Щегол

"Вы любите Байрона?" спрашивала обычно Анна Листер, когда ей нужно было завязать разговор при новом романтическом знакомстве. По нынешним временам с ходу выспрашивать о Байроне было бы несколько старомодно и странно, потому хорошим вариантом этого входного ключа (кадрильной фразы и закидной удочки) был бы такой: "Вы любите Донну Тарт?" Он не только дает возможность разбить лед, но и отлично обозначает перспективы развала или схождения вкусов. В этой связи возникает закономерный и интересный вопрос: где проходит эта граница, демаркационная линия между любителями и не-любителями творчества Донны Тарт. Серьезные и маститые критики припечатали ее "Щегла" как "детскую литературу" и в присуждении этому роману Пулитцеровской премии усмотрели печальный знак того, что читающая публика нынче становится все более "инфантильной". Любопытным образом это перекликается со словами самой Тарт: "У каждого человека есть свой естественный возраст. Я думаю, что мне где-то от 14-ти до 18-ти. Я пока так и не вступила во взрослую жизнь".

А что такое "взрослая жизнь", хорошо написано у Ханьи Янагихары: десятки тысяч лет биологической и социальной эволюции, и нет никакого другого содержания у понятия "быть взрослым", кроме как спариваться и размножаться. Разумеется, в человеческой культуре это вуалируется более благородными словами: любовь, семья, забота о детях, но суть остается та же. Родовое начало торжествует над индивидуальным, закрепощение — над свободой: связать себя узами, обременить; но это единственный вариант, который засчитывается как быть взрослым, нормальным, здоровым. Опять же как не вспомнить слова Тарт: в анкете Гардиана на вопрос "Любимое выражение" она ответила "Unwholesome" ("нездоровый").

Есть ли это как раз та самая граница между "инфантильными", пребывающими в мечтаниях, индивидуалистичными поклонниками Тарт и "взрослыми", живущими в реальном мире, семейными не-поклонниками?

Возьмем сюжет "Щегла": от начала до конца это чистый и вольный вымысел, именно что fiction. Все повествование исходит из абсолютно нереальных предпосылок: никто и никогда не похищал картину Карела Фабрициуса, она спокойно висит себе в музее в Гааге, и никто не устраивал взрыва в музее Метрополитен. Так и вся концовка с мафиозными разборками в Амстердаме напоминает больше игру в стрелялки, чем настоящий боевик. Между этими двумя фиктивными столбами, отбивающими начало и конец сюжета, протянута длинная и долгая нить, на которую много чего нанизано фантазийного, включая безбашенного русско-украинского мальчика Бориса, мечтающего вернуться жить в Папуа — Новую Гвинею, и из всего этого пестрого романного разнообразия наиболее реалистичными выглядят безудержные подростковые попойки и наркотические трансы (из чего легко верится, что описаны они, исходя из непосредственного личного опыта).

И тем не менее — я думаю, что это замечательный роман, из той же плоскости, что и дебютная "Тайная история". Предыдущий роман Тарт "Маленький друг" стоит от этих двух книг особняком; по духу он напоминает "Убить пересмешника" Харпер Ли — словно Тарт ознакомилась со списком лучших произведений, написанных женщинами, увидела на первом месте "Пересмешника" и призадумалась — а ведь и она может написать что-то подобное, по мотивам собственного детства. Добавила к этому видимость детективного сюжета — все ее книги начинаются с факта свершившегося убийства, такое уж у нее представление об увлекательной завязке — и кое-какие художественные вымыслы, и в итоге получилась скучная, скучная книга. Впрочем, второй роман, особенно после очень удачного дебюта — это всегда сложное испытание, и зачастую именно второй блин получается комом. Слава богу, третий роман получился по-хорошему тартовским.

