Лолита. Смех в темноте. Из интервью

Я так много слышала об этой книге, и хорошего, и плохого, что, в конце концов, не выдержала и решила прочитать ее сама. А прочитав, еще долго сидела в раздумьях о том, понравилась мне книга или нет. Единственное, что могу сейчас с точностью сказать – после книги остается осадок. И для меня, не очень приятный.
Еще раз убеждаюсь в правдивости поговорки: «сколько людей – столько и мнений». Я не буду спорить с предыдущими рецизентами, доказывать свою точку зрения или что-то еще, потому что восприятие у каждого разное. Кто-то считает «Лолиту» прекрасной книгой, Набокова - гением. Я же, могу сказать, что ничего развратнее я не читала, и что читать мне было мерзко и противно, и вообще книга далась мне тяжело.
Что же сказать о героях… Мне жаль Гумберта… Человек был просто лишен отношений с той кого, любил, и после смерти Аннабеллы, что-то в нем надломилось. В каждой своей «нимфетке» он искал ее, ту потерянную когда-то, девочку, умершую от тифа. Может, он даже сам не понимал этого. А потом в его жизни появилась ОНА – 12-летняя девочка, которая, как думал герой, может заглушить голод по потерянной первой любви.
Лолита, в сущности – ребенок. Ребенок, которому хотелось самостоятельности, хотелось казаться взрослой, смотря на свою мать. Я не могу винить Гумберта, за то, что он «растлил» Лолиту. Тут скорее играет роль пример Шарлотты (ее матери) и самого Гумберта. Отношения, которых развивались на глазах у Лолиты. Она не понимала, чего хочет, ей для начала нужно было бы повзрослеть, а потом уже «играть в любовь». Она не понимала, не отдавала себе поначалу расчет, в том, что она делает. Она провоцировала взрослого, полноценного мужчину, который смотрел на нее как на женщину, который испытывал желание и вожделение, глядя на нее. И так или иначе рано или поздно то, что произошло должно было бы произойти. Потому что он все-таки не железный – это первое, а второе – провоцировать мужчину подобным образом – всегда черевато.
Каждый человек ошибается. И хорошо, что хоть и поздно, но Лолита осознала свои ошибки. Встретила человека, и полюбила. И здесь любила уже она. Но это совсем другая история.
Я не могу назвать Лолиту девушкой легкого поведения, да потому, что она и девушкой- то не была изначально. Она просто ребенок. Ребенок, запутавшийся в своих желаниях и потребностях. И мне жаль, что рядом с ней оказался не тот человек. Ей просто нужно было помочь, а не учить «искусству любви».
Последнее, что хочется сказать – на мой взгляд, это книга, которую можно прочесть только один раз. Прочитал – и убрал куда-нибудь. Слишком откровенная, и тяжелая. Она вошла в мой личный список тех немногих книг, которые перечитывать я не буду никогда.

Уже лет, наверное, 15 произведение сие, в некоторой степени на мировоззрение моё в своё время повлиявшее, являет собой один из самых неоднозначных романов для меня вообще. Другими словами, после очередного прочтения я понял в очередной раз, насколько сильно люблю его и ненавижу одновременно. До сего дня уговорить совесть свою (всё-таки тройка, и кому, — Набокову! и за что, — за «Лолиту»!) было гораздо проще: распиарили, надоело, порнухи наснимали, Эндрю Лайн этот со своей коровой-перестарком. Всё это было.
Что мы имеем теперь? — великолепие Набоковского языка как настоящий ритуал, психологические завихрения, глубокое исследование (только ли плотской?) любви, исследования позы и некоего кокетства («кривлянья сумасшедшего, попросту любящего le fruit vert») встречающегося у интеллигентных мужчин в возрасте, включающее исторические экскурсы, пред… а вот тут натяжка. Не обращал я на этот момент в прошлые знакомства (согласитесь, ведь каждый раз Набоков предстаёт перед нами в совершенно иных тонах) особого внимания, но! Предельная честность, авторская исповедь я бы даже сказал, превратилась в духовный онанизм, а извечная (изначально-безуспешная?) борьба Набокова с аллочками, их «пряными вампирными стихами» и восхитительным французским разного рода гейзих («Долорес Гейз, нэ муонтрэ па вуа жямб»), вылилась в следующее безобразие:

