Отчаяние. Романы, повесть, рассказы

Давно не читала русской классики и прям поняла, что соскучилась! А уж то как пишет Набоков это отдельное удовольствие для меня. Обожаю его стиль, его игру со словами, его литературные выверты, несмотря даже на то, что порой от всего этого веет некоторым чувством превосходства и снобизма, ну да ладно, я готова ему это простить, ибо интересен он мне исключительно как автор, а что уж он там за человек был... Имхо, но если читать только авторов, которые приятны тебе как люди, читать в той же классике лично мне будет почти что и нечего) А так получила огромное удовольствие, практически проглотив этот небольшой роман о двойниках, зеркалах, преступлении и психическом расстройстве.

И снова Германия, страна ставшая или так и не ставшая новой родиной для огромного количества российских эмигрантов, бегущих от нового строя и новой власти. Герман Карлович, наш гг, человек необычный, ну, по крайней мере сам он себя таковым считает, возвышаясь над всем этим сбродом и чернью его окружающей. Жену Лиду он иначе чем наивной дурочкой и не называет, ее двоюродного брата Ардалиона, художника, любящего пропустить стаканчик-другой-третий, считает неудачником, и такими титулами он награждает практически всех, кого встречает на своем жизненном пути. Куда им всем до него! Вот он! Он, конечно, непризнанный гений, хотя толком и сам не может объяснить природу своей гениальности.

В один роковой день, путешествующий по Европе по делам фирмы, Герман натыкается на бродягу, человека без определенного рода деятельности и места жительства, но как две капли воды похожего на самого Германа, в чем тот видит знак судьбы, дающей ему шанс изменить свою жизнь к лучшему. С этого момента он одержим своим двойником и тем, как это можно использовать, в его голове созрел гениальный, по его мнению естественно, план преступного обогащения. И хотя сам он, будучи в диком восторге от самого себя, о деньгах упоминает лишь вскользь, пытаясь уверить потенциальных читателей (да и себя, пожалуй), что суть не в этих низменных бумажках, суть в его необычайном уме и хитрости, в том, как ловко и умело он все устроил, я лично ему не верю. Просто натура такая, которая не может признать, что и им, как и миллионами других людей, двигают столь банальные вещи как материальные блага.

Отсюда и попытка записать историю своего гениального преступления, дабы показать всему миру, как он, Герман, хорош, умен, неповторим итд итп Именно его глазами мы видим происходящее, его ушами слышим других действующих лиц, его словами создаются сцены и задники происходящего спектакля. Но даже такая техника не позволяет ему скрыть свое нутро, свое истинное лицо, все равно все проступает на поверхности, просачивается между строк и приводит к трагическому (для Германа опять-таки) финалу. И я считаю, что его трагедия не в том, что из-за раскрытия преступления ему грозит тюрьма, а то и что похуже, а в том, что никто так не то что не оценил масштаб его гения, но даже наоборот, разглядел в произошедшем форменную глупость. Сможет ли он теперь жить с этим? Сможет и дальше убеждать себя в совей нетаковости? Далеко не факт... И пронизанная с самого начала истерическими нотками, отдающая нарочитой достоевщиной история героя в конце показывает нам человека, назвать которого психически здоровым у меня лично язык не повернется.

Штатный программист НИИЧАВО Александр Иванович Привалов уж точно иначе бы описал свое путешествие в мир, созданный Набоковым. Не поднимается рука сказать - “описанный”- но именно - СОЗДАННЫЙ - “вначале было слово”. Даже, сдается мне, тезкам было бы о чем поговорить, не смотря на аутические наклонности одного из них. Говорят, Эйнштейн тоже страдал каким-то там синдромом аутического спектра, хотя “страдал” тут слово совершенно неуместное.

