Отверженные. Том II

Это одна из мощнейших книг, которую я когда-либо читала. Иного слова, кроме как "мощная", даже не подобрать; только это определение максимально точно и емко описывает, что содержится в этом романе.

По сути вся книга - описание жизненных перипетий одного человека, его рассказ, его судьба. Это является основной канвой, основой и фундаментом повествования, но какими же яркими красками разрисовал автор эту канву, как богато и живо изобразил он всех прочих героев, играющих ту или иную роль в жизни Жана Вальжана, как чудовищно реалистично отразил революцию во Франции и исторические события страны того времени, тех лет!
Сложно сказать, какая из сюжетных линий меня больше поразила: противостояние отверженных и власти (в лице Жана Вальжана и полицейского Жавера), история отношений Жана Вальжана и Мариуса, чувства Жана Вальжана к Козетте и Фантине... какую ни возьми - они все потрясающие, все важные, все сложные.
Больше всего меня покорила, пожалуй, самая личность Жана Вальжана. Каждый из моментов, когда он стоял перед выбором уступить тьме или подняться выше, пробирал до самого сердца и заставлял трепетать от чувства чего-то великого и страшного. Каждый из моментов, когда он шел путем добра и света, заставлял испытывать благоговение. Это простой человек, слабый и сильный, малодушный и великий, из низов и выше многих. Вся его жизнь - борьба. Борьба с собой, в первую очередь.

Основное впечатление от знакомства с Гюго - какой же он умильный! Я не знаю, как еще описать то, что несмотря на тяжелые темы, на описание жизни отверженных и брошенных жизнью и обществом, несмотря на несправедливость и поистине жестокие вещи, я все время ловила себя на мысли, что умиляюсь. Умиляюсь названиям главам, использованным художественным приемам, таинственным и интригующим окончаниям некоторых глав.
И еще нигде я так не чувствовала романтизм, как в этом романе. Здесь им все дышало и жило, и даже рациональный логик внутри меня разнеженно вздыхал над книгой.

Единственное, что омрачило чтение - то, что роман мне не показался цельным. Это и неудивительно: в первой версии роман был куда менее объемным, а подавляющее большинство содержания появилось уже позже.
Мысленно я роман делила на три части: основной сюжет, философские отступления, побочный сюжет. И даже несмотря на то, что первые две части были прекрасны каждая сама по себе, в совокупности читать это было сложно - просто потому, что я так и не смогла приспособиться к инородным вставкам, каждый раз приходилось переключаться, это давалось с большим трудом. Третья часть показалась мне несколько корявой - как будто ею попытались то ли слепить первые две, то ли разбавить резкость переходов, но эта часть только добавила общего ощущения, что роман не цельный.

Определенно это одна из сильнейших книг, в которой есть и захватывающий сюжет, и глубокие лирические отступления, и истории и судьбы. И страдания, много страданий! Ведь это роман об отверженных - тех, кого отвергло общество, к кому оказалась неблагосклонной жизнь.

Именно о всех бедняках, бродягах, отверженных, из которых вышли апостолы и мученики роман-драма Викто́ра Гюго. Я знала, что автор не простой, объем большой, но неминуема была наша встреча. Даже предначертанный мне социотип диктовал скорую встречу.

Я перелистнула последнюю страницу этого гигантского фолианта со слезами на глазах. Эти слёзы над судьбой одного единственного настоящего героя книги, отверженного по его собственному мнению, но скорее святого мученика, имя которого Жан Вальжан. Сколько он пережил, как он смог это пережить, какую душу нужно иметь для таких испытаний? Поистине великую и светлую! Судьба человека, которая началась злым роком и закончилось светом и справедливостью. Вот, что главное! Это и есть смысл, заложенный автором, чтобы мрак сменился светом, зло - добром, материя - душой!
Всё социальное дно в своем изобилии на страницах романа изображено с такой доскональностью и так глубоко проанализировано, что заслуживает молчаливых аплодисментов. Этих людей ничто не пугает, они свыклись с судьбой, эта отверженность доступна не каждому.

При этом хочу сказать, что Гюго непростой писатель. Философ во всем, он в романе отводит размышлениям огромные отрывки, которые выливаются в несколько глав. Порою это трудно было осилить, и если описать это явление простым языком, Викто́ра просто иногда заносило, очень уж он увлекался некоторыми историческими фактами. Детали очень важны для него, это мельчайшие звенья в сложных цепях повествования, которые переплетены, при этом, в огромные жгуты. Пропустив одно звено, можно потерять смысл ключевых сцен.

