The Complete Novels of James Joyce

Как я готовилась весь 2015 год и начало 2016 года к чтению "Улисса"?
Читала неизвестного мне Шекспира, "Жизнь и мнения Тристрама Шенди, джентльмена" Л. Стерна, слушала симфонии Малера, смотрела и читала новости, играла на фортепиано с листа пьески младших классов, посещала заседания книжного клуба (с удовольствием) и кабинет дантиста (с пониманием неизбежности), смотрела голливудскую черно-белую классику (не всю), читала девчачье фэнтези, вышивала бесполезные вещи, наряжала елочку.

Как я убедила себя начать читать роман в ближайшее время?
Подала заявку на чтение в одной из игр. Долго взвешивала том в руке. Пролистала и наткнулась на описание моря. Море - это хорошо. Это меня убедило.

Кого хочу поблагодарить?
Государство, которое дало мне возможность бесплатно получить образование и устроиться на работу, вследствие чего я могла позволить себе купить бумажный экземпляр книги. Переводчика и комментатора, который замечательно перевел, подробно откомментировал и дал превосходный совет во вступлении к комментариям: книгу можно читать и без них. В принципе можно, но с ними - интереснее и забавнее.

Какие эмоции я испытывала при чтении?
Удивление. Удовольствие. Брезгливость. Осуждение. Недоумение. Уважение. Возмущение. Восхищение. Досаду. Скуку. Интерес. Жалость. Еще раз досаду (но это мне позвонил не тот человек и не в то время). Самодовольство. Умопомрачение. Зависть. Усталость. Одобрение. Согласие. Несогласие.

Кому бы я посоветовала прочитать роман?
Филологам. Филолухам. Филолохам. Психологам и т. д. Экономистам. Статистам. Математикам. Конспирологам и т. д. Философам. Бездельникам. Эффективным менеджерам. Таперам. Женщинам с ПМС. Мужчинам с АКМ. Коммивояжерам и спичрайтерам. Историкам. Активистам и культуристам. Поклонникам ИРА. Вирусологам и сексологам. Таксидермистам и филателистам. Прочим завсегдатаям справочников профессий.

Какие два слова чаще всего употребляла по отношению к автору?
Зануда. Графоман.

Смеялась ли я при чтении?
Ежедневно на протяжении 12 дней - по часам после обеда с двумя закладками, чтобы не потерять читаемое место и место соответствующих комментариев на всякий случай, вдруг захочется справиться. Улыбалась, усмехалась, иронически прищуривалась, фыркала, цитировала особенно забавное. Вспоминала Футатория.

Какой вывод сделала после чтения?
Несмотря на пестроту и прочее, роман законченный и по-своему логичный. В принципе лет через двадцать можно повторить.

Все впечатления от этой книги я, на самом деле, могу выразить в одной фразе: в "Улисса" вложено не меньше души, чем в меня.

Спрятаться бы, затеряться в речи любого века, любой эпохи или слоя населения, хоть бы даже в воровском арго, или вовсе нырнуть в освежающий поток сознания, чистый, ничем не ограниченный, - лишь бы замолчали люди вокруг. Лишились этого дара - дара речи, - онемели, умолкли, затихли, закрыли свои рты, прикусили языки или хотя бы держали их за зубами... Тишина всё-таки великое благо.

Форма "Улисса", как по мне, вполне соответствует содержанию. Жажда самовыражения. Она не умещается в рамках морали, в привычных границах языка. Хорошо бы прочесть роман в оригинале, посмотреть на "Улисса" вживую, а не через переводческое зеркало, лишь приблизительно отражающее всё написанное. Хотя, не спорю, работа была проделана огромная.

Впрочем, для меня в литературе на первом месте по значимости всегда была идея. Я искренне проникаюсь книгой лишь тогда, когда среди её строк вижу что-то своё. Такое уж объяснимое стремление - читать про самого себя. Это ощущение радости от "узнавания", наверное, понятно тому, кто хоть раз просматривал текст на незнакомом иностранном языке и внезапно обнаруживал там какую-нибудь известную фамилию или просто лексический когнат. Да и, к примеру, надпись на родном языке в чужой стране как-то приятно увидеть.