У меня после таких моментов (А их в романе тьма. Вспомним хотя бы «дневник обольстителя Г.Г.», обсасывание таинств самого обольщения (кого там обольщать-то, господи), таинственного своей весьма дешёвой прозаичностью «конкурента», простуженных проституток, и проституировавшую Долорес, а равно и «страдания скрипичных струн») впечатление создалось, что Набоков зря не внял словам Ницше, и в бездну пошлости нагляделся сверх меры. Ради бога, я не против т.н. «сильных моментов», порой не против даже матерщины там, где она уместна, но «скипетры» эти принять не могу категорически. Тут ведь не сатира, дорогие мои, тут ведь попытка (к моему глубокому сожалению — неудачная) шокировать, поразить в самое сердце, заставить разделить с героем и автором мгновения и проч., и проч.
С другой стороны, отвлекаясь от «скипетров», произведение это — чуть не вершина языковых изысков автора (дело в том, что лично я вершиной этой считаю «Solus Rex»), готовое пособие для прозаиков не желающих ограничиваться «Викентий перекатывался с автоматом, автомат холодил перекаты Викентия впиваясь в его бок» (а ещё мне нравится по сию пору следующее: «За окном шёл дождь и рота красноармейцев»), мало этого — многие ругают Набокова как поэта, а я бы сказал, что «Лолита» — прекрасный образчик удивительно поэтичного, упоительно-нежного повествования, пусть и без «слёзы-розы-грёзы» (оказывается, такие пассажи не пошлы, а важны. Блок, к примеру, не раз позволял себе подобное, ничего — лучший поэт России начала ХХ века, всем спасибо). Но тут вспоминаются эти скипетры с жезлами, которыми «орудуют с ухватками малолетней шпаны гибельные нимфетки», поднимается из каких-то глубин двусмысленное

и возвращается уважаемая публика вместе со мной к тому, с чего я, собственно говоря, свой рассказ и начал: любовь и ненависть к «Лолите» не иссякли во мне по сию пору. А может это и хорошо, с другой стороны: ведь что такое настоящая литература? — это, с моей точки зрения, — эмоции на вершине горы. А если роман эмоции эти вызывает у меня на протяжении 15 лет, наверное, на довольно невысокую оценку уважаемой публике обращать не стоит. Наши это проблемы, внутренние. Мои и Набокова.

Лолиточка, героиня этой невероятно потрясающей книги, которая заставила меня с упоением перечитывать эту историю вновь и вновь... Эмоций по прочтении столь много, что опять боюсь улететь в сторону. Но начнём.

1) Не сказать ни слова о чарующей красоте набоковского слога просто нельзя: даже в переводе самим автором на русский язык, "Лолита" не потеряла своей прелести. Язык, тягучий, вязкий, сладкий, как мёд, заставляющий упиваться и наслаждаться каждым прочитанным предлдожением, словом, главкой... Обширные, обволакивающие метафоры, эпитеты, сравнения, очаровательный стиль автора - нельзя не влюбиться в Набокова после такого чуда!) Даже не говоря о прочих достоинствах книги, эстетическое воплощение идеи будоражит буквально с первых строк.

