Jo confesso

Поначалу текст этого романа воспринимается как малосвязный поток сознания с постоянным переключением между "я" и "он" (внутри одного абзаца, а то и предложения) и между "сегодня", "вчера" и "очень-очень давно".

Потом становится понятно, что здесь ни один из многочисленных персонажей не появляется просто так, у каждого своя роль, большая или маленькая, так или иначе связанная с историей одной единственной скрипки - и многих, многих людей. Невольно вспоминается правило шести рукопожатий, только в этой истории это чаще всего не рукопожатия, а удары: каждый из ее участников оказывается на расстоянии не более шести ударов от любого другого действующего лица. Удары по затылку или по самолюбию, по самому дорогому человеку или по самому больному месту. Главный герой на закате своей жизни пишет книгу о природе зла. Кабре, помимо всего прочего, написал историю о сделке с совестью - во многих ее проявлениях.

Это очень многослойная, многоуровневая, многотемная исповедь. Конечно, особенно ярко выделяется тема фашистских концлагерей и военных преступлений. Но не менее интересны и другие темы: родительские амбиции против желания детей; дружба и/или любовь буквально до гроба, омраченные предательством, всей глубины которого одна из сторон так никогда и не узнает; одержимость, толкающая человека на подлость даже по отношению к очень близким людям... Из этого книги можно было бы "скроить" несколько отдельных полноценных романов. Но тогда читатель лишился бы удовольствия от распутывания этого фантастического (в смысле "невероятного") переплетения столь непохожих между собой судеб из разных эпох и стран.

На самом же деле это очень пространная, многогранная, неспешная, красивая, но, к сожалению, несколько поверхностная и чрезмерно претенциозная книга. Поэтому при всем многообразии сюжетных линий и приятных стилистических особенностей текста, впечатление остается двойственным.

Во-первых, эта книга однозначно из тех, в которые нужно долго вчитываться, прежде чем проснется интерес. По крайней мере, со мной было именно так. Хотя тема трудного, неоднозначного детства, жестоких или равнодушных родителей в той или иной степени близка многим читателям, здесь слишком мало личностных особенностей героев и слишком много внешних, остраненных факторов. И сразу же нас погружают в несколько временных слоев и перспектив, не дают сделать глоток воздуха, чтобы спокойно со всем разобраться.
Во-вторых, систему в глазах читателя повествование приобретает где-то на середине книги. К постоянным прыжкам во времени и пространстве еще нужно привыкнуть. И только тогда получится насладиться параллелями между, например, сценами в монастыре времен инквизиции и в фашистском концлагере. И тут же размышления главного героя, и все это е по очереди, а одновременно.
К сложностям стиля стоит отнести повествование одновременно и от первого, и от третьего лица, очень часто в одном и том же предложении. И поначалу запутаться ничего не стоит. Поэтому заявленная хаотичность - это очень точное определение данного текста.

Как и многие, я хотела бы назвать роман многоплановым. Но не могу: вся эта многоплановость - кажущаяся, очень многие планы не проработаны, а упомянуты, не раскрыты, а перепутаны с более толстыми и заметными сюжетными линиями. Это делает роман очень насыщенным, но снижает градус интереса, по мере того, как из-под внимания читателя снова и снова ускользают кусочки мозаики, которые он с таким прилежанием собирал по всей книге. Они путаются, теряются, снова проблескивают между строк, но тут же ускользают, а на их месте появляются все новые и новые детали.

Складывается впечатление, что книга постоянно повторяет все давно известные факты, но не дает ответов на многие вопросы, не раскрывает что-то важное, обещает разгадки и не сдерживает обещание. Кажется, что за чопорной интеллектуальностью скрываются потоки воды, а там, где читатель жаждет какой-то игры на своих чувствах, появляется лишь сухая констатация фактов да очередные просветителъские потуги.

Тем не менее, удовольствие от книги мне получить удалось. Здесь есть дух старины, особая атмосфера, не привязанная ни к одной конкретной стране Европы, но ко всем лабиринтам европейских городов с их вековыми традициями и темными глубинами подворотен. Здесь множество книг, обилие музыки и живописи, здесь звучит многоголосье полузабытых языков, в старом испачканном футляре молчаливо ждет своего часа прекрасная скрипка, а в пыльных ящиках стола красного дерева таятся инкунабулы. Дух прошлого, причем прошлого самого разного, пронизывает весь роман. Это масштабное полотно о судьбе человека в обществе и истории. О том, что все имеет конец, но навечно оставляет свой след. Тяжелая, таинственная, скупая на эмоции книга.