Но речь сейчас не о тех цитатах или аллюзиях в книге, которые иногда получается распознать без комментариев. Я говорю о духе романа, о тех мыслях, которые позволяют мне почувствовать себя сопричастной героям. В "Портрете художника в юности" (который вообще-то, наверное, логичнее читать прежде "Улисса") это ощущение ещё больше усиливается:

Многие идеи показалось мне близкими уже тогда, когда я прочла "Улисса" в первый раз: взять хотя бы даже такую деталь, как отношение Джойса к Диккенсу (об этом упоминается в комментариях к "Быкам солнца"). А некоторые моменты зацепили меня только сейчас: роман то ли влияет на меня, то ли вообще предсказывает. Что если с каждым последующим прочтением я буду открывать что-то новое и в нём, и в себе? Тьма в наших душах...

P.S. Что, по моему мнению, самое сложное в "Улиссе"? Ударение. Это проклятое ударение на второй слог, которое всё время хочется переставить на первый! Я смирилась с "закУтком" вместо "закуткА", привыкла к "коклЮшу" вместо "кОклюша" и научилась икать на слове "Иконопись"... Но с "Улиссом" просто наваждение какое-то. Впрочем, на то он и "Улисс".

"Снова ехать к тебе. Помятые лица.
Полночь. В маршрутке читаю "Улисса"...

В этом году мне очень везёт (или не везёт? Не знаю, я пока ещё не решила, как к этому относиться) на сложные, неоднозначные произведения. Сначала «Давайте напишем что-нибудь» Клюева, от чего, однозначно, получила огромное удовольствие. После – «Эвмесвиль» Юнгера, произведение, однозначно, очень сложное для понимание, потому что, как романы Умберто Эко, напичкано отсылками и требует определенного багажа знаний и уровня развития. Теперь вот «Улисс»… Почему я ставлю эти три совершенно разных романа в один ряд? Во-первых, потому, что, не смотря на всю свою сложность для прочтения или восприятия, однозначно назову их в числе лучших книг года. Во-вторых, потому что все они – это большая авторская работа и прекрасно проработанные идеи. В-третьих… Не будет никаких «втретьих» хотя бы потому, что сколько бы я ни рассуждала на тему того, насколько они круты, всё равно это не передаст и десятой части впечатлений, полученных при прочтении. И всё же «Улисс» стоит немного особняком. С ним у меня свои, особые отношения.

Я прочитала «Улисса». Нет, не так. Я. ПРОЧИТАЛА. УЛИССА! И сама до сих пор в легком шоке. Я шла к этому роману лет пять. И не известно, сколько бы ещё, если бы не «Долгая прогулка». Каким-то чудесным образом он прошел мимо в курсе зарубежной литературы. Точнее, я знаю, каким – я просто не захотела его читать в спешке, оставила посмаковать на будущее. Кто б знал…

Если кто-то скажет, что «Улисс» читается легко – не верьте. Этот колоссальный, сложнейший роман и на уровне языка, и на уровне всех тем, героев, отсылок, сюжетных планов и прочей лабуды, которую так любят анализировать. В том издании, которое читала я, указаны годы работы над «Улиссом» - 7 лет (1914 – 1921гг.). Кажется, что не так-то много. Волос вон над «Возвращением в Панджруд» своим чуть ли не всю жизнь работал. Да надо ли вообще оценивать, много это или мало? Гораздо важнее то, что получилось в итоге.

В любом литературном произведении моя боль и любовь – это язык. В язык Джойса я влюбилась навсегда. Черт, да это же неправильно! Ну не в язык я влюбилась, а в хороший перевод. Да, надо отдать должное переводчику: четко, отточено, органично, без нелепых конструкций и бросающихся в глаза идиотских ляпов. И редактору спасибо и низкий поклон, что уж там! Сноски и указания, особенно в моментах с языковой игрой, на которые ни в жизни бы не обратил внимания, если бы заботливые издатели не объяснили, кто, почему и с чем в этой фразе играет. Радовалась, как ребенок, если вдруг мне выпадало счастье самой найти какую-то отсылку.

Хотите откровенное признание? Я не читала комментарии. Вообще. Почему? Да потому что не хочу, чтобы какой-то дядя (или компания дяденек) разжевала мне и положила в рот эту пережеванную странную массу. Как, вы говорите, было правильно читать? Прочесть комментарий, потом – соответствующий ему эпизод, и постоянно заглядывать в сноски в комментариях, чтобы понять, какой конкретно смысл вкладывал автор туда или сюда? Или наоборот : сначала – эпизод, а уж потом – комментарий? Я не вижу смысла ни в одной, ни в другой последовательности. То, что сюжет – это своеобразное переложение «Одиссеи», я помню ещё со времен университета. Что временные рамки произведения – один день, понятно из текста и без комментариев. Все остальные комментарии, если вы, конечно, не будете сдавать экзамена по «Улиссу» или заниматься исследованиями творчества Джойса, на мой взгляд, только портят впечатление от чтения.