2) Герои. Лолиточка, не могу откладывать размышления о ней. Я человек честный и добрый, может быть, по своей наивности, я почти влюбился в неё, в этот запретно-сладкий, манящий плод молодого девичьего тела, пылающий страстью, презрением, тоской, обаянием, эротизмом, пошлостью, развратом, красотой... Характер её выписан превосходно, внешность представляешь так живо, будто общаешься с живым человеком.
Гумберт Гумберт. Человек, заслуживающий отвращения, осуждения за свою мерзкую пошлость, извращённые фантазии ( и действия). Отвратительный человек, да. Но мне было жаль его, может быть, так, как никакого другого персонажа романа. Человек, больной, несчастный, безнадёжный... безнадёжно влюблённый в свою мечту, в своего Ангела, влюблённый с "первого взгляда, с последнего взгляда, с извечного взгляда". да, извращениц-маньяк, но виноват ли он, что полюбил всей душой Лолиту? А полюбил, я уверен, всей душой, а не только своими "чреслами". Я понимаю его. И жалею. Я горжусь, если можно так выразиться, тем, что он поступил в конце абсолютно по-джентельментски: отпустил Лолиточку, отдал ей всё, включая самого себя, отомстил Куильти. Он человек чести, пусть и не совсем нам привычной. И в конце концов, кто устанавливает, кто решает, что человек этот достоин осуждения? Были ли мы на его месте, жили ли мы его жизнью? Имеем ли право судить?

3) Собственно, конфликт, душевный конфликт Гумберта. Нам представлена история болезни его души. С таким изящным мастерством Набоков изображает эволюцию чувств Гумберта, что нельзя не проникнуться его мыслями и попробовать найти в них крупицу истины.

4) Главный вопрос книги, но отнюдь не единственный: ЛЮБИЛА ЛИ ЛОЛИТА СВОЕГО ГУМОЧКУ? Я отвечаю на этот вопрос отрицательно. Гумберт любил её так пылко, трепетно, страстно, развратно... Он её боготворил, он её лелеял, в минуты ярости, когда позволял себе обидеть любимую, жестоко себя ругал, унижался перед ногами своего идола-идеала. Человек без Бога в душе, но сама Лолита стала его Божеством. Он ничего для неё не жалел, извращениц маниакально исполнял все её прихоти, требуя и от неё отклика. А Лолита, развратная шлюха, сама его совратила.

Вспомните ту незабываемую ночь, когда Гумберт подсунул Ло снотворного, которое не подействовало. Он боялся её осквернить, боялся её опорочить, лишить чистоты, не прикосался до самого утра, лишь трепетно и нежно вдыхая аромат молодого тела. разве не есть это любовь? Разве не имеет право человек быть с любимой не только душой, но и телом? Но утром... Лолиточка сама отдалась в объятия своего "папочки", после чего и начались их странствия по дорогам Америки, странствия, наполненные эротизмом. романтикой, горестями Гумберта, хитростями Ло.

Лолита не любила Гумберта, убежав к другому извращенцйу на ранчо, а позже выйдя за Дика Скиллера. Однако и она права: девочке не пристало любить взрослого мужчину, да ещё в таком возрасте - в 12 лет.

Влюблённые, вернее, безнадёжно влюблённый Гумберт, и странно-скрытная Ло умрут. Не вместе, но одновременно. Их души, наконец, обретут покой и нежное соучастие там, где время и пространство не властно над человеком...

5) Америка. ландшафты, пейзажи, равнины, мотели... жизнь той Америки, в которой мы никогда не были, встаёт перед нами живыми призраками воспоминаний Гумберта.За это отдельное спасибо автору.

Отвечая на рецензию своего друга с этого сайта, повторю его слова: этот роман - как водоворот, настолько сильный, что не выпускает до тех пор, пока не перелестнётся последняя страница, а потом... Незабываемо-приятное послевкусие, как после выдержанного вина, после ароматнейшего, свежесваренного кофе... Дмитрий, согласен с тобой, думаю, в целом, и мелочах.

В заключении хочу сказать: книга непростая, заставляющая задуматься о многом. Требует неспешного, вдумчивого прочтения, осмысления. И не стоит здесь искать откровенную эротику, это роман о Любви, безнадёжной, сладкой, запретной, вечной, великой Любви. Естественно, книга стала моей любимой, а с её автором мне ещё предстоит знакомство...

