Автопортрет с устрицей в кармане

Прочитав треть книги, я закрыла её, отказавшись от дальнейших попыток познакомиться с этим, как уверяет аннотация "образцом тонкой литературной игры". Мне стало скучно, создалось ощущение, что я присутствую на выставке какого-то пафосного художника, пишущего картины в абсолютно непонятной и неинтересной для меня манере, вокруг все ходят с бокалами шампанского, отпускают какие-то заумные замечания, а я, про себя думая: "Это не искусство, товарищи!", вынуждена поддерживать светские беседы, улыбаться и на риторические вопросы о несомненном таланте художника многозначительно отвечать: "О да!"
Я понимаю, что написал этот роман доктор филологических наук, и у меня нет никаких претензий к языку произведения, поскольку язык этот богат, и, наверное, по-своему привлекателен, но каждая прочитанная страница шептала мне: "Невежда... Тебе скучно от того, что ты не в состоянии понять тонкий, заключённый во мне смысл..."
Не хочу писать много, приведу очень понравившуюся мне цитату Константина Фрумкина, одного из членов жюри российской литературной премии "Новые горизонты", на получение которой был номинирован данный роман:

Ну и пара кадров из фильма "О чём говорят мужчины".

Я получила огромное удовольствие от чтения, читала книгу до 4 утра и не могла оторваться. Скучала по английскому юмору, вспомнились романы о Дживсе и Вустере.

Книга для гурманов, написано очень вкусно. Прочла за один день.

Произведение заставляет задуматься, в начале совершенно не ясно кто убийца и каков мотив преступления. При загадочных обстоятельствах погибает девушка и попугай.
Персонажи книги не были картонными. Подобралась интересная комнания: молодой человек, девушка, викарий, учёный, женщина средних лет, служанка и, конечно, следователь. Все протагонисты на протяжении истории находятся в одном доме. За что я ставлю плюс автору, люблю детективы в закрытых пространствах.

Я не задавала себе вопрос, что автор этим хотел сказать, просто наслаждались историей.

Не только герои ведут постоянные разговоры, но так же и персонажи картины на стене (волк и пастушка). Этот момент добавил повествование изюминки.

Давно хотела прочитать, этого не скажу, книга попала случайно в мои книжные планы. Но смогла украсить мой новый читательский год.

«В тридевятом царстве, в тридевятом…» Ж-Ж-Ж-Ж-Ж-Ж-Ж-Ж-Ж-Ж! Отвлекаюсь от написания текста, оглядываюсь - вижу муху. «Худож-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж…» - поет она. «А ведь фраза о каком-то итальянском художнике из книги и правда застревает в зубах, как ириска» - думаю я. - «А угощу-ка я свою гостью вареньем». Пока я наливала в розетку варенье, пока шла до комнаты с мухой, звуки жужжания прекратились. Прихожу в комнату и вижу - на полу лежит тельце насекомого. И оно какое-то странное. И сразу у меня вопрос - откуда посреди зимы взялась муха, почему она картонная и как она могла жужжать?

Сначала я вспомнила, что в недавно прочитанной книге «Грамматика фантазии» Джанни Родари говорится о «сказке - кальке». Для того, чтобы создать такую сказку, нужно для начала оставить от старой истории только голую схему. В книге угадываются контуры истории про Шерлока Холмса - в Миссис Хислоп проглядывают черты Миссис Хадсон (хозяйственность, спокойствие и почти полное отсутствие в сюжете), умный инспектор похож на проницательного Холмса, в книге имеется детективная линия. Дальше сюжет такой сказки абстрагируется. В книге Романа Шмаракова это выражается в том, что от героев в произведении остались только голоса, плюс добавлены два персонажа с картины, которые тоже могут разговаривать (но только между собой). Ну а третье - это перенос повествования в другое место (в доме рядом с местечком под названием Бэкинфорд, и в места, про которые рассказывает волк) и новая интерпретация сказки. Последнее выражается по большей части тем, что от детектива в книге остались совсем крохи, а суть книги составили несколько новелл на разные темы, которые, возможно, приправлены тонким английским юмором, который, судя по аннотации, ценит автор. Этого момента я не поняла. Одной из черт британского юмора является игра слов в английском языке, она не всегда переводима (либо приходится объяснять шутки в сносках). В переводном романе можно было бы списать неудачу автора на плохой перевод, а здесь уже нет, т.к. роман Шмаракова изначально писался на русском языке.

