отчего их род приходит к упадку, грозя выродиться совсем.

По сути главой семьи является Арина Петровна - женщина, лишенная каких-либо особых сантиментов и всю свою сознательную жизнь положившая на прирастание капиталов и неустанного роста семейного дохода, который, как оказалось впоследствии, и передать особо некому. Занимаясь материальным накопительством и внутренне обосновывая это заботой о семье и детях, на деле она всё дальше отдаляется от них, отчего ни с одним из своих отпрысков не имеет действительно родственных чувств, да и в целом, в душе её не остаётся им места.

В итоге дети, выросшие в атмосфере равнодушия, не знающие настоящей родительской любви и заботы, оказываются совершенно неприспособленными к какому-либо делу, привыкшие проводить время в лени и праздности, но при этом всегда рассчитывающие на помощь и материальную поддержку матери. По сути все они становятся этакими паразитами, привыкшими к деньгам, но не привыкшими трудиться для того, чтобы иметь их.

В истории данного семейства не просто нет ни одного положительного персонажа, но и того, кому можешь хоть чуточку испытываешь симпатию или сострадание.Но это и не входило в задачи автора, думаю, как и в жизни порой. Лицемерие, пьянство, апатия и лень одних, отсутствие сострадания к ближнему и прочая, и прочая приводят к довольно трагической, но закономерной развязке.

Несмотря на тяжелые темы, удушливую и гнетущую атмосферу произведения, персонажей, к большинству которых во главе с печально известным Иудушкой сложно испытывать какие-либо положительные чувства, роман читается на одном дыхании благодаря авторскому слогу и умению не растягивать бесконечно историю, тем самым перенасыщая её событиями и эмоциями.

Писать про любимейший текст, словно впервые признаваться в чувствах: становишься косноязычным и не знаешь, как выразить словами весь спектр эмоций. Я прочла этот роман уже в 4ый раз. И каждый раз я наслаждаюсь слогом автора, поэтичностью текста. Искренне не понимаю тех, кто считает роман скучным. Это глубокая проза, требующая медитативного чтения. По мне, лучший способ читать "Обломова" - читать его летом, в тишине, на даче, покачиваясь в гамаке и жуя яблоки. А здесь есть, чем наслаждаться: глубина и загадочность главного героя, смешные перебранки Обломова с Захаром, идиллическая Обломовка, душещипательные моменты, доводящие до слез...
В рамки одного жанра этот великий текст не умещается. Это и психологический роман. Гончаров за 50 лет до Юнга и Фрейда представил публике свое понимание бессознательного. Это и любовный роман. Мы видим в романе двух женщин, полюбивших Обломова, и два разных типа любви.
Ольга Ильинская не типичный женский характер того времени. Она деятельна, самостоятельна, сама себе выбирает жениха, сама выходит замуж. Для Ольги любовь к Обломову своего рода эксперимент, опыт, который обречен на неудачу, потому что она называет любовь долгом, а это, явно, не то же самое. Она не мыслит любви вне брака, как она говорит, брак - это единение душ, но оно ей недоступно. Ольга выросла без родителей, она была лишена в детстве той любви, которая формирует человека. В отношениях с Обломовым Ольга занималась переделкой человека под себя, под свои идеалы. Она, скорее, любила свой образ, свою проекцию Обломова. Я не вижу трагедии в том, что усилиями Ольги Обломов не изменился. То, что он не меняется, как бы его ни ломали, как раз и говорит о том, что он личность, целостная, завершенная. Его лежание и апатия не могут быть объяснены только ленью. Ведь он служил - и понял, что ему это не подходит, вращался в свете - тоже понял, что это не его путь. Он всё попробовал. Галерея приходящих персонажей в 1ой части романа показывает нам, что Обломов не просто лежебока, что мир бесперспективен для такого глубокого человека, как он. Ольга изначально часть того света, который отвергается героем. Трагизм Ильи Ильича не в том, что он не деятелен, а в том, что он не умещается в ту реальность, которая ему предложена.
Вторая женщина, любящая Обломова, совершенно другая. Любовь Агафьи Матвеевны самоотверженна, беззаветна. Она глубоко религиозна, смиренна, проста, но именно это позволяет ей дать Обломову ту любовь, которую он ищет. В браке сложно назвать Штольца и Ольгу счастливыми, а вот Обломов счастлив: он нашёл долгожданный покой и возможность лежания.
Хочется закончить цитатой И.С. Тургенева: "Пока останется хоть один русский, - до тех пор будут помнить Обломова".