P.S. По прочтении одного эпизода, в начале книги, вспомнилась совершенно другая книга. "Над пропастью во ржи", Д.Селинджера. Когда Гумберт сидит в парке, наблюдая на маленькими детишками, радуется и умиляется их счастью, ещё совсем босоногому, он чем-то, совсем чуть-чуть напоминает Холдена Колфилда, который стоит под дождём в парке аттракционов, наблюдая за своей сестрёнкой Фиби, которая кружится на карусельке. И он тоже умиляется, радуется и плачет. От счастья. Гумберт тоже будет много плакать. Но от счастья ли?...

Я хотела прочитать эту книгу уже несколько лет. И вот свершилось...
Не сказала бы, что книга разочаровала, но ожидала я большего. Более вызвышенного что ли...Не могу ничего плохого сказать про язык изложения (и вообще, по одному произведению по автору не судят), но вот сама тема... История сексуальных отношений сорокалетнего мужчины и двенадцатилетней девочки. Наверно, когда эта книжка вышла в 1955 году, это был скандал и сенсация, но сейчас нас сложно чем-то удивить. И все равно местами было противно вникать в пошлые мысли главного героя, открывать для себя его внутренний мир, такой мне не лицеприятный. Ну например:

Упрекаю природу только в одном — в том, что я не мог, как хотелось бы, вывернуть мою Лолиту наизнанку и приложить жадные губы к молодой маточке, неизвестному сердцу, перламутровой печени, морскому винограду лёгких, чете миловидных почек!

Лолиту просто жалко, а к Гумберту жалости нет, его я осуждаю. Это не герой романа, это просто диагноз ходячий!

Прочитано в рамках Виртуального книжного клуба "Борцы с долгостроем"

Я читала эту книгу в полубредовом каком-то состоянии. Градусник упорно показывал 37,4, голова страшно гудела. Может, это тоже отразилось на впечатлении? Я не читала раньше Набокова вообще, о Лолите я слышала только в общих чертах. Что ж, было интересно сравнить то, что я представляла с тем, что получила. Убедилась, что мне до Гумберта Гумберта далекоо (ну и слава богу!)

Книга о болезненном вожделении. Потому что я не могу назвать любовью то чувство, которое полностью закрывает глаза на все человеческое. Книга об опустошении (сколько же пережила эта девочка, у которой украли детство). Психология одержимого человека выписана превосходно, со всем противоречиями и неувязками, которые сам "больной" не понимает.

Главный урок, который я вынесла из книги, это то, что нужно ценить любимых и дорогих тебе людей. И при малейшем отзвуке пренебрежения чужими чувствами, при мысли "хочу" без учета чужих желаний - пусть встает печальная тень Лолиты и качает головой с укором. Потому что поведение Гумберта гротескно, преувеличено - но все-таки так часто встречается вокруг..

"Лолита, свет моей жизни, огонь моих чресел. Грех мой, душа моя. Ло-ли-та: кончик языка совершает путь в три шажка вниз по нёбу, чтобы на третьем толкнуться о зубы. Ло. Ли. Та.
Она была Ло, просто Ло, по утрам, ростом в пять футов (без двух вершков и в одном носке). Она была Лола в длинных штанах. Она была Долли в школе. Она была Долорес на пунктире бланков. Но в моих объятиях она была всегда: Лолита".

Очень сильное произведение. На протяжении всего чтения в горле стоял ком, но слёз не было, хотя я понимала, что рано или поздно разрыдаюсь, слишком уж тяжела судьба Гумберта. Язык просто восхитителен! Никогда я не погружалась в книгу настолько глубоко, что даже не слышала окружающих звуков. А как я переживала за Гумберта, когда он скучал по Лолите... Боже, это что-то невероятное.

Меня просто поразила эта вещь. Это шедевр.

