Собрание сочинений

Непростые у меня складываются отношения с Набоковым: первый его роман «Камера обскура» произвёл на меня оглушительный эффект, «Защита Лужина» не впечатлил вовсе, рассказы в промежутках тоже с переменным успехом. И вот теперь «Приглашение на казнь» – вершина творчества по признанию самого автора, его единственная поэма в прозе, – потребовал от меня определенных интеллектуальных усилий. В итоге роман я прочитала дважды.

Дальше...

Возможно сказалось то, что я слушала аудиокнигу параллельно со всевозможными новогодними хлопотами (обычно-то я слушаю аудиоформат во время прогулок/поездок, либо во время глажки - когда можно полностью отключиться от посторонних мыслей и погрузиться с головой в книгу), но с первого раза я практически ничего не поняла. Я только постоянно ловила себя на мысли: боже! как это написано! это же надо так суметь выразиться! но, кстати, о чём это он? Можно сказать, что я постоянно отвлекалась от содержания на форму, искренне наслаждаясь литературным талантом Набокова. Неудивительно, что критики так высоко оценили эту работу – в том числе как раз за виртуозное владение русским художественным словом. Взять хотя бы эту строчку, которая особенно запала мне в душу:

Абсурд, скажете вы? Но ведь что удивительно, каким-то просто невероятным образом я очень живо представляю себе этот портрет директора тюрьмы Родрига Ивановича. Или вот ещё одна:

А это уже смотритель тюрьмы Родион. И снова перед глазами весьма ясно встаёт этот образ, хотя раньше мне бы и в голову не пришло использовать такой оксюморон.

За эту непередаваемую красоту, за образность и парадоксальность нашего родного великого и могучего в искусной огранке литературного гения Владимира Набокова мне хотелось поставить максимальный балл.

Но вот незадача! Я совершенно потерялась в этом фальшивом и иллюзорном мире, где единственный непрозрачный, по сути настоящий человек Цинциннат Ц. томится в ожидании своего смертного часа. Можно сказать, что концовку я и вовсе не поняла - казнён или не казнён, вот в чём вопрос! Сделанный вывод оказался весьма неутешительным: по-видимому я недостаточно читаю действительно интеллектуальной литературы, раз набоковское «Приглашение…» оказалось мне не по зубам с первого раза.

Порой в жизни мне так не хватает моей доброй любимой учительницы по литературе, чтобы вместе докрутить непонятые моменты. И потому я охотно делюсь с Вами двумя интернет-ресурсами, при помощи которых мне удалось всё-таки разобраться в этом метафоричном романе, прежде чем приступить к повторному, уже более осознанному чтению:

«Арзамас»: Как читать «Приглашение на казнь». Аудиолекция Александра Долинина

И мой любимый литературный ютуб-канал «Армен и Фёдор»:

Пожалуй, я бы не стала рекомендовать эту книгу абсолютно каждому, поскольку, как мне кажется, она требует определённой подготовки. Однако вы можете рискнуть и приступить к чтению без каких-либо предварительных разъяснений – возможно Вы окажетесь гораздо прозорливей меня и сможете проникнуться как формой, так и содержанием романа с первого раза :)

У меня неделя семейных драм.

Набоков как всегда - мастер кружевных предложений, эпитетов и метафор. Мастер не тот, что плетет сложное кружево, а тот, что найдет настолько правильные ассоциации и подбавит причастных оборотов, что читателю кажется, что он не смотрит на картинку, а что он внутри картинки. Что он не читает о человеке, а залез в мозг этому человеку, и видит и думает изнутри. Люблю очень предложения и слова Набокова. Каждую букву люблю, невозможно не любить, поэтому читать не важно что, главное, чтобы было Набокова.

Здесь обычная (я бы назвала ее Бунинской) семейная драма, муж с женой, приятная семейная пара, муж - король - успешен и богат, жена - дама - красива и хозяйственна, знает что хочет и идет к достижению целей. Женаты давно, всё уже устроилось, устаканилось.

И тут появляется разбивший очки молодой человек, который никак ничего воекруг не может разглядеть - валет. Он смотрит расплывчато на этот мир и не знает, куда себя приткнуть, в какой угол. Очки он потом покупает новые, а себя так и не может приткнуть. Он тут не к месту, с его детскими мыслями и непонятными стремлениями. Он не к месту пока дама не пожелала привлечь его к себе и насадить ему в голову всяких глупостей, которые точно поведут его по кривой дорожке.

