Отчаяние. Романы, повесть, рассказы

Эта книга запомнится мне тем, что я прочла ее меньше, чем за один день. Это своего рода рекорд для меня, хоть в ней и не так много страниц.

Что можно сказать? Набоков не мой писатель, но он — мой вызов. Поэтому продолжаю упорно читать его произведения. На очереди еще одно, и надеюсь, я с ним больше не встречусь. Из моего антирейтинга по Набокову эта книга заняла второе с конца место (то есть, она мне практически понравилась).

Итак, мы знакомимся со Львом Глебовичем Ганиным, который в своих мечтах уносится в далекое прошлое и вспоминает свои сладкие моменты любви. Через весь роман фоновым настроением к истории любви идет тоска по родине. И хают ее, бедную, и скучают все же.

А Машенька... Со слов Ганина она, конечно, прекрасна, но ведь любовь, тем более юношеская, склонна приукрашивать прекрасное и закрывать глаза на нелицеприятное.

• Бобби Фишер.

  На редкость скучная и постная книга, перегруженная бессмысленными оборотами и метаниями из угла в угол, в центре которой худо-бедно развивается хорошая идея, не обретенная достойной реализации. И дело даже, не в том, что концепция “главной партии, которую проиграл самому себе”, не претендует на что-то существующее сквозь века. Набоков умудрился сначала закормить ее как утку для фуа-гра, своей совершенно нездоровой манией эстетико-лирических отступлений, чтобы потом представить нам свой взгляд на судьбу Лужина, сделав из него “гения шахмат”, придавая слову гений извращенный оттенок свойственный бульварным беллетристам с раздутым ЧСВ.

  Я скучал, когда читал о детстве Лужина, боролся со сном, наблюдая его путь к мастерству, но где-то в середине, меня несколько оживил ход, когда Набоков пытался причесать Лужина и поместить его в среду людей бесконечно далеких от шахматных страстей. В этом моменте, чувствовал намеки что вот, сейчас, мне покажут пустого человека с неизведанной мне стороны. И действительно показали, потому-что настолько издевательского и неуважительно отношения, к читателю я давно не испытывал. Лужин апогей художественной серости и абсурдного склада ума, который пока не занимает голову шахматами с энтузиазмом наблюдает за недалекой супругой, ее истеричной мамашей и дает полный картбланш на зачастую деспотичную асссимиляцию. Благо в определенный момент, он попадает в ступор и сбрасывается из окна, избавив себя, супругу, ее родителей и заодно меня от мучений. Такой вот неожиданно приятный хэппи энг, одного из самых переоцененных романов Набокова и XX века в целом.

Как оценивать литературные произведения? Допустим, по 10-бальной шкале..?

Не читали, не знаем, даже не слышали - оценка " = 0"...

Еще до начала чтения:
1) видим тысячи читателей и общая оценка 8,5... Авансом "+ 5"!
2) видим фамилию "Набоков" и "Ух, ты! Набоков - это же мощь!" Множество восторженных отзывов, слов "великий" и "бессмертный"! Авансом - "+ 3"!
3) читаем рецензии "на десяточку", проникаемся и начинаем предвкушать... Авансом "+ 1"!
4) да, у нас был опыт чтения "бессмертной классики" и мы всегда по-детски и небезосновательно надеемся, что возможно мы уже достаточно повзрослели, чтобы наконец понять и по достоинству оценить великие произведения, которыми восхищаются люди - не побоюсь - по всему миру... Авансом "+1"!

Таким образом, мы имеем ожиданий аж на "10"!

Скачали и приступили к чтению...