Прежде всего, она вернулась к голосу рассказчика-мужчины; эта амбигендерность получается у нее превосходно. В свое время, когда Тарт еще только пыталась опубликовать свой первый роман, также написанный от лица мужчины, ее предупреждали, что подобный ход практически никогда авторам-женщинам не удается. Но ей это прекрасно удалось оба раза. Главный герой ее романов — рефлектирующий юноша-интроверт, с аурой андрогинности и томлением по недоступной любви — это спроектированный вовне animus самой Тарт. Тео Деккер из "Щегла" — это обращенный Дон Тарт, вечный мальчик-вундеркинд, пишущий стихи. Кроме того, образ мамы Тео также явно списан с самого автора; это касается как фактов биографии (например, учеба в художественном колледже), так и описания внешности (почти модельная красота вкупе с необычным цветом глаз). Так что в романе у нас имеются сразу две ипостаси Тарт: мать и сын. Ну а святой дух — дух творца/автора, причем очень даже не американский, а скорее английский или французский: аристократичный, загадочный и одинокий — отчетливо сквозит во всем произведении. Нужно ли говорить, что самое ценное в романах Донны Тарт — это сама Донна Тарт, во всех ее видах и проявлениях.

Принято считать, что "Щегол", названный в честь одноименного шедевра голландского художника Карела Фабрициуса, ученика Рембрандта, рассказывает нам о великой силе искусства. Преодоление человеческой бренности и смертности путем приобщения к символическому, высшему порядку — всё это так, но это давно общее место. Куда более интересным в романе мне представляется то, что дар искусства (в данном случае эта конкретная картина, но и более широко — сам художественный дар) ощущается как тайна, лежащая в основе собственной жизни и способная в любую минуту эту жизнь разрушить. Талант как нечто запретное и мятежное, то, что делает человека особенным и отличным от других, противополагает миру и наделяет опасным смыслом. Талант как некий тайный порок, порох в бочке, готовый к взрыву. Отсюда этот сокрушительный, философический финал, совершенно ошеломительный и опрокидывающий: вдруг весь долгий путь, пройденный по сотням страниц романа, в миг оказывается смят и отброшен, и остается только один, проклятый и последний вопрос, заданный в самом конце. Вопрос для инфантильных детей, обочинных одиночек, неприкаянных душ; вопрос, над которым можно размышлять ближайшие месяцы и годы: если ты знаешь, что в тебе сокрыт порок, если твоя инаковость радикальна и разрушительна, то что тебе с собой делать?

В романе есть еще пара мест, которые задели меня напрямую. Я уже давно — наверное, с автобиографии Андреи Дворкин — не читала ничего, что напомнило бы мне мое собственное детство. А здесь попадание в яблочко: когда Тео рассказывает, как ребенком ждал возвращения мамы после работы — как прилежно рассчитывал время ее прихода и, мучимый тревогой, сидел под дверью, неустанно слушая музыку лифта, то это в точности моя история (хотя, может быть, это история всех невротичных детей, оттого мы так совпадаем). Но вот гораздо более важное: до "Щегла" мне никогда не попадались в книгах слова, которые ранили бы прямо в сердце, заставляли заплакать. Это случалось на песнях Лори Андерсон, но мне казалось, что в тексте — где нет звучащего голоса, нет четко выраженного настроения — это невозможно. Я ошибалась. Вот слова, которые вошли мне ножом в сердце:

Мой отец потерял сознание одним майским утром и спустя двое суток в коме умер. Он так и не пришел в себя и не сказал ни одного прощального слова. Я уверена, он тоже хотел бы проститься, сказать хоть слово, прежде чем уйти навсегда.

По легендарному рабочему методу Донны Тарт — выпускать по одному роману в десять лет, что представляет собой верх неспешности и перфекционизма — ее следующего сочинения нам осталось ждать еще долго. Новая книга, вероятно, в работе уже года три, и за это время иной писатель настрочил бы уже три романа, но для Тарт это только начало долгого полярного путешествия.