Возвращаясь к мысленному эксперименту с словесно созданной реальностью, следует упомянуть одну важную деталь. С Набоковым мы можем путешествовать не только по улицам дореволюционного Питера или междувоенного Берлина, но и поочередно влезть в души самых разных людей: обманутой жены и грустной матери, мягкотелого неудавшегося детского писателя, девушке без имени, невесты и жены, родителей этой девушки... всех их ужасно жалко. Не вызывает жалости только одна душа - собственно главного героя. Не вызывает не потому, что он ее не достоин, скорее наоборот, потому что жалость - слишком мелкое чувство для столь самостоятельного и деятельного человека. Так почему же тогда он выбрал столь странную защиту? Говорил же Фрейд, что нельзя создавать вакуум вокруг того, что человеку как бы нельзя. Нет? Не говорил? Значит, я это придумала.

Да, Набоков - тонкий психолог, как ни банально это звучит. Так и представляется эдакий сухощавый доктор в сухих и холодных перчатках, со знанием дела перебирающий тонкие синеватые нервы - едва заметные ниточки людей-марионеток. Только зазевайся - из них Судьба смастерит замысловатую сеть. Запутавшийся в этой сети человек имеет шанс развлечь себя - придумать смысл свим движениям, сочинить танец, в хореографы назначив себя или Бога, или еще кого-нибудь, наполнить свою жизнь игрой, придать всему происходящему символический смысл. Если смысл искать, его всегда найдешь. Или, если перефразировать: “Когда человек ищет, чем подтвердить свои параноидальные идеи, он всегда находит.” Кому как нравится.

Третий роман Владимира Набокова, написанный на русском языке (как известно, творчество Набокова делится на русский период и английский, «Лолита», например, была написана на английском, а потом уже переведена на русский). Интересно, что сам писатель очень серьезно увлекался шахматами и опубликовал несколько шахматных задач.

История крутится вокруг человека по фамилии Лужин. Именно без имени и отчества, запомните, это важно. Как пишут в очерках о романе, ребенок Лужин страдает аутизмом. Я не врач, но правда есть в Лужине некая отчужденность и замкнутость. Его родители, люди благоразумные, вроде бы видят в Лужине что-то неправильное, а вроде бы и не хотят это видеть. Отсюда и школа, где мальчик Лужин проводит ужасные годы в унижениях и одиночество, и талант, ставший для Лужина роковым.

Роман Набокова граненый алмаз не благодаря своей идее, а то, что Набокову удалось передать на бумагу мир гения, отчужденность от мира обычного, безумный механизм работы мозга, погруженного в шахматную игру. Ожидания катарсиса, который вот-вот должен быть, но, увы….

Чтение «Защита Лужина» - это упование, только не игрой, а литературным слогом, упование текстом, прекрасно написанным. Гениальная штучка, можно сказать. А по-другому не скажешь, когда ложка варенья становится не просто ложкой варенья.

Стал ли мне близок герой Лужина? Отнюдь нет. Да мне никто не стал близок, из всего прочитанного я для себя сделала вывод, что каждый живет в собственном мире, зацикленном на своих ощущениях. И для этого не нужно быть гением, просто так уж устроены люди и нечего за это упрекать кого-то.

Вот не могу сказать, что мне понравилось. Книга напоминает стон отчаяния в глухом лесу, который, словно через густой кисель, пробирается через громады повествования Набокова. Какая-то бесполезная тоска о несбывшемся, при том, что сам главный герой в своей жизни вполне осознанно ставил точки, а теперь вот начал прогонять через себя свои воспоминания. Вот только для чего? Узнав о том, что его юношеская любовь, теперь супруга, можно сказать человека, с которым главного героя случайно свела судьба, он начинает терзаться прошлым. Казалось бы их встреча, возможно расставила бы все точки, и старая любовь, развеяла бы свой пыл, или наоборот, вспыхнула бы с новой силой, но нет, он закончив с воспоминаниями, он уходит, смело ставит точку, и живет дальше.