Из массы приемов и стилизаций, используемых Джойсом, мне ближе всего так называемый поток сознания. Поток сознания, кажется, лучшее выразительное средство, художественный прием и изобретение человечества. Опять же, моё личное мнение, в котором я утвердилась ещё после «Шума и ярости» Фолкнера. Потому 18 эпизод – песнь песней и щербет души моей! И где-то особняком стоит эпизод 13, к которому я однозначно не раз буду ещё обращаться мыслями. Возможно, мнение моё опрометчиво, но есть в этом эпизоде что-то неуловимо-загадочное, романтичное, возможно, в какой-то степени даже тургеневское.

Роман хорош и тем, что перечитывать эпизоды можно избирательно. Каждый из них – это, по сути, самостоятельное литературное произведение, некий гипертекст. Но если вы вдруг, как и я, точно для себя решили прочесть книгу от корки до корки – начинайте и не останавливайтесь. Не давайте себе отдыхать, отвлекаясь на параллельное чтение чего-то ещё. Путь будет довольно долгим и нелегким. Но «Улисс» имеет странную особенность – он либо читается запойно, на одном дыхании, с тем или иным темпом (в этом плане советую не брать с меня пример и читать, смакуя), либо не читается вообще.

Сперва в рецензии мне хотелось креативить. Ну, знаете, это когда долго читаешь гекзаметром, потом хочется писать только гекзаметром (да и говорить, собственно, тоже). Или, говорят, «Калевала» тоже хорошенько на мозг действует. Но я вовремя одумалась. Потому что кто напишет лучше Джойса? Разве что сам Джойс. Да и то уже не напишет. А все остальные попытки сделать «красиво» - лишь жалкая пародия той или иной степени унылости, которые, как говорится, мэйк ми край. Лучше Джойса явно уже никто не скреативит. И даже на равнее не выйдет. Более того, «Улисс», при всей своей линейности сюжета, настолько сложен и многослоен, что сколько бы я тут ни распиналась, всё равно это выглядит как жалкая попытка написать хоть что-то вразумительное о том, чего я не поняла, наверное, и половины. Так что, если хотите сделать выводы для себя сами – читайте, господа!

Однозначно, купить книгу и поставить на полку. Однозначно, читать Джойса ещё. Однозначно, перечитать лет через 10 – спокойно, размеренно, смакуя и совсем с другими мыслями и мироощущение. И теперь есть к чему стремиться – выучить английский настолько, чтобы прочесть «Улисса» на языке оригинала и в полной мере насладиться им. Ах, да! Ещё записала в свой склерозник: «Купить «Поэтики Джойса» Умберто Эко». Чтоб уж наверняка…

И кто только не пугал друг друга и всех прочих подряд и Джойсом вообще и «Улиссом» в частности! Страсти нагнетались весь игровой сезон прошлого 2014 года, да и в нынешнем забеге кулуарно нет-нет да всплывало и имя автора и название самой «страшной книги» Долгой прогулки. Однако организаторы и жюристы забега 2015 превзошли сами себя, назначив эту книгу под самый финиш (впрочем прошлогодний Пинчон с его «Радугой тяготения» тоже был ноябрьским), да ещё в качестве основной, а не бонусной (тут на язык настоятельно просится русский неопределённый артикль бля) ...

Вероятно самой основной особенностью книжного джойсовского «Улисса» является двойственность, полярность, амбивалентность, двоемыслие, бинарность, дипольность и дуалистичность романа. Парная эта противоположность и полярность буквально проходит сквозь книгу и заметна по самым разным критериям и при различных углах зрения.

