Жизнь. Милый друг. Сильна как смерть. Новеллы

Какой поразительный рассказ! Какой поразительный талант — лаконично рассказать такую историю, историю, которую можно рассказывать на сотнях страниц романа!

О чем он?

Чужая душа — потемки.

Если угодно: непостижимость всего.

Или: каков человек: добрый? злой? добродетельный? порочный?

И всё это в рассказе страниц на 10??? Всё это на 10 или 15 страницах! Удивительный талант!

А ещё: что насчет бедности? Порок или иначе? Бедность — мать пороков? А здесь — лицемерия, притворства и обмана? А если бы муж и жена, их семья, были богаче — случилась бы подобная история или же всё обстояло бы иначе? Что-то подсказывает, что не намного было бы по-другому.

А что насчет гендерных, как сейчас модно рассуждать, различий=склонностей к порокам все возможным? Или же наоборот: как насчет резистентности к слабостям? Кто более тверд в праведности — мужчина или женщина?

Мопассан одним штрихом, одним штрихом, блестяще, великолепно, показывает то, что станет ещё одним поводом ко всем этим вопросам-размышлениям. Цитата: «Бывало, когда они коротали вечера вдвоем, она ставила на чайный стол сафьяновую шкатулку... и принималась рассматривать поддельные драгоценности с таким страстным вниманием, словно испытывала глубокое и тайное наслаждение. При этом она неизменно надевала на мужа какое-нибудь ожерелье и от души смеялась, восклицая: «До чего же ты смешной!» — а потом бросалась ему на шею и пылко целовала его.

Ох, как бы тут Федор Михайлович Достоевский, как бы он «оторвался» бы на этой «пылкости», уж сколь бы ему было что сказать!!! И ведь что тут наиболее «пограничное», на грани?! То, что пылкость эта мадам Лантэн — абсолютно искренняя! Абсолютно душевная и такая женская!!!

И каким громом всё это обернется! Каким прозрением!

Прозрением? Да вовсе и не очевидным прозрением! Прозрением с «открытым финалом»: «открытие», сделанное главным героем, это всего лишь догадка, самая и наиболее правдоподобная во взрослой жизни взрослых людей, но — догадка!

А что с самим-то господином Лантэном? Долго ли грустил он? Долго ли в бездне душевной находился? И уж точно ли страдания привели его к женщинам с пониженной социальной ответственностью и в «Английский клуб»?

Так какой он — человек?

Нравоучительная классика, обличающая пороки общества и высшего света. Подобное всегда будет неисчерпаемым источником вдохновения для авторов, и Мопассан не исключение. Путь главного героя отнюдь не поучителен, зато невероятно правдив. При том что Жорж меня раздражал, наблюдать за его развитием и становлением оказалось интересно. Даже пресловутая женская солидарность в данном случае не сработала, так как нет желания сочувствовать жертвам Дюруа. Как говорится, за что боролись, на то и напоролись...
В самом начале сюжета недовольство и проблемы ГГ ещё способны вызвать отклик, да и как не проникнуться сочувствием к ведущему полуголодное существование молодому человеку. Хочется вместе с ним поворчать на несправедливо устроенный мир, где так сложно добиться успеха и благополучия. Однако зачатки жалости, не успев толком раскрыться, засыхают, как только дела у Жоржа начинают идти в гору. Его жадность не знает границ, отчего он по мере развития сюжета приобретает всё более отталкивающий облик. И чем меньше в герое остаётся от простого служаки, тем большее отвращение вызывают его поступки.
Но не стоит винить во всех грехах одного только Дюруа, идущего по головам и сердцам окружающих, ведь поступки его любовниц вызывают не меньшую брезгливость. Ни одной достойной женщины, способной вести себя благородно, на страницах книги нет. Я вполне разделяла потребительское отношение ГГ ко всем этим дамам, таким уж безобразным было их поведение. Они сами создали чудовище и указали ему путь в высший свет.
Жорж Дюруа - это тесто, из которого общество слепило пародию на самого себя. Не может быть у таких людей милого друга, есть лишь корыстные и презренные людишки, поклоняющиеся деньгам и власти. Поэтому финал закономерен и другого не стоило ожидать.

Ох, ребята! Как же много хочется сказать и при этом мне не хватает слов, настолько эта книга великолепна. С виду эта обычная история, коих в то время были сотни. Когда женщина не принадлежит себе, а только зависит от мужа, и все, что от нее требуется – это удовлетворять мужчину, рожать детей, и «молчать в тряпочку». О каких-то личных удовольствиях, порывах, желаниях не могло идти и речи. И, читая эту книгу в 21 веке, волосы немного встают дыбом. И причин этих много.
Юная, прекрасная Жанна возвращается в отчий дом из монастыря, где проходила обучение. Мир открыт ей. Она грезит о высокой любви, о том, как прекрасны люди и мир вокруг. В порыве своих эмоций и наивности она влюбляется в Жульена, и совсем скоро они играют свадьбу. У Жанны начинается семейная жизнь. Только не такая радужная и счастливая, о которой она мечтала. Жульен из галантного кавалера превращается в домашнего тирана. Он пьет, запрещает тратить деньги Жанне и по ночам не приходит в супружеское ложе. Жанна покорна. Что ж, все мужчины так себя ведут.
Но дальше события разворачиваются таким образом, что Жанну настигает шок за шоком. Измена, предательство, роды, опять измены, смерть мужа… А у нее было слишком много любви и она отдала ее сыну, только этой любовью она так разбаловала его, что он вырос транжирой, разгильдяем, игроманом. Ни стыда, ни совести.
Самое ужасное в те времена – это лицемерие мужчин. Когда Жанны отец узнал, что Жульен
ей изменяет, он обратился к священнику, на что он сказал (ни дословно, просто передаю смысл): «Ничего страшного, все изменяют, и вы своей супруге изменяете, это заложено в мужской природе, Жанна должна терпеть».
Но когда Жанна обратилась к этому священнику с тем, что хочет ребенка, а муж ее не приходит ночевать в спальню, тот взорвался, мол, ты что, блудница, ты в ад попадешь за такие мысли. Измена – это величайший грех. Хотя она всего лишь просила совета, как ей забеременеть от собственного мужа, как затащить его в постель.
Страшная судьба женщины, иллюзии которой разбились о безрадостную семейную жизнь. Но финал не так уж и плох. У Жанны появилась внучка и теперь ей было для кого жить.
Книга просто замечательная. У меня абсолютный восторг от этой истории, хоть она и печальная.
Кстати, это было первое знакомство с автором, и оно увенчалось огромным успехом.
Потому что в книге идеально все – описание быта, яркие герои, интересные судьбы, диалоги и наблюдения, изумительные описания пейзажа.
И только то время и принципы невероятно злят. Бедные женщины. Они приходили в этот мир и совсем не знали радости. Их век был короток, мужчины не всегда уважали, женам изменяли, и эта несчастная женщина никуда не могла уйти от безысходности. У нее нет денег, возможности самореализации, возможности прожить эту жизнь так, как хочет она. Женщины постоянно оглядываются на общество, что скажут или подумают люди. Как хорошо, чтобы это время прошло.
Книга на пятерку с плюсом. Абсолютное эстетическое и литературное удовольствие. Обожаю такие книги. И да, чем больше проходит времени, тем больше я люблю классическую литературу.
И название книги полностью соответствует содержанию. Жизнь. Просто жизнь. С ее драмой, минутами счастья и отчаяния. Красиво. Грустно. Но мы не приходим в этот мир с готовой инструкцией по выживанию.