P.S.
Сама картина Фабрициуса пронзительна: птица, которая сидит на цепи и смотрит тебе прямо в глаза. Изображенная в мягких красках, при белом свете дня, выглядящая так буднично — такая жестокость.

P.P.S. О переводе
Очень хороший литературный перевод, и хвалят его вполне заслуженно. Вопрос у меня вызывает только одна мелочь: по какой-то причине по тексту рассыпана иноязычная галька, о которую спотыкаешься. Не знаю, даны ли к этим заморским терминам пояснения в бумажной книге; у меня был электронный текст без всяких сносок. Вот примеры таких чужеземных вкраплений: "теплая водка из дьюти-фри", "любимый дайнер", "официанты из кейтеринга", "долгоиграющий стэндап", "богатенькие рэперские чики", "поднос с хрустальными декантерами", "коробки с бейглами и маффинами", "бланики" и "мартенсы".
Если для американской культуры "консьюмеризма" это слова родные, то для нас звучат как экзотичный модный слэнг, и не понятно, к чему они. Я знаю, Тарт нередко использует в своих романах чисто британские слова и выражения, что приводит в недоумение ее американских соотечественников; некоторые даже склонны считать эту ее манеру вычурной. Может быть, русский переводчик именно эту ее особенность пытался передать доступными средствами и потому уснастил текст "дебрями парковок и аутлетов". (Кстати, дважды встречающееся в романе выражение "черно-белые двухцветные лоуферы" кажутся мне задачкой на логическое мышление: бывает ли что-либо черно-белое не двухцветным?)
Из-за этих ввернутых там и сям, немногочисленных, но сигнальных словечек иногда кажется, что русский перевод рассчитан на специально подготовленного читателя — который знает английский язык, но которому лень читать роман в оригинале.

Это было тяжело. Буквально каждый раз заставляла себя браться за книгу. Написано безусловно хорошо, чувствуется, что автор владеет слогом. Но сюжет боже... читать практически всю книгу о персонаже, который 80% времени находится под какими-то веществами было утомительно.

Очень понравилось начало. Переживания, страдания мальчика после потери матери были очень болезненными и настоящими. Сердце разрывалось, когда он звал маму, вспоминал о совместном времяпровождении и как тяжело ему было вернуться к обычной жизни. Жизнь с Барбурами давала какой-то невесомый намек на возможное благополучное будущее. Но все пошло под откос, когда появился отец. Как в жизни Тео, так и в моем интересе к книге. Все их “приключения” с Борисом, а если точнее постоянные попойки, наркотики, воровство, прогулы школы порядком утомили. Практически 200 страниц мы читаем одну и ту же сцену в разных вариациях: напились водки, наблевали, уснули, обкурились и уснули, напились и кого-то обворовали, напились виски, наблевали, пропустили школу. И этот нескончаемый поток маргинальных увлечений с перебивками философских рассуждений двух подростков раздражали. Я слишком далека от такого мира, поэтому понять я этого не могла, и слишком наслышана о подобном, чтобы читать об этом с интересом.

После смерти отца и возвращение в Нью-Йорк ожидала чего-то более увлекательного. Но мы опять погружаемся в пучину уныния, наркотиков и поиска смысла. Как его найти? Начать обманывать Хоби, единственного человека, который заботиться о тебе и переживает о твоей судьбе. Тео так погружен в искусство, ценит его, но с легкостью обманывает людей, толкая им подделки.

Решение заняться незаконным бизнесом, встречи со знакомыми, женитьба на Кидси... буквально все он совершал под наркотиками. Человеку нужна госпитализация, а мы почему-то вынуждены слушать его бредовые идеи и переживания. Удивило, что после такого количества принятого в детстве и на протяжении всей последующей жизни он находится относительно в нормальном состоянии. Сомнительно.

