Повесть о прекрасной Отикубо. Записки у изголовья. Записки из кельи

Довольно любопытное получилось чтение. Нравы и взаимоотношения (по крайней мере, в императорском дворце) между людьми удивляли до безобразия.
Основное человеческое достоинство - это умение сочинять стихи. Если человек плохой поэт, то при дворе над ним будут все потешаться, с этим человеком можно спокойно развестись и высокой должности при дворе не достигнуть. Чиновник должен быть красив! И хорошо одет. Вообще теме одежды в этих записках было уделено около 1/4 текста. А у той же Императрицы я насчитала при перечислении 10 слоев одежды при этом невидимые слои, наверное, не перечислялись. Бедная женщина.
Правда допускаю, что умные чиновники, которые решали судьбу страны нашей Сей Сёнагон просто не встречались и не писали ей стихи. Они, наверное, были заняты.
Взаимоотношения между полами тоже удивляли. Нет ничего необычного в том, что по ночам придворных дам активно посещают мужчины. Но разговарить днем надо через ширму или занавеску. Вдруг лицо увидит!
Я думаю, что автор сильно лукавила, когда писала, что эти записки не должны увидеть посторонние люди. Скорее всего скучающие придворные дамы совместно читали это творчество. И меня умиляло восхищение 17-летней Императрицей - остроумной красавицей, наделенной несравненным умом. Раболепие перед ней совершенно понятно (давайте почитаем оды наших поэтов), но при этом временами эту самую Императрицу выставляли с не самой лучшей стороны. Например, история с сугробом. Когда эта женщина не захотела, чтобы придворная дама победила в споре и повеление разрушила этот сугроб. Ну, может тысячу лет назад это показывало ум и снисходительность благородной дамы, но сейчас...
Кроме того, стоит приготовится к обилию стихов. Мне, увы, не во всех удалось уловить глубокий смысл, иронию и пр. что в них были заложены. А стихи и письма, писались по любому поводу.
В целом довольно познавательное чтение.
Я читала полную версию, но подозреваю, что в этом случае можно брать и сокращенную. В тексте нередко встречались простые перечисления названий гор, озер, долин и пр. Смысловой нагрузки это не несло.

Наверное, с моей стороны было большой ошибкой читать полную версию записок знаменитой фрейлины японской императрицы. Надо было остановиться на урезанном варианте, содержащем самые занимательные высказывания и наблюдения придворной дамы. Но мы же не ищем легких путей я же не могла допустить, чтобы кто-то решал за меня, какие даны мне нужно читать, а какие можно и пропустить. Я решила, что мне нужно всё.
И как же это было иногда мучительно и нудно. Честно, я до сих пор не могу понять смысла данов, в которых просто перечисляются реки, горы, храмы и много ещё чего. Просто приведен список объектов. Редко - с комментарием к одному из перечисленного, например:

А в основном что-нибудь вроде такого:

Над некоторыми данами приходилось только в недоумении пожимать плечами, потому что постичь глубокий смысл замечаний, подобных, например, такому:

(это, собственно, весь дан) мне не дано.
Но это бы всё ничего, если бы не жуткий снобизм мадам и её тщеславие. Она часто и активно подчеркивает своё положение при дворе, особое отношение к ней императрицы. Не забывает упомянуть о том, что кто-то из придворных высоко оценил её стихи или император посчитал то или иное её замечание особенно остроумным. Но сильнее всего настроило меня против знаменитой фрейлины, особенно учитывая её собственное происхождение хоть и из древнего, но захудалого рода, да и не самый высокий ранг при дворе - её очень пренебрежительное отношение к людям, стоящим ниже неё на социальной лестнице. Очень часто в записках встречаются высказывания, подобные такому:

или ещё:

или, например, во время посещения дамами храма:

• Постойте! Это знатные дамы. Нельзя же, в самом деле, вести себя так невежливо.

и вот ещё, моё любимое:

Да, я привела не самые забористые моменты.
Ну а в остальном записки, безусловно, представляют довольно занятную иллюстрацию традиций и нравов, образа жизни при дворе в период Хэйан, в период мира и спокойствия. Я немало поудивлялась, читая описание одежд придворных - как мужчин, так и женщин. И немало повеселилась, представляя, как они ползают в этих капустиных нарядах в присутствии монарших особ. Еще удивила интимная жизнь придворных: с одной стороны, впечатление абсолютно свободных отношений, в условиях дворца, где, по-моему, не было ни одной капитальной стены, сплошные ширмы и тонкие перегородки, с другой стороны, эти отношения, вроде как, порицались и должны были содержаться в тайне, дабы не повредить репутации. Я этого понять не смогла, как ни пыталась.
А вообще жизнь в упомянутом периоде была довольно вольготная и полная всяких праздников. По-моему, самой большой проблемой знати было переплюнуть соседа в роскошности наряда. Ну и справить экипаж покрасивее. А, и научиться красиво писать и сочинять хорошие стихи с глубоким смыслом.
Кстати, про красиво писать. Я почти прослезилась от умиления над существовавшей в те времена традицией: покинув утром возлюбленную, кавалер, сразу же по прибытии домой, должен был срочно написать красивое письмо с заверениями в нежной любви или впечатлениями о страстной ночи. Возлюбленная, получив послание, тоже должна была тут же накропать ответ. Оценивалось всё: скорость, высокий слог, на какой бумаге, в каком виде передано письмо (тут тоже изворачивались, кто во что горазд). В общем, это было почти красиво - мне впечатление немного подпортила мысль о том, что кто-то из слуг вынужден был с утра пораньше бегать с этими письмами туда-сюда. Хотя, понятно, служба... Но вообще, да, хорошая была традиция).
Ну а в остальном жили люди и почти не тужили. Обсуждали ближних своих, сплетничали, развлекали монархов в меру своих способностей. Записывали всё это в дневничок...
Еще раз кстати. Меня сильно насмешили сетования дамы в послесловии на то, что записки наглым образом выкрали, беззастенчиво распространили и только потом, спустя какое-то время, вернули хозяйке, и заверения, что даме очень жаль, что её книга увидела свет. Это совершенно лишено смысла, учитывая высказывание в сто втором дане:

И да, дама именно хвасталась.

В общем, как я уже сказала, надо было читать сокращённый вариант. Думаю, тогда я могла бы остаться очарованной зарисовками Сэй-Сёнагон. Да и в характере самой дамы, наверное, так не копалась бы. И приняла бы за чистую монету лукавое утверждение, что она писала исключительно для собственного удовольствия.

Кажется, Жюль Ренар был прав насчёт «легкомысленного тростника». К счастью, автор «Записок у изголовья» демонстрирует своё легкомыслие с восхитительной непринужденностью. Естественно, но изящно.
Многообразие тем, затронутых Сэй Сёнагон в «Записках…» (а среди них: придворный этикет, ритуалы официальных церемоний, одеяния знатных дам, сценки из повседневной жизни, любование цветами, поэтические состязания, наблюдения за погодными явлениями, целая рубрика перечислений «то, что…» - вызывает досаду, радует сердце, неразумно…) восхищает, но и немного раздражает, как и лёгкость, с какой писательница переходит от одной темы к другой, внезапно обрывает мысль или отвлекается на мимолётное впечатление.

Поразительна и двойственность «Записок у изголовья». С одной стороны, книга представляет собой уникальный источник информации о жизни императорского двора, костюмах, ритуалах, обрядах периода Хэйан (эпохи мира и спокойствия). С другой – это очень личные, интимные записи об окружающем мире, собственных чувствах и переживаниях, привязанностях и антипатиях, радостях и печалях; то, что позже назовут «автобиографией души». Особенно ярко в «Записках…» проявляется одна особенность японского мировосприятия, которую можно сформулировать следующим образом: чувствую, следовательно, существую. И никакой рефлексии о мире и человеке, мучительных поисков первопричины или рассуждений о природе вещей.

Стилистика данов (глав), как и их объём, непостоянны. Но всегда Сёнагон обнаруживает необыкновенное внимание к деталям, максимальную сосредоточенность и спонтанность исполнения, безупречное умение видеть и чувствовать и свободный непредсказуемый переход от одного «чарующего мгновения» к другому. Какое непостоянство! Но «в мире замечательно именно непостоянство». То, что должно скоро исчезнуть. То, что будут читать через 1000 лет.

Уже читала эту книгу лет двадцать назад, ничего из нее не поняла тогда по своей суматошной московской жизни. Сэй Сенагон жила не в другом столетии, нет, она жила в другом от меня измерении. Сейчас она не стала ближе, но уже достаточно жизненного опыта, чтобы полюбоваться на описанное ею со стороны. Может быть странное сравнение приведу ниже, но когда я читала "Записки у изголовья", то вспоминала Тацита. Абсолютно разные страны и эпохи и труды, но ощущения те же. Так и видишь как под вечер пожилой римлянин приказывает разжечь жаровню, подать еды и садится писать. Или молодая женщина, завершив дневные дела, разглаживает тонкий лист на низком столике для каллиграфии, и взмахом кисти выливает на бумагу свои мысли, немного сумбурные, но оттого еще более искренние.