Не считаю, что слово «Жизнь» удачное название для данной книги, слишком маленький «участок жизни» в ней рассматривается. Я обычно не пересказываю сюжет, но здесь это отлично подчеркнет мое негодование. Книга проста как три копейки, главную героиню выращивали как астру в теплице, ограждали от реального мира, (метафорично выражаясь) завязывали глаза атласными лентами. А потом выбросили за борт (не буквально, конечно), в руки расчетливого мужа, выросшего в противоположных условиях. Родители героини и она сама до крайности глупы, невежественны и не разумны, а муженек ужасно скуп, суров и любвеобилен. Собственно все. Дальше все по накатанной: родители начали кончаться, муж ходить налево, а Жанна продолжать играть дурочку. Мена забавляет синопсис книги, который повествует, что в данном романе Ги де Мопассан шедеврально раскрывает женскую душу. Ну, может один вид из тысячи. Он даже не удосуживается как-то раскрывать деталями мир, взросление ребенка и его жизнь просто прописана шаблонами, несколькими фразами вскользь. Основной упор идет на несчастья Жанны, которые все от ее ограниченного мировоззрения заложенного в детстве. Прямо хочется возопить: «И?». Нет ни одного героя, которого… ну я не знаю, захочется назвать Человеком? Все ограниченные и унылые. Таких людей полно, и без Человека они просто отживают свою жизнь в рамках своего узкого мировоззрения. Их внутренний мир очевиден из внешнего поведения. Разочаровала меня книга до ужаса.

В жизни возможны только две трагедии:
первая - получить то, о чем мечтаешь, вторая - не получить.
Оскар Уайльд "Веер леди Уиндермир"

Книга для меня - зигзаг. Сначала нравится, потом не очень, потом интересно, потом хочется бросить и в итоге она все таки захватывает внимание в конце.
Вся проблема главной героини в том, что она глупая вышла неудачно замуж. Невинная героиня Жанна , только приехавшая из монастыря и Жюльен, красивый и вроде бы воспитанный. Их жизни сольются в браке и героине за это придется платить. Смерти близких, измены, сын, не оправдавший ожиданий - вот что её будет ждать в жизни.
Хотя, Жанна сама многое разрушила. Что - то вовремя не сказала, что - то вовремя не сделала, а всё могло бы быть по другому.
И единственное слово, которым я могу охарактеризовать эту книгу - интересно. 7 из 10.
P.S. Мне понравилась Лизон и жалко, что она не испытала хотя бы такого короткого, как у Жанны, счастья любви.

Медленно, но верно разбираю свой виш и вот наконец-то добралась до первого романа Мопассана. Если честно, то я даже не помню почему добавила его к себе в "Хочу прочитать", поэтому знакомство с этой историей начинала абсолютно неподготовленной.

Главная героиня Жанна — романтичная натура, которая провела свою юность в монастыре и теперь вернулась в родной дом на берегу моря. Она наслаждается обретенной свободой и радуется жизни, как внезапно появляется Жюльен и начинает за ней ухаживать. Он молод, красив, учтив и Жанна убеждает себя в том, что действительно влюблена в него и соглашается на брак. Медовый месяц проходит хорошо если не считать излишней пылкости свежеиспеченного муженька, но стоило паре вернуться домой и все резко поменялось. Все фантазии Жанны рассыпались и началась жизнь. На самом деле это было предсказуемо, но, наверное, когда растешь за семью замками, то живешь в грезах, которые идут в разрез с реальностью. То, что происходило дальше, однако, меня удивило. Я не была готова к такому плотному тлену без намека на лучик солнца. И в какой-то момент мне стало жаль Жанну. Да она пассивна, можно сказать, что инфантильна, но ее такой слепили. Я даже не надеялась, что однажды она сможет постоять за себя и понимала, что ничем хорошим ее история не закончится. Однако, концовка все же дает надежду хоть на толику счастья и это не может не радовать.

Несмотря на бесконечный тлен, в романе есть нечто позитивное и это язык. Как же приятно читать развернутые, богатые предложения. Никаких тебе обрубков вида "зачем мне использовать 100500 прошедшее, возьму passé composé и так поймут", мое любимое puis-je и конечно же ненаглядный сюбжонктиф. Мои глаза и душа просто отдыхали с таким хорошим текстом. Многие винят классику в том, что там устаревший язык, но лично я люблю архаизмы и часто в разговоре с друзьями использую слишком вежливые, манерные формы шутки ради, поэтому к речи у меня претензий не было. Как не было претензий к самому роману, он был реалистичным и по-настоящему живым.

