Луна и грош. Рассказы

А на что готовы Вы ради мечты?
Сомерсет Моэм продолжает исследовать человеческие души. На этот раз он рассказывает о Художнике (именно с большой буквы) в котором угадывается черты многих импрессионистов 19 века - что-то от Ван Гога, что-то от Гогена, где-то рядом Мане и Моне, на горизонте маячит Сезанн и Сислей. Судьба Художника редко счастлива, великий Художник почти всегда не понят современниками, он новатор, он выдает то, чего не было.
Противостояние английского буржуазного ханжества и свободы творчества - по сути красная нить романа. Отрицание устоев, отрицание предопределенности и одинаковости. Луна - что-то внеземное, высокое, поэтичное, Грош - что-то земное, старое, скукожившееся.
Моэма удивительно легко читать, его мысли мне близки, его несколько отстраненное повествование держит внимание и удивляет поворотами. При этом роман, сами понимаете, не экшн.

Будьте художниками.

Увлекательный роман в основу которого положена непростая судьба художника Поля Гогена. В доме родителей это произведение стояло на видном месте и было одним из немногих, которые были так и не прочитаны мной, а зря! Сильная книга о странной и уникальной личности, подтверждающая одно из негласных правил - все гении немного сумасшедшие и частенько асоциальны и почти всегда не признаны при жизни. Главный герой бросает устроенную жизнь, семью ради того, чтобы писать картины. Он настолько одержим творчеством, что ему абсолютно наплевать на общественное мнение, нищету и отношение к его живописи. Единственное его стремление - это успеть запечатлеть удивительную красоту неподвластную взгляду большинства обывателей. Книга о творчестве, свободе, жизненном выборе, рамках общества и всепоглощающем пламени, охватывающем душу творца, однако довольно значительную часть тут занимают рассуждения об отношениях в целом и женщинах в частности. В главном герое особенно в ранних диалогах мне почему-то постоянно виделся "Доктор Хаус". Стрикленд был личностью отвратительной и эгоистичной по общим человеческим понятиям, но вместе с тем и завораживающей. "Злодеи" часто бывают притягательны именно из-за яркости личности. Поэтому можно понять женщин, которые с такой готовностью рушили свои жизни и связывали свои судьбы с ним. Все второстепенные герои произведения описаны с впечатляющей детальностью и за ними не менее интересно наблюдать, чем за главным героем.
Хочется сказать - браво Моэм!

Небольшой рассказ, в котором не обойтись без спойлеров. Собственно, спойлером является само название.

Вторая мировая. Французская девушка, немецкий солдат и его "право победителя". Если его поведение выглядит отчасти неправдоподобно, отчасти подтверждает мужскую жажду потешить свое достоинство (он желает стать полноценным отцом ребенка, зачатого в результате насилия), поведение девушки освещалось ещё в народных песнях, при чем в традициях разных народов.

Думаю, будет излишним повествовать о её поступке. Психологическая сторона выдержана, не до конца понятным и мотивированным остаётся поведение родителей жертвы, что покупаются на еду и табак. Отец, что сам претерпел унижение, мать, чью дочь изнасиловали.

Многие читатели рассуждают об ответственности матери и в целом природе инстинкта. Контраргумент единственный: говорить что-либо можно, лишь пережив подобный опыт. В остальном же напоминает обвинения блокадников в том, что те в части случаев переходили на канибальство.

Тяжелая история, хотя я и прочитала ее залпом. Я очень хорошо понимаю чувства Аннет, я хорошо понимаю поведение ее родителей, я даже понимаю Ганса. И мне жаль всех. Хотя Ганс оправится, я уверена. А вот Аннет? Что будет с ней? Была на ней одна беда, один позор, а теперь? Ведь прошлое всё равно не изменилось, а новую беду она на себя повесила, и как дальше с этим жить? Да, ее ненависть насытилась, она отомщена в полном смысле, но какой ценой? Она разрушила свою судьбу окончательно. Как правильно заметил ее отец, все мы на войне ведем себя не так, как в мирной жизни. Но ведь это не значит, что война всё спишет. Ганс получил сполна за свое злодеяние, ему война этого не списала. Думаю, и Аннет она не спишет ее зло. А ведь был шанс... Если бы Ганс не пнул собаку, возможно, смогла бы Аннет его простить, возможно, не совершила бы она непоправимого.
Зло Ганса породило ненависть и зло, а его добро почему-то не породило ничего. Может, потому что не было раскаяния? Ведь хотя он и просил простить его, никакой особой вины за собой он не чувствовал. Аннет такая гордая, принципиальная - в полном смысле непокоренная, но где та граница, когда гордость переходит в тупое упрямство, а принципиальность в неоправданную жестокость? Где та черта, когда жизнь нужно принять так, как она есть, а не пытаться упорно кроить ее по-своему, когда покорность не будет слабостью, а наоборот, будет проявлением силы духа?