Наверное, лучше всего этому роману подойдет определение "многострадальный", так как та исповедь, которую предлагает главный герой книги - Адриа Ардевол, действительно, выстрадана им. Умнейший человек, интеллектуал, коллекционер древних рукописей, музыкант и полиглот, зная о том, что беспощадная болезнь вскоре полностью разрушит его мозг, записывает всё, что еще помнит о своей жизни. Он пишет своеобразную автобиографическую книгу - размышление, в которой сюжеты сливаются друг с другом, судьбы героев, также как и время действия одного события накладывается на другое. При всем этом еще огромнейшее количество персонажей, то появляющихся, то исчезающих внезапно. Поначалу я терялась в том, кто ведет диалог, так как начать его могли одни герои, например, монахи в каком-нибудь 17-м веке, а продолжить совсем другие из другого времени, например, узники Освенцима. То читаешь про маленького 10-летнего мальчика, которого отец заставляет учить уже пятый или шестой иностранный язык, то тут же история продолжается уже доктором, работающим в Африке. Причем без всяких переходов. Видимо в пораженном мозге Адриа события и люди связывались уже между собой не в хронологической последовательности, а по каким-то другим эмоциональным, чувственным связям. Может быть потому, что именно этих эмоций, любви ему в детстве и не хватало, родители видели в нем лишь только одаренного ребенка, в которого необходимо как можно больше "впихнуть" и только две игрушки были ему близки, лишь с ними он делился и разговаривал: фигурки индейского вождя и шерифа...В этой книге множество остановок для размышления: о первопричине зла, о конкретном зле, о том, как может быть человечество одновременно таким жестоким (ужасы концлагерей) и таким высокоодухотворенным, способным создавать шедевры искусства. "Как может существовать поэзия после Освенцима?". "Как может Бог допускать сверхжестокости людей? В чем повинны жертвы страшных стихийных бедствий? Неужели в каждом конкретном человеке есть зачатки зла? и т.д. На эти вопросы сам Адриа пытается найти ответы в древних рукописях, которые скупает не жалея денег, в книгах, которые просто поглощает, но ведь все это писали когда-то люди, которые также искали истину и поэтому готовых ответов нет...и как говорится, "во многих знаниях много печали".
А еще одним из главных персонажей этой исповеди является скрипка мастера Сториони со своей непростой и трагичной историей. Она может завораживать слушателя своей неповторимой и чарующей мелодией, а может и стать причиной чьей-то трагедии. История этой скрипки вместе с судьбами ее предыдущих хозяев проходит через все повествование, но ведь .. "важнее не сами вещи, а те фантазии, которые мы с ними связываем. Именно это и делает каждого из нас личностью."
Роман сложный, совершенно нелинейный и, конечно же, для очень медленного и вдумчивого чтения. От ужасов, творившихся в концлагерях, становится невыносимо страшно, эти истории настолько невероятны, что кажется, это какое-то страшное кино, что говорить, если даже монах-исповедник, выслушав исповедь врача, проводившего нечеловеческие эксперименты над заключенными концлагеря, просто умер на месте... Конечно же, Ж.Кабре удалось донести свой крик о том, что недопустимо повторение подобной жестокости истребления одних людей другими. В общем, в этой книге много-много всего и нужно большое терпение, чтобы ее прочитать и осмыслить.

Я никогда не читала ничего подобного. Знаю, что некоторые авторы любят поиграть с текстом. Чаще всего это отсутствие знаков препинания или обозначенных диалогов. Но то, что делает Кабре, настолько необычно и талантливо, что уже за одну только форму текста он заслуживает уважения и восхищения.

Роман «Я исповедуюсь» населяет великое множество персонажей, несмотря на то, что 99% книги — это исповедь Адриа Ардевола, балансирующего на тонкой грани, прочерченной Альцгеймером, на тонкой грани, которая отделяет его от состояния, когда он перестанет быть собой. По сути, станет никем.

В рамках одного предложения Кабре умудряется перейти с первого лица на третье и обратно. В пределах одной страницы может забросить читателя в XVII век и вернуть в век XX. При этом подобные скачки не только оправданы сюжетом, но нередко несут в себе и огромный символический смысл. Возможно, звучит пугающе, но в книге легко поймать авторскую волну и следовать за ней до самого финала.