Структура и хаос. Эти понятия тесно сплетаются в этой книге в одно целое. С одной стороны весь роман просто разбит на безымянные эпизоды, каждый из которых сам по себе является особинкой и нюансинкой — хоть содержательно, хоть по применяемым и употребляемым литературным приёмам. Весьма часто содержание такого эпизода кажется невнятной кашицей бессмысленных слов и фраз, толкотнёй персонажей и поведенческих актов, отсылок туда-сюда и прочим содержимым этого своеобразного «ирландского рагу». Однако читатель буквально с первого слова замечает указатели на некие ссылки и сноски, пройдя по которым узнаёт и название каждого эпизода-главы, и разъяснения невнятицы и сумбура слов-событий, и привязку всего написанного к реальному и материальному миру. И кажущийся хаос тут же оказывается довольно строго и порой даже жёстко структурированным и осмысленным (и тут уже в голове возникает крамольное «чудны дела твои, господи» и ещё что-то про невозможность предугадывания и понимания промысла божьего).

Отменный литературный язык (ведомый нам только в не менее великолепном переводе) совмещается в книге с совсем порой простецкими, а то и площадными и заборными выражениями — не по прихоти ведь и не по дури порой запрещали журнальные публикации отдельных эпизодов этого труда. Изысканные вкусы и ароматы здесь вовсю конкурируют с вонью человеческих экскрементов и трупными запахами, романтические любовные переживания перемежаются рвотными позывами и похотливыми блудливыми происками — высокий и утончённый романтизм некоторых сцен или образов соседствует с самыми вульгарными и низкопробными поступками и словами отдельных персонажей.
О разных джойсовских литературных приёмах и формах я уже упоминал, но если чуть подробнее, то наиболее характерными и запомнившимися стали главы-эпизоды, написанные в стиле «поток сознания» (причём лично мне наиболее интересным показался последний эпизод, «Пенелопа», записанный уже от имени супруги главного героя и буквально погружающий нас во внутренний мир этой до сих пор только лишь невнятно присутствовавшей на страницах книги героини); глава-эпизод, записанная едва ли не в виде своеобразного опроса или интервью (вопрос — ответ); глава с ярко и мастерски выполненной стилистикой под старославянский стиль (понятно, что в оригинале этот стиль был совсем другим и тут уже просто героически постарался переводчик на русский язык, сделавший всё возможное для сохранения джойсовской идеи — да и вообще работа литературного переводчика выше всяких похвал!).
Бытовое и очень личное и порой уже интимное и совсем частное и скрываемое вдруг выказывается напоказ во всей его бесстыдности и отчаянном пренебрежении нормами общественной морали и нравственности — и тут же параллельно идут отсылки и сбросы на события социально-политические и национально-освободительные, высокие и порой героические.
Примеры таких разнонаправленных пар можно приводить ещё и ещё, и думается, что Джойс делал это сочетание несочетаемого намеренно и целенаправленно. Но тут уже лучше уступить лыжню и дать дорогу настоящим джойсоведам и улиссоманам, модернистофилам и постмодернистоедам.

По большому счёту, Джойс этим своим романом выступает и утверждается в роли творца своего собственного мира. Переплетая воедино ткань гомеровского литературного мифологического творения «Одиссея» и реального повседневнопроживаемого мира реальности конца XIX — начала XX вв., Джойс пытается связать реальные события и события гомеровские в одно целое — так, как связаны между собою реальный предмет и отбрасываемая им тень. Но на самом деле в этом романе тесно сплетаются в одну макрамеподобную орнаментальную вязь три реальности — реальность Гомера и гомеровской «Одиссеи», реальность событий и происшествий из личной жизни автора, и, наконец, реальность, создаваемая и реконструируемая автором в романе — результат такого смешения красок получается воистину непредсказуемым и порой попросту взрывным и крышесносительным.

Помните довольно известный короткометражный болгарский (если не ошибаюсь) мультик про спор неких двух умников — Круг. Квадрат. Круг! Квадрат!! — спорит парочка убеждённых в своей правоте обывателей, каждый со своей стороны рассматривая некий предмет. И ведь каждый из них по своему прав, потому что каждый видит именно то, что и называет — один круг, а второй квадрат. Да только спорят-то они всего-навсего о форме, а пришедший к ним третий всё расставляет на свои места и называет предмет его настоящим именем — Цилиндр. Гениальность этого шуточного мультика как раз в том, что в нём чётко продемонстрированы модели узкого, линейного и плоскостного мышления, и показана возможность и способность выйти из плоскости и начать мыслить объёмно, трёхмерно, мультиверсно.
Как мне кажется, Джойс именно такой-вот объёмно мыслящий наблюдатель и писатель. И в своём «Улиссе» он как раз пытается показать своим читателям объёмность мира и взаимосвязанность и взаимозависимость самых разных и кажущихся нам совсем никак не связанными событий и предметов, явлений и сущностей. И умение и необходимость выйти из плоскости бытия и подняться над реальностью...