Такой вот Набоков, так всё запутал. А может, не запутал совсем, ведь это обычная, самая простая из жизненных ситуаций ситуация.

⠀⠀Прошло уже более 20 лет от моего рождения, а я не знакома с творчество Ч. Латуиджа, и не смотрела ни одного мультфильма про Алису. И не то, чтобы я вообще не знала кто это такие ( ну, Латуиджа я не знала), просто не хватала терпения досмотреть такой абсурд до конца. А тут мне прилетела просто фантастическая книга...

Если бы все книги были такими красочными, то намного больше людей бы читало! Практически на каждой страничке были спрятаны небольшие секретики: потайные странички, "живые"украшения, интересные факты на полях, рецепт блюд, переливные картинки и много ещё суперских приколюх!

Книга достаточно небольшая и прочитала я её за 2 дня. И тут передо мной встала огромная проблема... Произведение мне ужасно не понравилось! Не смотря на то, что издатели попытались более подробно рассказать читателю о Викторианской эпохе, с которой очень тесно связаан книга, я не поняла... Не поняла чем так все восхищаются.

Пересказывать сюжет смысла нет, т.к. либо вы с ним знакомы, а если нет, то там его как такового и нет. Упала Алиса, походила, поныла, заставила сама себе собраться, ещё походила, нарушала правила этикета, походила и проснулась. Изначально это произведение было написано для развлечения и что такого произошло, что оно стало таким популярным?

Единственный персонаж, который хоть как-то отличался от прочих своим "здравым" (если так можно назвать) разумом, это гусеница. Гусеница-пофигистка! Сидела, курила кальян и никому не создавала проблем. Более -менее удалось вести нормальный разговор, хотя Алиса его и не оценила.

И теперь меня мучает совесть! Само произведение про Алису мне не понравилось ( ну, простите неродивую, видно взрослая я стала для него или чего-то не поняла ), но сама по себе книга просто фантастическая!. И, поэтому не могу поставить плохую оценку, но и хорошую тоже, и как дальше жить не знаю ...

Роман с не совсем понятным названием " Камера обскура" был написан В. Набоковым в 1931 году. Сюжет книги прост, но подача и язык добавляют новые краски в тему мужской измены и ревности и заставляют задуматься о любви, браке, доверии, верности. Почему же автор выбрал такое название?

Роман вроде бы с простым сюжетом, банальным и часто встречающимся, сразу уложил в накаут и заставил думать о нем ещё долго после того, как перевернула последнюю страницу. Так писать могут немногие авторы. Язык уникальный, «набоковский», непохожий на другие. Слово - как острый клинок, попадает в самую точку.

В основе романа – абсолютно состоявшийся мужчина изменять своей жене с юной девушкой. Испытывает болезненную страсть к молодой взбалмошной особе. Попадает в зависимость этой страсти настолько, что он не в силах с ней совладать.

В конце - уходит из семьи, бросает жену и дочь.

Автор в своём неповторимом стиле письма создал здесь яркие персонажи и каждого героя рассматривает в оптическом изображении, их характер и поступки. Очень ярко раскрывает внутренний мир каждого. Причем на протяжении всего чтения произведения чувства к ним сменяются одно за другим. Не смотря на своеобразный стиль письма, Набоков точно передает мысли и чувства героев, очень глубоко и реалистично.

Главного героя Бруно Кречмар сначала люто ненавидишь, потом не знаешь, как реагировать, потом наступает жалость. Он - человек средних лет, занимающий хорошую должность и весьма обеспечен. Семья - жена и дочь. И все в жизни устойчиво и ровно, но….Что же ему не хватает…. Краски жизни поблекли, пыл к супруге пропал, да, собственно, никогда особого и не было. Вот здесь у меня возникает вопрос, а что жизнь держится только на любовных страстях, только они вдохновляют двигаться вперёд и чувствовать себя самодостаточным и состоявшимся. Разве в жизни мужчины нет более ничего, что имело бы цену (любимое дело, общественная занятость, хобби, причастность к какому-то общему делу, служение людям, воспитание ребенка, в конце концов). Видимо у него ничего нет, душа пуста и эту пустоту надо срочно заполнять. Ему нужно разнообразие и яркие краски и он их получает сполна… да ещё какие!
Когда чего-то ждешь, то это тут же появляется. Роковая встреча с Магдой Петерс. И тут автор описывает нимфетку. (Видимо мысль о юных прелестницах не давала ему покоя задолго до «Лолиты»)
Магда Петерс- 16 летняя девушка из неблагополучной семьи и мечтающая о другой жизни. Уже имевшая любовные связи до встречи с нашим «героем». Как сказал врач семьи Кречмаров про неё:

.
Молодая, беспринципная, добивающаяся своего не гнушаясь ни чем. Ценности этой девушки я даже не берусь обсуждать. Просто не о чем говорить…

В отношениях с ней Бруно не замечает ничего, ни её пустоты, ни алчности, ни присутствие других мужчин. Я убеждена, что слепота Бруно Кречмара, не столько физическая, сколько душевная.

Мне очень его жаль, несчастный человек, запутавшейся, как в липкой паутине, в своих иллюзиях. В конце концов потерял все и ничего не нашел. Стольким людям причинил боль (мне до слез жаль дочь Кречмера), сам перенес столько страданий и ради чего? Может быть потому что не знал, что искал?????????? Что же ему по настоящему было нужно для счастья?
Это одна из тех книг, к которым бежишь домой, чтобы быстрее найти свободное время и узнать, что же будет дальше. Писателю удаётся настолько задеть твои чувства, что ненависть, негодование или жалость к героям абсолютно реальны.
Слог Набокова никого не может оставить равнодушным - о нем могут спорить, принимать или нет - но безразличных точно нет. Я Очен не равнодушна к его произведениям, даже таким, где показана КАК НЕ НАДО.
Бедный, бедный Бруно Кречмар бродит как в тумане (да еще с завязанными глазами и «больным» сердцем). Если в жизни нет твердого целостного стержня, человек теряется и мечется «по бездорожью» в потемках своих непонятных желаний. Смысл жизни все таки надо искать в другом!
Камера обскура» о том, к чему приводят прихоти женатых мужчин, не ценящих то, что они имеют. Эту книгу я рекомендую прочесть, хотя бы затем, чтобы сложить свое собственное мнение на это произведение талантливого писателя.

Наверное, все-таки немало людей хотя бы втайне рассчитывает на то, что не похожи они на типичных обывателей и являются яркими индивидуальностями. Но в тоже время все эти люди не сильно любят тех, кто действительно выделяется из масс. Причин много - банальная зависть, страх, маскирующийся агрессией, элементарная душевная пассивность, интеллектуальная ограниченность и т.д. Как не странно, но в ярой своей нелюбви к индивидуалам, они готовы объединиться в те самые массы, которые с удовольствием, брызжа слюной и грозя пальцем, высокомерно попрекают "всяким выскочкам" за их нежелание или неумение тянуть общую лямку достопочтенного члена общества.

Роман Набокова "Приглашение на казнь" аллегорически поднимает тему взаимоотношений в человеческом обществе между "не такими как все" и остальной людской массой, которая определяет направление развития этого самого общества. Автор рисует довольно мрачный сюрреалистический мир, не обладающий привычной жесткой стабильностью, а представляющий собой некую постоянно меняющуюся фантасмагорию. Есть какой-то город, где живут люди, с детства воспитываемые по принятым общественным шаблонам. От этих людей добиваются полной прозрачности своих мыслей и действий, которые должны соответствовать установленному канону. Всем страдающим инакомыслием прописывается лучшее лекарство от всех недугов - смерть. Главный герой, молодой мужчина с чуднЫм именем Цинциннат, с самого своего детства был взят на заметку из-за своего нестандартного поведения. И хотя Цинциннат старательно таился от всех, все же с возрастом, по совокупности своих "косяков", он был определен как серьезно проштрафившийся. Недолго думая, его осудили и приговорили к смертной казни.

Он был заточён в крепость предварительного заключения, иносказательно представляющую собой бутафорский набор из условностей и чужих мнений. Там он погружается в пучины экзистенциализма - много размышляет, пересматривает свою жизнь в душном мире людей-кукол и потихоньку "созревает" для принятия самого важного решения в своей жизни. Цинциннат проходит через публичную казнь, представляющую собой аллегорию на публичное осуждение родными, знакомыми и незнакомыми людьми, обществом. Но решение и понимание в нем уже "созрели", и он устраняет проблему очень просто - просто встает и уходит с эшафота долой, оставляя всех "хэйтеров" одиноко вариться в соку собственного желчного мнения.

Как часто наши мысли и поступки определяет чужое мнение или даже не чужое мнение, а только лишь наш страх перед потенциально негативным чужим мнением. Мы сами выстраиваем вокруг себя крепости из предубеждений и условностей, часто не замечая, что давно живем не так, как хотим сами, а так, как этого ждут от нас другие. Попробуй вырваться из этого заколдованного круга - сразу же обвинят в эгоизме, деспотизме, черствости и еще чёрт знает в чем. Где же реализоваться и обрести самовыражение "не такому как все" человеку? Набоков дает простой и гениальный ответ - в творчестве. Только в нем можно обрести настоящую свободу и бесконечный потенциал для самореализации.

Роман "Приглашение на казнь" существенно отличается от всего, прочитанного мной у Набокова. Книга, не смотря на привычно хороший слог классика, заходила очень тяжело, буквально со скрипом (ушла неделя на чтение всего-то двухсот страниц этого небольшого романа). Обычно безупречный Набоков, здесь показался каким-то сыроватым и неотшлифованным, словно роман писался в тяжелом горячечном бреду, и лишь под самый конец автор избавился от некого воспаления своего ума, что и нашло свое отражение в относительно оптимистичном финале, весьма несвойственному его творчеству.

Вторая книга Владимира Набокова, и второй раз утверждаюсь в собственном сложившемся мнении, что у Набокова есть свой совершенно особенный язык. Я не филолог и не литературовед, и потому не знаю, как, каким образом, с помощью каких именно литературных средств Набоков добивается того, что слова книги не кажутся книжными, но воспринимаются просто как рассказ. Такое ощущение, что как в хорошем кино бывает снятое крупным планом лицо рассказчика, и он азартно и вместе с тем задушевно рассказывает своим попутчикам какую-то жизненную историю.

Такое глубокое проникновение автора во внутренний мир другого человека, да ещё и не просто проникновение, но и изображение этого мира доступным для понимания языком, безо всякого вранья, умалчивания, недоговорок или любых других способов сохранить хоть какую-то часть тайны — такая способность обнажить самую суть человеческого "Я", порой уже практически на грани бесстыдного оголения этого "Я", — на грани, но однако же без бесстыдства — доступна только великим мастерам литературы. Навскидку: Толстой, Чехов, Достоевский. Теперь вот ещё и Набоков...

Драматичность и трагизм сюжета, которые были и "Лолите" и теперь в "Камере обскуре", наверное у Набокова его фирменная печать, этакое своеобразное набоковское клеймо — чтобы уж никаких недоговорённостей, никаких неоднозначностей и никаких незавершённостей. А если говорить о героях и персонажах, то так и просятся на язык слова "Дрянь! Мерзость! Гадость!", а произносятся "Жизнь! Жизнь. Жизнь...". Наверное это для того и написано, что мы, читающие, имели возможность так жить свою некнижную жизнь, чтобы при утреннем взгляде в зеркало не всплывало вот это "Дрянь! Грязь. Мерзость.."... Прячу глаза...

Пока читаешь эту странную, но гениальную книгу, в голове вертится тысяча замечаний и мыслей, которыми хочется поделиться со всеми, кто только захочет слушать. Они не покидают и тогда, когда книги нет в руках, и ты занимаешься совершенно посторонним делом. Мыслями я постоянно возвращалась к пространству этого романа, оно, словно перекликаясь с одной из главных тем книги, похоже на шахматную доску - ограниченный квадрат, в котором протекают комбинации ходов, комбинации ходов жизни. И действительно, уже после середины книги появляется ощущение того, что ты сам закольцован, погружен в совершенно странную, таинственную атмосферу, которая появляется как раз не от того, что есть тайна, а потому, что тайна в каждом действии, в бездействии, просто в повороте стрелок часов или взгляде прохожего. Каждая мелочь кажется важной, во сто крат увеличенной через этот особый взгляд. каждое предложение в "Защите" - это красивая, законченная конструкции, и, наверное, поэтому я не буду добавлять цитат сюда. Решительно в каждом абзаце можно найти что-то такое, от чего замрешь, пробуя на вкус эти слова и выражения, это виденье мира.
Но вот в чем дело, когда книга заканчивается, ты сидишь в полном ступоре и не знаешь, что сказать и что думать. Даже с расчетом того, что только слепой не поймет, что к чему идет финал. И тем не менее, так мрачно, и полно он описан, что выворачивает наизнанку. История не столько про личность, не столько про шахматы, не столько про страсть игры, а про безумие, овладевающее человеком, который даже не понимает всю степень своего горя. Это и есть идеальный безумец - тот, который считает, что он абсолютно здоров. Ах, милый Лужин, сначала ты вызывал во мне отторжение: странный, чуждый этому миру мальчик, без сильных чувств, переживаний, даже не зеркало окружающего мира - картоночка, занавесочка, хилая фанера. Со времен вроде бы этот образ укореняется. Этот человек будто и не человек вовсе, но Боже упаси, считать, что он наделен какими-то магическими свойствами, демонической силой или ангельскими чертами. Это просто кто-то другой, кто-то совсем иной от остальных, чуждый миру, близким, случайным людям. Кажется, что человеческих, общепринятых черт у него нет вовсе, и даже тот факт, что все в книге обращаются к нему по фамилии, не упоминая имени, только подчеркивает это чувство. И тем удивительнее, приятнее обнаруживать в нём чувства, привязанности, эмоции. Они тоже странные, не совсем понятные, но они есть и описаны так трогательно, что невольно начинаешь сопереживать этому несчастному герою, который по воле судьбы или какой-то её злой шутки, застыл в безумном, тягучем состоянии, потерял грань между шахматным миром и миром реальным, точнее, даже не делает между ними различия.
Печальная книга о чужой болезни, о чуждой реальности. Пугающая, обнажающая мир безумца, позволяющая даже самому почувствовать себя немного безумным, проникнуться этой страстью и новым смыслом. Я бы даже сказала от себя, заставляющая взглянуть на привычный мир под новым углом, попытаться притормозить и обратить внимание на свое внутренне состояние, посмотреть со стороны на людей и их страсти. Ведь всегда очень страшно заглянуть за привычную дверь и обнаружить там черноту и бесконечности необъятной, ускользающей мысли.

Простой и, в сущности, очень заурядный любовный роман, написанный, впрочем, изящным и приятным слогом — торжество формы над содержанием.

Многое из происходящего узнаваемо — все это уже было в «Машеньке», здесь оно лишь зеркально отражено, взято с противоположным знаком; другие же мотивы прослеживаются и вовсе без изменений.
В «Машеньке» напряжение любовного треугольника строилось на ожидании возникновения третьей вершины, здесь — на ожидании исчезновения. Главным драматическим образом первой книги был мужчина, здесь же, я склонен полагать, что женщина (поскольку безвольное туловище Франца, переставшее подавать признаки жизни еще в первых главах, трудно назвать страдальцем, а чуть позже, спустя несколько глав, в полнейшей эмоциональной пустоте этого персонажа расписывается и сам автор).

Не все, впрочем, так знакомо — большая часть повествования вообще строится как детектив (тут мне некстати вспоминается «Почтальон всегда звонит дважды» — и раскладом персонажей, и мотивами, и примерным ожиданием дальнейшего развития событий). Но нет, детектива не случается: как и в «Машеньке», напряженное ожидание катарсиса выливается в мягкое и весьма органичное ненаступление этого самого катарсиса. Сюжет делает неожиданный и нелепый кульбит в конце, но уходит в пустоту и мрак.

Я не упрекаю автора, ни в коем случае: жизненные ситуации, как я уже однажды отмечал, вообще не склонны к поучительным и исчерпывающим итогам, и то, что эта история заканчивается неловким молчанием без морали и без цели, делает эту историю только реалистичнее.
Это не «открытый финал», когда читатель волен додумывать, что хочет, это финал закрытого, глухого безмолвия, когда любые дальнейшие домыслы бесцельны.
Все кончилось. Не говори ничего.
Да, это было очень по-настоящему.

Парадоксально, но эту живую...

Парадоксально, но эту живую историю разыграли перед нами мертвые куклы.
Франц и Марта — это даже не просто движущиеся декорации. Они не думают и не чувствуют, даже не создают видимости. В глазницах этих картонных масок зияет пугающая, прямо-таки сверхъестественная пустота, гипнотический мрак, который как черная дыра высасывает характеры находящихся рядом с ними персонажей. Они — полуэфемерное воплощение абстрактного зла, ненависти и обиды.
Живого, реального Драйера они одним своим присутствием превращают в такую же пустую оболчку, и только вырываясь из их общества, убегая от этого ужаса пустоты, он обретает лицо и характер.

Да, странно, что главный антигерой произведения оказывается единственным живым человеком, хорошим человеком. Он не виноват абсолютно ни в чем, и за всю книгу он совершает только положительные поступки. Он живет насыщенной, богатой жизнью, он увлечен ею, он ценит окружающих людей и получает искреннее наслаждение от сущих пустяков, вроде хорошей погоды или мягкого воротника рубашки.
Он шумный, веселый, тяжелый — центр и душа всего произведения, плывущая на волнах неуловимой и безликой ненависти окружающих его химер.

Если и называть это произведение пищей для ума — то очень-очень диетической.
Все, чем она обогатила мой культурный багаж — это два слова: «амикошонство» и «бидермайер».
Малейшую мораль и какой-никакой итог всего произошедшего Набоков убил, кажется, сознательно: все, что остается читателю по окончании книги — это задумчиво покивать головой: «да... вон оно как...».
Никакие дальнейшие размышления не будут иметь с книгой никакого соотнесения, потому что в ней уже все дописано до точки и дальнейшему переосмыслению не подлежит.

Этот роман, скорее, десерт для поддержания в добром здравии своего эстетического чувства: четыреста электронных страниц текучего, певучего, искристого и мерцающего таинственным светом авторского слога.

Хорошо.

P.S. Образ Марты у меня накрепко связан с лицом Марион Котияр — я не знаю, почему, я просто не могу вообразить никого другого на ее месте.

▌Место действия — Берлин, время действия — конец 1920-х годов, действующие лица — немецкие бюргеры и им подобные. Коротко о сюжете: в дом четы Драйеров приезжает мужнин племянник, у которого завязывается роман с дядиной женой, что в конце приводит к трагичным последствиям. И знаете, тема адюльтера в романе — это далеко не самое интересное.▌

Вся книга похожа на кабинет редкостей. Во-первых, для Курта Драйера («короля») всё — забава и нет ничего серьёзного. Особенно это заметно, когда он попадает в Кунсткамеру: после осмотра экспозиции все люди на улице кажутся ему кунсткамерными экспонатами. И только те двое (его жена и её любовник, «дама» и «валет»), которые действительно замышляют преступление и достойны за свою жадность и жестокость по кусочкам оказаться в кунсткамере, кажутся ему нормальными. Иронично, не правда ли?
Во-вторых, роман написан в 1928 году, когда Набоков жил в Берлине, и у меня создалось стойкое впечатление, что он специально выискивал все самые необычные и новомодные явления своего времени: это и кино, и автомобили, и роботы (которые, впрочем, назывались ходячими манекенами или человеческими куклами), и фотоснимки на плёнку, и метро, и популярная гимнастика для богатых жён по утрам и т.д. Всё это, конечно, было изобретено не в тот самый год, а сильно около (кино — в 1890-е, авто — в 1880-е, роботы — 1930-е, фотоплёнка — начало XX века, метро — 1860-е, гимнастика — изобретение древнее, но не в формате клубных занятий для богатых домохозяек, и т.д.), но это не отменяет факта, что в 1928-м всё это — с учётом скорости распространения новинок технического прогресса — ещё казалось диковинкой, редкостью и поражало воображение. Но самое главное — всё это было показателем необычайного богатства. Мне кажется, Набоков гениально показал уровень дохода главного героя, не прибегая к унылым цифрам и банальным сравнениям: у него своя машина, свой фотоаппарат, он ходит в кино когда захочет, мог бы кататься на метро, но брезгует, кроме того инвестировал в создание роботов, то есть инвестировал в будущее. Да, спустя без малого сотню лет все эти «диковинки» уже приелись, и при чтении легко упустить из виду их тогдашнюю новизну. И, тем не менее, именно они превращают роман в «кабинет редкостей» — в роман-кунсткамеру. Это такой уровень художественного мастерства (для писателя 29-то лет от роду), что я не могу перестать расточать дифирамбы.
Между прочим, новомодной можно счесть даже саму ситуацию, когда молодой человек влюбляется в женщину постарше, и автор обосновывает это тем, что в детстве мальчик всегда хотел любви матери, но та его отвергала (любила дочь больше, а сына била). Что это как не Эдипов комплекс, введённый Фрейдом как раз в 1910-е годы? Кстати, ещё одна немецкая нотка в книге, хотя Фрейд, разумеется, был австрийцем.
А вот цирковое и кинематографическое представление, на которое однажды ходила троица наших героев, — явление не такое уж и новое, однако по своему характеру весьма диковенное (кому как, а мне со страниц повеяло чем-то по-брэдбериевски зловещим, хотя малышу Рэю в ту пору было всего 8 лет), поэтому тоже достойно занять место в романе-кунсткамере.
Восхитительный сеттинг, не правда ли?

В центре сюжета любовный треугольник заглавных героев: Короля Эгоизма, Дамы Алчности и Валета Похоти. Ой, вы не подумайте, это моя аллегорическая интерпретация, автор ничего такого не говорит прямым текстом.
Король Эгоизма, разумеется, невыносим, но его эго вертится вокруг лишь него одного, поэтому в реальной жизни такие люди могут быть раздражающими, но безвредными (к тому же он мне по-братски нравится, я всю жизнь старалась практиковать гуманную форму эгоизма). И благодаря своему эгоизму Король зарабатывает огромное состояние, которое Дама Алчности, разумеется, хочет присвоить себе.
Вообще-то поначалу она холодная и безразличная ко всему мещанка — из тех самых, которых так ненавидел Гёссе. Но вот её алчность поднимает голову, и Дама заводит молодого любовника — она просто хочет иметь то же самое, что имеют другие дамы её круга. Удовлетворение этого желания пробуждает в ней ненасытную жадность: до любовных утех, до власти, до денег. Так у Дамы Алчности возникает желание избавиться от Короля. (Вообще-то с мещанской практичностью она могла бы совмещать и мужа, и любовника, но алчность до денег пробудила ненависть к их хозяину, стоящему у неё на пути, и главное — напомнила, что Дама никогда не могла подчинить мужа своей воле, — вот в чём грех его, которому нет прощения). Но для реализации планов ей нужен всецело преданный рыцарь, поэтому она спеленала Валета оковами похоти и поработила его слабый разум.
Пожалуй, поначалу Валет Похоти кажется ещё живым человеком — даже не таким уж развратным, просто пустым и немного недолюбленным (см. Эдипов комплекс). Но чем сильнее отравлен его разум, тем больше он походит на мертвеца. В таком исполнении похоть становится грубым животным инстинктом, на который даже смотреть тошно (если что, в тексте нет никаких подробностей, просто характер героя изменился). Самое интересное в его характере это то, что сам Валет ненавидит всё тошнотворное: уродливые вещи, уродливых людей, уродливые ситуации, от которых его буквальным образом тошнит (как он с такой брезгливостью дошёл до секса, одному богу-автору ведомо); но при этом запланированное им с Дамой преступление не вызывает в нём таких чувств — он уже настолько порабощён, что не имеет силы воли даже испытывать собственные чувства, к тому же он никогда не вдавался в мерзкие детали плана, ему кажется, что всё разрешится естественно и красиво (какой, однако, редкостный чудак).
Итак, масти определены, карты легли на стол, треугольник запутанных отношений сформировался.

К персонажам у меня сложное отношение. С одной стороны, они все там неприятные, с другой стороны… Я могла бы понять Франца («валета») в силу схожего возраста и неопытности к жизни; я могла бы понять Марту («даму») как женщина женщину; но самым близким ко мне оказался именно Курт Драйер — в силу своего эгоистичного характера. Может, он и грешит невнимательностью, чёрствостью по отношению к окружающим людям, я бы даже сказала, излишне жестоким чувством юмора и чрезвычайной несерьёзностью в отношении их чувств; но Драйер, по крайней мере, знает, как наслаждаться жизнью, умеет радоваться пустякам, наблюдателен, жизнелюбив и весел, постоянно ищет что-то необычное и всегда учится чему-то новому. Не самый худший сорт эгоизма, как по мне.

Понимать-то я его понимаю, но самым симпатичным оказался не он, а безумный старичок, у которого Франц снимал комнатушку. Какая там бездна бессознательного разверзлась, какие внутренние демоны из неё повылазили — ни словами сказать, ни пером описать. И ведь безобиднейший старикашка, считающий всех людей своей выдумкой, иллюзией, а самого себя — могущественным иллюзионистом и фокусником по имени Менетекелфарес. Этот самый Фарес жил в почти полном отрыве от реальности, жил так, как подсказывала ему фантазия, и был полностью этим доволен. Этому у безумцев всем нормальным людям стоит поучиться. Хотя автор его ввёл, думается мне, по другой причине: возможно, он хотел как бы показать, что реальности не существует, что всё это может быть выдумкой выжившего из ума старика, но никак не подлинной жизнью, никак не настоящей драмой. Поэтому, дамы и господа, давайте не будем столь серьёзны.

Самой прекрасной вещью в романе-кунсткамере является его глубинная ирония. Автор и сам, думаю, похож на Короля Эгоизма, для которого не существует серьёзных вещей. Он, как и Король, ни о чём не переживает, потому что всё в этом мире кажется ему забавным. И то, как богатые жёны коллекционируют любовников, и то, как молодые щёголи ходят особенной столичной походкой, и то, что муж, которому наставляют рога, беспрецедентно слеп. Ирония, ирония, ирония. То, как любовники постоянно оказываются на грани разоблачения (особенно замыслив преступление), заставляет читательское сердечко биться чаще от ужаса и предвкушения, но автор как будто издевается и над читателем, и над героями: каждый раз он отыгрывает роль Судьбы и отводит беду. Бесконечно этот цирк продолжаться, конечно, не может. Вот тут-то Ирония обнажает истинное лицо и оказывается Цинизмом. Да, каждый персонаж получает по заслугам, да, ситуация разрешается иронично и неожиданно, да, читатель испытывает невероятное облегчение (т.е. да, книга написана по всем правилам классического романа), но сам способ развязать ситуацию — нелитературно жесток.

После всего про измену всё же стоит сказать отдельно. В романе такая вещь как измена — очевидно аморальна (это значит, что в ней отсутствует мораль), автор даже не останавливается толком на этом аспекте. В общем-то, любому нравственному человеку и так понятно: во-первых, мы не можем контролировать ни свои чувства, ни тем более чужие, поэтому не существует гарантий, что люди, которых мы любим, навсегда останутся с нами, и что мы сами никогда не полюбим других; во-вторых, мы очень боимся болезненных перемен, поэтому готовы пойти на обман, чтобы оттянуть неизбежный конец, — и ложь на какое-то время нас утешает, но это ведёт к моральному разложению, от которого рукой подать до серьёзных преступлений. Если это понимать, то адюльтер кажется уже не катастрофой, а чем-то вполне естественным и закономерным. Впрочем, похоже, нравственность (тем более такая, высосанная из пальца) автора совершенно не интересует.
Поэтому на первый план в книге выходит жадность — жадность главной героини. Дамочка хочет усидеть на двух стульях, поэтому её жадность становится движущей силой сюжета. Это чувство настолько всепоглощающее, что приводит к парадоксальной кульминации и жестокому концу. Меня, однако, позабавил источник её жадности. Изначально Марта решила завести любовника просто потому, что у её сестры были любовники, у всех вокруг есть любовники — так чем она хуже? Возраст уже не маленький, пора-пора, часики-то тикают! Это значит, что для Марты соответствие хоть и аморальной, но повсеместно распространённой норме было важнее собственного морального облика. Ей было важно чувствовать себя не хуже, чем они — эти нормальные жёны вокруг. Если бы она жила в религиозном обществе, для неё столь же естественно было бы осуждать любой, даже самый призрачный намёк на безнравственность. Можно сказать, что это персонаж, который пробуждает в себе худшие качества под действием общественного мнения.
(Хм, вот написала так, и мне вдруг вспомнилось, как радостно разорались некоторые люди после декабрьского запрета на определённый сорт литературы, мол, так ему, этому сорту, и надо. Думаю, существуют люди, которые по-настоящему боятся силы общественного мнения; вероятно, они судят всех по себе и поэтому в ужасе, что если общество будет нормально относиться к нетрадиционным меньшинствам, то люди «против воли» станут подчиняться этой «моде», — поэтому надо всё запретить, запретить, запретить!.. Тогда как на самом деле проблема не в общественном мнении, а в слабых умах некоторых людей. Впрочем, я отвлеклась.)
В первой половине книги много томности, страсти и нежности, было довольно приятно читать это, даже несмотря на измену (см. выше про «очевидно аморальна»). Марта хотела быть любимой, но сама не могла любить. Она была нежна с Францем, потому что он был слаб перед нею, потому что оказался полностью в её власти. Со временем её формой любви стала забота о Франце, даже вперёд себя. И одновременно жадность героини набрала обороты и раскрутила сюжет так, что это уже стало увлекать по-иному. В любой момент читать этот роман было интересно.

***
Единственной загадкой для меня осталось, почему Драйер (напомню, самый близкий мне персонаж) при всей бескрайности своих мечтаний, так и не воплотил их в жизнь, хотя денег ему хватило бы на любой каприз:

Возможно, это ещё одна чёрточка в копилку характера персонажа: он был натурой мечтательной, но не деятельной, поэтому и богатство, пусть даже честно заработанное, оставалось случайным и потому неприменимым. Красивая чёрточка, но я не уверена, что её следует толковать именно так. Обдумаю это на досуге.

А ещё, наверное, хотя бы в конце этой на первый взгляд бесконечной рецензии стоило бы поговорить об особенном, ни на что не похожем языке романа — живом и игривом русском языке Набокова. Но я не настолько хорошо знаю этого писателя, чтобы говорить о том-самом-набоковском-языке и его особенностях. Поэтому пока просто сделаю зарубку в памяти, а «поговорить» оставлю на другой раз.