Кабре не просто пишет — он словно искусно вяжет сложную, многовековую историю, когда за одной петлёй следует вторая, за второй идёт третья и так далее, образуя единый неразрывный сюжет.

А в центре этой истории — скрипка. Скрипка, которая когда-то была древесиной, а перед тем была деревом, но ещё прежде — семенем, выросшим на «печальной» почве. За столетия скрипка сменила не одного хозяина, повидала всякое и нередко играла важную роль в судьбах своих владельцев. Стала она роковой и для Адриа Ардевола. Вообще, бесконечно грустно от того, насколько некоторые зациклены на обладании пусть дорогими и редкими, но всего лишь вещами.

Умом я понимаю всё великолепие и уникальность романа, мне понравилось по крупицам собирать разбросанные автором кусочки мозаики и создавать из них целостную картину. Однако эмоционального погружение в сюжет и единения с героями не случилось, увы. В первой трети я ещё как-то переживала за недолюбленного родителями мальчика Адриа, но затем, когда мальчик вырос, начала постепенно отстраняться от происходящего и воспринимать книгу скорее как любопытную головоломку, которую хочется разгадать.

Ожидаемо, наибольший эмоциональный отклик вызвала во мне та часть романа, в которой описывается период Второй мировой войны и Освенцим. Тут Кабре сумел сделать мне больно, при этом описывая события постепенно и аккуратно, не педалируя заведомо трагичную тему.

Однако главные герои так и остались для меня каким-то отстранёнными, не до конца понятыми фигурами. Особенно дама сердца Адриа, обращаясь к которой он и ведёт свою исповедь на излёте жизни. Если подумать, никто из главных героев романа никогда не был по-настоящему счастлив, хотя, казалось бы, имел для этого все возможности. Есть люди, которые просто не умеют быть счастливыми.

А вот финал романа меня удивил. Хотя нет, даже не так. Он вбил очередной ржавый гвоздь в крышку гроба, где покоится моя вера в людей.

«Ах, эта ссучья жизнь!» — закрывая дочитанную книгу, вспомнила я излюбленные словечки Ардевола, которые пришлись как нельзя кстати.

Кабре подарил мне уникальный опыт, о котором я ни капли не жалею. Как не жалею и о неделях, отданных этому увесистому роману. Это было грандиозно! Пусть и не в плане эмоций.

Ох и странная она, эта исповедь, получилась. С самого начала отношения с ней заладились – магия Барселоны, и антикварного магазина не отпускала из своего плена. Потом, после появления бесчисленного количества персонажей, постоянного изменения лица (и даже личности) повествователя – не заладились.
Вообще единственным оружием во внутренней борьбе с подобного рода произведениями является категорическое непринятие, критика и непонимание подобного рода бреда (в виде нагромождения всего и вся в одну историю). Но только не в этот раз. Не сработало. Потому как исповедь – и не бред вовсе. И не поток сознания. Исповедь - это откровение.
Я прямо так и вижу сеньора Жаума Кабре, который на лежащем перед ним листе бумаги не ножницами, нет, ручкой и словами, создает магию. Сложнейший узор – разноцветно-ажурно-силуэтный, мастерские умения автора – и вуаля! – читатель видит перед собой невероятную по своему объему и красоте историю.
Сеньор Кабре словно музыкант, играющий на скрипке – темп повествования то ускоряется, то замедляется, плавность сменяет рваность, и, как и звучание скрипки, водоворот звуков ее, превращаясь в водоворот из слов, поглощает читателя.
И вот что странно - так ведь сразу и не ответишь, о чем история, которую ты только что прочитал. Она обо всем. Красной линией проходит жизнь главного героя, чью исповедь мы видим, и есть в жизни героя место и мятежным событиям испанской истории (начиная от Инквизиции, и заканчивая режимом Франко), и Второй мировой войне (нацистам с их ужасными лагерями), насилию, предательству, обману. Настоящей дружбе, любви. И даже прощению. И тайне. Меня, словно по волнам, вместе с Жаумом Кабре бросало из стороны в сторону – то Германия, то предфранскистская Испания, то фронт Второй мировой, то солнечная Барселона.
Только ближе к середине понимаешь, что вообще происходит - читателю поясняют, что история написана теряющим себя вследствие болезни гениальным человеком. Воистину - каждый человек - огромный целый мир, понять который очень и очень непросто.
И исповедь человека, поданная в литературной форме, тоже огромный целый мир, разобраться в котором - дело не самое лёгкое.
Но читатель, дошедший, дотерпевший, разобравшийся до конца, будет всенепременно вознагражден - приятное, я бы сказала, немного пряное, послевкусие ещё долго-долго будет сопровождать новые литературные путешествия (в моем случае, например, даже в антарктических водах Санина ощущался запах антикварного магазина, и солнце Барселоны).