Новая встреча с Борисом и последующее их приключение... что сказать, давно не читала такого скучного задела на гангстерские разборки. С самого начало было очевидно, что с Борисом лучше не связываться, он всегда думает лишь о том, как сорвать куш. Тео удивительно игнорировал здравый смысл, решив отправиться в этот трип в Амстердам.

Русские в книге, конечно, “typical Russian”. Возможно, это и забавно, но иногда просто закатывались глаза. Вишня сокращение от Вити, потому что звучание близко? Что? Серьезно?

Такое ощущение, что в момент взрыва, все что запечатлелось в последний миг перед глазами Тео, стало его навязчивой идеей и манией. Пиппа и картина. Всю жизнь он не смог отпустить ни первую, ни вторую. Всю жизнь он лелеял мысли о них, боялся прикоснуться, буквально боготворил. Но чем это оказалось по итогу? Пустышкой, точкой фиксации в реальном мире, чтобы не сойти с ума после потери матери. Слишком много зависимостей: картина, Борис, Пиппа, наркотики... все это отравляло его существование, поражая как паразит все большую и большую часть здравого смысла.

От концовки ожидала чего-то более эпичного что ли? Я не почувствовала финала в этой истории, точка не была поставлена.

Пожалела ли я прочтении? Наверно, да. Ничего кроме раздражения по итогу я не испытываю. Все здесь - сюжет, герои, атмосфера мне не нравились, вызывали отторжение. Мне не близки и не интересны истории о наркоманах и алкоголиках. Присыпка из искусства и фальшивой интеллектуальности не смогли подсластить блюдо в достаточной мере.

Вы не представляете, какое нереальное счастья я испытала, наконец-то дочитав эту книгу

И вот опять я в числе тех, кому не понравился популярный бестселлер.
⠀
Но давайте по порядку.
⠀
Плюсы:
⠀
Сюжет (задумка у автора была потрясающая и первые главы подавали отличные надежды);
⠀
Атмосфера (книга помогает прочувствовать, какого быть человеком, который переживает трагедию. В моменты, когда сюжет касался предметов искусства, автор очень умело и тонко передавал ощущения героев, так же весьма удачно и реалистично вышли описания местности);
⠀
Экранизация (на неё вся надежда).
⠀
Минусы:
⠀
Главный герой (в самом начале герой говорит, что его жизнь разделилась на «до» и «после», и честно признаюсь я долго думала, что причины его злоключений кроются в событиях о которых рассказано в начале. Но знаете что? Он и до них не был положительным героем. Несмотря на трагедию, у него был не один шанс стать нормальным человеком и даже заниматься любимым делом. Но он выбрал то, что выбрал.Знаете кого жизнь ничему не учит? Правильно, главного героя);
⠀
Объём (в этой книге просто тонна неинтересных, занудных, никак не влияющих на сюжет разглагольствований обо всем на свете);
⠀
Любовная линия (даже говорить ничего не хочется).
⠀
Книге 6 из 10
⠀
Роман был бы гораздо лучше, будь он вдвое короче.
⠀
В финале автор пытается изобразить длинную, закрученную на 20 страниц мысль, но в итоге мы не получаем не морали, не идеи, ничего важного или интересного.
⠀

Я, как тот персонаж из знаменитого французского фильма: "У чувака пошла кровь из носа и он просит тридцатку?", - никогда этого не понимала. Однако, я всегда отдавала должное полотнам, которые можно рассматривать часами, постоянно находя новые детали, хоть, признаться, никогда подобным не занималась. Даже побывав в Амстердаме, я не удосужилась сходить ни в одну из галерей - Ван Гога или Рембранта, и очень надеюсь когда-нибудь исправить эту оплошность, но уже сознательно. Ведь хорошо, что я не попала туда для галочки..

С этой фразы начинается роман и уже после погружения в него можно понять весь глобальный смысл, в ней заложенный. Тоска взрослого ребёнка по самому близкому человеку - щемяще, честно и пронзительно. Столько всего можно сказать о "многогранности" (чуть ли не ключевое определение для него) произведения - но за роем мыслей в голове вряд ли получится уместиться в рамках положенного отзыва. С ним просто нужно познакомиться - и в изумительном исполнении Игоря Князева это будет наилучший вариант.