Много противоречивых чувств, которые разумом отмечаются как недостатки, но касательно сюжета и самой основной истории, если отбросить некоторые, на мой взгляд, лишние подробности, придираться не буду, не имею права. Мудрость во всём и такая толща, в которую погрузившись однажды, уже не выплывешь обратно. Выход один - погружение ещё глубже.

Шедевр! Гюго поражает двумя вещами

• это ужасные подробности всего что только можно. Читаешь и задумываешься "а это вообще к чему?"
• очень хорошо проработанная сюжетная линия, всё медленно и мучительно доходит до своего логического конца.

Очень полезна книга молодым людям на самом деле, хоть тяжело идет. Мораль здесь великая.

О, это такая книга! Она выжала из меня все соки, она проникла мне в голову и в сердце, поселившись там надолго, если не навсегда. Это страшная книга. Она пытала меня, она давила на меня, она душила меня. Это великолепная книга. Она внушила мне веру в человека, она подарила мне еще одного любимого героя, она учила и развлекала меня.

Такую книгу нельзя читать с наскока или время от времени. Нужно обязательно посвятить себя ее чтению. Отдавать ей все внимание, разум и терпение. Увязая в ней, как увязал Жан Вальжан в подземных стоках Парижа, тем не менее упорно продолжать идти, продвигаясь страница за страницей. И тогда она подарит своему преданному читателю надежду, и силу, и вдохновение, и радость, и немного светлой грусти.

Эта книга, может быть, нашла бы меня не скоро, если бы не недавний мюзикл-экранизация. Мюзикл меня в определенной мере поразил и произвел сильнейшее впечатление. Когда я закончил просмотр, то подумал что именно так и нужно экранизировать классику. Я имею в виду не в стиле мюзикла, а вообще необычно, нестандартно, оригинально. Мне всегда было скучно смотреть простое переложение книги на кинематографический лад. Редко в этом деле режиссеру удается снять что-то стоящее, и всё чаще меня это наводило на мысль, что и не нужно пытаться снимать визуальную точную копию прозаического произведения. Кино и литература - это вполне самодостаточные и самостоятельные виды искусства и не нужно усугублять одно в угоду другого и наоборот. Литературное произведение может стать основой стоящего фильма, если подойти к экранизации творчески. Как бы это ни было парадоксально, но творчески к творческому акту съемок фильма-экранизации подходят крайне редко. На самом деле мне редко бывает интересно даже грандиозное и монументальное переложение романа в фильм. (Исключений в этом плане не много, на вскидку могу лишь вспомнить – “Властелина Колец” и “Идиота” Бортко) Это же, право, скучно. И здесь сложно не согласиться с мыслью, что проще уж и книгу перечитать, чем пересматривать кинематографическую копию. Ведь она редко бывает лучше оригинала. Лучше перечитать роман, чем просматривать многосерийную соловьевскую «Анну Каренину». И гораздо интересней и занимательней смотреть райтовскую арт-хаусную двухчасовую экранизацию этого толстовского шедевра. Кино могло бы изобразить литературное произведение в ином духе, в ином ключе и, возможно, привести к новому прочтению, к новому взгляду, к новому осмыслению.

Я в принципе не большой любитель просмотра экранизаций книг, которые прочел. Также я не люблю читать книги экранизации, которых я видел. Но в данном случае произошел беспрецедентный случай, когда я очень сильно возжелал прочесть “Отверженных”.

Мюзикл «Отверженные» - это прекрасное автономное произведение искусства. Сложно остаться равнодушным, когда бунтари поют песни на баррикадах, но и это не было самым сильнейшим в этом фильме. Сильнейшим же были персонажи. Они были поразительно глубоки и любопытны. Я почти ничего не слышал о них раннее и для меня они были откровением. Жавер и Жан Вальжан – два святых человека волею судьбы оказавшиеся врагами на всю жизнь. После просмотра фильма я хотел ещё что-нибудь узнать о них, узнать в подробности, не хотелось с ними расставаться. По этой причине я и решил прочесть этот роман.

Мой интерес был полностью удовлетворен этой эпопеей. Я искренне полюбил почти всех персонажей. Даже Мариуса, который в фильме предстает в образе богатенького сынка, решившего поиграть в бунтаря, а в книге предстает в разительно в другом свете.

Сама идея изображения людей отверженных обществом всегда была мне наиболее интересна в литературе, а здесь автор решил изобразить всё это эпично. Конечно, многое выглядит довольно наивно. Особенно идеи о том, что когда всем будет роздано по куску хлеба, то прекратиться и ужас и мрак, и люди прекратят гоняться за наживой, и будут думать о душе. Мне сразу же подумалось, что если бы всем было так хорошо, как думает автор, то не появились бы на свет и Жан Вальжан, и Жавер. Если бы все жили в достатке, то непременно это привело к исчезновению сильных личностей. Да и мир бы стал пресным и скучным. Не было бы в таком мире господства духа, а одно лишь господство мещанства и слабости.