Очень трудно писать рецензии на понравившиеся книги. Особенно когда она понравилась скорее "вопреки", потому что формально для симпатии нет причин.
Роман имеет нелинейную и запутанную структуру. Причем зачастую эти переходы ничем не обозначены. Так, из века двадцатого в пределах одного абзаца можно перепрыгнуть сначала в четырнадцатый, а потом в восемнадцатый. Начинать фразу может один персонаж, а заканчивает ее совершенно другой. Рассказ может вестись от первого лица, а потом внезапно переключиться на третье, как будто автор смотрит сам на себя со стороны. Но к этому можно привыкнуть.
Если бы мне надо было как-то описать роман в паре слов, я бы сказала, что это исповедь-размышление человека, который знает, что скоро перестанет быть. И этот процесс исчезания (причем не физического, а духовного, психического) уже запущен. Как мне показалось, есть здесь определенные пересечения с "Исповедью" Августина. Не конкретные идеи, а какой-то общий настрой, что ли. При этом "Я исповедуюсь" не воспринимается как наставление, а скорее, как беседа с человеком, много пережившим, но отнюдь не стремящимся быть однозначно правым и наставлять на путь истинный.
Несмотря на то, что это во многом роман-размышление и роман-переживание, он достаточно насыщен событиями, так что читать его отнюдь не скучно. Правда, с этой точки зрения, первая и последняя половина книги не равнозначны - первая более событийная, тогда как вторая скорее подводит некий итог тому, что уже было сказано, и потому может показаться затянутой.
Теперь я хочу эту книгу в бумажном варианте, а это - лично для меня показатель интересной, пусть и неоднозначной книги.

"Дожив до своих лет, я начал понимать, что важнее не сами вещи, а те фантазии, которые мы с ними связываем. Именно это и делает каждого из нас личностью."
Эта книга превзошла все мои ожидания.
Это сложный, наполненный смыслом до отказа, роман. Поток сознания, мыслей и чувств.
Эта книга о добре и зле. О переплетении человеческих судеб разных эпох. Автор перескакивает с одного времени в другое, не разделяя текст даже абзацами. Мне приходилось перечитывать некоторые моменты несколько раз.
В книге много культурных и исторических фактов.
Она не подойдет для отдыха. Над ней нужно потрудиться. В книге так много деталей..я уверена, что половину упустила. Обязательно буду перечитывать! И не могу перестать думать об этой книге-мне кажется я еще долго буду к ней возвращаться.
Жауме Кабре-гений! и уже отправился к любимым авторам, хочу перечитать все его произведения

Основную тему этого очень глубокого и многогранного произведения я для себя определила как исследование природы мирового зла на примере одной простой вещи (вещь эта хоть и наделялась героями сакральным смыслом), но являлась все же просто вещью. Однако Зло облюбовало для себя скрипку Сториони по имени "Виал" и с ее помощью творило свое дело - многие поколения владельцев скрипки убивали, грабили, совершали подлоги и лгали - ради одного всепоглощающего чувства - обладать Виал.

Фоном к истории скрипки идет история жизни главного героя Адриа Ардевола - эрудита и полиглота, жизнь семьи которого также определила не в последнюю очередь бесценная скрипка. Адриа начинает свой рассказ с самого детства в послевоенной Барселоне, так мы узнаем о родителях мальчика, его занятиях музыкой (нет, на скрипке Сториони мальчику играть не разрешалось) и языками, о дружбе с Бернатом, мальчиком из той же школы, о любви к еврейке Саре. Из странного и необычного ребенка вырастает странный взрослый, полностью живущий в своем внутреннем мире, рискну даже предположить, что Адриа - аутист.

Роман непростой, читать сложно так как автор постоянно перескакивает, то в 16 век, то в годы Второй мировой, то снова в 1990-е - такой переход может произойти прямо посреди абзаца, но стоит только вникнуть, как уже невозможно оторваться от книги. Вот только что мы присутствуем при казне евреев фашистами и тут же, в этом же предложении переносимся во временя инквизиции. Буквально проникаешься идеей автора о том, что Зло вечно, какое бы имя оно ни носило. И нет никакой вечной борьбы Добра и Зла, иначе бы добро победило, и Зло навсегда исчезло. Вселенское Зло существует, а вселенского Добра (Бога) нет. Добро (и Бог) могут существовать только внутри нас, маленьких ничтожных людей. И нет, мы не можем противостоять Злу, для этого мы слишком убоги и ничтожны, но мы, каждый из нас, может хоть чуть-чуть уменьшить количество Зла в мире, не давая ему захватить мир полностью. На том и живем.