Здесь я выступала в роли наблюдателя, я даже не сопоставляла себя ни с кем из персонажей, что, наверное, для меня большая редкость. Но дело даже не в том, что главная скрипка тут принадлежит мужскому персонажу, просто я, ожидая своего автобуса, присела на скамейку, и оказалась рядом с каким-нибудь Форрестом Гампом, который своей исповедью заморочил, закрутил, заворожил меня до такой степени, что я пропустила все рейсы...

Я очень рада, что концовка книги хоть и осталась открытой, но много чего положительного можно там углядеть, если приложить к глазу монокль - а вдруг Тео и сорвётся в Лондон? Признаться, как романтически настроенная дурочка, я действительно считаю, что любовь спасет мир, а уж главного героя этой одной маленькой (?) (смотря для кого) трагедии - особенно.

На мой взгляд, это лучшее, что на текущий момент написала Тартт, что бы там ни говорили о "Тайной истории". "Маленький друг" - этой книге вообще стоило бы быть дебютом. Выглядит совсем слабо после первой.
Главный герой - мальчик Тео теряет мать, и в его жизни все меняется не в лучшую сторону. Казалось бы. Но на самом деле еще до смерти он с другом занимается мелким воровством, то есть дурные гены его отца - вот они. Они есть уже при жизни матери. А отец - вор, мошенник, алкоголик и наркоман. По этому же пути идет и Тео. Он похож на отца не только внешне. Может быть, будь мать жива, он не скатился бы настолько глубоко, а, может быть, как раз ее смерть сделала его лучше, потому что он ужасно страдал и не стал таким прожженым негодяем, как его отец. Совершая дурные поступки, Тео думал о том, чтобы не причинить боль тем, кого любит, потому что познал боль потери самого близкого, самого любимого человека. И в конце концов постарался исправить свои ошибки, в отличие от отца.

Основной секрет успеха лично мне видится в том, что " Щегол " взращен, как и "Тайная история", на русской почве. Тартт нырнула настолько глубоко в нашу реальность, что даже упомянула советский фильм "Зимняя вишня". Это просто волшебство какое-то, до чего же это прелестно.
Самый лучший друг Тео - Борис. Юный эмигрант украинско-польского происхождения, впоследствии ставший бандитом, но по сути русский. Потому что сам Борис, будучи бандитом и наркоманом, читает "Идиота" и философствует о жизни и проч.
Совсем, совсем близко к финалу я увидела в " Щегле " мотивы "Идиота". Тео - это в некоем роде вариант князя Мышкина, только без ореола юродивости и патологической честности. Плохие гены отца, не забываем о них. Он постоянно рефлексирует из-за своих плохих поступков, оглядывается на прошлое и по большому счету плывет по течению. Алкоголь, наркотики в жизни Тео - это вариант душевной болезни князя. Мошенничества с предметами искусства Тео совершает, изначально не ради наживы, а чтобы спасти своего друга, свою семью от банкротства. Он больше десяти лет думает о том, что надо вернуть украденную картину и ничего не предпринимает. Топчется на месте, прямо как князь. И в конце концов его ошибки исправляет Борис, и все его глобальные проблемы решает Борис. Действует Борис. Чем не Рогожин, а?
В финале Тео так же, как князь, бежит от свадьбы, бежит от любви только не в душевную болезнь, он возвращает деньги обманутым клиентам. И, казалось бы, что при всем этом мешает ему жениться или попытаться добиться любви девушки, которую он любит с детства? Да не создан он для такой жизни и, возможно, подсознательно понимает, что испортит все, испоганит жизнь любящим женщинам, будущим детям, так же, как его отец, так же, как князь Мышкин. Потому что он не видит в этом смысла. Такая жизнь не для него. Князь погружен в духовность, а затем в безумие; Тео отдал себя служению прекрасному: предметам искусства.
Финальные строки в основном посвящены Борису, беседам с ним. Так же, как в "Идиоте" чувствовалась эта странная связь между князем и Рогожиным, связь на духовном уровне, рядом с которой бессильна любая женщина. Они разные, но как плюс и минус притягиваются друг к другу. Тартт идет дальше. Тео не раз повторяет, что любит Бориса. И подростковый секс, который между ними был, это дело прошлого. В настоящем у них связь на совсем другом уровне. Больше, чем любовь, больше, чем дружба. Они взаимодополняют друг друга, делают друг друга лучше.