Образ Машеньки у эмигранта Ганина тесно связан с Россией, и мне, например, до конца осталось не понятно, по чему же больше тоскует герой: по бывшей любви, или по тем местам, где она была? Воспоминания вообще конечно вещь суровая, и тут, видимо, что бы избежать разрушения того "идеала" запечатленного в памяти, Ганин и бежит от встречи с Машенькой, т.к., она способна разрушить не только свой образ, любовно хранимый под сердцем, но образ покинутой Родины.

Герои, к слову, не понравились, все какие-то нераскрывшиеся, пустые, мямли...Ни одного твердого, волевого характера.
Ах, я любил...ну я пошёл?

Когда читатель, как я, всеяден и берется за самую разную литературу, Набоков оказывается совершенно особенным цветком на это пестрой поляне. Он разительно другой, и дело не только в знаменитом слоге, насчет которого я заранее скрестила пальцы – только бы понравилось, не оттолкнуло, и это, кажется, сработало – дело в построении текста, в сюжете, в проблематике. По-моему, роман «Защита Лужина» невозможно проспойлерить, даже если прилежно и последовательно пересказать все события, в нем произошедшие, от начала до последней строчки. Скажем, Раскольников со своим топором давно вошел в наш фольклор, и вряд ли кто-то будет в обиде на рецензента, порассуждавшего об убийстве старушки; но если представить себе, что «Преступление и наказание» - новый, не получивший пока широкой известности роман, то о печальной участи старушки лучше, пожалуй, все-таки умолчать из уважения к остальным читателям. Лужин же со своей шахматной доской не совершил ничего такого, о чем не хотелось бы заранее знать, приступая к чтению. Может быть, кто-то поспорит со мной, приведя в пример концовку, поэтому я не буду ее извучивать, и все-таки событийность здесь – дело десятое. А первое дело – это прыжок в болото, это затягивающая вязкость лужинского сознания, расчерченного на белые и черные квадраты, это неловкая телесность, служащая тюрьмой без окон для яркого, мучительного иного разума, весь окружающий мир для которого враждебен. Быть Лужиным, быть шахматным гением с кривой, покалеченной улыбкой – вот для чего нужно читать роман, и это ощущение не передать ни в каком пересказе.

Не так сложно написать на бумаге личность яркую, с сильным характером, всеобщего любимца или, напротив, грозного тирана. Гораздо сложнее вылепить тихого чудака-социопата с путаной речью, незаметного и серенького, и в то же время гениального, и вдохнуть в него жизнь как изнутри, так и со стороны, снаружи. Лужин ожил. Для чего он ожил, как объяснить его появление, чем обоснована его странность, почему герои безымянны, кто виноват и что делать – это все остается за кадром, захотим – сами разберемся.

Мой любимый писательский прием - почти все герои отвратительны. Это, как мне кажется, самое сложное чувство, которое можно вызвать у читателя набором букв на странице - тем оно и ценнее.
Стандартный лолитовский набор - слегка психически нездоровый влюбленный мужчина, маленькая наглая потаскуха и второе существо мужского полу, которому за неведомые заслуги достается весь секс.
Читается на одном дыхании, язык прекрасен.
Если сравнивать с Лолитой - это лаконичнее, менее чувственно, более агрессивно и зло. Герой находится в ином положении. Как мне кажется, он продолжает любить жену, и ненормальность своей страсти к Магде тоже осознает. И просто, наверное, ждет, когда это все закончится - когда он сможет вырваться. Но не получается. Аминь.

С Набоковым мне тяжело, все эти его "любови" едва переступающие порог детства...И ладно бы действительно большая и чистая, но кого там, снова похоть, обман и самая что ни есть низменность.
Да, Набоков очень красиво и четко описывает людей их чувства, ситуации, природу, да собственно всё. И если бы не гадкое послевкусие от этих мерзких людишек и их отношений...
В моей книге, в самом начале, сам автор очень кратко описал сюжет своей книги:

Вот собственно и всё. Да только сколько между этим всем чувств, событий и горя. Горя, которому этот мужчина [средних лет], сам распахнул дверь. Ну не дурак ли?
Я вообще не могу воспринимать такой тип людей, как главный герой - он в порыве своих животных инстинктов, разрушил жизнь любимых людей. Вымаливал, чуть ли не на коленях стоя, у объекта своих воздыханий, ласк, и самое страшное для меня - проигнорировал то, что случилось с его дочерью.
Он обманул и был обманут. Подло. Но он все заслужил.