"Стоя на высоком скате, я не мог наслушаться этой музыкальной вибрации, этих вспышек отдельных возгласов на фоне ровного рокотания, и тогда-то мне стало ясно, что пронзительно-безнадёжный ужас состоит не в том, что Лолиты нет рядом со мной, а в том, что голоса её нет в этом хоре".

После этих слов я всё же расплакалась.

10/10.

С эстетической точки зрения это безусловный шедевр. С этической...
Что ж, давайте разбираться.

Ненадёжный рассказчик

Одним из самых популярных аргументов, используемых для анализа обсуждаемого текста, стал троп ненадёжный рассказчик. Каково его определение?

— герой-повествователь, сообщающий заведомо недостоверную информацию. При этом происходит нарушение негласного договора между автором и читателем, согласно которому события должны описываться достоверно.

Нарушение негласного договора - я прошу обратить внимание на эту формулировку.
До недавнего времени лично я попросту не знала об этом приёме, и это незнание могло помешать мне правильно прочитать текст. Негласность договора означает, что читатель по умолчанию следует его правилам. Поправьте меня, если я не права, но у меня сложилось впечатление, что разница между читателями, которые осознавали во время чтения потенциальную зыбкость этого договора, и теми, кто принимал слова главного героя на веру, заключается не в уровне интеллекта, а в том, какое информационное поле их окружает - филологи-интеллектуалы, которые могут рассказать о причудах модернистского текста/ блогеры, относительно недавно сами прочитавшие про различные тропы, или, как и происходит в большинстве случаев, неискушённая обывательская публика, которой неоткуда услышать о том, что негласный договор, который всегда ею прилежно соблюдался, оказывается, может быть нарушен в одностороннем порядке (злостным автором).
В школе о таком не рассказывают. В универе не все учатся на журналистов и филологов. Откуда обычному читателю знать об этом приёме, если информация о нём не попалась ему просто случайно? Откуда?..
Повторюсь: по умолчанию читатель опирается на то, что негласный договор не будет нарушаться.
Конечно, если заранее знать о возможности подобного нарушения, то вполне можно обратить внимание на несостыковки - на то, как Гумберт путается в показаниях и противоречит сам себе, например. Но в реальности люди постоянно противоречат сами себе, даже если не пытаются никого обмануть - банально из-за того, что их подводит память и/или они подвержены определённым когнитивным искажениям. Что мешало автору придать гумбертовским воспоминаниям противоречивость именно по этим, столь же обоснованным причинам?

То есть единственное, что мне как читателю может помочь осознать, что автор играет со мной и прячет своё собственное мнение, это ни на чём не основанная презумпция о его однозначно негативном отношении к педофилии.

Здесь мы подходим к другому, более сложному аргументу.

Смерть автора

В 1967 году в свет вышел знаковый текст французского философа и литературного критика Ролана Барта, который обозначил важный тезис структурализма: смысл текста определяется не намерением автора, а интерпретацией читателя. Как только текст опубликован, он перестаёт принадлежать автору (не в юридическом, а исключительно дискурсивном смысле).
Забавный парадокс заключается в том, что Ролан Барт, выдвинувший идею смерти автора, умер как автор для своей идеи, поэтому каждый интерпретирует её по-своему.

Я понимаю её в том смысле, что вне зависимости от сознательной авторской интенции текст будет интерпретирован в первую очередь так, как того хочет читатель, потому что именно читатель находится в самом конце процесса передачи информации, конечной целью которого является восприятие реципиентом некоего месседжа.

Это буквально значит, что мнение Набокова о педофилии не имеет никакого значения. Он мог резко осуждать её, оправдывать или частично оправдывать. Это не имеет никакого значения. Он создал текст, который вне зависимости от его желаний будет определённым образом воздействовать на читателя. И отсюда вытекает главный вопрос: насколько такое воздействие безобидно?