До того в этой книге всё удручающе и мрачно, что посмеяться над гиперболизированными пороками и несовершенствами уже и сил не остаётся. Это произведение, как дементор, все светлые мысли и эмоции из читателя вытрясывает. Сурова русская классика. Но зато, читая вот такие вот произведения, я радуюсь, что я таки носитель русского языка, а ни какого-либо другого, ибо не представилась бы мне возможность всякий раз нервно вздрагивать, заслышав слова с суффиксом –ушк в полной мере ощутить безграничные достоинства авторского языка и понять особенности российского менталитета. Актуальные проблемы и герои, которые ещё не скоро переведутся, в старых декорациях. События, описываемые в книге, охватывают промежуток времени до отмены крепостного права, а затем и после, демонстрируя гниение системы, на нём державшейся, и жуков-навозников в этом навозе копошащихся. Но если абстрагироваться от исторического контекста, произведение заиграет новыми красками и теперь.

Кем была бы в наше время Арина Петровна? Бизнес леди и глава семейства, заведующая всеми его делами. Только матриархат сыграл злую шутку: привёл к деградации мужского элемента, который за ненадобностью системе, оскудел. Муж Арины Петровны, да и впоследствии сыновья и внуки, подверглись типичному, как принято считать, российскому недугу и проследовали вслед за дочерью, честь семьи опозорившую. Так уж их всех она строила, что и съела, глазом не моргнув. Ведь имидж – всё: как бы люди чего плохого не подумали. При этом ей казалось, что для них, родимых, старается. И ведь переживала взаправду, что ради деточек вкалывала, а те и не оценили. Только с их стороны, наверняка, всё выглядело иначе. Деньги – ось бытия этой семьи, а семейные отношения – это скорее вынужденное партнёрство, ни о каких материнских и сыновьях чувствах тут нет и речи, это полное разложение института семьи. Чем не капиталистическое общество? Только ради чего это заколачивание состояний, показное соответствие прописным истинам, когда смысл существования собственными руками был доведён до абсурда и обращён в ничто?

Один лишь сорняк прижился на почве этой: Порфирий, получивший с лёгкой руки брата прозвище Иудушка. Он и с поцелуями лезет, и молитовки все наизусть знает, и перед образами на колени правильно падает. Только он – то и есть тот монстр, что взрастила созданная Ариной Петровной система. Иудушка – лицемер от религии, да и «лицемер» слишком громко сказано. Ведь религия же такая вещь, которая подразумевает множество трактовок. Оттого и не совестно Порфирию было гадости делать, и деньги выше родных ставить: по его трактовке он праведную жизнь вёл. Такие они, эти праведники: грешат, а потом ходят по церквям, грехи замаливают. Хорошо бы их в таком случае не совершать, не правда ли? Но им важнее соответствовать обряду. Впрочем, совести у него и нет, как и других человеческих чувств, таким уж его система сделала. Монстр в обличии праведника – это классика. В общем, тут я с Фаулзом соглашаюсь: религия, какой мы её сейчас знаем, изжила себя в принципе (см. «Куколка»).

А чем была бы отмена крепостного права теперь? Допустим, экономическим кризисом, после которого уже бизнес Арины Петровны не оправился бы, как и она сама, годы уж, не те. Пришло время пожинать плоды своего труда. С ужасом Арина Петровна обнаруживает в отношении Порфирия к своим детям, ту же модель поведения, к которой сама не раз прибегала. Такая вот преемственность поколений. Поразило её не столько то, что это он такой, а оттого, что на себя со стороны посмотрела. Заключительная часть по-настоящему страшная, последний абзац – и вовсе выстрел в висок. Что, впрочем, страшнее: осознание сотворённого Порфирием или же, наоборот, как если бы он ничего не осознал? В романе много смертей, много сравнений головлёвских поместий с могилами. Безапелляционный приговор выносит автор семье Головлевых, которая, надо думать, представляет собой российское общество.