Варвара: А по-моему: делай что хочешь, только бы шито да крыто было.
Островский «Гроза»

Жорж Дюруа. Милый друг. На самом-то деле далеко не друг. И не милый. Просто этими словами обозначили его статус. Не муж, не родственник и даже не жених для дочерей. Сегодня «друг». А завтра «молодой человек, вас здесь вообще не стояло».
Тем не менее он охотно принимаем в обществе. Его любят прекрасные женщины. Да и мужчины вынуждены с ними считаться. Отчего?
Из-за широты кругозора и уровня образования? Полноте, откуда? Дюруа - деревенский парень, два года отслуживший в Алжире и немного поработавший в парижской конторе.
Из-за безупречности манер? Тоже нет. Они оставляют желать лучшего, особенно в начале повести.
Из-за внешности? Вряд ли в Париже был такой уж дефицит симпатичных мужчин.
На самом деле всё просто: мужчинам был нужен человек с умением ориентироваться в текущем моменте и гибкой совестью. Как раз такой, чтобы делал грязную в моральном плане работу. А дамам нужна была отдушина. В 21 веке госпожа Форестье могла бы стать успешным блогером или редактором популярного издания. Госпожа де Марель могла бы выйти из исчерпавших себя отношений. Госпожа Вальтер не страдала бы с мужем, несходным с ней по интересам. А юная Сюзанна не спасалась бы от навязываемого брака в объятиях фактически малознакомого человека. Но во времена Мопассана – дело другое. По сути, всех дамочек привлекает не столько секс, сколько возможность хоть немного побыть человеком, а не только жёнами или любовницами. И Дюруа им эту возможность даёт. Возможно, даже бессознательно. Но он, во-первых, умеет слушать и слышать, во-вторых, молчит, позволяя не испортить репутацию и не отрезать пути к отступлению.
Разумеется, «милый друг» вовсю пользуется как женщинами, так и мужчинами, а аппетиты его растут. Но он всего лишь занимает нишу, а ниша-то уже была. И будет, пока в обществе на виду – высокая мораль. А изнутри – гниль.

"Жизнь" – это грубое и грустное изображение крайне несчастной жизни женщины.

События переносят нас в XIX век, в пригород французского городка Руан. Мы узнаем историю жизни дочери аристократов, Жанны, которая воспитывалась в закрытом монастыре. Она пережила разбитые мечты о любви и своем будущем, несчастье в браке, предательство мужа, друзей, разочарование во всей жизни.

Выросшая в монастыре, Жанна неподготовленная к реальной жизни, неспособна постоять за себя. Постепенно, на протяжении жизни, она достигает самопознания, но до конца не понимает ее реалий, жестоких противоречий. Мы видим, как с юной, полной мечт и надежд, главная героиня превращается в злобную женщину средних лет, познавшую жестокость мира и людей.

Ценность произведения прежде всего заключается в изображении женщины девятнадцатого века. Мопассан пишет с сочувствием, и некоторой сатирой на тему религии. Тонко описывает будни, ежедневные страдания главной героини. Но все же книга имеет относительно счастливый конец.

История служит напоминаем, что жизнь не всегда складывается так, как мы того хотим, а рождение иллюзии легко гибнут.

Часть 1

Набоков один свой трагический рассказ о любви завершил строкой: Какая стрела летит вечно? - Стрела, попавшая в цель.
На моей памяти это первый роман, в котором развитие сюжета напоминает летящую стрелу, чья скорость увеличивается всё больше и больше, тогда как синий воздух и пейзаж, сквозь который она летит, странным образом сгущаются до почти зримого ощущения пронзения, словно бы она изначально уже попала в цель, была в ней всегда, и теперь лишь мучительно дрожит крещендо закипающей боли в груди, безмерно заполнившей мир в своём вдохе любовного томления.
Причём, на последних страницах романа скорость стрелы приобретает совершенно иррациональные измерения, словно бы и сама грудь, и стрела, оказались за пределами стратосферы, в холодном безмолвии звёзд.

Итак, две части романа: стрела и грудь, стремящиеся навстречу друг другу..
Первая часть, написана словно бы похмеляющимся Толстым, нежным весенним утром.
Вторая - нежно захмелевшим Достоевским, заперевшимся у себя осенним вечером в грустной комнате.
Но странным образом, из-за этой двери слышатся голоса Пруста, Флобера, Эдгара По, Тургенева, Сартра... слышится и прищуренный смешок Набокова.

Это удивительно, что данный роман Мопассана, считавшийся на заре 19 века одним из лучших романов о любви и её экзистенциальной трагедии, ныне почти забыт, отодвинут за плечи корешков других книг, как самого Мопассана, так и других писателей: Толстого, Золя, Флобера, Бронте, Остен..
Отойдите, пропустите! И вы, Анна, и вы, Эмма, пропустите!
Простите, князь Андрей, Элизабет... извините, Кэтрин... дайте мне пройти к печально стоящей за вами графине Анне Гильруа!
Тёмная, траурная шляпка с грацией ласточкиного крыла с правой, нежно взметнувшейся стороны.
Изящное карее платье с высокой талией.
Возле тонких ног - ажурное кружево, похожее на сквозные, дышащие на ветру тени листвы на дорожке в парке: Афродита!

Поднимите своё лицо, милая графиня! Вы прекрасны и чисты перед вечностью!
Не обращайте внимание на пошляков, женщин и мужчин, что презирали вас, читая о вас... пошляков, смеявшихся над вашими чувствами и трагедией вашего старения.
Им кажется это пошлым, банальным, смешным? Пусть это остаётся на их совести, даже не догадывающихся, что все ревности, мытарства у вечернего зеркала, когда женщина с робкой болью касается ряби новых морщинок на серебристой глади своего отражения, являются теми же инструментами фокусировки и восприятия, впаянных в плоть наживую, как и самолёт стал продолжением тела у Экзюпери, как техника стала органом постижения мира у Андрея Платонова.

