Claus y Lucas

Бессмысленное и беспощадное. Язык написания такой, что невольно возникают образы умственно отсталой женщины, сидящей в кресле-каталке со стаканом дрянного виски в дрожащих руках и выдавливающей из себя по рубленому предложению. И это искусство слова? Не думаю. Столько бесценных часов выкинуто на прочтение этого заунывного, излишне растянутого чтива, что становится обидно. И как человек, который не оставляет книги на полпути, я уже подумываю о том, что надо бы иногда делать исключения из этого принципа. Сюжет? Может быть, я бы и разглядела там килограммы философии и даже прониклась безграничным сочувствием к героям, если бы текст был подан под соусом более привлекательного стиля. Ничего не могу сделать с собой - такой вот "гурманизм".
Впредь буду держаться подальше от произведений этого автора.

Разлука близнецов - это один из древних бродячих сюжетов. Мы привыкли что обычно эти сюжеты заканчиваются благополучно - близнецы находят друг друга и все хорошо. Но эта книга реалистична. А значит "хорошо" быть не может.

Я не поняла, где именно происходит действие. Это одна из оккупированных в послевоенное время СССР стран. Значит либо Польша, либо Венгрия, либо Литва, плохо помню историю. Так что тут весь набор послевоенных "прелестей" - сначала война, потом "ура" освободителям, которые грабят и насилуют тех, кого освободили...
Потом "освободители" огораживают страну колючей проволокой и насаждают свой режим. Как следствие обыски, аресты, расстрелы - все это мы знаем.
И история близнецов на этом фоне предсказуема - тогда все друг друга теряли, потерялись и они.
И все их внутренние силы, вся будущность, что могла бы быть, словно затягивается в черную воронку той трагедии, что произошла в детстве.
Потеря друг друга - это главная струна их жизни. И все вертится вокруг нее, вертится, но не наматывается. Не получается у них клубка жизни, в котором есть все то, что у жизни должно быть - семьи, жены, детей... Нет у них того мяса бытия, без которого одни голые кости.
Жизнь их гола, больна и одинока. И само ожидание давно переродилось и мутировало.
Все что у них есть - Слова.
Один создает вокруг их истории целую фантасмагорию из слов и выдумок, фантасмагорию, в которой он переписывает их жизнь заново и делает ее такой, какой она должна, но не может быть.
Другой пишет стихи.

И в конце концов они, конечно, встречаются. И это лучшая сцена в книге.

Кто там назвал эту книгу "самой жестокой книгой 20 века"?
Ерунда это. ГУЛАГ Солженицына в сто раз страшней.
Но сцена их встречи действительно жестока. Потому что реалистична. Жизнь действительно грустнее любой книги.

Она написана сухо, почти безэмоционально, и именно поэтому ударяет сильнее. В тексте нет места для слёз, потому что и герои — мальчики-близнецы — давно перестали их проливать.

Это история о выживании, где любовь заменена холодным расчётом, а нежность — необходимостью быть сильным. Чем дальше читаешь, тем яснее понимаешь: перед тобой не просто дети, а застывшее одиночество, выросшее среди войны и равнодушия взрослых.

И чем глубже в книгу, тем отчётливее чувствуешь: это не две жизни, а одна — расщеплённая, рвущаяся к себе же и не умеющая принять.

Эта книга не про эмоции — она про их отсутствие, и это пугает сильнее всего.

Книга очень глубокая. Я прожила с ней две одинокие жизни, которые рвутся друг к другу, но обретя - отвергают.
На протяжении всего текста она постоянно наталкивает на разные мысли. В некоторых моментах улавливается схожесть с текстами Кафки и Платонова.

У Кафки — мир абсурда, где человек бьётся в стену бессмысленных правил, и это порождает то самое ощущение безысходности. В «Толстой тетради» абсурд не такой явный, но ощущение тупика — такое же. Всё крутится вокруг жестокости и пустоты, и выхода нет.

А у Платонова — эта вязкая серо-чёрная жизнь, где люди тянут на себе бессмысленное существование. Точно как мальчики: они вроде живут, делают дела, учатся быть сильными, но всё это похоже не на жизнь, а на мучительное сопротивление самой реальности.

Книгу я прочитала почти год назад, но тогда отзыв отчего-то не написала. Сейчас же, подводя итоги, я понимаю, что эта книга обнажила во мне столько эмоций. А беря в расчет то, какой это был год, можно смело говорить, что эта книга - эмоция года.

Она вызвала во мне столько недоумения! Я не понимаю, как так много и долго можно говорить про чернуху. Она вызвала во мне отвращение! Я понимаю, как дети могут быть рискованными и жестокими, но как они могут быть такими холодными - не понимаю. Она вызвала во мне брезгливость, пренебрежение. Возможно, кто-то скажет, что раз книга выводит на сильные эмоции, то она хороша. Я скажу, что это слишком ничтожный ход.

О чем эта книга? О военных годах. О людях. О безумии. Сначала тебе всё понятно и жутко, потом становится ничего непонятно и скучно, потом всё оказывается иначе и становится интересно - как.

Но я не могу сказать, что книга оставляет отпечаток и что стоит того, чтобы её помнили. Спустя год я вспомнила о ней только по списку прочитанного. Но вот суть помню слишком хорошо для чего-то проходящего.

Читать книги Кристоф я больше не планирую. Язык у неё рубленный, пресный. Конечно, возможно, он такой именно в "Толстой тетради" для создания общей картинки, но меня он абсолютно не привлекает. Из-за этого весь взгляд обращен к событиям, но глаза бы мои их не видели. По поводу сюжета - понятно, что автор хотела сделать что-то необычное, то, чего нигде раньше не было. Но по-моему, она вертела-крутила и перемудрила. Становится неинтересно раньше, чем ты удивляешься развязке.

Это книга из разряда "рекомендации Макса Фрая". Вычитала в его антологии, захотела почитать сама.
Всего в сборник входит три книги: "Толстая тетрадь", "Доказательство", "Третья Ложь" - читать именно в таком порядке. Сразу отмечу, что имя и фамилия автора, как отмечает Мак Фрай, перекликаются с Агатой Кристи - и перед нами по сути тоже детектив, вот только в роли следователя выступает сам читатель.

1. "Толстая тетрадь"
Автор предисловия (я читала книгу в электронном варианте, там было предисловие) - Всеволод Новиков - определенно... не любит СССР. Это видно по словам вроде "советская оккупация" и так далее. Предисловие обещает трудное чтение и страшное описание реальности. "Да уж... легкую книжку я себе выбрала, ничего не скажешь", - подумала я, прочитав предисловие. Но, как говорит моя подруга - лучше съесть жабу сейчас и забыть, чем все время откладывать это...
Отмечено, что книга переведена на многие языки и включена в ШКОЛЬНЫЕ(!) и университетские программы. Слабо вяжется с предупреждением выше.

Сам текст книги написан легко. Ну в смысле, переводчики, видимо, постарались, да и сама Агота, раз пишет от лица детей, использует простые предложения. Но, между тем, книга тяжелая, потому что дети подвергаются ужасным унижениям и испытаниям. Собственно, очень похоже на "Цветы на чердаке", тем более, что та книга написана раньше произведения Аготы Кристоф, а, значит, она могла прочитать историю тех четырех детей, из которых двое, кстати, тоже были близнецы, и один после погиб.
Поведение близнецов меня несколько пугало. Они учат себя не чувствовать, испытывать голод, быть жестокими, учатся не реагировать, делают что-то и пытаются понять, как отреагируют люди. Ну по сути, раз никто им не объясняет, что надо делать и что не надо, а все их "хорошо" и "плохо" основывается на "правда - не правда", они учатся делать и прислушиваться к ощущениям. Эмпирический опыт, в общем-то, при условии, что дети развиты не по годам.
Еще одно обстоятельство в пользу тяжести книги: дети пишут о мерзости, по сути. То есть это дети без детства, и вокруг них нет места чему-то светлому и доброму, оно так или иначе окрашивается какой-то краской мерзости. При этом, что интересно, дети не воспринимают это как нечто плохое. Странное, которому пытаются найти объяснение - да, незнакомое, которое надо узнать и разобраться - да. Но как плохое - нет. У них сбита социальность, и потому, что интересно, жизнь, которую они описывают, выглядит адом только для тех, у кого есть эти самые этические настройки. У кого их нет, или кто может отключить их, отрегулировать под точку зрения книги - читает как просто историю. "Да, такое бывает (имеет место быть), я могу только выразить свое мнение, но не поменять то, что свершилось".
Интересное наблюдение, однако: при всем своем странном поведении, некоей естественности, основанной на правде и лжи, при всей жестокости, оба близнеца, неожиданно, становятся выше окружающих их людей. Например. Они помогают Заячьей Губе и ее матери спастись от голода, ничего не требуя взамен. Просто потому, что ей нужнее. Они помогают солдату, который не хочет воевать. Не потому, что он не хочет убивать людей, а потому что он голоден. Они мстят служанке кюре, которая издевается над толпой евреев, которых ведут на расстрел. Они согласны спасать свою "мнимую" сестру, потому что обещали, но при этом ничего не чувствуют по отношению к ней, несмотря на то, что она над ними формально издевается. ИМХО - эти понятия о хорошем и плохом, о добре и зле, у них ограничены неким животным, что ли. То есть те, кто безо всякой причины причиняют боль, вредят, глумятся - должны быть наказаны. Те, кто делает что-то доброе - должны быть отблагодарены. Все просто и логично, но при этом никаких ожиданий и обязательств. А эти дети вообще люди?
Еще эти дети умеют хранить тайны и убивать из необходимости. От жалости, чтобы помочь, или чтобы прокормиться. Они могут быть убедительными и жестокими. Смерть им, кажется, побоку, и не страшит. Они видят, как погибает их мать с маленькой новорожденной сестрой (мать, кстати, все это время жила с немецким офицером!) - и просто равнодушно хоронят ее и ребенка. Действительно больше животные, чем люди, но куда... странное слово - "благороднее" людей, потому что их действия не сопровождаются никакими высокопарными речами, объяснениями и так далее. Они просто "перерезали горло" соседке, которая попросила их об этом. Той самой соседке, которой помогали кормиться зимой.
Кстати, по рассказу не всегда могу понять, кого как называют. Все армии для обоих детей - чужие. Судя по тем, кто ведет евреев в концентрационный лагерь и после сжигает - это, похоже, немцы. Ну и плюс там описываются некие черты, присущие немцам: губная гармошка, внешние признаки. Потом приходят вторые, другие. Разницы почти не видно, кстати. Но для бабушки, которую люди называют Ведьмой, они роднее - она говорит на их языке.
Опять же... интересно: у них есть Отец, Мать и Бабушка. Их они называют с большой буквы и без имен. Мать для них была родной, они ее вытеснили из сердца, как только она их оставила у Бабушки. При этом она продолжает присылать им вещи и деньги, правда, потом перестает, я так понимаю.
Отца они забыли совсем. Он пришел к ним после плена, потом пропал, потом вернулся снова. Из того, что они о нем пишут - он пытался разлучить близнецов в школе, отчего им стало плохо. Видимо, это и решило его судьбу, когда два мальчика, думающих только о выживании друг друга, пожертвовали им. Впрочем, они честно предупредили об опасности при переходе через границу, и тот сам на это пошел.
Бабушка, которая так или иначе дала им приют, еду и кров, и даже заботилась по-своему, оставалась для них родным человеком несмотря ни на что. При этом они ее не любили, но не позволяли обижать никому, хотя чтобы выжить, сами ей угрожали. Зато вместе с ней провели и правительство, и офицеров.
Все, что пока приходит в голову - волчата. И у них есть стая. Кого приняли в стаю - тем помогут. Кого нет - тем нет.

2. "Доказательство"
В этом романе, который является логическим продолжением первого, рассказ уже идет об одном близнеце - о Лукасе. И повествователь уже другой. Лукас живет после того, как уходит первый близнец, и второй долго не может привыкнуть к одиночеству, постепенно же привыкает, заботится о кюре, приютил женщину с ребенком. Интересно, что Лукаса знают все и в городе к нему весьма благосклонны.
Сам Лукас в одиночку живет как ЧЕЛОВЕК, не как зверь, и кажется мне намного старше, хотя ему всего 15 или 17. Кстати, второго зовут Клаус. Интересно, что имя одного - анаграмма второго. И наоборот.
Интересно также и то, что с момента, как Лукас остается один, он больше не может находиться в одиночестве - он все время с кем-то. Но при этом он никогда не говорит о любви, зато заботится, выслушивает и помогает. Кого это он мне напоминает?
Очень неоднозначный оказался Матиас. Да, несчастный парень. Причем такое впечатление, что мать его именно бросила. Лукас стал ему по сути отцом. Научился даже любить и говорить об этом. Но Матиас, при всей своей силе и гордости, упрямо считал себя калекой, зачем-то сравнивал себя с остальными, постоянно на этом акцентировал собственное внимание, в итоге довел самого себя до самоубийства.
Между тем, наверное, Лукас вел себя правильнее - он не замечал, что Матиас другой. Чего не скажешь об учителях в школе. Можно было сказать детям, что лично он - учитель - не видит никаких отличий Матиаса от других, и если ДЕТИ этого не видят - то это что-то не так с ними... Ну по крайней мере нечто подобное делалось в нашей школе, где я работала - там подобный Матиасу мальчик был. Ничего. Привыкли быстро - парня НИКТО не задирал. А учитель додумался просить убрать мальчика из школы... Говорить детям "нельзя"... Наивняк.
В общем, не знаю. Матиаса и жаль - потому что погиб парень, и не совсем - жестокость он в себе воспитал сам. И он просто УПИВАЛСЯ своим страдальческим "я калека, я урод". Что-то это мне напоминает...
Ну и возвращение Клауса, когда исчезает Лукас как-то... печально выглядит. И правда уже не понятно, один это человек, или все-таки два.

3. "Третья ложь"
Здесь нам показано поведение... Клауса? Лукаса? - не понятно, что за персонаж, так как имени нет, указаний на человека - тоже, хотя подразумевается явно один из близнецов - тот, который в тюрьме. Клаус? Так вот. Этот мальчик зеркально повторяет судьбу Матиаса (может потому Лукас его и взял), и он тоже уверен в том, что калека, он озлоблен и жесток, и оттого, что ему больно, он делает больно остальным.
Странные они...
Опять же, чем дальше читаешь этот роман, начинает казаться, что предыдущие два - это одна сплошная ложь. Он ХОТЕЛ БЫ, чтобы было так, как он описал: любимый брат-близнец, бабушка, которая заботилась бы, хоть и не подавала вида, люди, которые бы его любили, ребенок, такой же, как он... А вместо того - иная жизнь, возможно, тоже не правдивая, а переписанная по-новому. Еще один вариант прожитой жизни.
А в итоге оказывается, что жизнь, которую Клаус и Лукас каждый себе придумал по-своему - это жизнь, которую они действительно провели друг отдельно от друга, по одиночке, сам в себе, с вымышленным братом.
В финале оказывается искренне жаль обоих. Жаль, что Хэппи Энда в этой книге быть не может.

Вы прекрасно знаете, что мы никогда не молимся.
Мы хотим понять.

Я долго не открывала эту книгу, потому что знала о чем она. О войне, к чтению о которой я не была готова. Но еще больше я не была готова к повествованию и двум таким похожим на себя мальчишкам. Таким похожим и таким разным. Говорят, близнецы - это неделимое целое. Наверно, в страшные дни войны они становятся настолько целыми, что уже невозможно понять, который из них Лукас, а который Клаус, кто же здесь здоровый, а кто больной, где лукасовская мама и где клаусовский папа, где свобода, логика, счастье, и что такое никогда не видеть смерть.

Не люблю читать героическое о войне. Люблю кристофское и воннегутовское. Ведь именно в их книгах война настоящая, та самая, которая затуманивает сознание и ломает адекватное восприятие мира. В войне нет и никогда не было ничего героического, только боль от потерь и античеловечность. Нравится, что Толстая тетрадь написана прямо и без попыток вызвать тошноту или дрожь в коленях - честно и без обиняков. Тогда изложенное понимается как сухой и незыблемый остаток, который не залить водой лирических отступлений и не изменить субъективным отношением автора к описываемым событиям. Кто бы ни были эти мальчики, но они были большими умничками, пока жили вместе у бабушки, пока сопротивлялись, как могли, поглощающей и перемалывающей военной машине. Наверно, единственное, что давало им силы - осознание, что вдвоем проще, чем по одиночке. А потом их откинуло за считанные метры друг от друга, казалось бы, по разные стороны границы, но нет. В военных условиях это все равно что по разные стороны параллельных миров. Именно тогда и получилась описанная во второй или в третьей части книги жизнь, жизнь сломанная, деревянная и беспросветная. Такой ребенок уже не сможет стать великим архитектором или великим ученым, как того хочет его мама, не сможет он и покончить жизнь самоубийством или спиться. Потому что война, все же, четко показывает, что такое хорошо и что такое плохо, и несмотря на второе, поселяет внутри ребенка необходимость жить ради первого, чтобы не потерять последние оставшиеся в живых крошки себя.

Мне очень понравилась книга, если говорить точнее, то ее первая часть. Я, как и многие другие читатели, тоже считаю, что ещё две части были абсолютно лишними. Для меня "Толстая тетрадь" (первая треть книги) - это не просто история двух маленьких мальчиков, это история о жестокости и грешности человечества в целом. Все действия в книге происходят на фоне Второй мировой войны, которая, собственно как и любая другая война, вскрывает всё самое плохое, мерзкое в человеке. Но какой бы черной не казалась жизнь, всегда будет надежда на лучшее, плохое уравновесится хорошим, черное белым. Агота, рассказывая про черноту души, не забывает показать, что в каждом человеке всегда остаётся что-то хорошее, что любой негодяй способен на хорошие поступки.
А вот вторая и третья части уже сосредоточены конкретно на жизни близнецов. Чем дальше развивались события, тем скучнее и неинтереснее было читать, последние страницы хотелось дочитать побыстрее и закончить эту книгу. Без продолжения было бы определенно лучше.

Автор, да ты издеваешься. Только я проникся историей о двух братьях, хоть и насыщенной пошлостью, смертями (война же) и другой чернухой, как ты подсовываешь мне альтернативу под конец. То есть, получается, ты сама не поняла, куда лучше повести сюжет и решила оставить оба. Взрыв мозга. Я внутри себя восхищался этими братьями. Они убивали в себе все чувства и эмоции, чтобы выжить в военное время. Воспитывали себя в духе спецназа. Показывали, что никаких границ и стоп-знаков не существует, хотя и была у них какое-то свое чувство справедливости. Но, увы, автор посмеялся надо мной. Альтернатива вогнала в ступор. Эту третью часть будь моя воля, я бы просто выкинул из произведения. Зачем издеваться над читателем. Напиши уже вторую книгу. Незачем смешивать все это в одну. Толстая тетрадь - пример того, что иногда и оригинальность не идет на пользу.