После прочтения томика можно сделать вывод, что персонажи книги были картонными. Есть такой кукольный театр - теневой, где используется полупрозрачный экран, источник света и куклы из плотной бумаги, картона, кожи или других материалов. Несмотря на того, что автор оставил от героев одни только голоса, мы вполне можем представить и волка, и пастушку, и условные силуэты других героев. Персонажей довольно много. Из всех них мне запомнился Роджер, который постоянно упоминал людей итальянского искусства. Запомнился в основном потому, что я любопытная и пользовалась поисковиками для установления имени того или иного мастера и в основном ничего не нашла, кроме кружек с совами. Ещё запомнился волк, в основном, когда дело касалось концовки повествования. А вот когда в той же концовке был упомянут чертополох в рисунке, мне пришлось возвратиться по тексту назад, чтобы вспомнить, что подразумевал автор ранее и откуда это растение вообще взялось. Героев в книге много, сценки с ними получились затянутые и невыразительные, поэтому сходство с теневым театром и ограничивается тем, что и в том и в другом случае используются «бумажные человечки». Моя муха, кстати, тоже была вырезана из картона, а жужжание прекратилось потому, что мои домашние обнаружили розетку с вареньем, заинтересовались сладким, а бумажное насекомое перестало их интересовать.

Удивительно короткий роман, у которого непозволительно низкая оценка тут на ЛЛ. Мне кажется, что это нужно немедленно исправлять.
Разумеется, далеко не всем он придётся по вкусу, но "Имя Розы" же нравится огромному числу людей! Хотя конечно же, если через полвека Шмараков станет так же известен, то и у него найдётся столько же поклонников. Ну или хотя бы людей, готовых соврать об этом ради сомнительной славы ценителя литературы. Я постараюсь опередить хотя бы некоторых из них и сказать, что мне понравилось. И точно так же я тихонько порадуюсь тому, что хотя моё сравнение с Эко не блещет оригинальностью, но пока их ещё не сотни, оно не успело набить оскомину.

Добро пожаловать в условное английское захолустье, типичный Что-То-Там-Шир, городок Бэкинфорд. Тут и будет разворачиваться действие нашего сферического детектива в вакууме, где подозреваются все. Может показаться странным, что действие происходит где-то в Англии (и немножко во Франции), когда роман русскоязычный, но, во-первых, нет места более подходящего для классического детектива, чем старая добрая Англия, а во-вторых, автор старательно играет с нами в переводной роман, даже оставляя кое-где намёки на чуть торопливый перевод. Постмодернизм, одним словом. В части детектива всё и правда максимально канонно. Даже время действия, которое точно определить нельзя. Хотя по некоторым намёкам можно довольно уверенно предположить, что времена как раз конан-дойлевские. Тут меня очень приятно порадовал эпизод, где все рассказывали о своих спиритических опытах, что вообще невероятно по-викториански (на секундочку, Конан-Дойль и сам увлекался этими делами и истово верил в феечек). Абсолютно все улики и странности, которые касаются детектива, в конце будут чётко и аккуратно уложены на свои места и объяснены, когда следователь в стиле Пуаро соберёт всех участников дела в кружок и исключительно тонкой психологической игрой выведет преступника на чистую воду.

Но наш классический следователь не способен объяснить почему абсолютно все герои разражаются внезапными монологами и разговаривают сами с собой, почему они все разговаривают так ненатурально даже для викторианских времён и нашего условного переводчика, который немножко спешил (в скобках я замечу, что таинственный переводчик кажется мне скорее нашим современником, потому что тёплый и ламповый советский перевод звучал бы немного иначе). Если бы кто-нибудь спросил у меня, то я бы сказала, что это всё потому, что на самом деле для автора его произведение сродни кукольному театру, где его персонажи - ярко раскрашенные картонные куколки, которыми он так ловко управляет, что иной раз и не замечаешь как настолько погружаешься в действие, что и сам становишься с ними на одну сцену.