А ещё, продолжая параллель рассуждений о всеобщей взаимосвязи всего со всем и о проекциях и тенях, мы понимаем, что этот роман прежде всего является богатейшим и ценнейшим материалом о самом авторе книги, о Джойсе — вот уж где богатство и многообразие отбрасываемых личностью Джойса теней! Вот уж где проективность торжествует и пьедесталится! Вот уж где могут поурчать в удовольствие и одновременно всласть пособачиться друг с другом психологи всех мастей и направлений :-)

Совершенно точно, что читать эту книгу отдельно от примечаний или совсем без них невозможно и бесполезно — и так будучи труднопонимаемым и сложновоспринимаемым, её текст без разъяснений и ссылок покажется сплошной чушью и галиматьёй. Другой вопрос — а нужно ли читать эту книгу вообще? Ведь вот жил же некто Белый Ферзь без этой книги и не тужил... Вот и не знаю, обогатило ли меня прочтение «Улисса», или просто доказало, что модернизм и его преемник и последователь постмодернизм всё-таки не совсем мои жанры? Но ведь, с другой стороны, нисколько не мучился чтением... Нет ответа!

Высокая моя оценка этой книге вызвана прежде всего чрезвычайно качественной технологичностью книги — ничего иного, кроме как восхищения трудолюбием Джойса, его изощрённостью и мастеровитостью, умением найти множество слов и понятий и так перевязать и переплести их, что в целом получается довольно органичное тело романа — никакого другого отклика, как мне кажется, и быть не может.
Однако если спросить, получаешь ли удовольствие во время чтения романа, то ответ скорее всего будет не таким явным и однозначным, потому что чтение Улисса — это прежде всего работа — работа для ума, работа для сознания, работа для памяти, мышления, внимания и всех прочих познавательных, эмоциональных и волевых психических процессов и способностей читательского организма. Расслабиться здесь точно не получится, не тот случай.

В любом случае свою долю удовольствия я от чтения «Улисса» получил — теперь могу смело заявлять при подходящем случае и для соответствующей аудитории, что «Улисса» я прочитал и что не так страшен Джойс, как его малюют :-)

Как альпинист грезит о покорении Эвереста, так, наверное, каждый "профессиональный читатель" надеется когда-нибудь одолеть Джойсовского Улисса. Признаюсь, подобные мысли и я лелею уже много лет и потому приступила к "Портрету художника в юности" с предвкушением приближения к мечте.
Однако, восхождение даже на эту репетиционную вершину было непростым.
Книга безусловно прекрасна, сдержанной, изысканной красотой, глубока и философична, она - бескомпромиссный манифест свободы духа творчества от уз религии, косности, буржуазной обыденности.
Не смотря на максимальную субъективность романа - все повествование выстроено "изнутри", из опыта, описательно, через восприятие ребенка-юноши-мужчины вырастает цельная и осязаемая картина окружающего его мира. Вязкие, мучительные, запутанные мысли, нескончаемый поток художественных образов и философских размышлений, клубок разматываемой души.
С взрослением героя меняется и текст, неуверенный и наивный ребенок, испуганный собственными эмоциями, в начале, в последних главах превращается в импульсивного и решительного, взрослого художника - Дедал, наконец, расправляет свои крылья.
Вопреки неоспоримой красоте и силе языка, чтение романа отнюдь не легкое и приятное времяпрепровождение, характеризовать полученный опыт можно смело словами самого Джойса:

Искусность автора сбивала с настроя и между процессом осмысления и сопереживания, я выбирала первое. То ли Джойс вообще "не мой" писатель, то ли преждевременность и скоропостижность, или же наоборот вечное откладывание, но первая моя книга Джойса оказалась этакой "Моной Лизой", чья эстетическая и культурная ценность очевидна, однако отклика и трепета восхищения не вызывает.

Одна из самых сложных доя понимания и противоречивых книг. Это какой-то литературный эксперимент, который переопределяет границы прозы. Джеймс Джойс создает мир, пропитанный повседневной жизнью Дублина 1904 года, в который он мастерски вписывает множество философских, культурных и исторических отсылок. Основное действие романа разворачивается в течение всего одного дня и это дата 16 июня, и следует за тремя главными героями: Леопольдом Блумом, Стивеном Дедалусом и Милли Блум.