Пересказывать содержание записок бессмысленно. Что люди обычно пишут в дневниках? Рассказывают каждодневные происшествия, делятся мыслями на различные, порою неожиданные, темы. Да просто составляют списки того, что в данный момент занимает ум. Вот и дворцовая дама Сэй Сенагон расписывала тоже самое. Тут больше важен язык, тонкий и изящный, которым она умело пользуется как инструментом передачи реальности. Недаром в древней Японии ценилась поэзия, грамотные люди писали друг другу по малейшему поводу танку, и остроумное вовремя сказаное слово могло привлечь благосколонный взор высших сановников империи.

Второе, что бросается в глаза, это умение японцев ценить прекрасное в малом, видеть гармонию в повседневном и даже неказистом. В "Записках" очень много места отведено рассуждениям о красоте. Есть только один момент, который я поняла уже по прочтении - красота была уделом богатых. Автор дневника - придворная дама императрицы, обеспеченная, и не вынужденная думать о куске хлеба. Она могла себе позволить любоваться шелковыми переливами и разбирать тонкости поведения придворных. Вообще, описания дворцовой жизни у меня почему-то ассоциировались с шаром, в который заключена частичка древней Японии. Там красиво падает снег, цветет вишня, играют дети, но нет холода, голода, болезней и несправедливости. В каком-то смысле "Записки" - это описание жизни в богатом придворном "вакууме", оторванном от повседневной жизни с заботами и бедами.

"Записки у изголовья" надо читать неспешно, можно даже не подряд, они эстетически красивы каждая по своему. После сорока мне книга понравилась гораздо больше, чем в двадцать с хвостиком.

У меня вообще не было ощущения, что это бесценный памятник литературы. Не потому, что книга такая плохая, а потому, что вещи описываются совершенно обыденные - красота цветов, снег, отношения. Теми же словами эти вещи можно описать и сейчас, и это по-настоящему безвременное произведение.
С другой стороны, описываются переплетения реальной жизни Сенагон и двора, где всё было далеко не гладко. Но эти описания такие поверхностные и... беззлобные, что ли? Мы мало знаем про тот исторический период, и с уверенностью можем сказать только то, что процветали интриги (как при любом дворе), и Сенагон вместе с госпожой попали в не самое приятное положение. Но в книге описываются бытовые вещи, довольно просто и скромно. Либо Сенагон тщательно фильтровала свои записи, либо была бесконечно спокойным и гармоничным человеком. Правда, скорее всего, второе, потому что она писала стихи (как, впрочем, все в то время), и её талант признавали многие. Всё-таки нельзя спонтанно из ничего сплетать красивые строчки и при этом быть неуравновешенной личностью. Особенно учитывая результат подобных упражнений при дворе.

Вот есть такие дневниковые записи, которые читаешь, зеваешь, и хочется пару страниц просто пролистать потому, что ну просто ни о чём. Но здесь, это самое ни о чём, ну до такой степени интересно, до такой степени уютно, что читала бы и читала.
На протяжении всей книги не покидало ощущение, что читаю блоговые посты уютного, "лампового" дневника, и ловила себя на мысли, что с удовольствием бы подписалась юзера под ником Сэй-Сенагон)))
Культурой Японии я не увлекаюсь, но было безумно интересно окунуться и в дворцовые интрижки, и во всевозможные праздники, а уж описание природы это выше всяких похвал. Вот только фоточек не хватало, но это уж мне б мёду, да черпаком)))
Очень, очень уютная книга, рекомендую не только любителям японской культуры!

Да простит меня Милан Кундера – но это название относится именно сюда.

У меня с этой книгой особые отношения. День, когда она вновь появилась на русском, в изумительном переводе Веры Николаевны Марковой, завершил во мне целую эпопею – ожидания, предвкушения, приближения.
Эта книга – о цвете лиловых накидок. И бумажном окне, за которым белеет рассвет – в час, когда поднимается с ложа любовник. О шагах в коридоре. Костяных гребешках. О прозрачной радости церемоний…
Каждое слово ее отзывалось во мне благодарностью, и укладывалось так бережно, как тончайший старинный шелк…
Я скупила когда-то полтиража – раздавая знакомым и незнакомым. Точно лакмусовые бумажки.
Ее правда проста:
Жизнь – это соучастие в красоте.

Так легко. И так трудно…

EZ

Очень хорошо читается в серой и беспросветной рабочей неделе - достаешь маленькую, чуть помятую книжку в мягкой обложке и словно открываешь окно в другой мир. Изящная, тонкая, обаятельная, ироничная, утонченная, наивная и грациозная книга. Сенагон кажется недостижимым прекрасным идеалом - а самое трогательное, как ни странно, что она действительно не представляет себе, что может быть иначе. Собственно, ценность этой книги состоит не столько в ее культурно-историческом значении, сколько в атмосфере спокойствия, уюта и красоты (пожалуй, ключевое слово), что она несет.