Здесь есть что делать и любителям поиграть в игры с автором. В романе достаточно литературных аллюзий, чтобы держать в тонусе любого их самого ярого любителя. Можно ещё отдельно разгадывать загадку картины с волком и пастушкой и их флэшбеки. Я же больше прониклась тёплыми чувствами к многочисленным картинам и историям о безымянных итальянских художниках. Это было что-то вроде моего личного детектива - пытаться по отрывочным сведениям отыскать автора и работу о которой идёт речь. Не могу сказать, что я нашла абсолютно всё, но есть один скульптор, которым я особенно горжусь.

Из многих обещаний аннотации единственное, которое лично для меня не совсем оправдалось - это обещание юмора в духе Дживса и Вустера. Оглядываясь сейчас назад, я понимаю, что там и правда были сцены, которые были сконструированы именно для этого, например, чтение проповеди или встреча на лестнице. Но по какой-то причине меня это абсолютно не тронуло. Возможно, я оказалась слишком погружена во всё остальное, чтобы оценить юмор ситуации, или же это показалось мне слишком наигранным, или юмор в данном случае оказался one thing too many. В любом случае, не повторяйте моих ошибок и не забудьте посмеяться там где надо.

Из всех нарисованных в книге образов почему-то ярче всего мне запомнилась обезьяна, которая бросает в тебя тем, что ты бросаешь в неё. Никак не могу отделаться от впечатления, что это обезьяна - это я, а точнее все мы, читатели. В нас бросают книгу, мы бросаем в ответ своим мнением.

Есть ещё один вопрос, который не даёт покоя и не отпускает. Почему автопортрет с устрицей? Мой ответ: допустим, потому что мир - это устрица.

Понимаю, что натюрморт, который использую для иллюстрации, никак не может быть портретом и уж, тем более автопортретом в таком затейливом антураже. Но устрица - такое создание, на которое иногда просто приятно взглянуть, вспоминая встречи с ней: бабушка Вдовствующая Королева в "Русалочке" носит двенадцать устриц, прицепленными к хвосту, в знак королевского достоинства; герои Диккенса то и дело заказывают их и поглощают с большим аппетитом, поливая лимонным соком; Стива Облонский, обедая с Лёвиным, начинает устриц (вчера получены-с, фленсбургские, не остендские); Морж и Плотник выманивают доверившихся им малюток из родной стихии, а после безжалостно съедают; героиня Джулии Робертс в культовой "Красотке", потратив день на упражнения в нелегкой науке политеса, включавшие и навык обращения с этим звериком, в решающий момент неловко берет устрицу, та, вишневой косточкой, отлетает в официанта: "Скользкие, ублюдки" - констатирует девушка.

Ну и довольно с потоком свободных ассоциаций, тем более, что в книге до устрицы я так и не добралась. Нет-нет, не из лени, исключительно по причине недоступности полного произведения и того, что довольствоваться пришлось фрагментом. Я и до мадемуазель де Скюрдери не добралась, о которой много говорится в связи с романом. Не было ее в том кусочке, который мне Бог послал. А что было? Летний день в богатом английском поместье позапрошлого (начала прошлого?, а впрочем, неважно) века. Не люблю Агату Кристи, может потому мысль о ней отогнала, поморщившись, и стала думать об Уилки Колинзе - пусть это будет в его декорациях. Тем более, что леденящие кровь преступления и расследования, в ходе которых прекрасные юные леди получают в безраздельное пользование своих благородных принцев, зло бывает жестоко наказано, а пара-тройка менее благородных леди не доживает до финала - это в его традициях.