Милая графиня, не стесняйтесь заплаканных глаз, поблекшей кожи и морщин на свету.. дайте мне вашу руку и позвольте её поцеловать.
Улыбнитесь, улыбнитесь и мне, и Анне Каренине, улыбающейся вам возле своего молодого любовника, и Эмме Бовари улыбнитесь: она так очаровательно вам поклонилась...
Смотрите, они все, все приветствуют вас, расступаются... как расступалось море когда-то от беглецов... тёмное море кружев и бархатных платьев.
Вот так, держите меня за руку, пойдёмте, нас ждут, нам улыбаются уже не герои замечательных книг, нам улыбаются Пруст, Набоков, Сартр, Бальзак и Чехов...
Пойдёмте дальше, мимо всех: ваша улыбка прелестна, графиня!
Глаза ваши тоже улыбаются, и слёз уже не видно.. Видите сияние из-за той тёмной двери? Войдём в этот свет!

Вечерняя лампа льёт тихий свет со стены на кровать, молодого человека, лежащего на ней, на его руки, держащую тёмную книгу.
Книга чуть приоткрыта, как дверь. Раскрываю книгу... так после ночи любви, или... ссоры, хочется просто голубой лаской взора кротко провести по всему белому телу женщины.
В этой призрачной ласке уже не страсть, а моление нежности и грусти.
Под пальцами плывут страницы, любимые строчки..
Душа, так ли ты обнимешь после смерти ту, кого нежно любила при жизни?
Любовь ведь сильнее смерти?
Перевожу взгляд на книжную полочку справа: стоят милые для меня книги Пруста, Набокова, Сартра... кому-то придётся подвинуться, т.к. роман Мопассана будет среди них.

Как Мопассану удалось написать такой роман о любви? Мопассану, который называл женщину "вечной проституткой, бессознательной и искренней".
Один из его друзей даже говорил, что некоторые чувства ему попросту недоступны.
Неужели это было позёрство, бунт, как у Байрона, Лермонтова, и за всей этой маской, скрывалось нежнейшее сердце, чутко понимающее все закоулочки женской души, её вековечной тоски?
Неужели и правда, каждый мужчина, втайне надеется встретить ту единственную, нежную, которая бы изменила его жизнь, дала ему крылья, опору души?

В чём секрет этой перемены? Как и Флобер о Бовари, Мопассан тоже мог бы сказать: графиня Гильруа - это я!
Думаете, мужчины не переживали в то время из-за своей внешности, морщин?
В одном из писем другу, Мопассан, словно Байрон, описывающий в Дон-Жуане свои седые виски, переживает по поводу своей внешности, подступающей старости.
Но всё же, женщина и мужчина по-разному это переживают.
Помните стих Заболоцкого? "Так что есть красота, И почему её обожествляют люди? Сосуд она, в котором красота, Или огонь, мерцающий в сосуде?"
Здесь, как и в романе, два дыхания жизни: женское - вдох: огонь, мерцающий в сосуде... и мужское - выдох: сосуд, в котором пустота... без женщины, олицетворяющей душу.
Да, мужчина обретает душу - влюбившись...до этого: искусство, роскошь, наслаждение.. всё лишь пути к этой душе.
А что же женщина? Она вдыхает в себя природу, искусство, мечту о мужчине и даже память о смерти его.
Она беременна этим вдохом, миром, что в неё нежно проник.
Она не одна. Одинока? Да, но она знает, что может разродиться всем этим; она чувствует биение сердца, как биение ножек младенца.
Любовь сильнее смерти? О да! И женщина бессознательно чувствует, что любовь - дальше тела, и потому, даже умерев, она разродится своим сердцем, пусть и на миг, но обняв всем своим существом - любовь.
Женщина в любви и близости смерти ( чужой ли, своей..) - художник, равный Боттичелли! Она как-то мыслит красками по воздуху чувств.
Мужчина же, в любви и смерти - всегда чуточку Достоевский... или Рогожин.

Так что же повлияло на Мопассана, что он создал мужскую версию Карениной?
Познал ли настоящую любовь той самой единственной? или же всё дело в его детстве, когда он пережил кошмар: отец ударил по лицу его мать на глазах у ребёнка.
Отец потом ушёл из семьи... Мопассан уходил от женщин, но не бил их; более того, унаследовал от матери её нежность, ранимость и расстройство нервов.
Значит, подобные женщины существуют? Тогда почему он их не видит?
Страницы его книги стали для него волшебным хрусталём, вглядываясь в который, словно чародей, истомлённый ночью и бессонницей, он в спиритизме вдохновения словно бы вызывал из небытия и бездн жизни этот идеальный образ женщины, и её черты проявлялись, выходя из медленно набегавших волн строчек с белой пеной страниц.

Да Мопассан и сам писал в то время своей знакомой: внутренне я меняюсь, я сделался другим.
Я словно со стороны наблюдаю за собою, и образы, возникающие в моих видениях, до такой степени реальны, что мне не стоит труда в них проникнуть...
Славный спиритизм искусства, правда? Так душа, отлетев, смотрит на своё одинокое тело с любовью и грустью..
Увы, Мопассан повстречал свою единственную, нежную - лишь на страницах романа: как и он сам, она, словно бы ждавшая его века, была окутана колдовским флёром светской суеты, пустоты семейных отношений...
В конце романа - и Мопассан и эта женщина - скинут свои покровы лжи, предоставив обнажённое сердце - вечности и ночи.

Вскоре после написания романа, подорванное развратом и наркотиками здоровье Мопассана, расшатали его и без того слабые нервы: последовали попытки самоубийства, больница для душевно больных...
Любопытно, что Мопассан написал под воздействием опиума роман "Пьер и Жан". Хороший и довольно прозрачный роман об измене и двух братьях. И как часто бывает у людей под опиумом, роман пестрит водными пейзажами ( это было у Перси Шелли и Кольриджа, По..).
Но как по мне - именно этот роман особо выделяется своей сокровенной гениальностью и наркотическим опьянением чувств и бездны души женской, и мужской, экзистенциально сливающихся в единую душу в конце романа.

Внимательный читатель, подметив ненавязчивое крещендо символики о Клеопатре, с грустью догадается о тайной судьбе главной героини.
Женская рука, облитая тёмным шёлком перчатки, похожа на очаровательную змейку, меняющую кожу.
А если женщина осталась одна в тёмной комнате с изморосью тишины на окнах рассветных?
Вот положит она руку свою обнажённую, девственно-белую, себе на грудь... послышатся оступающиеся сердцебиения шагов на лестнице.
Кто-то войдёт в комнату.. в комнате уже никого нет. В этой комнате свершился Ад и Рай, страшнее, нежели за закрытыми дверями пьесы Сартра.