Главный герой.
Чем-то главный герой напомнил мне того главного персонажа из «Степного волка» Германа Гессе, который вышел через год после этого первого романа Владимира Набокова. То есть, (это) к тому, что у Гессе в его книге главный герой Гарри Галлер, выглядит, словно (несколько) заматеревший и ещё более рефлексирующий Лев Ганин, главный герой «Машеньки».. Ибо оба (этих) персонажа –типичные ницшеанцы и циники (что вообще характерно для рождавшегося как раз в то самое время «потерянного поколения»). Таким образом, можем констатировать (здесь для себя), что «наш» Ганин, -это наша лепта (наш вклад) и наш персонаж (представитель) вышеназванного «поколения».
Описательная красивость.
А вот с «описательной» частью (природы, окружающей обстановки и ситуативности) автор немного переборщил.. Ну то есть, если с точки зрения классической (русской) литературы, это конечно практически прям «как надо» и даже «с коробом» как надо, то с точки зрения классического модернизма – слишком «пушисто» (по принципу "кашу маслом не испортишь")..
Но, справедливости ради, суммарно (текст, идея, реализация) всё получилось очень и очень даже неплохо.
Для чего.
Как обычно: для «репрезентации» и «освобождения». Ну и, кроме того, этот его роман, как одно из базисных, «формообразующих» творческих зерен (для последующих его произведений).

Бывают такие книги, о которых трудно писать отзывы. Сложные, противоречивые, вызывающие стойкое желание читать, но отталкивающие содержанием. Первой такой книгой для меня стала "Лолита", второй - "Камера Обскура". Что удивительно, обе от одного автора.

В центре сюжета книги "Камера обскура" - измена. Отвратительная измена на почве страсти. Как повествуется в начале, Бруно Кречмар (первый главный герой) женился не по любви, а потому, что так было удобно. У него счастливая на первый взгляд семья - красавица жена, с которой никогда не происходит ссор, умница дочка, отличные друзья. Живут все в достатке, в своей профессии он многого добился. Но вот Бруно встречает Магду, шестнадцатилетнюю бойкую девчонку, которая "пленяет его с первого взгляда". И сюжет продвигается: Бруно старается скрыть отношения, но жена узнает и всё равно уходит, забрав дочь, отворачиваются друзья (по крайней мере их жены) и прочие неприятные моменты. И казалось бы, всё хорошо (насколько хорошо может быть с Магдой), но главных героев трое - появляется бывший любовник Магды, Горн, известный обедневший художник-карикатурист.

Все герои у Набокова получились живые и в этом для меня заключено основное противоречие книги - они вызывают неприятие и отвращение, но понять их можно. Магда капризная, избалованная, она манипулирует Бруно и её отношения с Горном ужасны, но то, как её воспринимали в семье, то, как за оплату жилья она вынуждена была отдаться (хотя, стоит признать, выбор в данной ситуации у неё всё же был) неприятным для неё мужчинам, заставляет немного сочувствовать ей. Горн - жестокий, бездушный, но являющийся таковым по своей сути. Его бы к психиатру еще в детстве отвести стоило, но всё же он притворяется, лукавит и обманывает окружающих просто ради собственной забавы. Парадоксально, но это в сравнении со всеми остальными выделяет его. И Бруно -несчастный, слабохарактерный Бруно, устроивший всю это историю, по итогу потерявший всё, что имел. Невыносимо жаль жену и дочь, оказавшхся рядом с ним и пострадавших настолько сильно, что уже не оправиться. Бруно и сам понёс наказание, и в конце его даже жаль.