Девушки, одна из них художница, готовят выставку, которая должна состояться днями, в комнате кроме них говорящий попугай, все дышит покоем и язвительной викторианской филантропией. После одна из них, Джейн, выходит в сад, чтобы поискать кого-нибудь, кто поможет сдвинуть тяжелый шкаф, мешающий идеально разместить картины. Эмилия, художница, остается. В живых ни ее, ни говорящей птицы никто больше не увидит. Интрига? О-о, еще какая. Дом наполняется пришлыми людьми, некоторые вяло расследуют смерть хозяйки, другие старательно помогают следствию, как водится, лишь уводя его в сторону. Волк с картины Эмилии беседует с Пастушкой, изображенной там же на темы sic transit, рассказывая пространнейшую историю. Все, как привычно у Шмаракова. И все, за что я люблю его прозу.

Шмараков не для дураков, простите за рифму, но об этом стоит предупреждать всякого, кто решится читать сочинения Романа Львовича. Технические требования к читателю: эрудированность, терпение, любовь к разгадыванию литературных ребусов. Первого мне часто недостает, со вторым все в порядке, третье доставляет немыслимое удовольствие. Но ради этого одного не взялась бы читать Шмаракова. У его текстов есть удивительное свойство очищать душу, как чистят днище лодки от напластований морского мусора; избавлять от ненужного. Читаешь и физически чувствуешь, как отщелкиваются, отпадая от тебя хвосты сиюминутной суетности. За тем и читаю.

Очень симпатичный роман. Безделушка, игрушка для ума, изящная и легкая, но совершенно не затрагивающая эмоций и практически лишенная психологизма (или, по крайней мере, психологизм зарыт настолько глубоко, что я до него ещё не докопалась). Персонажи все без исключения в той или иной степени ироничны, остроумны, радуют ухо и глаз. Трагичной фигурой, настоящей жертвой убийства, на удивление оказывается не та, чью гибель расследует инспектор. И следовательно, убийца определен неверно. И сочувствие в итоге вызывает один единственный персонаж, который на протяжении всей книги был практически статистом, послушным зрителем и слушателем. Ох уж эти постмодернистские романы, сплошные отсылки и игры разума, а как же исследование глубин человеческой натуры, а как же страдания, а как же пороки общества?
На самом деле «Автопортрет с устрицей в кармане» попался мне очень вовремя. Прочитала его в перерыве между двумя очень серьезными книгами с достаточно тягостным содержанием, и, без сомнения, это глоток свежего, вкусного, прохладно облегающего тело воздуха. Это роман, который можно прочитать за один вечер, сидя в уютном кресле с чашкой чая в полумраке и гладя кошку. Роман, из которого хочется выписывать цитаты, потому что все герои без исключения говорят какие-нибудь забавные, остроумные вещи. Роман, в котором много исторических анекдотов (понятия не имею, о чем вообще идет речь в этом третьем слое романа – персонажи, изображенные на одной из картин в доме, все время обсуждают художника, их нарисовавшего, и истории, случавшиеся с ним и его гостями, и я абсолютно не имею никакого понятия, есть ли хоть крупица правды, есть ли хоть один реальный исторический факт во всех этих обсуждения – это ещё с учетом того, что эти самые обсуждаемые гости в своих историях все время кого-то дурят, но это собственно и неважно, поскольку это не история, а игра в историю, такая же имитация, как и те, что создавали эти герои с третьего слоя). Короче говоря, понравился мне роман, он не производит никакого сильного и глубокого эмоционального впечатления, но я уверена, что буду перечитывать его отрывками, в надежде ещё не раз получить наслаждение от того, как смешно, неловко, иронично и слегка искусственно перебрасываются фразачками персонажи.
Отдельно хочу сказать про искусственность. Конечно, вся эта конструкция искусственная и очень условная. Персонажи не живут и не умирают по-настоящему, они всего лишь актеры, которые играют свои роли. Забавно, что у меня с самого начала книги почти до самого ее конца была крайне стойкая ассоциация происходящего с номером команды КВН Питер «Убийство в английском стиле». Серьезно, я почти уверена, что номер выглядел бы как экранизация этой книги, если бы длился не 8 минут, а хотя бы полчаса. Та же самая несерьезность, условность декораций и происходящего в целом, отсутствие естественных для ситуации психологических и эмоциональных реакций, даже то, как представлено убийство, убийца, его мотивы – легкомысленно и, в лучшем случае, забавно, никакого злодейства и его порицания. Удивительно, но эта схожесть делает роман для меня ещё более приятным и вызывает практически восторг.
Не мой любимый жанр, но прочитать горячо рекомендую, на мой взгляд роман удачный: не очень большой, не серьезный, но ничего из себя и не строящий, явно не претендующий на лавры великого романа, и слава богу. Хорошо, что есть и такие книги.