Часть 2

Странным образом, название романа, восходящее к известному месту из "Песни Песней" - Сильна как смерть любовь, как гроб - безжалостна ревность, напомнило мне пронзительный стих Джона Китса Чему смеялся я сейчас во сне?
Это грустный смех... почти набоковский смех в темноте.
Знаете, у осенней листвы эта "кроткая улыбка увядания": протянешь к ним ладонь, и они прижмутся зардевшейся, тёплой щекой к теплу твоей руки, и грустно так улыбнутся... и поцелуют ладонь, отвернувшись и вздрагивая своими острыми плечиками..

Так женщина в прекрасном возрасте зрелости, лёжа на вечерней постели, спиною к окну, за которым ласточки, острыми крыльями и писком режут синеву, оборачивается сердцем - в небо и вечер, вспоминая свою жизнь и любовь.
Ах, как хочется ей прижать своё сердце к ладоням, словно запоздалый и дивный цветок!
Вечер в комнате.. комнатный вечер.
Тела женщины уже почти не видно, оно заметено тишиной, белоснежной, нежной метелью лёгкого одеяла...
Только сердце ало цветёт в полумраке, одно сердце живёт и мечтает, плачет в доверчивой темноте.
Слышно одно сердце... оно заполняет всю комнату.
Вот оно встало, идёт босиком по полупрозрачному полу, отразившему звёзды, летучий, синий почерк ласточек...
Вот сердце тепло касается на полочке милых книг, писем, завядшего цветка на столике в вазе..
Ах, когда-то в этой вазе цвело и оно - сердце! Он дарил ей цветы... с ним она читала эти милые книги! Неужели - всё кончено? Это - осень жизни?

Почему все эти милые предметы в комнате, тоже словно бы отцвели, и как-то прячут свой взгляд от сердца?
Стыдятся? Что они могут предложить, прошептать? Воспоминания...Но его синее течение - это танталов ад: наклонишься к ним, и чувства былого, счастье былого, синей влагой памяти утекают сквозь пальцы, бегут от тебя как от прокажённой...
Бедные, милые мои книги, платья, цветы... чем согрею я вас?
Сердце, как ласточка на заре, зачерпнувшая крылом алый свет солнца зашедшего, сделало круг по вечеру комнаты, прозрачно коснулось стены, вскрикнуло на лету, и вернулось обратно в грудь женщины, почти зримо рассёкши её: плеснула на миг из груди синева..
Никого нет в комнате... бледная вуаль дыхания, ладони женские и сердце, вздрагивающее плечиками, повернувшись к ночи спиной.

Это не спойлер и не описание романа. Просто я взял графиню за руку и свернул с нею с дорожки повествования: в голубую прохладу августа.
Это чувства графини за кадром текста; чувства её и мои на 20 странице... после поставленной Мопассаном точки.
Это призрачные страницы мучительного и сладкого послевкусия, послемыслия романа, размётанные по всему тексту: их пишет всегда наше сердце...
Итак, роман - не столько о любви и смерти, сколько о последней и самой отчаянной битве с тем жестоким противником, которого мы лишь смутно замечаем в молодости, когда счастливы, печальны... и лишь потом, в возрасте зрелости сердца, словно мотылёк Вирджинии Вулф, что бился у вечернего окна, желая пробиться сквозь голубой лёд окна в лиственный вечер и звёзды, ранясь о реку, листву и счастливые лица людей за окном...

Стареющий ( по тем временам) прославленный художник, запечатлевающий на пёстрых страницах своих картин нежнейший гербарий женских сердец, их молодых и счастливых лиц...
В их красоте он сберёг для вечности пьянящую юность самой жизни!
Да, красота борется с любовью и смертью в искусстве, как в сердце человека - борется дьявол и бог.
Красота сильнее? Так думала и милая Анна, ставшая любовницей художника Оливье Бертена.
Интересно, о чём думал муж, скучненький агроном, депутат, с которым она вела почти растительную жизнь где-то за забором Эдема любви, когда он привёл её позировать для художника?
Лучше бы сразу привёл в логово льва... как в далёкой Африке, женщин привязывали посреди поляны к дереву и ждали, когда к ней придёт лев: невеста льва! Но то была жертва...

Наивный! Он думал, что простой портрет женщины, в кротком, но очаровательном тёмном платье, не разожжёт огонь страсти, не наведёт на интимные мысли..
Да знаешь ли ты, несчастный, из печального и проклятого рода Шарля Бовари, Алексея Каренина.. что такие портреты как раз самые интимные, т.к. художник медленно, кончиками пальцев, снимает с её плоти, всего её милого существа, шёлковые одежды характера, суеты, усталости, надежды... и вот, нежнее и прозрачнее тёмной вуали, с обнажённых плечиков женских скул, спадает ночная сорочка... и лицо предстаёт во всей своей кроткой наготе, которую и муж то не часто видел!
Оставим позади, за тёмными, сартровскими закрытыми дверями вызванный нами грустный призрак художника; продолжим рассказ.

Вот художник обмакивает кисточку в алое солнце за окном за спиною у женщины: кончик кисточки сверкает алым коготком льва, светского льва...
Он тихо крадётся к женщине, её обнажённому лицу, бьющемуся сердечку.. касается её груди алым, спелым коготком влажной кисточки: алая брошка на груди проступила...
Прелестная картина, согласны? Жаль, что в кадр кисточки художника не попала одна чудесная деталь, которой не мог не улыбнуться Набоков: возле окна, у столика с цветами и книгами, словно лазурный мотылёк, порхает маленькая девочка - Аннета, дочка Анны.
Она похожа на музу, случайно залетевшую в окошко и наблюдающей за тем, как сердце женщины, алой, рябиновой каплей, повисло и затрепетало на кончике влюблённой кисти художника..