Концепция смерти автора говорит нам, что в романе можно увидеть всё что угодно. Всё что пожелает душа среднестатистического читателя. Я понимаю, что читатель «Лолиты» - это не какая-то гомогенная однородная сущность, это отдельные и очень непохожие друг на друга люди, различающиеся массой свойств и характеристик - да хотя бы пресловутым наличием или отсутствием того самого филологического бэкграунда, но вопрос о среднестатистическом варианте восприятия имеет смысл, потому что если среднестатистический вариант восприятия вообще существует и при этом является вредным/неэтичным, набоковский текст тоже автоматически становится вредным и неэтичным.

Владимир Владимирович кажется одним из тех писателей, которым претила мысль о том, что выбор определённой темы автоматически налагает на автора какую-то ответственность. В эссе, опубликованном к 50-летию «Лолиты», он говорит, что

he is not "a writer of didactic fiction", that "Lolita has no moral in tow." For Nabokov " fiction exists only insofar as it affords me what I... bluntly call aesthetic bliss"

Ему это, как модернисту, скорее всего казалось досадным ограничением. И эти идеи будут впоследствии развиты постмодернистами.

Это то, о чём пишет Cкотт Эспозито в эссе о Дэвиде Фостере Уоллесе:

«Авторов можно разбить на два лагеря: те, кто представляет свои произведения как средство коммуникации, и те, кто в основном видит в них средство самовыражения»

Исходя из этого определения, Набоков точно относится ко второй категории.
То есть представители первого лагеря (к которому Скотт относит Уоллеса) на самом деле не верят в смерть автора, потому что если бы верили, творчество для них не могло быть средством коммуникации.
Либо автор жив и что-то хочет сказать, либо автор мёртв и в таком случае настоящая коммуникация между ним и читателем невозможна. Набоков вряд ли хотел «Лолитой» прям что-то сказать, там вряд ли есть месседж, потому что Владимир Владимирович прямой последователь Пруста.
А наша уверенность в том, что он не мог не хотеть что-то сказать, скорее всего, продиктована представлением об ответственности, лежащей на авторе.

Но Набоков мог искренне заблуждаться на этот счёт.
Он мог просто реально думать, что можно оставаться, так сказать, над схваткой и вообще не транслировать никаких месседжей.
Это напоминает мне старое заблуждение насчёт политических выборов:

В реальности нет опции не голосовать. Либо вы идёте на участок и отдаёте свой голос, либо остаётесь дома и молчаливо удваиваете стоимость голоса за самого популярного кандидата (вольный перевод цитаты выше).
В реальности либо ты пишешь роман от лица педофила и более-менее явно осуждаешь его поведение, либо делаешь вид, что не даёшь никакой оценки его действиям, и в таком случае несёшь ответственность за те смыслы, которые люди самостоятельно там вычитают.
Второе звучит как ограничение, не так ли? Как неприятная необходимость подстраиваться под низменные и совсем не элитарные вкусы толпы. Вот таким вот желанием пренебречь «мещанскими» взглядами, которые ограничивают Истинного Художника, Набоков и руководствовался, имхо.
Если люди искренне верят в роланобартовскую смерть автора, они должны позволить читателю увидеть в «Лолите» романтическую историю любви. Если текст можно трактовать как угодно, то и так тоже можно.

Здесь я должна сделать важное признание.
Я феминистка.
Я глубоко убеждена в том, что мы живём в патриархате. А патриархат в свою очередь - это культурная система, в которой мужчина считается человеком, а женщина... недочеловеком.
Как и любой культурный код, эта система поддаётся философскому и антропологическому анализу. И этот анализ говорит нам, что ценность женщины определяется её внешностью в большей степени, чем её внутренним миром. В этой системе существуют гендерные роли - то, как по мнению системы необходимо себя вести женщинам и мужчинам. Мужчинам отдаётся главенствующая роль, женщинам же предлагается быть красивыми и заниматься домашним очагом. Молчаливыми, покорными, услаждающими мужской взор.

