Архипелаг ГУЛАГ

Во-первых описанное в книге действительно страшно, стивенамкингам и искушенной в пытках азии даже не снилось, не являлось под кайфом, не стучало в стекло...

Во-вторых, хорошо, что она включена в школьную программу, иногда котят полезно тыкать носами с профилактической целью. И потом, книги редко поучают. Но каждый сам решает - что брать от текста.
И пусть берут.
Если вопрос стоит таким путем – то пусть лучше читают по программе и плюются, значит, с меньшей вероятностью захотят строить подобное общество из самих себя и то хлеб.
Тот самый, которым накормили сразу многих.
Прививка от болезненного желания раздавить или быть раздавленным в угоду человеку или идее.
…в окнах проявились глянцевые лица
лишь трубач не видит в тамбуре дыры,
проводник у печки шумно шевелиться,
но любовь не греет мерзлые миры…
Заслуга Солженицина в том, что он первый дал множеству статистических единиц голоса... Первый написал о том, о чем знали, предпочитая не знать, даже те, кого коснулось напрямую.
Тоталитарную систему погладили против шерсти лагерной лопатой...
он один солист ушедшего оркестра,
вечно привечает криками трубы
всех, кто потеряли время или место,
всех, кого прибило к линиям судьбы…
а рука все машет, ей светло и страшно
и душе, как шее, пусто без креста,
у чужих привычка прибиваться к нашим,
у своих призванье покидать места…
Потом скажут те, кто был на вышках, те, кто развлекался пытками, - ачтотакова, все так делают, это немытакиежизньтакая, это система нас заставила...
Это ложь.
Нет такой системы, чтобы сделать из света мрак.
Раз сумели так - значит, уже носили в себе пресловутое зерно роли, хранили в себе предрасположенность, а при благоприятных условиях процесс превращения довершился, если вы люди - я не человек.
Даже не понятно - что хуже: то как одни безнаказанно измывались над другими или то, как другие безропотно терпели...
Разве убивший Дракона обязан занимать его место?
Принесите другую сказку, потому что существовать в контексте такой сказки лично я отказываюсь.
обнимите даже тех, кого не ждете,
может быть, им тоже надобно тепло…
в поезде мы просто пассажиры плоти
на перроне души - паром на стекло…
По ту сторону ограды были свои У-цзы и Спартаки, свои Махатма Ганди организовывающие мудрые лагерные восстания, чтобы не провоцировать применение оружия, но добиваться своего, великие мастера конфликта и драмы малой кровью... все равно большая часть из них легла перегноем под великие стройки советской эпохи...Но ведь были же, и совсем не овцы, как можно услышать о них от наших современников. И не волкИ позорные.
О, дядя Сталин знал, как превратить лапотную державу в ядерную, как сэкономить на человеческих ресурсах и воспитать тем самым суперлояльные поколения.
Больше не было крепостных крестьян? Не беда, вместо них были почти 2 с половиной миллиона рабов.
Обильная жертва богам коммунизма.
Великая жертва.
Гекатомба.
Нет цели кроме светлого будущего и дедушка Ленин пророк его.

Кто-то из них (я про серийных маньяков, разбойных грабителей, убийц, прочих мокрушников, домушников и щипачей) бесспорно заслужил свой персональный ад предыдущими выходами на сцену, но как мало было их в общем проценте...
И как потом хлынут потоки амнистированных по сути уже стопроцентных зеков всех мастей и форматов, понесут свою суб-культуру в массы, в дома, на улицы.
Мы все прекрасно понимаем феню, даже если не ботаем на ней.
мы сыграем радость, мы споем и спляшем,
ты трубой помашешь в смерзшейся руке.
поиграй нам наши траурные марши
раз уж ты с судьбою так накоротке

Вся беда нашей цивилизации в том, что смерть мы вынесли за скобки, спрятали за высокую кладбищенскую ограду, вычеркнули отовсюду, мы же вечно молодые тусовщики, мы не углубляемся, не грузимся, не заморачиваемся, поэтому у нас очень короткая память, у нас очень скучные кладбища, в связи с этим возникает отличная идея для стартапа: кладбище информационной эпохи.

Что мы сейчас имеем на кладбищах: памятник, на котором две даты, иногда фото, иногда надпись от тех, кто оплатил похороны: пару строк о том, как они скорбят, помнят и любят и все. кто там лежит? как он жил? что ему было интересно и вынес ли он хоть что-то из этого бесценного, сладкого и болезненного, страшного и прекрасного опыта, именуемого жизнью? на это нет ответов.
Есть такая клевая традиция у дзэнских монахов - перед уходом в нирвану нужно написать стишок, хокку или танка о своем жизненном опыте, так сказать передать его квинтэссенцию, хотя, на самом деле, я думаю, стишок - это просто предлог, чтобы умирающий ощущал не телесную скорбь в связи с тем, что покидает этот мир, а ВДОХНОВЕНИЕ, не страх, а единение с ДУХОМ.
Ну да ладно, я сейчас не о том.
Можно создать традицию типа такой же, для тех, кто в высоких искусствах не силен - пусть фразу придумывают посмертную или цитату подбирают такую, чтобы сразу весь смысл жизни их вмещала и сами себе под этот эпиграф эпитафию пишут.
Чтобы жил человек и не только о корме подножном заботился, модных тряпках и фотках в соц сетях, а также о том, что его потомки на его памятнике в рамку для электронной фотографии или трехмерной голограммы втиснут.
Тут сразу два жирных и пушистых зайца убиваются: во-первых, по кладбищам станет интересно ходить, как по музеям, слушать рассказы очевидцев разных времен, тех, кто возможно при жизни высказаться не успевал, слушать про их радости и горести и понимать - как в итоге все мы одинаковы по сути, а на себе подобных руки убивать-воровать-вредительствовать не очень-то уже и поднимаются, да?
Во-вторых, постоянная память о том, что ты неотвратимо смертен (тебе вон еще цитатку козырную для кладбищенской рамки выбрать нужно) целительно воздействует на человеческий организм и избавляет от множества мелких страхов перед лицом одного большого, самураи это хорошо понимали и на всю катушку использовали, а чем мы хуже?

А третий заяц - бонусный: память человечества будет с картинками и свидетельствами очевидцев, чтоб проняло всех и никто не ушел не пронятым. Туристы опять же валом повалят.
Если памятники перестанут молчать, чужих покойников больше не будет, ведь нам всегда пофиг только на смерть незнакомых людей.
А те, о ком мы хоть чуть-чуть знаем, о, они больше не статистика, не сухие цифры в отчетах разного ранга госслужащих...
Они уже по образу и подобию.
Может быть, хоть так мы все хоть немного помудреем?
Homo Suspense… Перед Вселенной стыдно.

Обучалась человеколюбию с песней Ольги Арефьевой «Трубач» и всеми Гулаговыми томами вприкуску в рамках бонуса Долгой Прогулки – 2015, Червонная дама из команды Шаи-Хулуд.

ПЫ. Сы. Не знаю, почему, но настроение «Трубача» полностью совпало с моим при чтении «Гулагов». И еще какое-то время после прочтения продолжало совпадать. И так песня частично попала в эту рецензию. У кого были похожие симптомы, давайте переписываться=))

Читаю. Представляю. Сопереживаю. Чувствую. Страшно. Бессилие.

И одна только мысль - это же не прошлое. Частичное проявление системы осталось и сейчас. Для искоренения Архипелага, нужно переосмысление. Нужна смена поколения. Нужна сила людей. Нужна смена политического курса и отношения к простым людям. Да кто же это будет делать?

Солженицын провел большую работу. Мне всегда казалось, что его "Гулаг" про личный опыт, частично так и есть, но автор добавил элементы научного исследования и журналистики. И в этом большая сила Гулага - в книге есть переживания людей, которых стерли и кости свалены в кучу истории. А еще тысячи тысяч историй стерты, их как и не было.

Пропуская, через себя события книги, понимаю - я слишком много говорю, слишком много ошибаюсь, слишком слаб и малодушен. Но как же сладко было ощущение свободы - прогулка 200 метров без конвоя, когда выпрямляется спина. Это пьяное чувство и одно из самых лучших переживаний в жизни. У меня также было после армии, но я всегда помню свое "лишение свободы" перемещаться, думать и быть самостоятельным.

А еще я совершенно понял и согласен с концептом не иметь ничего ценного, кроме внутреннего содеражания. Только это ценно. Солженицын написал об этом так: "То имей, что можно всегда пронести с собой: знай языки, знай страны, знай людей. Пусть будет путевым мешком твоим -твоя память. Запоминай! запоминай! Только эти горькие семена, может быть, когда-нибудь и тронуться в рост.
Оглянись - вокруг тебя люди. Может быть, одного из них ты будешь всю жизнь потом вспоминать и локти кусать, что не расспросил. И меньше говори - больше услышишь."

Ну что ж. Я закрыла последнюю страницу. Теперь объясните мне, глупой женщине, ЗА ЧТО добрая половина читателей Солженицына плюются от сего произведения? И почему, если все это - выдумка от начала и до конца, нет ей равнодушных?

Неужели эпопея о туземных жителях этого мрачного архипелага, который поглотил сотни и тысячи жизней, никого из хулителей не заставляет взглянуть на историю нашей страны с другого ракурса? Неужели даже на мгновение они не задумываются о том, что есть в этих бесконечных сотнях страниц своя доля истины?

Прочитать я хотела "Архипелаг" ещё в школе. Начала читать, не осилила - не понимала. Да и сейчас не могла читать, но дошла до конца. Я открыла книгу и ужаснулась, а потом заставила себя пройти этот путь вместе с автором, выслушать его и постараться понять.

Солженицын сломал меня. И даже если в этой книге всего лишь 10% правды, она все равно ужасна, но нужна. Я не готова обсуждать это произведение с кем-либо. И очень сомневаюсь, что когда-то смогу это сделать. Но я буду повторять, что эта книга нужна. Любить ее невозможно. Да и ненавидеть, мне думается, вы ее не сможете.
Но вы будете думать о ней, если, конечно, у вас хватит на это сил и смелости.

Хотя.. не читайте Солженицына. А то, не приведи Господь, он внезапно станет мэйнстримом.

Не так давно мне задали один вопрос: "Да зачем вообще нужна эта свобода слова?". Собственно, вот за этим нужна. Как только начинаются всякие "про это можете говорить, об этом лучше умолчать, а за это мы вас вообще посадим", нормальная жизнь заканчивается.

Но вот что мне лично категорически не понравилось в труде Солженицына, так это постоянный рефрен книги "да зачем же людей за религию сажали, они ведь просто верили и никого не трогали!". Угу, самые невиновные.

Солженицын упоминает, что в лагерях сидело много мусульман и рассказывает о таком случае: заведующий столовой бил зэков, несправедливо, без разбору. Ударил как-то одного мусульманина... Зарезали. Ну, тут даже и говорить нечего.

Другой случай: во время войны по вине шифровального отделения один полк не получил приказа об отступлении, и солдаты вынуждены были пойти в атаку. И пошли. А человек, которого послали спасти этот полк, боясь погибнуть, прижался к дереву и решил, что, если выживет, уйдёт с головой в религию. И ушёл. Полк так и не спас.

Я уж молчу о мелких случаях (о которых сам же Солженицын нам и рассказывает), в духе того, что некоторые особо буйнопомешаные верующие решили, что номера на арестантской одежде - печать Сатаны! И расписаться в получении казёных вещей не могли - договор о продаже души! Чушь? А Солженицын всё это чуть ли не с благоговением описывает. Невольно вспоминаются более современные истории, как фанатики в паспортах сатанинскую символику находят.

Одна женщина в книге так и вовсе на полном серьёзе выдаёт следующее:

И будет верить, что всему правительству после смерти суждено вечно гореть в аду... Но это ж мелочи, сами-то по себе верующие добрые и никому не причиняют вреда!

Несколько раз, кстати, в книге повторяется мысль, что женщины в основном цепляются за веру сильнее, чем мужчины. Если Солженицыну так хочется быть религиозным, пускай бы он своему полу это и приписывал.

Упоминает Солженицын мимоходом и о таком явлении, как инквизиция. Просуществовала она 7 веков - с XII по XIX. "Еретиков" сжигали сживьём под радостные выкрики толпы. В виде особой милости могли удушить перед сожжением. Церковь губила лучшие умы того времени и тормозила развитие науки.

Обычно при слове "инквизиция" приходит на ум в первую очередь Испания. Но можно вспомнить, к примеру, что происходило во время церковного раскола в России XVII века. Из-за того что часть людей отказалась креститься трёмя пальцами, а не двумя, их ссылали, сжигали в собственных домах вместе с детьми, а некоторые предпочитали убить себя сами. Убийство - грех? Самоубийство - грех? Да кого это волнует... И сам же Солженицын оговаривается, что в лагерях самоубийц было мало. Видимо, атеисты как-то больше жить хотели.

Если уж ругать и проклинать тех, кто давал сроки невиновным, кто устраивал жестокие казни, кто писал и кто принимал доносы, - так всех.

Книга, несомненно, очень важная и нужная – и как личный опыт, и как история страны, и как описание социального эксперимента. Тяжелая, страшная, вызывает и боль, и ужас, а у меня главной эмоцией было удивление: как?! Ну как такое могло случиться, как могла реализоваться настолько безумная уродливая система? И не где-то в глухом углу, а в большой стране, у всех на виду. Как бы это ни объясняли, какие бы теории ни строили, но рассказы тех, кто подобное пережил, всё равно ошеломляют.

Обстоятельства написания этой книги таковы, что у Солженицына не было возможности задумываться о художественном эффекте произведения в целом, он просто стремился высказаться, написать всё-всё-всё. Именно поэтому с литературной точки зрения книга не удалась. Автор сетует на недостаточную полноту, недостающие свидетельства, но проблема вовсе не в них. Во-первых, сама книга напоминает лоскутное одеяло. То полноценный обзор с цитатами, ссылками и анализом, то глубоко личные моменты. То исторические факты, то чья-то биография, а то вдруг яростная полемика с кем-то ещё пишущем на эту тему (а я даже не все имена из названных знаю, не то что их произведения). Где-то посередине ещё и ироническое эссе «Зэки как нация».

Но подобный «винегрет» - это ещё полбеды. Главная проблема, как мне кажется, в том, что автор, с болью рассказывая о пережитом, не может вовремя отойти и оставить читателя наедине с описанными событиями. Нет, надо на всё указать, надо пальцем ткнуть: «А в это время на свободе…» (да и так ведь в голове всё время контраст), «Представьте на её месте свою дочь!» (да ведь и так всё думаешь о себе и своих близких – а если бы с нами такое?!). И вот, «спасибо» автору, постепенно перестаёшь сочувствовать и начинаешь раздражаться. Этому способствуют и повторы (к примеру, несколько раз читателю подробно объясняют, насколько легче до революции жилось осуждённым), и попытки оправдания самых страшных поступков заключённых, и ни на чём толком не основанные размышления-рассуждения Солженицына «по поводу». Честно говоря, порой хотелось просто как-то отстранить автора: не мельтеши, дай самому прочувствовать, осознать.

Если б писалась эта книга спокойно, со всем сразу материалом под рукой, отстранённо – она могла бы получиться невероятно страшной и потрясающей. Но не стоит забывать, что это ведь по сути не художественное произведение – это крик, крик боли. Да, он не мелодичен и порой режет ухо. Но главное – чтобы его услышали, а не чтобы оценили красоту взятых нот. И Солженицын написал так, что не услышать невозможно. Это главное.

Я пыталась прочитать эту книгу 3 или 4 раза, но всё время бросала. Причём я не могу сказать, что меня что-то смущало или не нравилось, или не было интереса. Я начала ловить себя на мысли, что мне очень тяжело её читать — на физическом уровне. Каждый раз берёшь книгу не для того, чтобы отдохнуть, почитать и расслабиться, а совсем наоборот — напрячься, погрузиться. Чтение становилось работой. Всё пропускалось через эмоции. Бывали моменты, когда после прочтения 1–2 страниц хотелось отложить книгу — настолько эмоционально это было.

Я сама родилась и выросла в Норильске, городе, построенном заключёнными. Я внучка заключённого. Помню деревянный барак, стоящий в городе как памятник тем годам. Когда читаешь про условия, в которых жили люди, их быт, этапирование, сразу комок в горле встаёт.

Когда встречаешь людей, которые рассуждают на тему: «Сталин — герой», «Всё неоднозначно» или ещё хуже: «Время было такое, так поступать было необходимо, надо было страну поднимать». Злость берёт. Для меня всё однозначно: Сталин — зло. Нет оправданий и прощений зверствам. Сталин ничего, кроме ГУЛАГа, не создал, ничего не сделал, не победил. Всё, что создано, сделано советскими людьми. Это их победа, их нужно чествовать и восхвалять.

Огромный труд Александра Исаевича, который перевернул мой мир и прежним он не будет никогда. Ни-ког-да.

Чтобы описать эту книгу, понадобится еще одна. Здесь вы не прочтете пересказ, но самые запоминающиеся для меня моменты, мысли и выводы.

Солженицын был арестован 9 февраля 1945 года. До окончания Второй Мировой оставалось 3 месяца. Пройдя через одну из самых жестоких в истории войн, он попал в свою собственную. Сражаясь за своих, своими же и был арестован. И он был не единственным. За что? За переписку с украинским другом о политических, экономических и социальных взглядах на все происходящее, но самое главное – о разочаровании в Иосифе Сталине.

Быстро прочитать эту книгу у вас точно не выйдет. Минимум 2 месяца. Слог у Солженицына простой, в этом плане проблем нет. Но вот суть… Я постоянно отвлекалась на запросы в Википедии и другие источники, чтобы узнать ту или иную информацию. После каждой главы появлялись новые вопросы о происходящем тогда.

Глаза открылись на Советский Союз. Насколько же гнилое это было дело. Полное порабощение интеллигенции и образованности умственно слабой верхушкой, ради власти. Лидер не должен знать абсолютно все, но должен умело прислушиваться к тем, кто разбирается в нужной теме для поднятия уровня жизни в стране.

Власть и деньги портят людей. Особенно не начитанных.