Я частенько натыкался на слова о том, что у Гюго есть страшная страсть к лишнему тексту и к “воде”. Но того, что предстало передо мной, я не ожидал никак увидеть. Гюго - мастер спорта по лишнему тексту. Я не мог не поразиться, как после гениальнейшего момента признания Жана Вальжана на суде и последующих связанных с этим событиям - можно удалятся от описываемых событий на несколько десятков страниц, разглагольствуя о битве при Ватерлоо. Понимаю несколько страниц. Ну, может быть пару глав, но не знатный кусок текста! Я понимаю, что это было интересно автору, но как это может оправдать? Ты надеешься увидеть продолжение саги, а в итоге оказываешься на полях сражений, которые никого отношения к описываемым событиям не имеют. И что это может вызвать кроме скуки? Это особенно чувствовалось в первой половине книги. Отстраненные размышления о Ватерлоо, история монашеского ордена, Луи-Филипп и так далее. Если всё это убрать, то никакого урону не было бы. Не отрицаю, что были крайне уместные вставки. Например, об истории парижской клоаки, или объяснение читателю, что такое 1832 год и связанные с ним беспорядки, также любопытные размышления о революции и мятежах, которые были уместны и помогали более полно осознать изображаемую картину. К тому же ближе к концу эти вставки становились всё короче и короче, что опять же шло только на пользу.

Однако весь лишний текст, всю “воду” и наивность можно без зазрений совести простить Гюго лишь за один описанный эпизод – признание Жана Вальжана на суде по делу Шанматье. Пускай в этом романе был бы лишь только один этот гениальный момент – я бы всё равно не решился оценить эту эпопею меньше чем на “превосходно”. Но здесь не один гениальный момент, а множество. Чего только стоит эпизод ограбления Вальжана в логове Тенардье или финал романа. Это всё с лихвой перекрыло бы любой недостаток.

Как ни удивительно, но интерес к истории не ослабевал на протяжении более чем тысячи страниц. Гюго явно умеет захватить читателя. Последние триста страниц читались буквально на одном дыхании, хоть я и знал, чем всё закончится.

Каторжники, бродяги, беспризорники, преступники, революционеры, полицейские и святые – это полотно дна общества, это люди отверженные, люди в большинстве своем несчастные, которые живут как будто в своем мире, в котором царит лишь несправедливость и ужас. Можно только подивиться тому, как Гюго удалось изобразить всё это.

P.S.

Виват, Гюго

Не будучи поклонницей романтизма в целом, я зачитываюсь одним лишь Виктором (жаль, что у французов нет отчеств), этим великим гуманистом и таким же патриотом своей страны. Две данных его характеристики и притягивают, должно быть, более всего.

Немногим авторам свойственны такие любовь и вера в человека/героя, когда в ходе душевного потрясения беглый каторжник решает быть праведником, а безукоризненный полицейский сыщик изменяет своим незыблемым принципам, поддавшись внезапно пробудившемуся милосердию. Герои Гюго вообще необычайны по своей наглядности, яркости, "выпуклости", я бы сказала. Первым, кто поразил меня, был, конечно, Бьенвеню; 1-ый том прочитался уже ой как давно, но впечатление от этого замечательного служителя церкви неизгладимо до сих пор. Скольким Вальжанам Бьенвеню помогли бы перемениться к лучшему?.. - Не всем, но, уверена, многим. Кроме впечатлили: конечно, Жавер, в целом отрицательный, но не могущий не вызвать уважения хотя бы к тому, как свято он исполняет свой служебный долг; Эпонина, как ни странно, но свой безответной любовью и взращенной улицей боевитостью расположившая к себе гораздо более "белой лилии" - Козетты; Гаврош, хулиганское очарование Парижа; Мабеф, кроткий старик, одержимый книгами и цветами; дедушка Мариуса Жильнорман, роялист-гедонист с бурным прошлым... И трижды, десять раз, сотню - Вальжан/Мадлен/Фошлеван, которого не мог затмить, вопреки стараниям Гюго и склонности молодых читателей к молодым же героям, баррикадный адвокат Мариус. Старики у Виктора вообще замечательны: что Вальжан, что Мабеф или Жильнорман - каждый отличен от прочих, при всей схожести пожилых людей в плане морщин и седин, жизненного опыта и стариковской мудрости.