Стиль Джойса удивляет многообразной формой. Он использует поток сознания, внутренние монологи и различные литературные техники, что делает чтение одновременно увлекательным, а для кого-то занудным и монотонным, требующим сосредоточенности. Интеллектуальная и чувственная нагрузка произведения вызывает восхищение, но порой может стать и непростой задачей, что в принципе случается с каждым вторым.

Темы идентичности, поиска смысла жизни, любви и утраты пронизаны фрагментами текста. Желание понять человеческую природу и межполовое взаимодействие гармонично сочетается с метками времени и пространства. Улисс отличается своей чувственностью, раскрывая интимные аспекты жизни героев.

Неудивительно, что роман стал одним из наиболее влиятельных произведений XX века. Он требует от читателя не только внимания, но и готовности к погружению в сложный лабиринт человеческой психологии и языка. Тем не менее, его изучение позволяет глубже понять специфику литературного гения Джойса и расширяет горизонты восприятия прозы как таковой, единственная сложность - дочитать сие произведение.

Ощущение после прочтения:

Пустословие бесконечное, бездарность автора сквозит в каждом слоге, самое пошлое графоманство.
"Улисс" Джеймса Джойса, для меня, это как квадрат Малевича, кто-то когда-то решил помочь бездарю раскрутиться, вложил денег и вуаля, откровенное словоблудие, это "шедевр мировой литературы". Или кто-то, из так называемой интеллигенции, что-то там увидел, с ним согласились "коллеги", а тем, кто попроще, уже грех не соглашаться с такими людьми.
Может мне кто-нибудь объяснить, какие критерии позволяют назвать этот шлак шедевром? Яркие образы, впечатляющие диалоги, великолепный сюжет? С таким же успехом можно было описать жизнь какого-нибудь гопника, я думаю смысла в сюжете было бы столько же.

Так часто бывает с большими книгами: открываешь, борешься, тщишься — ни в какую. Подходишь через время во второй раз, в третий... Нет. Не пускает пока, рано. Понимает будто: слишком она для тебя важна, чтоб проскочить не понятой мимо сердца. А потом... Ну а потом тихо наступает 16-е июня. 

«Улисс» оказался мучительно хорош. Издевательски. Садистски великолепен. Нашёл в нём то, чего так долго ждал от книги и боялся найти. В ней оказалось больше, чем можно было искать: самые бессовестные ожидания Джойс втоптал в пыль дублинских мостовых. И в этом, пожалуй, гавная ценность. 

Крепкая основа гомеровской «Одиссеи», миф о вечном возвращении, возмущённо-сладостное ворчание непокорных ирландцев из-под английского сапога, жёстко-ревнивое бессилие мужчин и шарм женской раскованности — когда тебя не слышат. Почти. Джойс слышит. 

Джойс вообще слышит много, и много кладёт на бумагу. Всё выверено, просчитано, всё по местам. Аллюзии заслоняют одна другую (а сколько раз он подмигивает любимым «Братьям Карамазовым» — ну песня же просто!), английская речь журчит полифонически отточенной какофонией. Ситуация Вавилонской башни: дробление народов и смешение языка. Единого, но до бескрайности разноголосого. 

И если бы это было всё, перед нами лежала бы просто добротная книга. Не всё. Перед нами книга ужасная, отвратительная, отбивающая охоту читать и всякую возможность писать что-то дальше. Шедевр перед нами, чего там.

Вы просите смыслов? — вопрошает Джойс и — выстраивает безукоризненный кристалл аллюзий и коннотаций. «Вложил туда столько, что филологам ещё на 300 лет работы хватит», — подмигнёт Джеймс сквозь круглый окуляр. 

...Хотите стилей? — и возводит язык на вершину, чтобы затем утомить нас, выжать и раздробить — как дробит он каждый приём, обнажая, снижая, опошляя его, доводя читателя до оскомины и отторжения, а затем и вовсе дробя текст на атомы.

«Всё это не более чем текст, — будто говорит он нам. — Плохой или хороший, хулиганский или высокопарный — всего лишь набор клише, штампов и высохших оттисков; листок проповедника — скомканный, уносимый потоком Лиффи. Вы искали букв, и непременно со смыслом? Сколько угодно. Берите, покуда унесёте. Несите, пока не отбросите в гневном изнеможении разлинованные листы... Пока не разглядите за ними человека. Пока не увидите себя — не отглаженного, нелинованного. Отталкивающего и пошлого, низкого и набивающего оскомину. Но любимого и живого».