И, конечно, вся книга пропитана пиететом перед силой искусства, перед красотой вещей, которые надолго переживают хрупкие человеческие тела, продолжают жить, пока ими восхищаются люди, и парадоксальным образом изменяют и соединяют людские судьбы.

Из всех объемов книг (если можно так выразиться?) я больше всего люблю кирпичи. Разумеется, увлекательные кирпичи, которые читаются на одном дыхании, не вызывая скуки. И в то же время, кончаются не сразу. Хотя, конечно, всегда неожиданно.
Правда "Щегол" закончился не так чтобы неожиданно. Я ожидала его конец на пару глав раньше и все недоумевала: "ну что же там еще Донна желает мне сказать?" На мой взгляд, с концовкой она все-таки затянула... Однако же, из песни слов не выкинешь. Как и из книги (вышедшей в печать) - глав. Что есть, то есть.

И все-таки Донна Тартт реабилитировалась в моих глазах после своего "Маленького друга", который меня совсем не обрадовал, и я безмерно ей благодарна за отлично проведенное время в компании юного, постепенно взрослеющего Тео и всемирно известного шедевра живописи. Кстати, в список мест в которых я мечтаю побывать, теперь добавилась Гаага (хотя она и раньше там была), потому что надо же своими глазами увидеть о чем сыр-бор. Ни одна репродукция не произведет такого впечатления, как оригинал.

А роман вышел великолепным! Конечно, при желании я могу тут выдать целый список несовершенств и того, что мне не понравилось. Все-таки более 800 страниц - есть, где разгуляться. Но ведь самое главное - общее впечатление, разве нет? А оно таково, что говорить хочется о достоинствах! В первую очередь, в число достоинств записываю тот факт, что книга интересная, сюжет увлекает и даже в тех местах, где он пугающе растягивается и начинает топтаться на месте, желания отложить роман в долгий ящик не возникает. Временами я горела от нетерпения, временами спокойно перелистывала страницы и степенно следовала за автором. Но всякий раз бралась за книгу с удовольствием.
Госпожа Тартт удивила. Она выдала совершенно иной сюжет, никак не угадывающийся в предыдущих ее книгах. Конечно, стиль и манера повествования - это все осталось при ней, но книга совершенно новая. Сюда, конечно, перекочевал психологизм, в который автор так любит углубляться и вот это расстройство, состояние "на грани", превосходно описанное, переданное, вызывающее мурашки и странные сны. Теодор с первой до последней странице там - на грани, на пределе, словно канатоходец поневоле, то и дело оступающийся, но успевающий вовремя зацепиться за что-то, или же схватить судорожно протянутую внезапно руку помощи, и не улететь с высоты в бездну. Впрочем, канат натянут именно для того, чтобы он эту бездну перешел. Что такое посттравматический шок и преследующее тебя годами чувство вины мне хорошо знакомо, пусть и в совершенно иной форме. Я понимала, чувствовала, проживала вместе с 14-летним Тео его трагедию, верила его состоянию, поступкам, словам. Очень реалистично вышло. Очень искренне. Хотя, конечно, читая историю Тео невольно вспоминаешь расхожий афоризм...