Дисклеймер: все, что может быть прочитано в аннотации или отзывах об этом романе, его событиях и персонажах, будет справедливо, но реального представления о том, что вас ждет, не даст.

Нет, серьезно: не вызывает сомнений тот факт, что это детектив (пусть сюжета и наберется на рассказ), также верно и то, что это стопроцентно постмодернистский компот. Но когда начинаешь читать, то скоро понимаешь, что тут все устроено так, что не стоит зацикливаться на рамочном английско-детективном сюжете (с типичным набором персонажей), да и каждое отдельное отступление тоже не предмет для особой концентрации. Вместо этого можно следовать за формой, следить как одна история становится вложением другой, как общая канва распадается на составляющие, чтобы затем переплестись, сделать виток и снова объединиться. (Любопытно, что вторая "рамочная" история, которая отчасти пересекается с детективной, по-настоящему происходит внутри рамы, но ее персонажи выглядят менее шаблонными, и им симпатизируешь больше)

Вообще Роман Шмараков как автор производит впечатление человека, с уважением относящегося к своему читателю, хорошо думающего о нем, но не щадящего. Это не тот детектив, который читаешь, чтобы собрать головоломку и узнать, кто убийца, а скорее чтение-процесс, который в целом требует некоторой усидчивости, чтобы не теряться в отступлениях. А еще книга безусловно заставляет задуматься о том, сколько всего ты в ней пропускаешь как не-филолог и не-историк, а уж как не-доктор-наук и подавно.

Если говорить об уровнях вложенности, которые предстоит преодолеть, то аналогия примерно такая: вот прима-балерина на подмостках делает пируэт, и лента пуанта не выдерживает аэродинамической перегрузки. Пуант слетает с ноги и летит в сторону императорской ложи, где официант внимательно слушает список игристых вин от высокопоставленного чиновника. Заметив угрозу, последний проявляет отчаянную попытку спасти царственную особу и переворачивает сервировочный столик. В особу летят ананасы, устрицы, помидоры, зал аплодирует. Много лет спустя официант рассказывает о том скандале своим внукам, один из которых впоследствии становится великим путешественником. И вот как-то раз один человек заходит в бар и рассказывает своим друзьям, что его отец исследовал мемуары одного известного путешественника, и в них автор упоминает историю своего деда о времени, когда тот работал официантом в театре, и однажды во время премьеры прима-балерина... Примерно так строятся лирические отступления в этой истории, только смешно и с погружением в исторический контекст.

Впрочем, не одни мы напрягаемся, персонажам тоже приходится нелегко: следуя правилам игры с формой, они не могут просто взять и что-то друг другу рассказать, приходится из каждой сплетни сооружать конструкцию с контекстом и уровнями вложенности. Но что поделать, мыши плачут, колются, но продолжают слушать поучительные истории Роджера об одном итальянском художнике.