Да, это будет прекрасный портрет, лучшее творение художника.. но будет в нём тайна и рок, подобный тайне "Овального портрета" Эдгара По: художник рисовал свою любимую... она ревновала его к искусству, забирающего его у неё, но она покорилась, и он продолжил создавать на холсте гений её красоты.
Женщина волшебным образом стала чахнуть на глазах: её жизнь и красота переливались в картину; в итоге она умерла.

Знала ли эта маленькая девочка, что пройдёт несколько лет, и она станет прекрасной юной девушкой, и... тот гений жизни, красоты, который художник изобразил на холсте, словно душу её матери - это она сама?
Да, портрет дивно, спиритуалистически оживёт, и художник, любовник её матери, влюбится в неё!
Знакомый мотив, не правда ли? Взрослый мужчина, рядом со взрослой женщиной, у которой прелестная, юная дочка...
Посмертные мытарства Гумберта из Лолиты, осознавшего свою любовь к Лолите, своё уродство и невозможность воссоединиться...
Да, где-то в аду, у ворот ада, на карей тропинке, ангелы подбрасывали на пути Гумберта этот роман Мопассана...

Две части романа, как два крыла. Две обнажённые души, облитых плотью, роскошными нарядами, красками жизни... в конце романа, все эти шелка одежд и плоти, как воск свечи, растают, и в вечере воздуха, затрепещут у голубого окна два алых язычка обнажённых сердец.
Сердце ведь тоже порою стекает медленной, горячей каплей, как воск, по стволу заходящего дня, тела... не правда ли?
Любовь сильна как смерть? Не потому ли, что она безумна? Она искренне путает жизнь и смерть.
Она живёт вспять, в прошлое, живёт грядущим, в грядущем, которого ещё нет, ощущает крылья за спиной... на груди.

Да, это роман во многом о нежнейшей шизофрении любви.
Можно ли любить обоих, как любят тело и душу?
Мопассан описывает экзистенциальный ад любви: душа блуждает по летийским берегам осени, с жёлтым, тёплым плеском листвы под ногами; описывает баню и обнажённых мужчин, не менее мерзких, нежели пауки в баньке Достоевского на том свете.
Любовь сильна? любовь к чему? Человек полюбил искусство больше жизни и любви, как мы порою любим нечто искусственное в жизни, забывая про любовь.
Было много женщин, успеха, любовий... а любви?
Не замуровал ли заживо своё сердце в искусстве художник, человек вообще?

Как там у Экклезиаста ( или у Бунина?) - у зверя есть нора, у птицы есть гнездо... а где дом для сердца?
У любви есть свои сверкающие орбиты, прошивающие падшей звездой ночь и тьму.
Вот женщина вышла замуж за нелюбимого человека с достатком... или же просто вышла, не разобравшись в чувстве, правда?
Всё вроде бы хорошо, но.. что-то сузилось в жизни, как зрачок, и орбита звезды потекла ближе к сердцу, время от времени прокалывая новые области сердца.
Незаметно, гуляя по утреннему переулочку жизни, женщина свернула в вечер и тень, свернула в ад: узкая, речная полоса синевы над головой... но ведь это временно, правда?
Вот родилась прелестная девочка... в аду. Но если смотреть в её голубые глаза, на их радужке можно заметить чернильные, нежные росплески, словно плески крыльев ласточки в небе...
Ну не могу же я быть в аду? - робко спрашивает себя женщина.
Можешь... - ещё более робко отвечает сердце в корсете простыни в душной и бессонной ночи.

Вот мужчина посвятил себя суете и тщеславию, разнузданным красками искусства: да, ему иногда одиноко... но это ведь не ад? - спрашивает он грустно ночь?
Пока ещё не ад, ещё более грустно отвечает сердце, слитое с ночью.
Витки спиралей любви прошили ночь, сердца, притянув их друг у другу, притянув одинокие постели, сквозь пространства и время.. трудно дышать; сердцу некуда биться...
В идеале, в раю жизни, им суждено было встретиться и полюбить... они встретились, но слишком поздно!
Художник должен был стать её нежным мужем. Аннета - должна была стать их любимым и долгожданным ребёнком, которую он тоже должен был полюбить.. но как нежный отец!
И вот теперь они в аду существования, в шизофрении любви... и что самое страшное: дочке, быть может, тоже не суждено покинуть ад. Иногда его легче обустроить, обставить дивным интерьером с ласточками на синих, цветущих обоях.. не правда ли?

Интересно, а получают ли письма в аду?
Получают...очаровательные голубые, ароматные конверты, похожие на синеву окошек в небо, с чудесным, ласточкиным почерком тёмного, окружного взмаха крылатых гласных: О, мой милый Оливье! О, моя хорошая...
Голубой зрачок полёта ласточки сужается, меркнет.
Непоправимо сужается и грустно отражённый в нём мир; вычёркиваются из жизни, умирают, словно их и не было никогда, любимые дотоле книги, прекрасные платья, салоны, вечерний, милый парк..
Вот, мир сузился до двух обнажённых душ, прикованных друг к другу; потом, до одной души, томимой адом ревности..( жуткая разновидность шизофрении любви)

Женщина лежит в полумраке комнаты, в конвертике одинокой и прохладной постели, прикрытая белым одеялом: как у Анны Карениной - её глаза открыты в темноту... закрыты ли они, открыты - не всё ли равно? Одна и та же тьма сосёт сердце, глаза..
Кто теперь нежными руками распечатает конверт простынки и прочтёт её своими губами, руками?
Закрывает ладонями лицо... влажный плеск ресниц рассёк бледную, жаркую алость ладоней, словно ласточкино крыло, рассекающее плоть бледного утра.
Она и он... их сросшийся ад любви, как два симметричных крыла, сиянием бьющих в пустоте.

Помните вечный образ Смерти Ивана Ильича Толстого?
Он вёл суетную, пустую жизнь, радовался пустякам... но вот, слёг в постель, и вся суета его жизни, все его родные - схлынули вечерней волной, оставив лунно обнажённый берег его истомившейся плоти: куда теперь жить? Чем, жить?
Мопассан углубил этот образ, воплотив его в женщине.. и в мужчине: они, отражения друг друга в зеркалах ухмыльнувшихся ада.
Они стали "едина плоть". Экзистенциальные метания? Глупое слово... женщина за тысячи лет до Сартра и Камю предвосхитила эти метания в экзистенциальной осени утраты молодости и любимого человека.
Старость, словно волк, подкрадывается к женщине.. меркнет огонёк костра её сердца и плоти, и из темноты, проступают два алых огонька и морда зверя...