Начать новый год с незабываемой книги!

Жауме Кабре "Я исповедуюсь"

На данный момент это пока лучшее из того, что я читала. Это история жизни музыканта, полиглота, профессора Адриа Ардевола, который на заре своей жизни начинает страдать болезнью Альцгемера и начинает забывать, какую жизнь он прожил. И чтобы сохранить все события в памяти - пишет очерки-воспоминания. Но описывая свою жизнь, он обращается к событиям разных годов и веков, которые также сопряжены с его семьей.

Начиная читать этот манускрипт, думала, что я настолько поверхностна и тупа, что не могу понять о чем идет речь и кто все эти персонажи. Пока не обратила внимание на последние страницы книги, где указаны все действующие лица, кто кому приходится и к каким историческим вехам они относятся.

Действия настолько разнообразны и имеют логическое соприкосновение через два артефакта: скрипка и медальон, что я потеряла счет дня и ночи и хотела только читать и читать, узнать, чем все закончится. И сейчас, я настолько впечатлена, что не могу остановить свой поток мысли!

1970-2000
С этих годов начинается повестование. Здесь мы знакомимся с главным героем Адриа (которого родители отдают в музыкалку на скрипку, а он не особо горит желанием), его отцом Феликсом (он всю жизнь посвятил тому, что искал ценные вещи и скупал их у людей на грани проблем и смерти: евреи, беглые фашисты), матерью Карме (которая была младше мужа на 20 лет и после его смерти проявила свой стальной харктер). Также важную роль играет друг Адриа Бертан, который в итоге помогает выпустить очерки Адриа, испытывающие трудности в памяти.

1914-1918
Года, когда отец Адриа учился в духовной семинарии и познакомился с миром антикварных и редких вещей. Также, это года, которые раскрыли отца Адриа, как человека, которому не чуждо ничего человеческого и он бежит от девушки, которая ждет от него ребенка.

XIV - XV века
Здесь мы знакомимся с историей возникновения зловещего артефакта - скрипки Сториони. Она возникла из дерева, которое было посажено священником на семена, которые ему попали от прихожанки, которой он в свою очередь не поверил и она покончила с собой. (Вот это событийность - Санта-Барбара обзавидовалась бы!).

XVII - XVIII века
В эти века из дерева, которое было посажено священником - изготавливается самая звучащая и дорогая скрипка. Эта скрипка "выращена" из кровавых семян, создана, и вошла в мир через "кровь" своего создателя. Впоследствии она и попадает в руки нашему герою.

Года не указаны, но мы догадываемся, что это было во времена Иисуса, когда без суда и следствия могли закидывать камнями неугодных людей. Здесь красавица Амани становится жертвой похотливого торговца, который надругался над ней, украл ее медальон и оклеветал ее. Медальон впоследствии также начинает свое шествие из рук в руки.

1939-1945 года
По годам ясно, что речь идет о тяжелых временах Мировой войны, а именно судьбе евреев в концентрационных лагерях. И здесь скрипка играет не последнюю роль. Она оказывается в семье евреев, которых везут в Освенцим. И снова скрипка не приносит никому счастья.

Подводя итог скажу, что книга глубоко философская. По-хорошему, ее стоит прочитать несколько раз, чтобы понять все отсылки и все сюжетные линии. Но даже с первого раза она завлекает, уносит в круговорот событий. Сюжет наталкивает на осознании скоротечности жизни и желании оставить после себя след: литературный, осознанный, долгий.

Вся наша жизнь проходит перед глазами, когда кто-то, кого любишь, говорит, что болен

Близкие друзья умеют ссориться и мириться и знают, что не надо говорить друг другу все до конца. Возможно, потому, что твой друг может в ответ дать тебе затрещину

Настоящее искусство рождается из разочарования. Счастье бесплодно

Зачем вам столько книг? - Чтобы поглощать их

Персонажи, которые пытаются в зрелости осуществить желания юности, идут неверной дорогой

Книга, которая недостойна того, чтобы ее перечитали, тем более не заслуживает того, чтобы ее вообще читали