В этом романе есть всё, за что я так люблю Моэма: прекрасный язык, острые диалоги, противоречивые мысли, набор живых и интересных людей, улочки Парижа, мимолётом упомянутые имена художественных деятелей начала века, интересная история. И, тем не менее, «Луна и грош» точно не станет моим любимым романом Моэма.

Это история о человеке, который однажды бросил жену, ребёнка, работу и устоявшийся быт, а потом уехал из страны и начал жизнь бедного художника. Это история человека, который ни в грош не ставил других людей. Это история одержимого человека, для которого жизнь начиналась и заканчивалась перед холстом.

Проблема в том, что автор рассказывает эту историю со своей точки зрения, и понятия «insight» здесь отсутствует. В итоге остаётся только любоваться на последствия, на разрушенные художником жизни, да прислушиваться к слухам. Это одновременно и первая, и вторая проблемы романа: во-первых, ни один из персонажей не вызывает откровенной приязни, а над самым приятным из них автор сам немного посмеивается, несмотря на его участь, а во-вторых, форма романа не даёт истории раскрыться в полной мере.

В итоге «Луна и грош» кажется не полноценным художественным романом и не описанием жизни возможного прототипа Чарльза, а чем-то средним. Все положительные моменты в романе – от лучших традиций Моэма, а все недостатки – от этой усреднённости.

Очередной замечательный рассказ от Моэма.
И опять очень теплый.
И вроде вначале показывает какого-то зануду, от которого не просто все устали, который всем очень даже надоел. А потом раз... и вдруг он поворачивается совершенно другой стороной.
Да, тут и тонкий психологизм, и показывает автор, что не все на самом деле бывает так, как нам порою кажется. Но, на мой взгляд, все-таки доброта. И рассказа и Всезнайки. Вообще, вот в этой серии рассказов Моэм показывает целую группу очень разных людей, но у них общее качество: доброта.
Мне из этой серии остался один рассказ: Жиголо и Жиголетто.

Честно, не знаю, зачем Моэм сделал столь явные отсылки к Гогену, что мало мальски образованный читатель просто не может не заподозрить неладное. Теперь критики неустанно осуждают его за расхождения с биографией оного, а Стрикленд - он прекрасен сам по себе и заслуживает своей собственной биографии, мне кажется. Хотя знаем мы о нем не так уж много - краткая зарисовка его жизни до "помешательства", несколько эпизодов тут, несколько эпизодов там. А как при этом раскрыт характер, это же просто красота!

Стрикленд - тип с виду неприятный, но в целом не такой уж и плохой. Да, он абсолютно чужероден в обществе, в котором ему довелось родиться, но в целом довольно безобиден. Он дикарь, в нем горит первобытный огонь, да что там - пожар. Он полон страстей и не имеет силы эти страсти обуздать, так что они владеют им. Он оскорбляет вас на каждом шагу, грубит и дерзит, а вас влечет к нему неодолимо - потому что он говорит правду, как бы неприятна она ни была? Или потому что он не делает вид, что противопоставляет себя обществу, а ему на самом деле плевать на все правила и условности? Силен он или слаб? Гений он или сумасшедший? И что ему вообще ни с того ни с сего в голову стукнуло? А если мне так стукнет, брошу я все, поеду на Таити без гроша в кармане? Ой вряд ли. Так, может, и пропадают таланты - уютная жизнь, дружная семья, высооплачиваемая непыльная работа. Эх.

Второстепенные герои тоже прекрасны. Бланш, Дирк, миссис Стрикленд, рассказчик, в конце концов. Вообще Моэм, мне кажется, не имеет любимчиков и статистов. Он показывает характеры без особых прикрас и, что самое ценное, он не осуждает, не намекает, не скатывается в нравоучения - он наблюдает и рассказывает, предоставляя читателю самому делать выводы. И рассказывает так точно, так выразительно, что просто диву даешься. А параллельно еще размышляет как бы про себя о жизни, о любви, о красоте, о семье, обо всем на свете. И, несмотря на неторопливость сюжета и отсутствие экшена, книги его читаются легко и приятно, и думаешь "Да! Да! Я тоже всегда так думала, а словами выразить не могла!"