Да уж, квантовая физика и шахматы обошли Тео стороной. Оно и не мудрено, практически бесхозный ребенок потерял в жизни главную опору - свою мать, и, вместе с ней, единственного человека, искренне его любившего, единственного, кому он был по-настоящему нужен. Ему повезло встретить других людей, которые готовы были ему помочь, полюбить его... но все-таки, это совсем другие чувства. Твердой земли под ногами уже нет - только этот скользкий, натянутый над бездной канат, непрочный и ненадежный. И при всем при этом Тео невероятно везуч! Вопреки всему, он, наверное, самый везучий человек на свете. Ему везет на приключения и на несчастья, ему безбожно везет на людей, которые оказываются рядом с ним, ему невероятно везет выходить сухим из воды, каждый раз, когда он по уши погрязает в болоте, которое сам же и породил. Инертный, неживой, неполноценный Тео, отталкивающий и все же вызывающий сочувствие...

А кроме Тео... есть ведь и другие герои! Тот же Борис, идущий, казалось бы, по такому же канату, точно также парящий на высоте, то и дело рискующий свалиться, однако совершенно иной! Он, кажется, обучен этому искусству, баланс у него в крови! Он легко маневрирует, выдает на ходу эффектные трюки, переходит на бег, возвращается назад, оступается, повисает вниз головой, но так ловко возвращается обратно! Ох, как же он мне понравился! Ни в коем случае, не положительный на первый взгляд герой, но такая прет от него энергия жизни, что остаться равнодушной невозможно!

А как притягателен и интересен Хоби, антикварный антиквар, каким-то неведомым образом, живущий вне времени, в прошлом, настоящем и будущим одновременно. Окружающий мир шагает мимо, задевая его, но не меняя, не влияя на прямую. Такой же инертный, как Тео, но в то же время, живой и цельный, человек со стержнем, человек - скала. Даже если он растерян и дезориентирован.

Меньше всего меня тронули женские образы - Китси, Пиппа, миссис Барбур. Но и они ожили в моем воображении. Донна Тартт населила свои 800 страниц живыми людьми, мыслящими, чувствующими, действующими по своему усмотрению... А еще философией. Философией Фабрициуса и его Щегла, легкого, как пушинка, гордого пленника неизвестного хозяина и шедевра мировой живописи. И этот отдельный герой - Щегол, который взирает на нас с картины, запрятанной в старую наволочку или гуляющей по рукам бандитов, - пожалуй, не только самый главный, самый притягательный и загадочный, но и самый близкий. Близкий Тео, Хобби, Пиппе. Близкий в чем-то Китси и Борису. Близкий каждому из тех, кто будет читать эту историю. Ведь согласитесь, что-то в этом есть.

Я мечтаю увидеть эту картину. Как жаль, что я не увидела ее раньше, до того, как добралась до этого "сочинения на тему". Люблю сначала все-таки знакомиться с первоисточниками. Но как уж вышло...

Из тех книг, которые затягивают в свой омут и долго не отпускают. Сходные ощущения за последние годы у меня, пожалуй, только от «Дом, в котором…» Мне повезло – слушала в начитке Игоря Князева, у него каждый персонаж индивидуален, получился полноценный аудиоспектакль.
Первым делом полезла искать этот маленький шедевр Фабрициуса, вокруг которого все и крутится. Хмм… на первый взгляд, ничего особенного, но что-то неуловимое притягивает взгляд и заставляет всматриваться в детали, игру светотеней. Справа портрет самого Фабрициуса. А ведь они чем-то похожи – птичка на привязи и гениальный фламандец, ученик Рембрандта и учитель Вермеера, погибший в возрасте 32 лет во время взрыва порохового склада в Дельфте.