Вспомним цитату из романа «Бедные-несчастные» Аластора Грея:

Ты думаешь, что вот-вот завладеешь тем, о чем безнадежно мечтали
поколения мужчин: душой невинного, доверчивого, беспомощного ребенка в роскошном теле очаровательной женщины.

Вспомним интервью Роберта Смита, лидера группы The Cure:

Интервьюер: Что у вас за склонность к «по-дурацки великолепным» девушкам?
Роберт Смит: А, иногда у меня в голове появляется странная выдуманная девушка, собирательный образ, когда я пытаюсь найти слова, чтобы восхвалить женственность. Он сочетает в себе черты Мэрлин Монро, Одри Хепберн и Бетти Буп.
Интервьюер: Должна ли там быть немота?
Роберт Смит: Наивность. Доверчивость, я думаю. И невинность, которая на самом деле невинностью не является, потому что в конце они всегда находят свою собственную дорогу.

Невинность, которая на самом деле невинностью не является. Ничего не напоминает?
Патриархальное общество видит идеал женщины как молодой наивной особы. Об этом даже есть очень хорошее видеоэссе:

Моложе - лучше. Наивнее - лучше. Кто подходит лучше, чем ребёнок?
Вот вам мой невероятно смелый хоттейк: педофилия - это не болезнь. Это влечение к конвенционально принятым обществом признакам идеальной женщины, где желаемые характеристики оной выкручены на максимум. Это просто доведение сформулированной выше формулы до логического конца с целью интенсификации ощущений.

Так как же воспримет среднестатистический читатель «Лолиту»?

Почему-то очень долго я не могла написать рецензию: как будто не хотелось снова возвращаться к тому, что было прочитано, и вновь это все переживать. Но все-таки нужно оставить впечатление для себя в будущем, да и разложить мысли по полочкам.

Никогда прежде я не читала Набокова — как-то не попадал он в список авторов, с которыми непременно хочется познакомиться, да и в играх и советах он тоже не мелькал. Но я всегда подозревала, что у него интересный слог, потому что об этом многие говорят. Но я не представляла, что настолько. Поначалу все его словоформы и завороты предложений казались очень занимательными, мне нравилась практически каждая фраза. Хотя нет, скорее то, как мастерски Набоков играет словами и лепит из них то, что нужно ему — это большой талант. Ближе к середине книги я стала уставать от этих бесконечных шарад и словоблудия, мне хотелось уже как-то читать без дебрей — хотя в целом все это не мешало именно читать. Потом же я уже как будто полюбила этот набоковский стиль и даже решила для себя, что почитаю у него еще что-то, но дозированно, потому что запоем его читать не получается как раз-таки из-за этих мысле- и словоформ. Но в целом у него есть такие фразы, которые так бьют прямо в сознание и иногда в сердце, что перехватывает дыхание — и этого у Набокова не отнять.

Сложнее всего мне оценивать книгу по существу и сюжету: для меня в любой книге должен быть какой-то урок, вывод, факт понимания проблемы героем — что угодно, лишь бы было понятно, что написано не ради текста, а ради чего-то большего. Здесь же — больные фантазии и размышления психически нездорового человека, который не приходит ни к какому выводу относительно своего поведения — да и как, если для него все происходящее в порядке вещей? И поэтому в этом плане книга не несет для меня никакой полезности — и оценивать мне это сложно.

Гумберт мерзкий, умный, обаятельный, хладнокровный манипулятор, и можно очень многое сказать о нем, но почему-то даже и не хочется лишний раз к нему возвращаться: об этом было сказано многое и до меня, и будет сказано после. Единственное, что поражало всю книгу — то, как он пытался втереться к доверие к читателю и искренне иногда сам верил в то, что врал (эти его присяжные-заседатели). Все его размышления относительно Лолиты и сексуальных отношений с ней — непередаваемая мерзость, иначе не скажешь, поэтому точно не стоит еще одного упоминания.

