Квинканкс. В 2 томах

Паллисер говорит, что любит Диккенса, Паллисер решает показать это миру. На свет появляется Джон Хаффем. Его зовут как Диккенса, он родился в один день с Диккенсом, он мог бы быть любым из дюжины героев Диккенса, да что там, Джон – все они сразу. Паллисеру очень хочется, чтобы это было пастишем, ни в коем случае не пародией – передать стилистику может и пейзанин, а воссоздать мир мастера способен только истинный фанатик. Такие дела.

И вот перед читателем внушительный томик, вполне напоминающий объемом прежние времена. С первых же страниц выясняется, что прежние времена он напоминает и языком. Да, это совершенно точно диккенсовщина со всем ее зрительным диалектом! Вещица эта родилась из узконаправленной любви к конкретному периоду в конкретной стране и эстетическую ностальгию с радостью узнавания она гарантирует тоже вполне конкретному читателю – во-первых, требуется близкое знакомство с викторианской литературой, во-вторых, нужен все-таки оригинал, потому что ни Паллисера, ни самого вдохновителя не переводят с сохранением авторской орфографии. Что могут сказать нам об этом переводчики? Пьюти-фьют!

Дальнейшие страницы еще больше наполнены Диккенсом. Присутствуют все ключевые сюжеты – издевательства над детьми в духе «Николаса Никльби», долги и тюрьмы совсем как в «Крошке Доррит», банды воров-похитителей точь-в-точь из «Приключений Оливера Твиста», отзвуки Пиквикского клуба и, конечно, «Большие надежды», из которых к Джону Хаффему выбралась Генриетта, и так далее. Да, и так далее. Все это тоже эксплуатирует те же ностальгические чувства. Или вы радуетесь дежавю и веренице знакомых персонажей, или вы задаете себе вопрос, зачем все, что происходит, происходит. При этом у вас может вертеться в голове старая песенка:

Словом, цель достигнута, дом-музей Диккенса построен, все комнаты полны экспонатов, причем комнат много, много, много. Но тут-то и проблема. За всеми своими усилиями от автора совершенно ускользает простой факт – в музеях никто не живет. В каждой комнате по герою – о да! Но голова у героя набита соломой. Его не оживить, он даже не из глины и положить шем просто некуда. Этого отчасти требует и сама викторианская традиция – персонажи с самого начала примитивны, они идеализированы, они функции. Только бесчувственный человек не смеется над смертью маленькой Нелл и так далее. Тем не менее, даже в таких условиях чуду оставалось место. Просто чуда не происходит. Пьюти-фьют!

Думаю, этому виной провальный выбор приема, служащего корнем всех происшествий в сюжете. Это nihil ex machina, банальное нежелание матери Джона разговаривать вообще на какую-либо тему. Это не провидение и не общество, это искусственно созданная проблема, корень которой так и хочется объяснить соломой в голове. Лучше бы уж Джон был сиротой, тогда недоступность информации на протяжении восьми сотен страниц была бы куда более объяснимой. Для иллюстрации глубины этого приема, вот вам задик:

При этом и для лишних заявлений на тему постмодернизма было бы меньше поводов, а то завуалированные намеки на падших женщин почему-то кажутся Паллисеру революционным отказом от викторианского канона. Понятно, что выпускник факультета английского языка и литературы Паллисер лукавит – он не хуже читателя знает, что падшие женщины без однозначно негативной окраски в классических книгах есть и «попытка сочувственно изобразить» в «крайний пример» не годится. Нэнси из «Оливера Твиста» недовольна тобой, Чарльз!

В результате весь постмодернизм опирается только на открытый финал. Читатель ждет прорыва, каких-нибудь неожиданных деталей, а в ответ получает, по уже сложившийся к концу книги традиции, nihil, что, безусловно, конецптуально, но раздражает.

С другой стороны, лично для меня постмодернизм даже немного выбрался за рамки сюжета в реальную жизнь и проявился в самом появлении данной книги в качестве бонуса. Мне необъяснимым образом кажется, что бонус должен заставлять работать или интеллект, или рвотный рефлекс, поэтому от задания я ожидала подвоха. А подвоха и нет, как если бы на каком-нибудь шоу, где обычно заставляют участников есть свежие свиные кишки, которые не промыты от дерьма, дали бы два килограмма макарон с сыром. Да, два кило. Но макарон. Но зато два кило, да. Но макарон. Бог, люди - все поумирали. Остались только макароны.