ПС. Никогда я еще не кляла так свое косноязычие, как при написании этой рецензии. Потому что

У Моэма, похоже, не разговорник, а полный толковый словарь в запасе. Завидую и преклоняюсь!

Как обычно, книги Моэма оказываются очень неоднозначными. Герои этого произведения мне в принципе не симпатичны – но почему-то интерес к судьбе Стрикленда, его жены, Дирка Стрёва и некоторых других не отпускает. Хочется узнать, чем это все завершится; хочется опять, то же был прав…

Нельзя подходить к Стрикленду с обычными мерками, осуждая его или восхищаясь резкой переменой жизни – гениев не судят так, как простых людей, и их понятие добра и зла, плохого и хорошего, нравственного и безнравственно принадлежит иному измерению. Ярким примером «правильного» отношения к необычному человеку, наверное, является Дирк Стрёв – он понимает, что Стрикленд «не такой как все». Но тут возникает сразу же новый вопрос: до какой степени должна простираться вседозволенность гения – ведь его минутная прихоть и полное пренебрежение к морально-этическим нормам приводит к очень трагическим последствиям, а Стрикленд этих двух несчастных даже не вспомнит потом. Имел ли он право разрушать жизни других людей ради одной картины и недолгого влечения, к которому он сам относился даже с некоторой досадой (отвлекает от картин)? Почему искусство должно быть превыше всего, если оно несет в себе разрушительное начало, гибель?

С другой стороны, нельзя не восхититься упорством художника, стойко переносящего тяжелые испытания ради возможности творить свои картины. Совершенно очевидно, что дар, доставшийся Стриленду, не только сделала его гением, но и поработил его всего, превратив в нечеловека. Он должен был все время рисовать, все свои более чем скудные доходы тратить исключительно на краски и холст, переносить тяжелые лишения, которые очень сильно подрывали его здоровье – но без этого Стрикленд не мог жить, как простые смертные не смогут жить не дыша…

На своем жизненном пути художнику встречались разные люди, и все они совершенно по-разному относились к нему, и, наверное, хорошо, что жажда творить, потребность через красками выразить то, что недоступно вИдению простых людей без подобного «проводника», каким является художник, разрастается до таких размеров, что поглощает все его существо – ему становится безразлично, что думают о нем люди (безразлично не в смысле «гордыни», «высокомерия», а ему действительно все равно). Он просто делает свое дело, то, ради которого, очевидно, пришел в этот мир. А люди либо не понимают его и осуждают, либо относятся нему как к обычному, НОРМАЛЬНОМУ человеку (как на Гаити, где его странности не очень-то удивляли), либо провидят в нем нечто великое. что люди смогут оценить лишь спустя время (как Стрёв или доктор).

Интересно, что Стрикленд, который почти все время предстает перед нами не очень-то хорошим человеком (попросту говоря, эгоистом, хотя не эгоизм на соvом деле им движет), оказавшись на Гаити, превращается в немного странного, но в целом в хорошего человека. А ведь там он ведет себя совершенно также, как в «цивилизованном» обществе – ему нет ни до чего дела, если это не рисование, и он женился, потому что это оказалось удобно (хотя едва ли он сам именно так об этом думал – он ведь никого изначально не обманывал и потом никого не держал). Мне кажется, что этот своеобразный взгляд на художника с другой точки зрения, попытка рассказчика еще раз оценить жизненный поворот художника, необходимые не только ему, но и читателю: образ странного и несимпатичного во многих отношениях человека постепенно занимает образ гения, сиюминутное и суетное отходит на второй план на острове, где время незаметно и где все похоже на рай земной, где жизнь проста и близка в природе, а значит – вечности…

Я разочаровалась в книге буквально с первых страниц. Я читала у Моэма раньше всего лишь «Театр», но до, после и во время прочтения не раз обращалась к биографии автора и мне казалось, что я знакома с почерком писателя была и буду навек. Поэтому приступая к «Луне и грош» я ожидала привычного Моэма... И я его там не нашла. Временами мне казалось, что вот это Моэм, но это было настолько кратковременное ощущение, что оно, наверное, было больше желанным, чем реальным.