Что же происходит далее:
1) Скука - сюжет не цепляет. Просто абсолютно не интересно. Не получается сосредоточиться, постоянно хочется отвлечься. Смещение оценки " - 4".
2) Неприятие - главный герой. У меня подобные чувства вызывают люди, которые при своей полнейшей полноценности, не способны ни к чему только из-за своей лени и страхов. Представьте, что у вас будет попрошайничать человек, который по внешним признакам не нуждается и, который ничего не "демонстрирует", не исполняет и не продает. Едете вы на электричке, зайдет дядечка и начнет молча собирать деньги - поможете ему? Смещение оценки за полученный негатив " - 1".
3) Недоумение - жена главного героя. Да, нашлась девушка, которая ему помогла... Да еще как! "Бедненький, милый Лужин! Как же Вас развлечь?! Вы не утомились лежать на диване?" Такие есть люди, которые совершают ошибку на уровне "зато не как все" и затем продолжают её совершать, что называется "на характере"! Ну что за дура? Смещение оценки за полученный негатив " - 1".
4) Непонимание - главный герой - гений и/или сумасшедший. Не знаю, я не "поверил". Я поверил в сумасшествие "Билли Миллигана" Киза, я также поверил в гений "Гения" Драйзера, но в данном случае... какая-то белиберда.
5) Красота - наверняка можно восхититься "слогом и стилем", описаниями и сравнениями, но на фоне всех испытываемых мной чувств, описанных выше, я просто не замечал, да и не хотелось. Хотелось поскорее дочитать и забыть). Была еще надежда на концовочку, но она вышла странная - нужно было с этого начать и не мучаться.

В целом после прочтения я остался не доволен и вообще негодую...) Я снова провел эксперимент на "зрелось" серьёзной литературой и снова его провалил. Советовать этот роман я точно никому не стану и займет своё почетное место на виртуальной самой нижней полке наряду с "Сердце тьмы" Конрада, "Бойня номер пять" Воннегута и т.п. Искренне не понимаю, чем люди восхищены.

Я не буду говорить о сюжете этой книги, он соткан из воспоминаний и размышлений. Но главное для меня другое. Какой же удивительный, мелодичный и точный язык в произведениях Набокова! Читая, я получала истинное удовольствие, как от содержания этой небольшой книги, так и от плавности стиля. Набоков умеет подмечать мелочи, у него замечательные описания природы и абсолютно зримые портреты. Так и хочется сказать: «Я это вижу!» - настолько филигранно автор показывает своих персонажей и все, что их окружает.

"Набоков прекрасен и ужасен в своем умении рассказывать о подобном, " - написала я и задумалась. О "подобном" - это о каком? О грязном, о низком, о пошлом? Беда наша в том, что все эти слова давно обесценились, и может сейчас, спустя почти 100 лет, кто-то прочитает этот роман и скажет "Ну и чего такого-то? Ну потянуло на молоденькую, сказалась долго сдерживаемая жажда наслаждений, которую жена утолить не могла или не умела. Ну нимфетка оказалась той еще сукой, а где не так?" А история-то трагичная донельзя и написана она потрясающе. Вот только не оставляло меня ощущение гадливости, и желания перечитывать ее у меня нет, и вряд ли оно возникнет.

Последняя, турнирная шахматная игра, которая должна решить судьбу двух самых сильных, самых неординарных игроков, равных по уму и по силе мысли, но разных по характеру и духу, - так и осталась не доигранной, так как один из ее участников, после вынужденного перерыва, не вернулся на прежнее место. Это был Лужин. Александр Иванович Лужин

Об этом романе можно говорить много, долго, разбирая его по цепочке, дотирая до дыр. Несмотря на его, не столь внушаемый размер, он потрясает своей масштабностью и глубиной, отчего мое знакомство с ним и затянулось. Есть ли смысл пересказывать прочитанное? Как по мне, то это сложно, очень много важных деталей, разных обстоятельств, много внутренний борьбы и противоречий, много, что из прочитанного выходит за грани реальности, переходя в разряд патологических недугов и сомнений, в которых человек становится уже не способным властвовать над своей мыслью, своей волей, желаниями. Очень много вопросов, на которых нет ответа. Есть лишь догадки и предположения.