ПОСЛЕСЛОВИЕ АВТОРА

Я не ставила перед собой цели пробудить в читателе сложные чувства. Все отсылки к Воннегуту демонстрируют исключительно мои собственные литературные пристрастия. Отношения к постмодернизму они не имеют, равно как и не призваны показать, что я тоже могу быть писателем (так как я не могу). Прошу только заметить, что в черновом варианте моей рецензии было 750000 слов, но от ряда задумок я решила отказаться. Надеюсь, что при переводе данной рецензии на шведский не возникнет ни малейшей проблемы.

Из огня да в полымя!
или
Как не срачка, так пердячка
(это выражение по отношению к данной книге мне нравится больше)

Интересно!
Англия в первой половине девятнадцатого века. Семейные тайны. Дележ наследства. Предательство, обман. Неожиданные союзники. Спасение из лап смерти.
Этот роман мог бы быть очень интересным, если бы автор ограничился одним томом, а не понаписывал аж на два!
А все начиналось так интересно и так многообещающе. Читалось легко, была интрига. А потом пошло-поехло… сто тыщ мильйонов неприятностей в секунду у одного мальчишки и его глупой и наивной матери. Два тома издевательств над героем книги и читателем. Если сначала ты сопереживаешь и надеешься, что они преодолеют все неприятности, строишь какие-то предположения, то чем дальше, тем больше хочется, чтобы кто-то их уже добил, а все наследство горело синим пламенем. Очередная неприятность была банальней и предсказуемей предыдущей. Ощущение, что автор решил собрать все неприятности, которые могут ожидать человека в одном романе. Поэтому, если вы решите написать книгу, но вам не хватает фантазии, чтобы придумать, какую бы свинью подсунуть герою, то обращайтесь к этой книге. Хотя нет, тут не все есть. По преступному упущению автора, герой не терял память и, как напомнила Balbeska , не горел.
А как легко герою удавалась избежать смерти! Да просто счастливчик какой-то оказывается!
Заметила, что практически все персонажи этой книги страдают некой очень странной болезнью, они вздрагивают по малейшему поводу. А еще иначе, чем ударить головой об стену тут бить не умеют.
А сколько здесь персонажей! Просто откройте приложение с перечнем имен с фамилиями и ужаснитесь! Я еще не встречала такого количества, да еще с такими однообразными именами («Сто лет одиночества» разве что). А представьте, что половина этих имен и фамилий начинают на вас сыпаться на последних страницах, когда автор начинает раскрывать «тайны». Сначала по ходу всей этой истории я даже пыталась следить за этими именами, а потом в какой-то момент так все осточертело, что мне стало абсолютно плевать ху из ху и чем все это закончится! Только пусть это закончится! А не то я этого не вынесу! Вот что бывает, когда автор не умеет вовремя остановиться и переутомляет читателя однообразными событиями.
А усугублялось еще тем, что в романе не фигурирует практически ни одного достойного уважения человека, который не пойдет на подлости ради наживы. Таких можно пересчитать по пальцам одной руки и пальцы еще останутся. Снова откройте список имен. Хватит пальцев одной руки! Очень вгоняет в уныние. Может это я ненормальная?
По началу хотя бы главный герой нравился, когда он был еще ребенком, но моя симпатия к нему прошла довольно быстро. Был умненький мальчишка для своих лет. Время шло, он становился старше, но на характере и мышлении это никак не отражалось. Что меня еще удивило, автор, как специально, словно берег для какой-то интриги возраст мальчика. Сколько бы у него не спрашивали сколько ему лет, автор всегда отвечал: "и он ему сказал". Так и не поняла для чего это было, интриги о возрасте так нигде и не всплыло. Может это был такой ход, чтобы самому не сбиться, сколько малому лет.
Оказывается, по словам автора, у этого романа есть «математически выверенная структура» и тайный смысл! Видимо, поэтому он некоторых персонажей обозначал, как Правосудие, Справедливость, Богатство.
Должна отдать должное довольно интересной задумке автора, оставить некоторые тайны не раскрытыми. Одна беда, что мне (повторюсь) уже абсолютно плевать на все его тайны.
Название же романа вызывает тоже некоторое недоумение. «Квинканкс»? Серьезно? Недостаточно уделено внимание данному понятию, чтобы им называть два тома романа.
Еще при чтении первого тома я так надеялась, что не зря читаю эти 1400 страниц и меня в конце ждет распутывание виртуозно закрученной загадки, что я еще долго буду ходить под впечатлением... но не случилось, совсем. Даже нет счастливых и удовлетворенных героев, как это часто бывает в конце какой-либо истории. Даже порадоваться не за кого.