Мужчина научился бороться с этим зверем. Он часто любит в женщине и искусстве, свежие краски своих впечатлений; он рисует женщину и мир, как художник. Мир и женщина умрут, а он не сразу и заметит.
Женщина же любит как бы с конца, честнее.. любит саму неизъяснимую и поруганную красоту мира, любит тело и душу мужчины, слитых в одно: всем свои существом она любит, будущим и прошлым.
Так холст любит краски, обнимая их и лаская изнутри: любимый умёт, умрёт и мир, и она повиснет в пустоте среди холода звёзд.
Женщина изначально любит как мать и любовница, беременея своей любовью.
Совершенно прустовская нежность грусти в описании смерти матери героини в романе: с её смертью человек лишается и детства, и своего первого смеха и слёз, ласковых слов о первой полюбившейся книге, закате, мальчике.. которыми она поделилась с мамой.
Так и молодость женщины: она вмещает всё, и старость, как зверь, ранит её, и она истекает своим сердцем, воспоминаниями, юностью.
Ах, какие прелестные были врачи тогда! Они заслуживают памятника! Они и правда лечили.. душу. Чудесные комплименты больной; прописывают шоколад и лёгкое пиво, прогулки с любимым...
Милый, добрый доктор: так лечат в раю, но не на этой безумной земле..

Дивное место в романе а-ля Достоевский: после слов о картине о снятии Христа с креста.. переход к нежной женской ножке, блеснувшей из под платья: белая ножка, распятая стуком каблучка, бегущего навстречу любимому...
Время остановилось. Тишина поставлена на паузу.
Ощущение времени стало физически ощутимым, вязким.
Ноги и сердце вязнут в заросшей тиной реке времени, ночи: сердце женщины - Офелией, кувшинкой, плывёт по реке, отражая звёзды, молится звёздам: бог в сердце влюблённой и отчаявшейся женщины... это посредник и соучастник её грешной любви, он - её верная муза. Подлинный, очищенный от лжи веков, бог, не правда ли, Мопассан? Это её тайна и сложенные на груди крылья...

Листва участливо склонилась над сердцем женщины... лиловые кисточки листвы, обмокнутые в закат, рисуют на воде что-то алое, нежное...
Не будите и не тревожьте любовь, пока сама не захочет она!, шепчет плывущее сердце в ночи, вторя эху печальной Суламифь.
Для гурманов искусства: ненавязчивая нота надвигающейся войны в романе, берёт реванш крещендо в символике инфернальной женщины-любви, шествующей по миру, оставляя после себя на цветущих полях постелей и комнат гостиниц - изувеченные, распростёртые сердца.

Время очертило круг тёмной остротой стрелки ласточкиного крыла: так мелом очерчивают тело убитого...
Сердце отстукнуло в вечере воды; разводные круги тёмных строк качнулись в листву, берега, мои ладони.
Августовская прохлада утреннего парка. Мужчина идёт по берегу с двумя женщинами: матерью и её дочерью.
В реке отражается голубой силуэт в синем платье, ренуаровски растушёванный небом и рябью: юная девушка идёт по воде с молодым мужчиной.. да, с молодым, как тогда, когда они встретились.
Коленочка голоса светло обнажилась из-под розовых губ... что-то о реке; интонация её матери...

• Посмотрите вон на ту ласточку над рекой... Ах, как славно она коснулась крылом заалевшей листвы!

Тема утраченных иллюзий не нова в литературе, и она же — отличный старт для дебютного романа. Мопассан написал банальную, узнаваемую историю, которая таковой не кажется, когда ты ее проживаешь. Но он написал жизнь, а потому роман бесспорно стоит своего внимания, так что это была очень приятная встреча с писателем, чьи книги я не читала уже несколько лет. Очевидно, Ги де Мопасан не претендовал на помпезность, а жаждал показать обыкновенную жизнь, без прикрас, чем, собственно, и ярки многие произведения автора.

По правде говоря, я думала, что у этой книги совершенно другой конфликт — отца с дочерью. Жанна — достойная дочь своих успешных родителей баронетов, которая стала таковой благодаря тому, что огромный отрезок жизни прожила в монастыре, куда ее отдали на достойное воспитание. Я сразу поймала эту ниточку и думала, что конфликт будет завязан на отчуждении. Не совсем. Монастырь — всего лишь одно из последствий. Хорошо порассуждать под эту книгу: лёгкую, но в своей сути предвещающую драму, пропасть. Читая, чувствуешь, что предстоит нелегко, потому что написано очень по-настоящему. Несколько вечеров пролетели в компании перипетий одной семьи, в полете в развергавшуюся на глазах пропасть. Причем это полет с закрытыми глазами, понимаешь: ничем не поможешь. Вместе с тем книга очень ясна. Для меня все причинно-следственные связи как на ладони.

Дальше...

Конечно же, как и любая молодая девушка, Жанна была готова к жизни, ей хотелось прильнуть к таким обыкновенным радостям, узнать их, проникнуться этим миром, из которого ее забрали в целомудренные стены монастыря. И вот теперь настал момент свидания! Столько всего им предстояло узнать друг о друге, а самое главное — Жанне предстояло найти его! Полная мечтаний и уютных романтических картинок, Жанна вместе с родителями, бароном Ле Пертюи де Во и баронесой Адалиной, переезжают в новое семейное поместье Тополя, где дочери предстояло строить свой уютный мечтательный мирок.