Серьезно. И выходила поначалу у них суперстранная муть. И ты такой – что? Что это за хрень? Я ничего не понимаю! Почему куски английского юмора валяются вперемешку с затейливыми витиеватыми описаниями на литературном русском, а один из героев все время говорит про итальянских художников? Почему эту книгу написал Роман Шмараков, а говорится в ней про английских господ? Почему действие так внезапно перескакивает из настоящего в прошлое, а потом вообще на говорящих между собой персонажей картины? При чем тут монах-библиотекарь? При чем здесь эта чертова устрица!?!?
И так примерно треть книги. Даже несколько дольше. И ты уже думаешь – вот опять попалось черт знает что от нашего писателя, ну что за фигня?.. Но! Ближе к середине книге в тебе начинает просыпаться интерес. Толи действие алкоголя на Пратчетта и Достоевского прошло, толи наоборот перевалило за ту самую невидимую черту – но они смогли соорудить отличный тандем. И юмор с языком начинают отлично дополнять друг друга, причем и тот, и другой становятся значительно лучше. И структура книги становится более понятно – в каждой главе тебя ждут настоящее, прошлое и… картина. А парень все время рассказывает всякую дичь про итальянских художников, потому что нервничает и его начинает нести. А монах был нужен больше для юмора и для раскрытия другого персонажа. А потом ты понимаешь, что кажется Роману действительно удалось написать отличный английский детектив отличными русскими словами. В этом произведение настолько чувствуется Англия, что задаешься вопросом - что курил автор? Dunhill Standard, или Dunhill London? У него трубка из бриара, или он сам вырезал ее из вишни? Правда я так и не разобрался при чем здесь устрица.
Итого мы имеем весьма интересное произведение, продравшись через первую часть которого получаешь вознаграждения в виду оставшейся части. Почувствуй себя искателем сокровищ! Определенно стоит прочтения, а я, пожалуй, почитаю что-нибудь еще у этого автора.

Батюшки мои, сколько лирических отступлений от сюжета… Аааа, понятно, автор - профессор кафедры лингвистики и перевода, доктор филологических наук. Очень много историй и фактов (?) из жизни живописцев, художников и иных важных господ. Еще и персонажи картины, висящей в комнате, в которой произошло убийство, успевают обсудить происходящее и рассказать свои истории. Мне одной запахло Шерлоком? Может, потому  что в новогодние выходные уже традиционно показывают приключения самого известного сыщика. А может, всем английским детективам хочется быть похожими на творения Кристи и Дойля? Старинный английский особняк, куча родственников и близких знакомцев, небольшая деревенька, молочник и почтальон, комоды, уставленные безделушками, и огромная библиотека старых хозяев.


Устрица, то бишь загадка убийства, была закрыта не очень плотно. Если взять чистый текст, где идет речь именно об убийстве молодой художницы (и попугая, конечно – бедная птичка), то тайна будет раскрыта на трех-четырех страницах. Необходимо прорываться через длинные отступления – именно прорываться, потому что к сюжету и к раскрытию тайны они отношение имеют самое малое. Все по классике – убил или кто-то из своих, или бродяга. Читателю на блюдце предлагаются все по порядку и он, читатель, убежден, что вот, именно этот и убил…аааа, нет…
Есть даже место некой романтической истории с обязательными недомолвками и предубеждениями. Кстати, я была рада, что уж этой-то линии автор посулил продолжение. Видимо, все у них получится)
Также был обещан тонкий английский юмор – очень тонкий, настолько тонкий, я не прониклась. Каюсь! Взрощенной на КамедиКлаб и КВН не дано, видимо, понять шуток о… Даже не могу привести пример из текста.
Итог: читать рекомендую. Еще одно убийство для любителей убийств и загадок, еще несколько интересных фактов о исторических личностях для любителей таковых.
Мне, кстати, больше жаль пастушку, чем убиенную Эмилию. Ведь я имею на это право? Обе – персонажи вымышленные, и речь не идет о реально погибшей молодой и талантливой художнице))

Персонажи входят и выходят (иногда буквально, иногда из ткани повествования) и говорят, говорят, говорят. А так же рассказывают и повествуют. Делают они это так дивно (на мой вкус гораздо более чем в «Лысой певице» Эжена Ионеско (которую, по случайности, я у него только и читала) части тела которой торчат из «Автопортрет...»), что совсем вылетает из головы то, что вообще-то это детектив и неплохо бы чуточку пораскинуть мозгами, помимо наслаждения текстом и, эпизодически, непристойно конского ржания.
Жалко только что написанное ради удовольствия автора не будет (инфа сотка) нести такого же удовольствия, всем взявшимся читателям.
Кстати, в кино ближе всего к «Автопортрету...», на мой взгляд, «В прошлом году в Мариенбаде».