На самом деле, вопреки фантазиям Донны Тартт, никем не украденный «Щегол» хранится в королевской галерее Маурицхёйс в Гааге. Но в судьбе Тео Деккера он сыграл роковую роль. Его мама в детстве влюбилась в картину, увидев репродукцию в библиотечной книге. И эта картина привела ее к гибели, навсегда разорвав жизнь двенадцатилетнего Тео на «до» и «после». По сути, она стала главным определяющим фактором в его странной жизни, метаниях туда-сюда от Нью-Йорка до Лас-Вегаса и Антверпена, попытками приспособиться, обрести друзей, сделать еще что-то там по списку. Она забрала маму, но подарила главную любовь его жизни, хотя, возможно, безнадежную и безответную. Она помогла выжить и не сломаться в наркотическо-алкогольном подростковом угаре жизни с отцом в Лас-Вегасе, хотя именно Вегасу он должен быть благодарен за лучшего друга (но и за величайшую подлость). Он помнил о ней пока заканчивал учебу в Нью-Йорке и работал у Хобби, самого доброго и честного человека. Она все еще грела его фактом своего существования во время дурацкой опасной поезки в Антверпен и знакомства со странной компанией «украинско-русской» мафии. Тео, по сути, сам пленник, связанный с картиной почти невидимой, но неразрывной цепью.
А вот к финалу у меня претензии – ну слишком уж все хорошо и правильно, довольны не только абсолютно все волки, но и все (практически) овцы остались целы. В жизни так не бывает, особенно в такой жизни, сплошь состоящей из потерь и нелепых случайностей.

Да-да, так приятно закончить читать такой кирпич в почти 900 страниц. Для меня это прям подвиг!)
Итак, книга - лауреат Пулитцеровской премии, писалась 10 (!!) лет, некоторые отрывки вообще переписывались не раз и отводилась большая доля времени на это.
Что можно получить в сухом остатке при окончании чтения...опустошение...
Тео Деккер начинает свой рассказ в возрасте 13 лет, неплохой мальчик, который остается по сути один после взрыва, один вокруг целого мира. Что могло сказаться на его психике, взрыв ли это был, или потеря самого дорого человека?
Далее мы видим взросление Тео на протяжении всей книги, вот только мальчик по возрасту может и стал мужчиной, но по мышлению остался все тем же мальчишкой 13ти лет. То есть мы видим, что травмы никуда не делись, а сама картина для него тот еще триггер.
Тем не менее к книге прикипаешь, становишься уже с героями одним целым, жалко даже прощаться будет. Борис, стоит отметить, особая изюминка книги. И кстати, несмотря на то, что книга, как по мне, напичкана клише о русских (особенно герои), да и само поведение Бориса, это не выглядит жалко, не выглядит убого, наоборот классно.
Отмечу, если вы в депрессивном состоянии, скорее всего книга вам не подходит, так как повествования порой бывают длинные и удушающие. Поэтому, если вы в мире и гармонии, то книга для вас оставит именно приятное послевкусие.

Мощнейшая штука! Поначалу медленный, но чем дальше, тем сильнее раскручивается сюжет, который засасывает и не отпускает. Очень качественный перевод, одно наслаждение читать. Сам сюжет в подробностях описывать смысла нет, аннотация более-менее справляется, в 832 страницах уместилось все пережитое героем на протяжении 14 лет, все взлеты и падения, все люди, которых он встретил на пути. Скитания по всей огромной стране, приключения, ставящие на край, с высоким риском погибнуть, благодаря , в том числе, сопровождающему героя вполне архитепическому русскому другу, эдакому трикстеру, безбашенному и опасному. Есть немного клюквы, но совсем чуть, есть ощущение, что автор серьезно изучала тему. Конечно же текст иногда подвисает, что неудивительно при таком объеме, но в целом получился довольно крепким.
Пишут, что Донна Тартт писала книгу более 10 лет и это очень похоже на правду , роман явно оттачивался, время не поджимало. После "Тайной истории" качество текста заметно повысилось, а ведь "История" - очень сильное произведение, с моей точки зрения.