Как обычно и происходит в подобных историях, жених — самый настоящий щегольной красавец — покоривший сначала не столько саму Жанну, столько ее родителей, находится почти сразу. Недолго ожидая, счастливые родители устраивают свадьбу. Жульен и Жанна кажутся отличной парой, как тут не порадоваться за любимую дочь? Значит все делалось правильно. Все было не зря. Очень многие мечтают выдать замуж столь благочестивую девушку за такого милого молодого человека. Бракосочетание — всеобщая сбывшеяся мечта. При этом Жанна — настоящий ангел во плоти, для нее любовь — чувство и поддержка. Монастырское воспитание девушки должно было филигранно завершиться на фоне природной естественности и наблюдений за парочками животных. Так уж было в те времена, что в девушке воспитывали полную покорность мужу в делах постельных, стыдливо и завуалированно расказывая о сути подлинной любви. Мужчина воспитывался куда более просветленным и часто до свадьбы был уже довольно опытен. В свете подобных “приличных” взглядов и закрытого воспитания Жанны, совсем не странным было ее разочарование в любви. Увы, подобная наивность воспитывалась и подначивалась, поэтому то, что для Жульена было само собой разумеещимся, для Жанны — стало разочарованием.

Согласитесь, не самое лучшее начало, а особенно для девушки, которая мечтала и знала до этого только некий образ духовной и эмоциональной близости. Жанна не получала от Жульена ни той, ни другой. Он вмиг сделался стандартным мужем — хозяином с неизвестно откуда появившимися буржуазными амбициями. Так живут большинство женатых людей — и ничего. Но для Жанны этого было ничтожно мало. Она поняла, что попала в капкан, где ей никто не поможет. Окружение беспомощно.

Каково осознавать, что живешь не с тем человеком, что тот, о ком мечтала, тот, с кем были и сладостные, наполняющие жизнью, моменты стал совершенно другим; что у тебя никогда не будет той уютной семейной жизни, о которой мечталось; что ты не получишь той поддержки и дружбы, которая всегда была лучшим воплощением ожиданий; что все твои мечты — иллюзия? Все рассыпалось, и более того, рассыпалось даже волшебство родительской поддержки, которая вдруг оказалась просто смирением. И смирение — лучший и единственный совет, который получила Жанна, столкнувшись с планомерным предательством мужа. Ее идеальные родители, ее папа и мама, прожившие друг с другом душа в душу, говорили о смирении. Даже священнослужитель дал тихое благословение на, так сказать, новое венчание, основой которого было то, что ее муж всего-навсего такой, как все другие.

“Лучше” заключалось в том, чтобы молчать и не перечить, зная больше, нежели то требуется для сохранения видимости семьи, в том, чтобы не следовать собственному сердцу и в том, чтобы в итоге вырастить в себе безэмоциональную и безвольную реакцию на все. “Лучше“— это принять крах своих мечтаний и всей жизни, понять, что все это время мечтала о невозможном (хотя и ничего такого нет в мечтах о теплом уютном семейном гнездышке). Беда в том, что в окружении Жанны все призывали к терпеть, родители сводили поступки Жульена к насмешкам, к иронии. Это замечательно, да только врядли поможет Жанне. Толку с того, что твой плохой муж стал посмещищем в глазах родных, если ты все равно находишься с ним рядом? В моем понимании родители должны понимать, что приходит такое время, когда единственно верно сказать: ”Бросай все, едем с нами”, но… Тот самый случай, когда можно сказать, что теперешнее поколение действительно прогрессировало, а не наоборот.

Судьба благоволила Жанне, подарив сына Поле. Как многие женщины в моменты смирения, Жанна обрела в сыне новый центр мира, отдавая ему всю себя, без остатка, дарила ему все сокровища своего маленького мира, раз уж они вдвоем не нужны мужу и папе, который все больше становился человеком, живущим собственной жизнью. Женщине в разных ситуациях бывает просто необходимо обрести равновесие, чтобы не сойти с ума, очень часто им становится ребенок. Очень важно здесь быть мудрой матерью — не перегибать, уравновесить свое счастье с теми необходимыми знаниями и разлуками, которые так или иначе нужно подарить сыну для того, чтобы он стал человеком и опорой.

Но какое воспитание воспитание может дать человек, который самые важные годы своей жизни — полные сомнений, комплексов, жажды близости и советов — провел с чужими людьми в четырех стенах монастыря? Жанна просто не знала как и не умела воспитывать — умела спасать, умела с лихвой воздавать все, что не получила в этом же возрасте сама, умела прощать, оправдывать и верить, но это еще не воспитание. Наивность женщины в вопросах семейной жизни и невозможность воспитать Поле — все это не глупость, а совершенно оправдано, потому что заложено в детстве родителями, которые так же сбежали от отвественности, запроторив дочку в монастырь. Конечно, в ожидании получения “готового продукта” они подготовили все для будущей счастливой и беззаботной жизни. Однако самых главных качеств в приданное не заложили. Если уж берешь на себя отвественность закрыть дочь в четырех стенах, то будь готовым к тому, что она вернется и совершенно точно будет несведущей и беспомощной во многих вещах. Именно родители должны заполнить пробел шести прожитых в одиночку лет, научить жизненным ценностям, которые не даст ни одно шикарное классическое образование. Лично мне кажется, что и родители не могли дать Жанне этого всего, потому как сами пропустили период, когда нужно было прививать личностные качества, помогающие достойному будущему. Но они-то пропустили, испугавшись, а в итоге молодая девушка потерялась в бушующем мире и, уже будучи женой и матерью, так и осталась на пороге выхода из монастыря. К появлению детей, возможно, никогда не бываешь готовым на сто процентов, но это не повод идти на поводу у своей слабости. Каждый день с ребенком — это в какой-то мере преодоление и родительских страхов, ведь для них путь воспитания нов. Но тут никогда не должно стоять выбора — берешь отвественность или боишься ее, потому что отрицательный выбор родителей слишком часто и слишком жестоко влияет на отсуствие выбора у ребенка. А потом все идет по кругу, разрушая отнюдь не одну семью.

Уж тогда разбитые иллюзии не склеит даже объявившийся самый бескорыстный и добрый человек рядом, который не имел ничего, а обрел все. Ничтожный мир недоданного внимания, невоспитанной культуры отношений, недолюбленности… Ничтожный низкий мир, который значил все и не значит ничего. В дребезги. Когда же мы перестанем давать поводы для слез?..