Особенностью книги является необычный стиль повествования - историю мы узнаем через множество героев, у каждого из которых своё восприятие ситуации. На самом деле, наиболее полную картину видят только автор и читатель, остальные довольствуются отрывками (профессор, описавший в своём романе случайно подслушанный разговор Горна и Магды или дочь Бруно тому пример). Да и язык у Набокова Легкий, книга читается быстро, хотя и по размеру не очень большая.

В целом книга о людях, о простых человеческих трагедиях, случающихся постоянно. Стоит ли интрига на стороне всех возможных последующих проблем? Нет и "Камера обсукра" яркий тому пример.

Какая тощища, боже ж ты мой!

Полагаю, весь свой литературный дар Набоков в этом романе употребил на то, чтобы сделать его максимально тоскливым и нудным. То есть, наверно, задумка была в том, чтобы сделать роман больным, воспаленным, изматывающим — эдакий художественный прием, выбранная эмоциональная палитра, и автору это удалось, но вот попутно с этим в качестве балласта идет ощущение жуткой тоски, и с этим ничего не поделаешь.

Неприятный герой — некрасивый, неумный, нехаризматичный. Какая-то совершенно аморфная невеста, бесхарактерная и безындивидуальная. Очень вычурное и нарочное сокрытие персонажами своих имен, что на пользу целостному восприятию тоже не идет (вспоминается анекдот: «— Почему ты все время называешь ее зайкой? — Потому что я забыл ее имя»).
Во всем этом слишком мало жизни и правдоподобия, но слишком много Набокова, его чрезмерно явного авторского присутствия. Он что-то явно хотел-сказать-своим-произведением, вот только почему-то внимание все время уплывает на тембр и модуляции самого голоса, чем на суть речи.

Даже всегдашний изящный набоковский слог здесь только раздражает — повинуясь тяжелому больному дыханию романа, я сам становлюсь ворчливым и брюзжащим.
Автор вворачивает то «замшевую походку», то «искристую сладость», то еще какой изящный пуант, и в другое бы время меня это вдохновило, но сейчас почему-то хочется лишь цедить сквозь зубы: какая замшевость? Какая сладость? К чему это вообще? Давайте уже поскорей закончим, а, и вот без этой лирики!

Читать «Защиту Лужина» мне было откровенно неинтересно. Ни в одном из эпизодов. Отбываю этот роман, как неинтересный предмет в школе.
И да, я прекрасно понимаю, что категории интересности и неинтересности — это не то мерило, с которым следует подходить к классической литературе.
Но если назвать это произведение «лекарством для души», или какие там еще идиомы милы литературоведам, то и от этого лекарства мне остается только горечь, польза же сомнительна: о чем это вообще было?

Нет, я охотно допускаю, что некий большой смысловой пласт во всем этом имеется — и какие-нибудь там философии о жизни и любви, и всякие изощренные литературные приемчики для подачи глубокомысленных сентенций, и тэ дэ, и тэ пэ.
Вот только, знаете, не видится это как-то. Даже намеком не воспринимается.
Если, например, в романе «Король, дама, валет» какие-то мотивы любви, псевдолюбви, привязанности и ревности прослеживались, то здешний пир духа я не в состоянии обозреть даже в очень малой его части.

Так что я, пожалуй, еще никогда не был так рад тому, что эта моя рецензия — не профессиональная статья в профильном издании, а простое выражение собственного мнения.
Потому что иначе я не имел бы никакого права заявить, что книга эта — тоска зеленая, скорбное уныние и совершенно впустую потраченные несколько часов. А так — имею право, да еще и знакомых своих буду усердно от прочтения отговаривать. Ибо ИМХО — оно ИМХО и есть, и спрос с него невеликий. Как же славно. Джойса, что ли, почитать...

Совсем не понравилось.