Книга пополняет список книг, при упоминании которых я буду вздрагивать, а также задергается глаз.

Я поняла, где постмодернизм в этой книге. Он в том, что читатель в конце оказывается на месте главного героя. Всю книгу мы вместе с ним пытались что-то понять в окружающей реальности, найти смысл, узнать, кто кому сын, брат и сват, а в итоге мы стоим посередь поля и ни-че-го у нас в результате этих поисков нет. А автор - это Генриетта, мы всю дорогу надеялись, что у нас всё сложится, а под конец читаем послесловие и понимаем, ба, а человек-то неадекватен совсем, нет уж, держим кулаки, чтобы больше с ним никогда не встретиться, пусть идёт своей дорогой.
Серьезно, я пол-книги мучалась с вопросом - а не Мартин ли Фортисквинс отец ГГ? Вроде и намеки были, и сам он об этом думает. И что я узнаю об этом к концу? Пшик. И что об этом пишет автор в послесловии? А ничего. Я была готова его придушить. Он, зараза, интригует в духе "кто считает, что в книге слишком много совпадений, тот ее плохо читал" и "у меня есть одна теория по поводу происходящего, а вот мой друг предложил другую, не менее вероятную", и ни одной из них не раскрывает! Мол, перечитайте книгу. Блин, чувак, ты только что нам напомнил, что в ней 125 глав! (квинканс из квинкансов, блин) Я, кстати, про структуру догадалась, но что выбор лица, от которого ведется повествование, соответствует цвету лепестков в гербах, до этого бы никогда не дошла. А главное, ну да, это концептуально. Но вообще такие пасхалки закладывают авторы успешных произведений, когда знают, что их книги будут обсуждаться фанатами (типа "Песни льда и пламени"). А тут автор как бы сам начал осознавать, что это ему не светит, и все свои структурные примочки изложил в послесловии.

Что рассказать о книге? Что оказалась длинной (перефразируя Бродского)
Всю книгу, если честно, меня не оставляла мысль (кроме "Кто отец главного героя?") - зачем написана эта книга? Это тупо два тома приключений и юридических тонкостей. Чему она нас учит? Законодательству викторианской поры? Есть ли в ней что-то, из чего читатель должен сделать моральный вывод сам, а не то, что автор нам и так уже сказал сто раз устами героев - про месть, про справедливость и т.д. Просто какой-то невероятно затянутый остросюжетный роман, без особой художественной ценности. Меня захватил сюжет, да. Я люблю, когда непонятно, что случится дальше. Но это захватывающе на уровне "ого, а чо дальше?" и всё. Как какой-нибудь Корецкий, стилизованный под викторианскую Англию.
Обидно. При исходных данных - мальчик (кстати, сколько ему лет? моя команда по ДП втроем что-то навычисляла, но это очень тяжело, прямо в тексте нет указаний вообще, а по повествованию не скажешь) два тома прячется от своих врагов и гоняется за важными предметами - можно было придумать гораздо более увлекательный сюжет, чем эти бесконечные юридические перипетии на уровне, чей прадед кому что сказал сто лет назад и во что это выльется. Я мало читала Диккенса, но плохо верю, что он был настолько зануден. Нет, мне кажется, тут автор решил перезанудничать всех.
Ну и персонажи все в духе приснопамятных "Парижских тайн" - либо негодяи негодяйские, либо ангелы добрые, либо ангелы добрые, притворяющиеся негодяями негодяйскими. Где развитие хоть чьё-нибудь? Где логика персонажей? Эх.
Оказывается, то, что все со всеми знакомы и связаны, это фича, а не баг, ну хорошо, на это жаловаться не буду. В конце концов, у Достоевского тоже не романы, а одна большая социальная сеть, где гимназист дружит с генеральшей и т.д.
А, ну и крик души - наивность матушки главного героя по приезде в Лондон настолько бесит, что непонятно, как она до этого момента вообще дотянула, учитывая ведущуюся на них охоту. КААААК???? (простите, эмоции).

Гору «Квинканкса» я покорила еще в декабре прошлого года, но черкнуть пару строк руки дошли только сейчас. В тот момент я, ослабленная вечным зимним недосыпом, оказалась погребена под монументальной семейной сагой Паллисера и впала в некоторый ступор. Исправляюсь.