Что до Франции Гюго и его Парижа... Он безмерно любит свою страну и свой город ("Париж с высоты птичьего полета" в "Соборе...", "Глумясь, властвовать" в "Отверженных" и пр.). Гордость самими собой как представителями своей нации есть вообще отличительная черта французов, что и подтверждает Гюго, но его Париж - не один лишь Люксембургский сад, но и клоака, сеть подземных тоннелей с нечистотами под ним и всем остальным городом: "Никому не следует льстить, даже великому народу; там, где есть все, наряду с величием имеется и позор…" На страницах соседствуют имена короля Людовика и бандита Тенардье, прославленного Робеспьера и - одного из сотен - гамена Гавроша. И, да, я люблю, не пролистывая, его философские отступления, его историзм, эти экскурсы в прошлое, эти батальные сцены навроде Ватерлоо и рассуждения о том, как надо бы - как можно! - использовать нечистоты города на его пользу. Признаться, как ни разу не бывавшей в Париже, десятки перечисленных в романе его улиц нехорошо кружили голову, но... Виктор в пору создания романа находился в изгнании и, вероятно, очень скучал.

Грандиозное произведение, охватившее десятки лет и столько же действующих лиц, пусть дидактичное, романтическое и потому иной раз неправдоподобное, но зато насквозь пронизанное верой, человечностью, духом свободы и святостью долга. Иными словами: "виват, король!", да простит мне такое сравнение непревзойденный седовласый республиканец.

Первое и самое главное - книга никого не оставит равнодушным. Люблю читать такие знаковые романы и конечно присоединяюсь ко всем другим почитателям гения Виктора Гюго. Книга по-настоящему удивила и отрезвила лично меня. Роман Гюго совершает невозможное - заставляет верить, когда всё рухнуло и сгорело, и улетело в тартарары.

Сам Виктор Гюго сказал о своём труде так:

"Книга, которую читатель держит в эту минуту перед своими глазами, от начала до конца и в своем целом и в частностях, невзирая на пробелы, исключения или ошибки, есть не что иное, как путь от зла к добру, от несправедливости к истине, от лжи к правде, от мрака к свету, от эгоизма к совести, от ада к небу, от неверия к Богу. Точка отправления — материя, конечная цель — душа; сначала — гидра, потом — ангел".

Как видите, он умеет быть кратким, вернее может! Однако краткость - это не про "Отверженных" и вообще не про Гюго. Путь от мрака к свету труден и долог. Перед нами эпопея.  Закон жанра требует охватить все сферы жизни общества в описываемой эпохе, наступившей после правления Наполеона. Линия революционных настроений хорошо прописана, замечательные образы борцов из "Абецеды". В этом отношении максимально близко по духу и широте охвата "Война и мир". И написаны произведения примерно в одно время.

Про краткость, кстати, стоит отметить, как Гюго описывает первую брачную ночь: никак. Он закрывает двери и оставляет их наедине, намекая читателю, что не следует совать туда нос.

Я хочу немного вставить предостережений. На всякий случай. Действительно есть объективные специфические трудности для увлечённых дальнейшим движением сюжета.

Вам нравится, когда одно и тоже повторяют раз 500, но другими словами? Знаете, это похоже на спортивные состязания. Азарт дикий! Сколько же ещё вариаций я смогу придумать на тему? Ай-да Гюго, ай-да молодец! А я и так могу, и вот так, и ещё красивей, и длинней. Ключевое слово длинней.

Каждый раз, когда вы подходите к самому интригующему моменту, такому душещипательному, когда судорожно листаешь дальше не дыша... В общем, каждый раз вы НЕ будете получать продолжение вот прямо сейчас, немедленно. Сначала будет мягко говоря лирическое отступление, такой философский трактат "коротенько, минут на сорок". Эти размышления автора - отдельные законченные статьи, исторически выверенные и документально точные, их можно было смело издать отдельно и поместить в собрании сочинений. Да. Но кто их будет читать? Я бы не стала. А тут - совесть не позволяет проигнорировать столь глубокие сентенции. Оно вроде бы и уместно и всё по существу. Вырастает объёмный пласт культурологических взаимосвязей: и быт, и архитектура, и взаимоотношения между социальными слоями, и политика, и наука, и религиозные общины, мрачные подробности сражений, тошнотворное описание клоак...

Резонно замечание "too much". И каждый наверное, кто читал - немного грешным делом фантазировал: "а что, если убрать излишек документальных подробностей о времени и месте действия из лирических отступлений..." Будет ли это всё тот же роман В. Гюго "Отверженные", или получится ерунда на постном масле? Моё мнение - из песни слов не выкинешь. И если так написалось - нужно понять и принять, это речь гения.