С этого момента я поняла, что мы подружимся с книгой — такой трезвый взгляд на собственное произведение очень уж мне понравился. Да и с этой главы дальше все пошло как-то повеселее. Герои по-прежнему были малосимпатичными, но зато как выписаны! В принципе, если сравнивать с «Театром», то там тоже нет персонажей, на которых бы хотелось равняться.
Но в «Луне и Грош» нелюбовь к центральной фигуре истории проскальзывает едва ли не в каждой строчке. Это меня по началу смущало — зачем писать о человеке, к которому испытываешь неприязнь? Однако эта книга стала настоящим диалогом с писателем — как только я задавалась каким-то вопросом, то тут же находила на страницах ответ. А добравшись до финальных глав, я поняла отношение к Стрикленду многих. Я не стала им восхищаться, но все же и мое отношение поменялось.

Прочитав биографию Поля Гогена и сравнив ее с прочитанной книгой, я разглядела Моэма. А самое главное, я поняла почему «Луну и грош» называют одним из лучшим произведений писателя. В мой личный топ книга не попала, но признаю — она изумительна.

Уже по описаниям в книге я поняла, что картины Гогена меня не очаруют, и запрос в гугле подтвердил сомнения.

Я тоже не могу согласиться, но все же лучше помолчу.

Разве лучше бы стали хоть на самую малость оды Пиндара, если бы нам сказали, что поэт аккуратно посещал заседания городского совета в Фивах?

Ян Парандовский. Алхимия слова

Что бы вы предпочли: чтобы он был добрым малым, составляя одно целое со своим прилавком, подобно Бриассону, или со своим аршином, подобно Варбье, каждый год приживая с женой законное дитя, – хороший муж, хороший отец, хороший дядя… хороший сосед, честный торговец, но ничего более, – или же чтобы он был обманщиком, предателем, честолюбцем, завистником, злым человеком, но автором «Андромахи», «Британника», «Ифигении», «Федры», «Аталии»?

Дени Дидро. Племянник Рамо

Чем старше становишься, тем реже удается перелистнуть последнюю страницу и сказать: «Этот роман совершенен». Но «Луна и грош» — именно такой роман. Авторский стиль точен и афористичен. Мысли Моэма поражают не только меткостью, но и выстраданностью. Сюжет берет за горло с первой страницы. Композиция безупречна.
Сын художника Стрикленда — священник — пишет приглаженную биографию отца. Педантичный немец Вейтбрехт, напротив, «отлично разбирается в мире подсознательного» и готов выдать дюжину фрейдистских толкований на каждый жест героя. Кто из них прав? Моэм откровенно смеется над обоими.
Его собственный ракурс удивителен. Рассказчик, откровенно говоря, очень мало знаком со Стриклендом, еще меньше способен его понять. И благодаря этому Стрикленд так и остается для читателя неразгаданной тайной, как и его последняя картина.

Первая мизансцена — чопорное викторианское общество, великосветские приемы, охота миссис Стрикленд за знаменитостями.
Ах, какая мысль — поместить в эту среду художника с темпераментом Гогена! Моэм сам лукаво намекает, как много мог бы извлечь из этого материала, изменив композицию. Но нет. В начале романа Стрикленд предстает перед нами безукоризненно скучным респектабельным маклером.
Новая сцена — и мы видим его глазами брошенной жены: он уехал в Париж, конечно, с какой-нибудь актрисой или буфетчицей, он оставил семью в нищете, а сам, говорят, купается в роскоши! (Кстати, миссис Стрикленд — мастерица по части мизансцен, и читатель поступит правильно, если, как и рассказчик, подметит, что она запаслась пачкой носовых платков, прежде чем разыграть чувствительную мелодраму.)

Еще перемена декораций — и бедный Дирк Стрев впервые распознает в Стрикленде гениального художника. Дирк — единственный в романе, кого по-настоящему жаль — он просто попал под каток. Стрикленд в Париже — страшный в своей предельной целеустремленности. Ему все равно, чьи судьбы он ломает. Ему все равно, что он ломает и свою собственную судьбу.

И, наконец, Таити, где мы снова видим Стрикленда глазами других людей — беззаветно влюбленной Аты, добродушно-снисходительной Тиаре, пьянчужки-моряка. И, конечно, глазами доктора-француза, увидевшего расписанные Стриклендом стены хижины — и замершего от соприкосновения с чудом. Здесь и раскрывается наконец подлинный Стрикленд? Как знать.

Хорошо это или плохо, но в мир приходят порой люди, которым мало обыденных радостей. Пусть другие копят гроши, а им подавай луну с неба! Хорошо это или плохо, в обыденной жизни такие люди обычно невыносимы. Да и их жизнь зачастую невыносима тоже. Ну, так стоило ли тянуться за идеалом, далеким и обманчивым, как лунный свет? Каждый решает для себя сам.