Джойс знает, что если слово питает человека не хуже хлеба насущного, то тысячи слов — наполняют пустой требухой, плывут крошками вслед за рекламкой Бога в потоках Лиффи. Вслед за рекламой — набившей жизнь Блума пустым заменителем смысла. За Рекламой — обошедшей на скачках призванных к победе жеребцов. За лестригонами и пожирателями лотоса.

И — да, — где-то рядом, не вставая с верного ложа, всегда ждёт родная, терпеливо-взбалмошная Молли. И да, она приготовит яйца. Да.

Есть у нас с другом такая традиция. раз в год собираемся в баре и читаем на перегонки очень большие романы - ну кто там Тихий Дон быстрее прочтет, Библию или Маленького принца. А кто выигрывает - тот получает в подарок сладкий приз - шоколадку. На этот раз решили проделать это с Улиссом. Глянули - 800 страниц, вроде наш формат. до того же уточну - мы ориентированы только на порядочную литературу, без пошлостей всяких и чтобы оно классика. А Джойс - это классика модернизма (в википедии проверили), и цвейг на обложку если со спины посмотреть хвалит Улисс, а Цвейг - автор хорроший, и значит нам его читать надо. Обескоруживали комментарии какого-то хорунжего сзади (а он ведь еще и помогал переводчику Хинкису написать этот перевод и перевести для читателей на русский язык, чтобы читалеи), но их же можно и не читать. (Я например всегда выключаю звук когда хоккей смотрю, потому что комментаторы бесят). И давай значит читать.
Я выбрал тактику - 1 страницу за минуту. Чтобы за 800 минут вложиться и пойти домой. Друг - не знаю, что там думал. А потом я обнаружил, что оно трудно идет как-то. Давай читать комментарии. А оно не читабельно. И неудобно туда-сюда страницы елозить. Что делать. Послал жену у магазин за еще одним Улиссом. Купила. Читаю вслух, Жена попутно комментирует. Страница в минуту не укладывается, потому что оно почему-то трудно идет. Вроде и текст как текст, а вроде как-то и не то что бы. В общем, жена потом говорить пошли домой. А друг говорит, что я не то, чтобы, но типа нет, а я такой говорю, не привык бросать. дома дочитаю. Вот и вышло что не 800 минут я его читал, а 80 дней. И как-то оно что-то странно было. с работы выгнали. но как дочитал роман вернули обратно. А шоколадку друг мне все-равно не купил.
Потом я понял, почему оно туговато шло. Джойс хотел написать очень великую книгу, но был шибко для этого талантлив. Обычно ж как . Писатель говорит - вот я пишу, и пишу так, я гений, потом через время говорит я книгу написал. Все читают, и говорят , что великая. Презентации потом, нобелевка, публикации в скопусе и веб оф сайнс... Это у людей. Ну а Джойс знал много способов а не один сделать так, чтобы книга людям зашла и не знал какой именно применить, а потому решил все по очереди. кроме того сначала одного персонажа делает главным (Стивен), потом второго (Блум), а потом вообще внутри женщины пишет (Молли). Короче может слегка и перестарался, но вы уже потом сами все посмотрите, потому что читать одно удовольствие, хотя немного и голова болит уже. Слышал только, что потом Джойс написал Финнеганов Уэйк, а этот роман вроде уже полече чем Улисс (завтра куплю его у букинстов, поищу) и читать лучше его сначала. Там он без экспериментов вроде, а просто как хорошая книга, написаная людьми для людей.
Напоследок скажу, что книга хороша тем, вдохновляет открывать новые горизонты - в себе, в других и внутри у женщин. Поэтому это классика. Читайте на здровье и будьте здоровы. С летом!

Трудно писать рецензию на этот роман. Если в нём и есть какая-то эстетика, то мне она не близка. Если есть какой-то глубинный смысл, то, видимо, я его не догоняю.
Начинается всё более-менее осмысленно, хотя и несколько сумбурно. Чем дальше, тем меньше я начинала понимать и принимать главного героя. Ну что это за мужик? А в финале… Ну, это вообще что-то невообразимое, сплошной мутный поток сознания, похоже на прорыв канализации.
Прошу прощения у ценителей романа, но мне показалось, что это какое-то извращение.