Был момент, когда мне хотелось возмездия, такой лютой казни, как у Ларса фон Триера над Догвилем. И для меня книга сильная в плане - история убедительная, но обратная "Догвилю". Герой само "милосердие", сама Грейс, и он демонстрирует величайшую кротость и  жертвенность, мужество и стойкость. В итоге я в него поверила. Что удивительно, так как Жан Вальжан сильно идеализирован. А когда тебя заставляют верить в этот недостижимый идеал - это то самое, это самое настоящее чудо!

Следующая цель - посмотреть экранизацию Тома Хупера.

Если хотелось развлекательного романа о Франции и Париже или приключений, то эта книга подойдет ровно на 50%. Тут несколько историй человеческих жизней переплетенных между собой. Есть и приключения, и любовь. Но основное - это размышления автора. Много внимания уделено политике, социальной сфере, становлению личности, морали. Даже бытовые и финансовые вопросы в масштабах страны поднимает Гюго. Получается, что читаешь как бы две книги. Автор доходит до определенного этапа в жизни героев и тут же начинает освещать все, что связано с этим этапом во Франции того времени. Поэтому в историческом плане книга достаточно ценный источник, но с небольшой скидкой на личную позицию автора.

Тяжело сказать, еще тяжелее подумать, какую титаническую роботу проделал Гюго писав этот венец своего творчества.

Я представляю, скольких людей он опрашивал, сколько времени он перевёл в архивах, сколько он путешествовал, чувствуется дательная подготовка и внимание к деталям.

Здесь и экскурсия по Парижу, многие спросят, зачем здесь это, автор об этом  сам говорит, после государственного переворота Наполеона III, Гюго уехал из Франции, так как критиковал режим бледной тени Наполеона I.

Наполеон III затеял грандиозную стройку, перепланировку Парижа, узкие улочки, как мы знаем из книги, отлично подходят для революций, баррикад.

Было принято решение, сделать Париж по просторней, удобней, все для красоты Парижа, конечно же

Достаточно иронично, Гюго приводил мысли современников Луи Филиппа, Франция не простила ему миролюбивость внешней политики, к чему же привела агрессивная внешняя политика Наполеона III, мы знаем, Гюго на тот момент не знал, но наверное чувствовал, что добра от этого Наполеона не будет.

Гюго натолкнул меня на любопытную мысль,-"Наполеон I, стал началом новой Европы, Наполеон III же, стал началом конца старой Европы."

Гюго ностальгирует и просвещает, пишет историю.

Все его отступления, это размышления об: образовании, труде, женщине,  социальном строе, обществе, революции, преступление и наказание, искупление.

Да и многое тут он взял из своей личной жизни.

Вообще он может себе это позволить, так как для современников, он был не просто писателем, а еще мыслителем, государственным мужем.

И как мы можем судить из современности, он и не только он, был прав во многом.

Из изложенного можно понять, что Гюго социалист.

Его взгляды на вещи, воплотились в так называемых странах - "Социализма Скандинавского типа".

Забавно, книга почиталась в СССР, а Гюго говорит о том каким должен быть социализм: отсутствие конкуренции, мотивации, губительно для социализма да и вообще для государства, Гюго это понимал, он же точно не знал в каком виде эти взгляды будут построены в жизни.

Единственное, что меня смутило, совсем немножко, уж много бога.

Да и все Гюго приписывают ему, можно посчитать это условностями, что я и сделал.

Книга чистое извлечения света, со своей философией, добра, любви, терпение, воли к жизни, совести, души, всех тех непреложных истин, которые не чужды каждому человеку, она просто-напросто пропитана человечностью.

Жан Волжан это образец мужества и непреклонности, несгибаемости, воли человека, чистый образец для стоика.

Мне было очень жалко Жавера, честно я пустил слезу, когда он покончил с собою.

Он служил верой и правдой, своему идолу, закону и власти.

Могу представить каково ему было на душе осознав, что есть что-то больше, мир не всегда можно поделить на черное и белое, все на много сложнее.

Вообще Гюго негодяй, заставлял меня плакать очень часто.

Жан Вольжан отмечу, поступил очень эгоистично в какой-то мере, во благо, но эгоистично, удалившись так от Козетты.

Это одна из черт очень сердечных людей, они очень требовательные к себе.

Милые ангелы не будьте такими.

Козетта же должна была быть более признательная ему, всё же сказывается возраст и упоение любовью, как сказал автор, не судите строго влюбленных.