"Головлята" - это слово звучит с оттенком жалости, словно к малым несмышлёнышам обращено, и как бы ни были неприятны основные черты вымирающих "зауморышей" - "праздность, непригодность к какому бы то ни было делу и запой" - нет-нет, и пожалеешь их, посочувствуешь...
Салтыков-Щедрин настолько ярко изобразил эпоху накануне и после отмены крепостного права на примере одной семьи, что невольно погружаешься в это сонное царство безделья и пустословия. Уклад жизни помещиков, обстановка быта с нескончаемыми чаепитиями и игрой в картишки, нравственные аспекты семейных отношений - всё в книге интересно, но больше всего меня поразили портреты и характеры героев.
Побил все рекорды в этом плане Порфирий Владимирович, о нём можно смело писать сочинение на десяти страницах. Образ Иудушки настолько живой и настоящий, что вызывал кучу эмоций. Иногда прерывала прослушивание, что можно сравнить с действием "ушла, хлопнув дверью", так надоедали его приторно-слащавые причитания. А какими словами описывает пустословие Иудушки Салтыков-Щедрин! "Праздномыслие/пустомыслие": герой не разговаривает, а тиранит, "срамословит", словами может сгноить, притеснить бесконечной "канителью нравоучительных разговоров", за его обычной благосклонностью нельзя различить - "хочет ли он приласкать человека или намерен высосать из него кровь"... Эпитетам и метафорам пустопорожней болтовни нет конца. В какой-то момент вдруг поняла, что долго не смогу спокойно слушать слова в уменьшительно-ласкательной форме, настолько опротивели все эти "смирнехонько да тихохонько", "вот теперь ты паинька", "и сладенького-то хочется, и веселенького, и приятненького"... Конечно, страшны не сами слова, а бездушная бездна, скрывающаяся за ними.
Жуткий пример (подобных в романе много).
Годовщина смерти сына, о которой сделана запись: "23 ноября. Память кончины милого сына Владимира. Покойся, милый прах, до радостного утра! и моли бога за твоего Папу, который в сей день будет неуклонно творить по тебе поминовение и с литургиею". (при этом Бог написан с маленькой буквы, а папа - с большой)
Иудушка не только не вспомнил о "милом сыне", играя в карты, разглагольствуя о девичьей чести (при этом сам находясь в блудном сожительстве с девицей духовного звания) и обвиняя матушку о не доставшейся ему Погорелке, так при словах Арины Петровны о панихидке, тут же обращает своё упущение против покойного:

"Срамословие" Иудушки непременно первым приходит на память при описании Порфирия Владимировича, но есть у него и другой порок, не менее яркий и сатиричный. Любит Иудушка вести счёт, такой же пустопорожний, как и разговоры. Копеечные предметы стяжания часто затмевают основные доходы и расходы, и не даёт ему спать шкатулочка от чая, оставшаяся от маменьки племянницам. Или ведёт Иудушка сложное вычисление: "на какую сумму он может продать в год молока, ежели все коровы в округе примрут, а у него одного, с божьею помощью, не только останутся невредимы, но даже будут давать молока против прежнего вдвое".

Сложно отыскать в "Господах Головлёвых" положительных героев. Одна независимая натура была среди них - Арина Петровна, да и та "холостая", так как могла видеть в детях только лишнюю обузу. И неудивительно, что все четверо (сыновья Степан, Порфирий, Павел и дочь Анна) уродились и выросли такими никчемными. Жаль внуков - Петеньку и Володеньку, внучек - Анниньку и Любиньку, выросших без любви, но умом понимаешь, что не из того они теста, чтобы выбиться в люди и стать самостоятельными...

Книга прослушана в замечательном исполнении Александра Клюквина, которому удалось донести до читателя всю трагедию господ Головлёвых эмоционально, живо, правдиво.

Все-таки очень жаль, что Салтыков-Щедрин так мало всего написал. Буквально в прошлом году познакомилась с его творчеством, была под большим впечатлением. Головлевы аналогично погрузили в свою странную атмосферу и холодную обыденность, написано прекрасно, гнильца показана без прикрас и уверток.

У меня почему-то в школьной программе не было этого романа, большое упущение, на мой взгляд. Насколько же хорошо роман иллюстрирует упадок всех аспектов жизни от неправильных мыслей и поступков, циничности и от отсутствия нравственности. Слушала в начитке Клюквина, до сих пор бегает по коже холодок от Иудушки.