Я искренне не понимаю людей, которые видят в этом историю любви. Это история о больной привязанности больного человека к ребенку, который по огромному ряду причин (равнодушная мать, ее пример поведения с мужчинами, плохая компания раскрепощенных девочек, уродский отчим, который иногда смел искренне верить в то, что он Лолите папа) не мог в этом возрасте действительно понимать, к чему все это может привести. А человек этот просто воспользовался этой девочкой, и говорить о том, что она совратила его сама — преступно в огромной мере. То, чему она научилась от него — лишь результат его же поступков, но никак не ее личная инициатива. И возвращаясь к любви: не было ее и в помине, лишь нездоровое сексуальное желание, вожделение. Но есть мнение, что Гумберт мог и поверить в свою любовь, однако это не значит, что она была на самом деле — не верю, нет, нет и нет.

Искренне считаю, что нельзя ставить эту книгу на полку с любовными романами и вообще хоть как-то романтизировать происходящее. Если у вас вдруг это получается — обратитесь, пожалуйста, куда нужно, это нехорошо. А если вдруг вы считаете виноватой Лолиту, которой взрослый мужчина испортил жизнь, научив лишь тому, как не надо, я искренне вам сочувствую — тяжело жить с таким мировоззрением.

По итогу: понравился слог и было любопытно побыть в шкуре педофила (ведь именно для этого мы и читаем книги — чтобы надеть чужую личину), да еще и такого, который сам мечется от самобичевания до себяпрощения чужими глазами. Но вот мне не хватает урока, который был бы вынесен участниками событий: для меня это книга ради книги, просто потому, что Набокову пришла такая идея.

Скажите мне, как  нечто отвратительное может быть названо гениальным? История педофила, который вожделел маленькую девочку... Что заставило автора развить такое в своей книге?! Да-да, несомненно, есть информация о том, что Владимир Набоков слышал реальную историю о похищении маленькой девочки, которая подвергалась насилию и пыталась сбежать, но ведь это сам автор развил эту тему в своей книге и сам автор продумывал все мельчайшие детали. Он так гениально варьировал прекрасным повествованием, погружая читателя и заставляя вдумчиво разбирать каждую строчку.  И вот, мы  ведем диалог с извращенно мыслящим человеком(имеется ввиду Гумберт). Он к нам обращается и заранее извиняется за то, что он собирается совершить. Во мне столько противоречивости сейчас, что я пытаюсь ответить себе:" Восторгаюсь ли я романом? Могу ли как-то сфокусироваться на том, что это лишь книга и она прекрасно написана?" Думаю, что нет!  Это ведь ненормально и понятно, почему ее запретили. Как бы это не звучало, я считаю, что такое популяризировать нельзя, а так и может случиться, потому что и я, и вы-это читаем.  Я больше скажу, будем читать... у всех читателей, кто не держал в руках эту книгу, в любом случае, может возникнуть интерес:" А что это они там такое прочли, что так возмущаются?" Поймите, это очень гениально написано, ведь каждое предложение вызывает бурю эмоций и так умело автор вырисовывает все по цепочке. Но, Господи, это речь о "неправильной" любви к маленькой девочке. Особенно, меня злило, когда Гумберт пытался оправдать себя тем, что такое бывало и такие "отношения" могли обрести смысл. Подробности, изложенные на страницах меня выворачивали наизнанку и вызывали приступ тошноты. Я хотела вцепиться в главного героя и разорвать его на мелкие кусочки, вот так он был мне противен. Думаю, что не один день мне понадобится, чтобы я смогла оправиться и прийти к общему знаменателю. И как это все сейчас подытожить))) Оценку какую ставить... за идею написать о педофиле- никакой!!! За работу автора, чтобы было нам омерзительно- 5!  Стоит ли вам читать эту книгу- НЕТ) Но что я говорю...все равно прочтете)