Началось знакомство более чем удачно: поглядев, что книга была издана в той же серии, что Райс и Симмонс, я заранее выказала ей симпатии, ибо что может быть лучше обширной и обстоятельной книги с щепоткой мистики? Но, как оказалось, в ней нет ни капли мистики, зато она блещет поистине восхитительной описательностью, так что в книгу погружаешься с головой вне зависимости от сеттинга. В чем Паллисеру не откажешь – так это во владении словом. После покорного смирения с отсутствием фантастической компоненты мое внимание переключилось на сюжет, излишне неторопливо раскручивающийся вокруг двух главных персонажей. Если вкратце – за полторы тысячи страниц происходит неприлично мало событий. Да, раскрываются тайны, полотно интриг разворачивается во всей красе, но действия и движения недостаточно. Впрочем, это могло быть с лихвой скомпенсировано интересными и сложными персонажами, вслед за которыми читатель скользит вдоль повествования – но увы, главными героями выступают нерешительная, слабая, наивная женщина и рано повзрослевший под влиянием обстоятельств ребенок. Хотя каких обстоятельств? Будь его мать хоть немного умнее и жестче, его судьба могла сложиться совсем иначе. Первый том объемом в 700 страниц под конец превратился в настоящее мучение, потому как читать о падении на самое дно (а именно это и происходит с героями практически с первых страниц) и одновременно страдать от непонимания интриг, закручивающихся вокруг – испытание не для слабонервных. Вишенкой на торте выступает осознание того, что у матери в руках все козыри, все ответы, зная которые главный герой мог бы избежать многих ошибок, однако эта глупая женщина держит свои невеликие тайны при себе, «оберегая» сына, на деле погружая его все дальше в болото. Потому начало второго тома в каком-то смысле заставило вздохнуть с облегчением, но тут оказалось, что интерес к истории в целом потерян. Часть карт оказалась раскрыта, героя поджидали новые испытания, а меня не покидало ощущение, что все закончится совсем не так радужно, как хотелось бы путнику, измученному чтением о нищете и предательстве. Остаток книги пролетел быстро, в основном из-за стремительного пролистывания страниц – каюсь, не дотянула в неторопливом темпе до конца, хотелось уже просто добраться до берега. Интересный опыт (при условии, что ждала я вообще мистику), но повторить не возьмусь.

V значит викторианский

Говорят, что книги помогают улучшить память, продлить жизни, развеять тоску и сделать много других разных дел. "Квинканкс" в силу своей сущности тоже кое с чем помогает. А помогает он понять, что мой отстойный 2017 год был недостаточно отстойным, пока я не познакомилась с ним. С одной стороны он меня почти прибил своим объемом, мириадой непроизносимых и трудно запоминаемых имен собственных, толпами людей, которые имеют какую-то скрытую подоплеку в отношении Джонни, бесконечными завитками сюжетов, всеми этими родственными связями, всей тупостью, экзальтированностью и наивностью главного героя и его мамаши. С другой стороны, я хоть знаю своего отца. И вот в самый острый пик жалости к себе во время очередной случившейся ерунды меня постигло просветление - спасибо, Джонни, тебе ведь хуже. Что не говори, а литература иногда исцеляет.

К роману у меня мало претензий. Надо признать, читается он очень быстро. Постигает очень странный эффект - читаешь и проваливаешься, а потом выныриваешь и хочется плеваться, потому что либо матушка Джонни оказалась слишком легковерной, либо сам Джонни опять попал не в те руки. Но все равно, с голым текстом все нормально, если говорить только о сюжетной линии. Ее можно и описать относительно вкратце, и признать качественность ее закрутки. Паллисер постиг тот удивительный навык, который заставляет читателя не отпускать книгу из рук. И когда он разгадал загадку владения читателем, то подумал, что теперь может делать с ним все, что хочет, а тот так и не сможет эту книгу отложить. Ход сюжета может прерываться скучными выдержками из законов, связанных с этим странным зверем кодициллом. И читатель все схавает, потому что тут не только сюжет, но и интрига. Она есть, но что самое плохое - она продолжает висеть в воздухе и после окончания романа, потому что эти две вырванные Мэри страницы навсегда отрезают читателя от разгадки тайны, а сам автор - ни гу-гу. Ненавижу открытые финалы.

Хочется мне сделать одну очень нехорошую вещь - рыло автора, торчащее из текста, хочется этим же двухтомником и отхлестать. Нравилась автору викторианская эпоха - много книжек читал, особенно налегая на Диккенса. И потом решил: "А почему бы мне самому не сесть и не написать роман... викторианский!". И стал Чарльз составлять список всего того, что непременного должно быть. Насыпал щепотку мрачных домов, добавил чайную ложку сирот и их мучений, насыпал стакан ночлежек и залил все сверху случайными связями. А поскольку у него легкое недержание, то он пересловоблудил. Но просто написать детективную историю он не мог, надо было как-то отличиться. И решил он в викторианском романе написать то, что не писали в викторианском романе - тут и психбольницы, тут и наркота, тут и вонючие нищие. И секс, конечно. Не путем же почкования образовалась эта огромная семья, где все друг другу родственники.

Паллисер поставил перед собой очень сложную задачу, введя в повествование такое количество людей, прямо или косвенно повлиявших на развитие сюжета. На родословном дереве, любезно напечатанном в конце книги, располагается 46 мужчин и женщин, включая Джона. Очень опасная игра, требующая много внимания и текста. И что за этого ему может сказать такой читатель, как я? Нет, не спасибо, а что-то прямо противоположное. Даже Толстому не прощают его объем, хотя его лирические отступления по значимости намного превосходят всю тысячу с лишним страниц Паллисера. Перемудрил он основательно, увлекшись количеством глав, частей и персонажей. И как-то очень печально взаимодействовать с автором, который рассуждает о книге в количестве написанных там знаков.

Большая проблема Паллисера еще и в том, что он любит заигрывать не только с читателем, но и со своим текстом. Руководствуясь мыслью "куда понесет, туда я и качусь", он претендует на то, что роман помогает взглянуть на современный мир, что он отражает и актуальные сегодня вопросы. Вот здесь, как мне кажется, большой СПГС начался.

В своем отношении меня бросает из стороны в сторону, так что даже не смогла поставить оценку. С одной стороны, было интересно читать и, абстрагируясь сейчас от текста, признать достоинства книга. С другой стороны, объем, самомнение и некоторые мелочи создают эффект песка в глазах. Не могу оценить, хочется ругать и хвалить.

И напоследок - только мне стало очень жалко тех героических и мужественных людей, состоявших в знакомстве с Паллисером и получившие первую пулю "Квинканса"?

Этим невезением роман пропитан от корки до корки. Для главного героя Джонни это невезение началось с самого факта его рождения - ну, не повезло мальчугану оказаться причастным к сложной и запутанной истории наследства, не повезло оказаться (пусть и не сразу) в гуще разборок между пятью семействами. Да ещё и матушка главного героя только всячески осложняла жизнь и себе, и своему ненаглядному сыночку - своей непостоянностью в решениях, непонятной скрытностью, непоколебимой никакими невзгодами наивностью, верой в свои незаурядные возможности, да ещё и слабостью к алкоголю и не только. Ах, скольких бы бед можно было избежать, будь она честнее - хотя бы в отношении себя самой, ведь сынок-то для своих лет оказался не так уж и глуп, хотя и не получил толком никакого образования.
Для читателя невезение двойное - во-первых, это 1424 страницы хитросплетения межсемейственных (и не только) интриг разной степени родства (которое читателю ещё долго предстоит выяснять). Во-вторых, всё это щедро приправлено загадками, а эти самые загадки в итоге не объясняются единственно верным решением, что оставляет читателю простор для фантазии (или пустышку подобно вырванным страничкам).
Впрочем, в послесловии Паллисер оставляет несколько наживок - нам рассказывают о читателях, которые интерпретировали роман таким образом, как сам автор и не подозревал; нам говорят не только о весьма заметной пятичастной структуре романа, но и структуре мифа о нисхождении в Ад, а также толсто намекают на важность последней фразы романа.
Сей важности я не оценила, но зато проверила мысль об Аде. И правда - оказалось, что злоключения Джонни вполне получается разложить на 9 шагов - хоть и не все из них будут прямо сопоставимы с концепцией Данте. Автор намекает нам, что жизнь в деревне была изначальным Раем, я же склонна сопоставить её с Лимбом (первый круг) - и взлом дома, и обнаружение Врагами, и попытка похищения, и неудача с вложениями - всё это уже начало проблем, но пока что «скорбь без боли». Вторым шагом стал приезд в Лондон и потеря последнего добра. Третьим - работа у Избистеров (на чревоугодие, конечно, не тянет), но вот гниения и дождя там порядком. Четвёртый круг - побег, мисс Квиллиам и повторное обнаружение - тоже сложно притянуть к Жадности, но остаётся «вечный спор» о медальоне. Вот пятый отлично вписывается - школа Квиггов, братья Лень и Гнев, «драка в болоте». В шестом круге наш Джонни возвращается в Лондон и переживает огромную утрату, а ещё частенько вспоминает своих учителей. В седьмом круге он встречает Барни с его шайкой - они прекрасно вписываются если не к насильникам, то к убийцам всех мастей точно. Восьмой круг для обманувших недоверившихся - Дигвиды и дом Момпессонов. Ну и вишенка на адском тортике - девятый круг предателей - это и события в Старом Холле, и история мистера Эскрита. Что примечательно, это лишь одна из самых простых теорий из множества других, построенных прочими читателями. Если поискать, можно найти огромное количество других - возможно дающих ответы на другие загадки романа - кто же истинный биологический отец Джонни, кем на самом деле была его матушка, как сложилась дальнейшая жизнь Генриетты и кто же похоронен на старом кладбище Хаффамов под эмблемой квинканкса.
Признаться, читая «Квинканкс», я и не думала, что у меня вообще возникнет желание перечитать этого мастодонта, однако же появилось - хотя последняя фраза романа тут совершенно ни при чём.

Нет, не хочу видеть ваши неправильные рецензии. Не хочу смотреть, как топчут книгу, которую я... Нет, вам ещё рано знать, что же произошло между мной и книгой. Об этом вы узнаете лишь в самом конце рецензии: когда станете достаточно взрослыми или со мной что-нибудь случится, хорошее. Ведь достоверно известно, если в начале герой ставит условием "если со мной что-нибудь случится", то это наверняка произойдёт.
Итак, Англия середины XIX века, та сама, которую называют Викторианской. Чопорные леди в невзрачных платьях бродят по своим роскошным резиденциям без пенни в кармане, клерки степенно сидят в конторах, мальчишки носятся по мощёным брусчаткой, туманных от угольного дыма улицам Лондона, там и тут мелькают неопрятные лохмотья и конные экипажи. Доля описаний сравнительно не велика, но легко вызывает из памяти экранизации книг того времени: городские оттенки серо-голубые, с нежным утренним холодком или мрачностью подворотни; загородные - пастельные, романтическая пастораль с беседками, заброшенным парком, расколотой статуей; нищенские коморки - в чёрно-буром, с неверным желтоватым отсветом свечного огарка. Хотя вернее сказать, что я вообще не помню описаний: я смотрела глазами мальчика и слушала его ушами.
Итак, Викторианская Англия, в которой живёт мальчик Джон, его мама Мэри и Враги. Поясню, персонажей за всю книгу встречается довольно много и между собой они состоят в самых разных отношениях, вот только по мере продвижения к кульминации, все они оказываются вовлечены в Заговор против Джонни и/или его родственниками. Ведь всем-всем жизненно необходимо обложенное долгами поместье и завещание, позволяющее его отобрать. Матушка только усугубляет ситуацию.

• Сынок, у нас есть Враг. Нам грозит опасность...
• Мам, что за опасность? И кто наш враг?
• Сейчас я не могу этого сказать, но когда-нибудь ты всё узнаешь... И ещё, он уже пытается нам навредить.
• Мам? Ты должна сказать. Это неразумно!
• Нет, тебе я ни за что не скажу. Лучше я всё выложу первому встречному, а ты даже не узнаешь своей настоящей фамилии.
• Мам, но ты ведь не станешь...
• Не вини меня, Джонни...

  Утешением может служить лишь то, что Мэри умрёт, и весь второй том Вы будете свободны от её глупости и непоследовательности. (И ведь такие люди не только в книгах встречаются, увы!)

I Придисловие
Когда Бруски наконец расчехлили февральский чёрный ящик и обнародовали его содержимое, то вдруг испытал приступ дежавю — было дело, тройку сезонов бороздил просторы книжного моря в игре «Персона грата» в команде с аналогичным названием «Квинканкс» (т. е. смысл термина вроде бы понимаю). Тэ-э-кс, в аннотации написано, что во всём сюжетном безобразии задействованы пять семейств (вот он, квинканкс?), а в содержании/оглавлении... ага, значит два тома, 5 частей (каждая часть — отдельная фамилия), в каждой части по 5 книг, каждая из которых состоит из пяти глав, а там ещё деление на записи... это уже не квинканкс, а просто пятью пять — двадцать пять (и в голове подводной лодкой всплыла запомнившаяся с детства радиопесенка «Снова двадцать пять минут промчались...» — отличная штука была, это домашнее проводное радио!).

II Пролог
1) Вообще оказалось, что вся эта книга буквально пронизана эмоционально-чувственным переживанием и отношением читателя (и, вероятнее всего, и автора).
Эмоции и чувства вызывают главные герои (второстепенных здесь почти нет, хотя, конечно же, можно из всего сонма персонажей выделить основного рассказчика Джона Хаффама с его матушкой, но тут сразу Сайлас Клоудир заявит о своих правах на первородство основной состав «играющих», немедля выплывут с претензиями на аналогичное женушка дяди Мартина и парочка Момпессонов, непременно ещё кто-нибудь подтянется — и пойдёт потеха заново, так что ограничимся фигурой рассказчика) — причём чувства сильные и зачастую диаметрально противоположные.

2) Чувства и эмоции возникают и постоянно бурлят как уха в костровом котелке в отношении событий, происходящих с героями романа — прежде всего, с Хаффамами, ибо в центре событийного драматического и зачастую трагического ряда оказались безусловно Джон и Мэри, сын и мать. Однако и другие персонажи и событийный ряд, к ним относящийся, тоже не оставляет читателя безучастным. А так как основная масса событий и происшествий носят мрачноватый характер, то и отношение к ним соответствующее — мрачное, насупленное, исподлобное и вприщур.

3) Эмоционально-чувственный отклик возникает и вообще во время чтения этого толстенного «двустишия» – «Хождение по мукам» — так и хочется назвать этот роман-додекаэдр, жаль вот только, что один из Толстых это название уже использовал. Особенно тягомотное ощущение было при чтении книги первой (в смысле — тома первого): повествование ужасно тянулось и влачилось, интерес к драме жизни Джона периодически потухал, ибо так и казалось, что автор с каждой новой главой попросту стремится сделать ещё один поворот винта на испанском сапоге своего творения, и так внатяг напяленного на страдающую ногу читателя...

4) Однако где-то как раз со второго тома вдруг меняется … нет, не тон книги, а твоё читательское отношение к читаемому — причиной тому может быть подспудное ощущение, что ты уже перевалил за половину и дальше твой читательский путь пойдёт под горку, но может сказывается твоя натренированность, и хотя ты понимаешь, что чёрная мрачная непроглядная ночь, случившаяся в жизни молодого Хаффама, так и будет продолжать сгущаться, становиться ещё непрогляднее, ещё мрачнее, ещё чернее, становясь уже угольно чёрной и, тем не менее, продолжая погружаться в неевклидову улитку свёрнутого пространства, куда не проникает ни один лучик света, но между тем автор находит всё новые глубины, и ряд этой черноты кажется уже бесконечно неостановимым и бездонным... хотя ты всё это понимаешь, осознаёшь, что так и будет до самого конца произведенища, но как-то уже смиряешься, спокойно всё происходящее воспринимаешь и даже ловишь себя на интересе к сюжетным заворотам и к вероятному финалу, который ты начинаешь предугадывать и предвосхищать (кстати сказать, автор-таки умничка, не пошёл ожидаемым путём, избавил читателя от слащавого финала и прочих сентиментальских вариантов).

5) Ну и, наконец, в последней части чтение уже просто доставляет удовольствие, ты искренне следишь за фантазией автора (и честно ему аплодируешь, начиная гадать, какую оценку ты в конечном счёте выставишь им обоим — роману и автору), сопереживаешь Джону, а также отчасти всем задействованным в этой драме прочим претендентам на «Хафемовский престол», надеешься и всё прочее, свидетельствующее, что ты наконец проникся романом и перестал сопротивляться ему, а просто прожил вместе с его героями истории жизней некоторых семей и нескольких поколений.

III Познавательная составляющая романа невелика (на первый взгляд), однако мне было интересно читать описания Лондона и каких-то прочих английских местностей (особенно когда автор пояснил, что работал над романом, держа под рукой подробную карту Лондона тех времён); было интересно погружаться в саму атмосферу английского городского общества георгианского периода, причём общества на разных его слоях, от света и полусвета и заканчивая лондонским городским отребьем и дном, миром преступным и отвратительным, однако вполне реальным. Было интересно узнавать для себя приметы и детали быта (вот мелкая деталь, но очень важная для понимания Англии вообще и англичан как нации и народа — дилижансы в романе следуют по маршруту с жёстким поминутным графиком, причём дилижансы, так сказать, междугородние, многокилометрового пробега, однако график соблюдался, а ведь тягловая сила-то — лошади!). Некоторые нюансы организации английского права тоже были интересны (просто в силу некоторой своей причастности к этой сфере человеческих отношений), ну и таких «интересностей», заполняющих познавательную графу, оказалось довольно много.

IV Эпистроф
Поскольку, как оказалось, всё основное содержание моих читательских мыслей и чувств, мелькавших во время чтения и возникших по отношению к заданной книге, поместилось в некие Придисловие и Про_лог, то основная часть задуманного «Марлезонского балета» из пяти фигур
Марлезонский балет. Фигура первая. Осязание.
Марлезонский балет. Фигура вторая. Зрение.
Марлезонский балет. Фигура третья. Слух.
Марлезонский балет. Фигура четвёртая. Обоняние.
Марлезонский балет. Фигура пятая. Вкус.
оказалась незаполненной — ну и фиг с ним, тем более, что если не лень, то можно попробовать рассредоточить мои читательские мысли в соответствии с этой марлезонской торой (ну, если не торой, то пентагоном, квинтетой, пентаклем...).

V Отдельного упоминания заслуживает авторское послесловие к роману, в котором Чарльз Паллисер погружает нас в глубины своего замысла, объясняет чётко задуманную и мастерски выполненную систему формы, а также приглашает пройти по этапам написания романа начиная с задумки и постепенной трансформации её в тот самый обозначенный в названии Квинканкс. Послесловие это многое расставляет на свои места (особенно хороша идея с чёрной дырой — осью в центре повествования!) и добавляет к читательской оценке романа как минимум целый балл. На полный оценочный «квинканкс» я всё-таки не решусь, однако 4,5 поставлю (недостающие до пяти полбалла тоже как раз образуют ту центральную дырку-прореху, которую смастерил в своём квинканксе автор) — уж больно хороша книга и по замыслу, и по воплощению, и по форме, и по соотношению содержания и формы.

На дворе стоит забор, а на нем мочало.
Эта песня хороша – начинай с начала.

Сложно обойтись без спойлов в книге, после прочтения которой только и хочется, что говорить о том, что же происходило с ГГ, кто он, откуда, кто его родители (конкретнее, отец, хотя, про мать тоже есть гипотезы) и т.д. И тут, чтоб не портить удовольствие тем, кто еще не читал, но собирается, или сомневается читать или нет, я попробую все же отойти от событий в книге и постараюсь подумать о книге, как о продукте и об ее авторе.

Автора, конечно же, я ненавижу лютой ненавистью:) Потому что надо было послесловие в предисловие поставить и хоть немножко предупредить, но, с другой стороны, тогда бы не было такого эффекта.

Квинканкс – это игра писателя с читателем, причем игра интерактивная и интеллектуальная, развивающая внимание к мелким деталям. Она полна математики, намеков и подсказок. Мне на ум приходит игра Эйнштейна: сосед слева живет в желтом доме, а у того, кто читает Тайм есть канарейка, кто из соседей пьет кофе? Именно так я воспринимаю Квинканкс – здесь отметим, кто чей родственник, тут отметим, кто как с кем общался, кто что говорил, кто на кого смотрел и на кого похожи дети.

Паллисер вызывает восхищение, не представляю, сколько нужно терпения, чтоб писать книгу более 10 лет, не устать от нее, не остыть к ней и так радоваться, когда проживающий прям в серединке книги кот Шредингера, то умирает, то оживает перед глазами каждого читателя. Я думаю, автор сам слабо представляет, какой именно должен быть ответ. Потому что именно пустота в середине дает волю фантазии, можно сказать, что каждый читатель сам пишет эту книгу или собирает из тех кусочков, которые дал автор.

Составляющих книги не мало: многочисленные герои (надо отметить, что даже второстепенные имеют свой вес), места, даты. Честно сказать, к концу книги, особенно в том месте, где старушка рассказывала историю своей молодости (о своем неудавшемся замужестве), я потерялась в родственных связях, и тут автор пришел на помощь – дал картинки родословных. Таким образом я делаю вывод, что он не такой злодей, каким хочет казаться. Я объясняю это тем, что книга все-таки рассчитана на широкий круг читателей, а не на критиков-интеллектуалов.

Можно ругать Квинканкс за сухость, за словоблудие, за псевдовиктарианство, за глупость мамы ГГ и т.д. но чего не отнимешь – так это эмоций во время чтения, но особенно после. Для того, чтоб чтение принесло удоволствие, нужно просто а) не спешить, даже если очень много хочется, б) внимательно следить за словами и мимикой героев, в) записывать в блокнот все, что хоть мало-мальски вызывает подозрение. И самое главное – быть готовым к тому, что придется все перечитывать заново:)