Не появилось симпатии ни к одному герою, да и могла ли она в целом проступить. Каждый думал только о себе и своем благополучии, понятие семьи напрочь отсутствовало. В повседневности ценность домашнего очага, поддержки и любви становится размытой, хотим мы того или нет, а такие произведения окунают в холодную воду, вместо чего-то размытого вырисовывается четкая значимость.

Несмотря на то, что читала книгу не так давно (август), но уже есть желание перечитать. Не часто со мной такое случается.

Прочла роман "Господа Головлёвы" и впечатлилась :)

"Я ничего не создаю, ничего лично мне одному принадлежащего не формулирую, а даю только то, чем болит в данную минуту всякое честное сердце. Я даже утверждаю, что всякий честный человек, читая мои писания, непременно отождествляет мои чувства и мысли с своими!" - М. Е. Салтыков-Щедрин

Роман мог бы оставить во мне и более тягостное ощущение, если бы я не наблюдала за всю свою жизнь подобных трагедий. Иногда мне казалось, что я читаю про современную жизнь, что я даже могу вставлять в этот роман свои знакомые имена, более того, могу и свое имя туда вставить. Прошло всего-то ~130 лет с момента окончания написания романа (в конце романа стоит дата 1875-1880 год). И мало что изменилось. Ну, может быть медицинское обслуживание, которое не дало бы всем героям умереть от белой горячки или бы остались в живых все рожденные дети помещицы Арины Петровны.

Властные женщины, меланхольные мужчины, стяжание богатства, приторная вера, равнодушие к проблемам детей, самоубийства, прелюбодеяния, блуд, незаконнорожденные дети, воспитательные дома для этих детей, раздел имущества, жажда наследства, пьянство и трагедии, человеческие трагедии.

Этот роман большой кладезь для современных психологов, чтобы расписать, как не надо строить взаимоотношения в родовом гнезде. И как поздно, удивительно поздно приходить прозрение в своих ошибках.

Интересные слова я нашла в романе о русских:

"Мы, русские, не имеем сильно окрашенных систем воспитания. Нас не муштруют, из нас не вырабатывают будущих поборников и пропагандистов тех или других общественных основ, а просто оставляют расти, как крапивы растет у забора. Поэтому между нами очень мало лицемеров и очень много лгунов, пустосвятов и пустословов. Мы не имеем надобности лицемерить ради каких-нибудь общественных основ, ибо никаких таких основ не знаем, и ни одна из них не прикрывает нас. Мы существуем совсем свободно, то есть прозябаем, лжем и пустословим сами по себе, без всяких основ".

Сейчас наблюдается такая же картина мироздания в нашем обществе, когда духовное подтягивается под свое личное. Совмещалось раньше, совмещается и сейчас.

Вот интересная зарисовка о гражданском браке. Я часто слышу версии о том, что брак "гражданским" стали называть после революции. Мол, до этого в церквах браки регистрировались, а когда упразднили, то и брак в ЗАГСе называли гражданским. Теперь же сожительство всякое нерегистрированное зовется гражданским браком. Оказывается, о "гражданском браке" знали еще задолго до революции :)

"- А я все об том думаю, как они себя соблюдут в вертепе-то этом? -продолжает между тем Арина Петровна, - ведь это такое дело, что тут только раз оступись - потом уж чести-то девичьей и не воротишь! Ищи ее потом да свищи!

• Очень им она нужна! - огрызается Иудушка.
• Как бы то ни было... Для девушки это даже, можно сказать, первое в жизни сокровище... Кто потом эдакую-то за себя возьмет?
• Нынче, маменька, и без мужа все равно что с мужем живут. Нынче над предписаниями-то религии смеются. Дошли до куста, под кустом обвенчались – и дело в шляпе. Это у них гражданским браком называется.

• Конечно, иногда по нужде... - поправляется он, - коли ежели человек в силах и притом вдовый... по нужде и закону перемена бывает!
• Что говорить! В нужде и кулик соловьем свищет. И святые в нужде согрешили, не то что мы, грешные!"

  Вот картина мышления вполне себе порядочного человека. Герой Иудушка в этом романе очень колоритный. Я в нём узнала одного знакомого человека, но и себя узнала в одной очень видной персоне этого романа :)

  Или молитва главного героя Иудушки: