Жизнь способ употребления

В помощь была взята статья
1. Найдите место
В нашем случае меняем место на время. Ибо его найти для чтения 600 стр перечисления вещей и комнат намного сложнее. В который раз задумалась, что у нас сейчас при всем упрощение жизни времени становится все меньше. Или, у нас его меньше по сравнению с французской литературной элитой второй половины 20 века. В любом случае, практически сразу стало понятно, что книгу либо нужно читать и складывать как пазл. Либо оторвать как пластырь, больно и быстро. Выбрала второй вариант
2. Не начинайте сразу с пазла из 2000 деталей
Это прекрасный совет, который можно переформулировать в поимке информации об авторе и его произведении. Но если просто вбить в поисковик название книги, вы найдете рецензии таких же читателей. Мой совет, узнайте, что такое постмодерн в литературе. И начните действительно с чего-то маленького. Если вы поймете эти игры разума, сможете осилить и многостраничные произведения. Если вам не зашло, то и мучить себя, чтобы приобщиться не вижу смысла.
3. Выбирайте пазлы, у которых есть разные цветовые фрагменты
О, этого добра здесь хватает. Вообще, здесь одни цветовые фрагменты и есть. Комнаты и вещи, которые их заполняют. Какое-то время я пыталась удержать их в памяти, как например, картину с тремя мужчинами. Или шкаф. Или многочисленные украшения. Но чем дальше, тем больше протестовал мой мозг, перед сном получая такую убойную дозу бесполезной информации, которую нужно сохранять, сверять и сравнивать.
4. Переверните все детали прежде, чем собирать
За нас это сделал переводчик. Кому как не ему было увидеть всех этих крючков, что оставил автор! Хотя уверена, это было проще, чем переводить Бесконечную шутку. Но в любом случае, Кислов полюбил творчество Перека, иначе не смог так плавно перевести.
5. Всегда начинайте с рамки
Рамкой вам может послужить план дома. К сожалению, в моей электронной версии он находился в конце. Это «рамка» точно бы упростила чтение, но, увы, мы встретились слишком поздно.
6. Двигайтесь по рядам вниз
В этой книге, это правило не важно. Можете читать со второй главы. Можете перескакивать. Можете начать с конца. Результат получится одинаковый.
7. Если ничего не получается, ищите конкретные фигуры
Будем считать, что конкретные фигуры – это люди. Но здесь их так много! Можно выделить самых часто упоминаемых. Бартлбут, богач и заказчик изобретателя Винклера. Вернее, не изобретателя, а творца. Он способен создать практически что угодно. Но если наблюдать за их деятельностью, все теряет смысл. Это мне напомнило создание золотых рыбок в 100 лет одиночества. Поэтому можете поискать другие фигуры, только откройте дверь очередной комнаты.
8. Перебирайте детали
В какой-то момент, я психанула, и просто читала занятные байки. Можете верить в них, можете не верить. Это на самом деле бессмысленно. Ракушки каури, пазлы, акварели, книги. Цепляйтесь за что хотите и вперед.
9. Вовремя останавливайтесь
Эта книга окончательно привела меня к мысли, что постмодерн это не мое. Игры с формой, это для тех, кто устал от всех сюжетов. Я лично, устала от этих форм. Признаю, в них есть своя красота. А конкретно эта книга меня порадовала определенной логичностью и отсутствием неприятных сцен. Но в ближайшее время надеюсь, подобных книг мне не попадется.

«Жизнь: способ употребления» — один из ярчайших текстов XX века, трусливо проигнорированный отечественным литературоведением, как и большинство новаторских работ западного мира. Пока современные русские щелкопёры тщетно доказывают, что способны потягаться в писательском мастерстве с наскальными рисунками, прогрессивные авторы американских и европейских школ выстраивают вот такие махины — энциклопедические романы с босховской детализацией.

Автор, Жорж Перек, похожий то ли на бородатого Фроддо с опциональным котом наперевес, то ли на Семёныча из «Убойной силы», состоял в группе УЛИПО — писателей, достаточно талантливых, чтобы отличаться от советских футуристов, умевших лишь складывать пропаганду из навоза. Французские экспериментаторы внедряли в изящную словесность математические принципы, находя в ограничениях стимул их обойти, используя творческую смекалку. Создатель произведения «Жизнь: способ употребления» прославился дивными опытами, например — липограммическое «Исчезание», где отсутствовала самая употребительная в окрестностях Эйфелевой башни буква «е», а не «эррр», как могло подуматься.

Писатель называл этот роман — романами, намекая на насыщенность тем и сюжетов, хотя это сборник коротких историй, кои лучше охарактеризовать как «рассказы» или «новеллы», — ибо их крохотность, уединённая сюжетная линия и фокус на конкретном персонаже противоречат желанию Перека.

Идею произведения отлично иллюстрируют два образа: пазл и дом со снятым фасадом, где видно все помещения сразу. Время — на паузе, и читатель волен рассмотреть каждую комнату с предметами и людьми в ней. Здесь нет действия — лишь статическая картинка со скрупулёзно описываемыми предметами и деталями. И если Перек и подхватил шозизм от Роба-Грийе, то явно приобрёл более обострённую форму: цвет обоев, материалы одежды, биографии диванов, перепись посуды, шныряние по кладовым, ковыряние в чужих тарелках — любые радости КГБ-шника автору не чужды, а случись бытовому летописцу наткнуться на фото, обложку или гравюру — пиши пропало: последует тщательный отчёт об изображении, композиции, тонкостях, оттенках и т.д. Войдя в кураж, щедрый на описания француз переключится на предысторию героя — в хорошем случае, — или предмета — в нехорошем. Впрочем, углубление — эффект, уступающий по частотности более популярному приёму, — перечислению. Списков в книге с лихвой, причём словарный запас невероятен: жардиньерка, фумарола, ефод, эвридика, имярек, несессер. На страницах не встретить просто «трещину на картине», тут — кракелюр кракелюром погоняет.

Автор любит вставлять меж абзацев какую-нибудь формулу, логотип, чертёж и прочие, несвойственные заурядной прозе выкрутасы. Такой подход не обогащает текст, но зато сильно разрежает, создавая контрастные графические островки среди информационной гущи.

Перек отлично владеет словом. Он без труда сочиняет двадцатиэтажные предложения и играючи переключается на лаконичное повествование. Жонглирование слогом совмещается с перебором литературных направлений: пьеса, письма, детектив, археологическая авантюра, ирреальный ужастик — и чаще всего получается блестяще. Пересказывая жизни застывших героев, автор не прочь нырнуть в историю, написанную лягушатником-подростком, и на этом двойном уровне вымысла утвердить сильный рассказ — украшение подразумеваемой беллетристической ниши.

Сюжетных линий много. Все они связаны с жильцами дома — как нынешними, так и бывшими, разных профессий, возрастов, судеб. Центральный герой — богатей, возжелавший научиться акварельной живописи, написать во всех концах света морские пейзажи с натуры, разрезать их на пазлы и собрать в старости. Это упрощёно. В книге — сложнее и запутанней. Жизнь протагониста связана с его соседями и помощниками, а те — с другими знакомыми и прочими круасанами, что создаёт единое художественное полотно, где далеко не каждая цепочка значима для фабулы, но такова иллюзия реализма.

Перек удивительно достоверно описывает непредсказуемость, нелогичность и несистемность бытия, оставаясь в рамках собственной математической системы, ведь каждую деталь интерьера, историю и даже порядок повествования он выбрал по формулам. Например, помещения идут в последовательности ходов шахматного коня, стремящегося заполнить доску. Правда, клеток больше чем 64.

Кстати, пока бездарная каналья Кортасар хвастал, якобы сочинил роман, который можно читать в любом порядке («62. Модель для сборки»), что в итоге не удаётся, Перек, ничего не утверждая, действительно написал книгу, допускающую произвольное путешествие по главам.

Радует немалое, но и не чрезмерное количество отсылок. В частности, упоминаются оба деда из первой главы «Лолиты».

В русском издании «Жизнь: способ употребления» выглядит монументально. Но размер книги иллюзорен: огромный шрифт, вставки схем и логотипов, главы с новой страницы и циклопической длины приложение, составляющее 1/6 от толщины издания. То, что мнилось сопоставимым по размаху с «Улиссом» и «Радугой тяготения» оказывается намного скромнее: по доброй французской традиции делает реверанс объёму «Трёх мушкетёров».

Справочник в приложении бесполезен. У него нет художественной задачи — как, для сравнения, в «Бледном огне», где статьи не только дополняли роман, но ещё и позволяли по-новому интерпретировать сюжет.

Картинка с домом, признавая помочь понять расположение комнат, довольно слабо соответствует содержанию романа и чаще мешает.

«Жизнь: способ употребления» — это потрясающий в своей очевидности и неповторимости эксперимент, описывающий свыше 80 лет, хотя повествует о застывшем мгновении, и 400 персонажей, прямо или косвенно относящихся к дому, самому близкому и родному для каждого символу, способному служить иллюстрацией как отдельно взятой души, так и целой Вселенной. Щепетильность, эрудированность, талант — присущие Жоржу Переку качества, позволившие написать грандиозный труд, блестяще синтезирующий математику и литературу. Произведение научно, художественно и очень реалистично. Оно достойно занять уникальную нишу в истории прозы и сжигает любые мосты, обрекая последователей на звание жалких подражателей и эксплуататоров чужих идей. Работа заслуживает внимания, хотя не производит столь же могучего впечатления, как романы Джойса или Пруста.

Пару-тройку недель назад узнала об одной девушке из Новосибирска, которая ушла с работы на заводе и стала зарабатывать любимым хобби: созданием комнаток-миниатюр. Помогла ей слава в Тиктоке: зрителям понравились искусно воссозданные туалет Шрека и заваленная письмами из камина гостиная Дурслей. Но главной её фишкой стали не эти, бесспорно симпатичные, изделия, а возможность заказать у неё миниатюрную копию своей комнаты. Причём многие просят сделать не ту комнату, в которой живут сейчас, а комнату из детства — с бабушкиным сервизом в серванте, плакатами любимых групп на стенах, обложками или корешками зачитанных до дыр книг…

Даже смешно, как много может рассказать о нас наше жильё. Давайте вынесем за скобки замшелые установки про «унитаз лицо хозяйки» и прочую вбитую в голову девочкам ерунду о чистоте, и подумаем, скорее, об интерьерных деталях. Меня, признаться, всегда смущали идеально вылизанные квартиры и комнаты (да и хозяева их не вызывали доверия), куда интереснее было рассматривать творческий беспорядок. Раскиданные по всей квартире книги, карандаши, причудливые статуэтки, безделушки разной степени всратости, коробки из-под настольных игр, уже успевшие засохнуть цветы, записки и магнитики на холодильнике, фотографии в рамках или приколотые кнопками в пробковой доске, украденное из любимого бара меню, нарисованная сестрой картина, трогательная в своей кривости детская поделка, забытое на раковине кольцо, покрытые слоем пыли гантели… Вот она жизнь в неприкрытом виде: только успевай подмечать детали. Ну а если вы после того, как вас пригласили в комнату, первым делом не заглядываете в книжный шкаф, что вы вообще делаете на Лайвлибе.

Перек в своей книге буквально проводит экскурсию по дому, подробно описывая каждую вещь, но не людей. Но забавно, что из такого описания складывается, возможно, более подробный портрет, чем вышел бы, возьмись он описывать внешность. Конечно, он описывает не только предметы: иногда, цепляясь за что-то, лежащее на столе, он неожиданно выдаёт нам кусок биографии героя. Но не так же ли происходит в жизни, когда хозяин, заметив интерес гостя к какой-то вещи, неожиданно начинает рассказывать, откуда она у него взялась? И зачастую, тем самым, выдаёт факт, который иначе о нём было бы узнать невозможно: не потому что какая-то страшная тайна, а просто не пришло бы в голову об этом говорить.

Иногда байки оказываются не только о жильцах дома: автор берёт и выдаёт рандомный исторический факт. Но так как фантазия у Перека ого-го, приходится лезть и гуглить, решил ли он блеснуть эрудицией или силой воображения (да, это имеет значение, потому что вдруг я решу выпендриться знанием этого факта, а он окажется туфтой. Обидно выйдет!).

Вообще, всё это дело жутко напоминает Шмаракова с его «Каллиопа, дерево, Кориск». Тоже огромное здание, тоже очень сложно не потерять нить сюжета (а она в обоих случаях всё же есть), тоже куча отступлений о личностях как исторических, так и воображаемых. Но если у Шмаракова была магия (ну или чертовщина какая-то), то у Перека пусть иногда истории и диковаты, но им ничего особо не помешало бы случиться в реальной жизни. Да, писать акварели, наносить их на паззлы, а потом нездоровыми усилиями восстанавливать их и хитрым способом уничтожать звучит как не слишком осмысленный набор действий. Но если подумать: много ли людей в принципе живёт осмысленной жизнью?

И если взять из нашей жизни случайные десять минут, снабдив их парочкой баек и историей о нашем смысле жизни, как мы его понимаем, не покажутся ли они стороннему наблюдателю довольно нелепыми?

Идея кукольного домика, или, скорее, небольшого автоматизированного кукольного театра, или даже, может быть, вертепа, завораживает. Препарировать повседневность таким образом интересно, и я впервые вижу, чтобы это делалось без каких-либо магических допущений (смотри уже упомянутого Шмаракова, а также «Горменгаст»). Кто-то увидит в этом невыносимое занудство, и их можно понять. Другим, может, это покажется жутким: и, кстати, метафору с миниатюрой дома отлично обыграли в хорроре «Реинкарнация» (сильно неприятное кино, смотрите на свой страх и риск). А у Перека вышло прям хорошо. С огромной любовью к людям и уважением к способам, которыми они решили употребить свою жизнь. И почему-то щемяще ностальгично. Как концовка «Ла-Ла-Лэнда».

Или как миниатюра комнаты детства, в которую никогда не вернёшься. Потому что квартира сто лет как продана, да и там бы без этого всё давным-давно поменялось: сервиз давно уехал в комиссионку, постером любимой группы утеплили окно, а зачитанная до дыр книга потерялась при переезде…

«Жизнь способ употребления» настолько уникальна по задумке и исполнению, что я не мог не поставить книге высший балл. Жорж Перек написал роман без действия, в котором на протяжении пятисот страниц читателю подробнейшим образом описываются все комнаты одного девятиэтажного дома. Безусловно, внутреннее убранство отражает личности хозяев помещения, поэтому временами автор отвлекается на жизнеописания нынешних жильцов, исторические справки касательно жильцов прошлых и курьёзные случаи из жизни лиц, как-то связанными с первыми или вторыми. Но всё же гораздо сильнее Перека интересует содержание комнат прямо сейчас. Это роман в моменте и только этот момент важен рассказчику. А вот что важно читателю надо решить уже самому читателю.
«Жизнь способ употребления» показывает нам дом в разрезе. Примерно сотня глав, каждая из которых посвящена отдельному помещению. Читать можно в произвольном порядке, что само по себе мне не в новинку. Однако, в отличие от «Игры в классики» Кортасара и «Невидимых городов» Кальвино, «Жизнь способ употребления» Перека складывается в статичное и масштабное полотно, подразумевающее более разнообразное взаимодействие с читателем.
Это роман-песочница, где каждый сам ищет, чем себя развлечь. Кто-то прочитает все главы подряд, обнаружит, что все жильцы дома так или иначе связаны с Бартлбутом и его хобби, и на этом успокоится. Кто-то будет рисовать схему дома и ловить автора на нестыковках, что не так уж сложно для внимательного читателя, взять хотя бы простейшую арифметическую ошибку в подсчёте калорий. Кто-то займётся деконструкцией дома, пройдёт по комнатам в нужном ему порядке и обнаружит, что автор в своём нарративе использовал «ход конём». Особо упорные ещё и соберут головоломку, спрятанную в одной из комнат. Самые начитанные смогут опознать десятки скрытых цитат и отсылок. В общем, способ употребления каждый определяет сам. Главное получить удовольствие в процессе и чувство удовлетворения в конце.
Единственный минус, естественно, чисто субъективный, – это объем романа. Я и пазлы то не особо люблю собирать, у меня на них не хватает терпения, а тут весь роман как пазл. Да, ещё автор обожает детально описывать картины, висящие в комнатах, перечислять предметы в помещении, цитировать книги, лежащие в зоне видимости и делать всё возможное, чтобы его текст мимикрировал под сборную головоломку. Получилось у него это отлично, поэтому я не снижаю книге оценку, хоть и не испытал от неё полнейшего восторга.
Среди привычных сюжетов и нарративов «Жизнь способ употребления» предлагает нечто особенное. Я рекомендую её попробовать вообще всем хотя бы для расширения своих литературных горизонтов. Сам же обязательно к роману вернусь, возможно, не единожды.

С чем только не сравнивают эту книгу: начиная с подкинутого автором на блюдечке пазлом, продолжая муравейником и завершая кукольным домиком.

Пазл воспринимается теми, кто последовал мануалу в самом начале книги и пронес эту идею через всю книгу, а некоторые, как ваша покорная рецензентка, даже перенесли на другие книги, обращайтесь к моему отзыву на “Подсказчика” Донато Карризи. Так и есть, весь ноябрь я искала пазлы везде и повсюду, и не могла остановиться вплоть до момента, когда закрыла роман Перека

Муравейник приходит на ум из-за обилия объектов, причем даже не больших, а очень мелких, незаметных, но суетно передвигающихся из книги в мозг читателя, и обратно в книгу, зацепляя читательские рецензии. Тут мне вспомнилась другая книга из игры “Долгая прогулка”, а именно “Бесконечная шутка” - по обеим книгам фанаты сделали просто замечательные карты. По Переку я поделюсь здесь с вами своими находками:

Source: Messenger's Booker (and more) blog

Source: Goodreads platform

Хотя скажу за себя, Перека я перечитывать хочу и буду, а вот с “Бесконечной шуткой” у меня уже остыла любовь-морковь.

Кукольный домик близок таким читателям, как я. У меня была просто дурацкая детская мечта иметь свой домик и наполнять его мелочами из жизни, играть в Sims с физическими объектами и созерцать. Кукольного домика у меня нет, но я заменила его миром книг. Так что “Жизнь способ употребления” - это мета книга на жизнь, мета книга на книги.

Однако, я всё же принесу вас свежее сравнение, прямо-таки подходящее к сезону и времени - а именно, Новогодний Адвент! Будьте оригинальны, не дарите коробки с окошками полными конфет, или косметики, или даже носков (здравствуй, торговая сеть Lidl), подарите любимым эту книгу. Ведь по ней можно кружить и путешествовать ни один год, и ни два, а конфеты останутся в руках лишь в виде фантиков. Открывайте каждую главу в любом порядке, устраивайте игры, да много чего можно сделать в этим романом.

Посмотрите на название, с которого начинается любой роман, даже в нем есть свобода восприятия читателя. Вы может поставить запятые или любые другие знаки препинания, вы можете добавить интонации, и перед вами откроется возможность крутить названием как одним из кусочков пазла. Он то принимает форму то креста, то человечка.

Наверное, на этом я и закончу свой отзыв - чтение было трудным и усвойте один мой урок. Не спешите! Читайте книгу медленно и размеренно, не ищите глубокого смысла, или наоборот, покопайтесь в глубину (например, найдите шахматные отсылки в романе, сама я их не нашла, пришлось обращаться в мануал по мануалу). Делитесь с находками с друзьями и другими читателями. Живите! Употребляйте жизнь любыми способами.

Жизнь способ употребления.
Жизнь, способ, употребления.
Жизнь-способ, употребления.
Жизнь - способ употребления.
Жизнь: способ употребления.
Способ употребления - жизнь.
Литература - способ употребления жизни или мастер и Маргарита из квартиры на восьмом этаже справа дома 11 по улице Симон-Крюбелье, квартал Плен Монсо 17-го округа города Парижа и множество других "романов". (Взято в кавычки, потому что это только зародыши. На мой взгляд значимость большинства из этих центров кристаллизации, также как и способ их подачи, не позволяют дотянуть до масштаба романа.)
А также: а вам "слабо" собрать пазл, изготовленный Жоржем Переком? Или по крайне мере довести его до состояния, "когда черная дыра, ожидающая последнюю не вставленную деталь, вырисовывает почти идеальные очертания буквы Х", хотя на самом деле эта деталь "имеет уже давно предполагаемую форму буквы W"?
Лично я - пасс и ещё раз - пасс, но как увлекает.

Сколько можно потерять, выбирая легкие ответы, требуя "сделать лицо попроще", барахтаясь в водах мелких книг. Удовольствие, наслаждение, обдумывание живут на территории куда более широкой. Одним книги-загадки даются легче, другим тяжелее. Одни видят поверхность, другие - наслоения под ней, третьи вообще не разделяют и воспринимают всю глубину вот такой неделимой.

Мне не хватает ни багажа знаний, ни остроты ума, ни попросту образования, чтобы изучать Перека под микроскопом, расслаивать его, препарировать его, но, имея все это лишь в перспективе, я могу наслаждаться уже самим процессом чтения - побеждать время, что на "Жизнь" ушло (почти месяц), побеждать главы (и сожалеть об их конце), побеждать язык, который приводил поначалу в отчаяние (я не знаю половины терминов из перековских перечислений и на русском), побеждать эти комнаты, эти семьи и эти измерения, в которых каждая раскрывается. В конце концов, это ведь благодарный процесс - даже если стать умнее по прочтении не выйдет, можно столько пережить - не верю, что кто-то не погружался в романы комнат дома на улице Симон-Крюбеллье, - и насладиться виражами, как Гарри Поттер на летящем гиппогрифе: сам летать не умеешь, конечно, но прокатиться удалось. А еще, а еще столько всего оттуда видно, что хочешь не хочешь, дурак не дурак, а что-то знакомое заблестит где-то в отдалении - история, география, спорт, искусство, все.

Для тех, кто не запомнил напрочь кусочков паззла, и только впитал в себя все целиком, конец книги просто шокирует наличием хронологии событий и индексом историй. И вроде не паззл. И вроде просто. И чем же стала бы "Жизнь способ употребления", будь все просто? Пафосной многостраничной историей мужика с косичкой в азиатской стране, видимо. Брр.

Помните кукольные домики, у которых снималась передняя стена и можно было видеть все комнаты на всех этажах разом? В детстве я просто обожала эту концепцию - я строила такие для своих кукол, разглядывала картинки в книжках, рисовала сама. Потом я выросла и узнала про Перека. И это была любовь.

Жорж Перек строит роман на основе распила многоквартирного дома №11 по улице Симон-Кюбелье в Париже. В доме 9 этажей (7 основных, 2 для прислуги плюс подвал), 100 помещений, в каждом из которых что-то хранится, кто-то есть, что-то происходит. Перек методично описывает стулья, тумбы, зеркала, напольные покрытия, цвета стен, фактуры стен, картины, сувенирные мелочи.Он рассказывает нам о подготовке приема у Альтамонов, о сборе подружек у Беатрис, об ужинающих Реоли, о Женевьеве Фульро в ванной. Время в этом доме остановилось, чтобы мы могли прогуляться по комнатам, заглянуть в ящики, узнать истории: нынешних жильцов, бывших жильцов, родственников, друзей.

Но несмотря на хаотичный с первого взгляда рассказ у романа есть главные герои. Во-первых, это, конечно, художник Бартлбут. Его история - главная сюжетная линия. Он богат и, чтобы наполнить свою жизнь смыслом, он решается воплотить один слегка буддийский проект длиной в 50 лет.

Этот проект привел меня просто в восторг. Бессмысленно и гениально. По ходу повествования все больше и больше героев втягиваются в этот проект. И, признаюсь, я думала, что рано или поздно все жильцы окажутся соучастниками. Но Перек, конечно, перехитрил меня.

Второй чуть менее очевидный, но на мой взгляд более важный, главный герой - это Вален. Я думаю, именно он является рассказчиком. Его линия наполняет роман смыслом. Он - самый старый житель дома. Он знает почти всех, все их истории. А кого не знает, про тех нам толком и не рассказывают. Роман - это способ законсервировать дом со всеми его жителями до того, как он станет жертвой неумолимой джентрификации. Запомнить, записать, зарисовать, зафиксировать. Потому что однажды весь дом исчезнет, обратится в тонны строительного мусора и пыли. Из праха мы созданы, в прах и обратимся.

И каждый герой - главный герой своей собственной истории. Сотни способов употребления одной единственной жизни: какие-то амбициозные и бессмысленные, какие-то целеустремленные и методичные, какие-то сумбурные и наивные.

Перек создал прекрасную книжку-игрушку, которую можно перечитывать десятки раз, открывая для себя все новые дверцы, находя новые отсылки, загадки, ошибки, рисуя все новые схемы. Но также он написал глубокий и грустный роман о времени и утекающей жизни. Дочитав, я вся была покрыта мурашками, а в глазах стояли слезы. Это было прекрасно.

Википедия утверждает, что Бегбедер сказал про этот роман следующее:

Точнее тут и не скажешь, потому что эта книга меня задолбала в край.

Саму идею подобного строения книги - через общее здание куча разных историй - я всячески люблю и приветствую. Спектакль "От красной крысы до зеленой звезды", "Бабушка велела кланяться..." - все это я нежно люблю.

А знаете, как ставят "Крыску" (тот самый "От красной крысы до зеленой звезды") в театре Дождей? Пустая сцена, две огромные деревянные коробки без крышки и дна, которые играют роль то дверей, то дивана, то стола, минимум реквизита на сцене... И как многое при этом рассказывается.

А тут автор пошел ровно в противоположную сторону, всерьез решив, что нам как читателям должен быть важен каждый предмет быта, каждая фотография в рамке, каждая деталь чужой жизни. И ладно бы сам дом был бы небольшим - так нет же, мы сюда впихнем задачу о шахматном коне в 3D, а значит, нам нужна доска 10*10 и 99 глав-комнат.

Я понимаю идею экспериментательной литературы, но как же иногда как читателю хочется поубивать таких авторов-экспериментаторов-то, честное слово.

Когда-то уже начинала читать и тогда мне это показалось любопытной мозаикой. Я думала это сложится в прекрасную картину... Но у меня не сложилось. Для меня мысль в том, что конечна не только историю людей, но и домов. И кварталов. И непредсказуема. Это прослеживается в повествовании. Но, похоже, это больше эксперимент автора с формой повествования. Я пока нахожусь на том уровне литературного развития, когда меня больше трогает содержание, а не форма.

Автор рассказывает нам кусочки из происходящего в той, этой, вот той квартире, чердаке, подвале. Что происходит сейчас. Что происходило тогда. Как сложилась судьба человека, жившего тут. Что было с ним до того, как вселился в этот дом. А вот такова судьба его близких. А вот тут на лестнице сидит мальчик и он читает книгу. Сейчас мы вам перескажем о чем книга, которую он читает. А вот тут мальчик с друзьями пишет книгу. И она об этом. А вот тут про картотеку в библиотеке. А вот тут, а вот там, а вот..... Да, это произведение явно целый комод с ящичками с сюрпризами.