Кем же он был – Лужин младший? В самом начале и до последней строчки он так и остается Лужиным, без имени и отчества. Его детство, похоже на «затмение солнца», где за угрюмостью, детской отрешенностью, не желанием водится с друзьями, предпочитая ему одиночество, прятался необыкновенно талантливый человек, которому суждено было стать велим «маэстро», известным гроссмейстером, гениальным мастером по шахматной игре. Открыв ее однажды для себя, он целиком и полностью окунулся в шахматный мир, страсть к которому подавила в нем все прочие стремления, сделав из него «аутиста» в широком смысле этого слово (истинным аутистом Лижин – младший не был). И в этом, пожалуй, заключалась главная проблема маленького Лужина, от которого «большие» шахматы, требовали полной самоотдачи, доводя до полного самозабвения. Его внутренний мир становился от этого все беднее, а талант расширял свои горизонты. Лужин ничего другого не делал, ничем больше не интересовался. В его глазах ничего нельзя было прочесть, лишь одна прозрачная муть, но стоило ему вернутся к игре, в них зажигался огонь, а сам он становился похож на человека решительного. В его речи нельзя было уловить смысла, слова наталкивались друг на друга, фразы строились в хаотичном порядке, мысль выражал не однозначно. А сам внешний вид Лужина оставлял желать лучшего – обветшавшая одежда, рассеянность, неуклюжесть в обращении с вещами… - все это наводило на мысль, что перед тобой не взрослый человек одаренный талантом, а беспомощный и одинокий гений. Каким, в сущности, он и был.

Таким и увидела его будущая жена. В его равнодушии к окружающему миру ей мерещилось что-то трогательное и милое, отчего ей непременно захотелось заботиться и опекать его. Она вышла замуж из жалости к Лужину, относилась к нему, как к больному, заболевшему шахматами. И Лужина (теперь она называла себя исключительно так) вдруг захотела излечить его от этой болезни. А что же Лужин? Любил ли он? Боюсь, что и любовь была ему безразлична. Лужин женился, как бы машинально, не задумываясь над поступком, а жена представлялась ему «неким сновидением, приснившемся, когда он не играл в шахматы».

После объявления перерыва, Лужин почувствовал непреодолимое желание уйти домой. Он хотел бежать из шахматной аудитории, где всё и все, включая Турати, атаковали его со всех сторон: стеклянная пешка с золотым горлом, гривастый шахматный конь… уединится, и побыть в одиночестве. Его силы истощены, ум пришел в замешательство, и мир поплыл перед глазами. Недуг Лужина, стал лишь маленьким перерывом в игре. А запрет на шахматы, не смог побороть желание закончить партию с Турати. Мысленно, день за днем, в голове Лужина складывалось множество задач, ходов, каждая из которых — «плод тысячи и одной бессонной ночи», убежать от которых теперь не представлялось возможности. Оставался один единственный выход, прекратить эту непрерывающуюся и изнуряющую мысленную шахматную игру… Он так и не стал Александром Ивановичем — обычным человеком, не обделённым житейскими радостями. Не смог им стать

В этот раз герои Набокова какие-то недостаточно отвратительные, как это было, например, в "Камере Обскура", хоть я и провела некоторую параллель между этими романами в своей голове. И за что мы все читаем Набокова? Правильно, за его стиль повествования, такой витиеватый, вкусный и в то же время простой понятный, такой узнаваемый.

История, заключенная в "Отчаянии" интересно изложена - от первого лица, с размышлениями, сбивчивыми мыслями. В таких произведениях можно проследить как герой сходит с ума. В романе Набокова я уловила обратный процесс. Герман, повествующий, к концу книги как будто обретает ясность мысли и понимание себя, хоть и сделать с ними он уже ничего не сможет. Возможно налет легкого сумасшествия объясняется самим фактом повествования от лица героя, тем, что герой записывает историю по памяти, а воспоминания наши никогда не бывают ясными. Законченность и целостность истории - удваивает прекрасность произведения, совершено преступление - вынесен приговор, все прозрачно.

Перечитала (на самом деле переслушала) первый роман, которым я открыла для себя Набокова в самом начале 90х. Удивительно поэтичный , пронзительно нежный и грустный рассказ об эфемерной сущности наших воспоминаний, о невозможности вновь испытать пережитое.

Ганин, молодой человек, влачащий серенькое эмигрантское существование по чужому паспорту в Берлине 20х, вдруг узнает, что в город должна приехать его первая любовь. И вся его жизнь вдруг преображается - он будто заново рождается, и хотя для окружающих он остается тем же добрым малым, что и раньше, происходящая внутри него работа изменяет его до самого основания. На протяжении нескольких дней Ганин вновь - мгновение за мнгновением - переживает свой дачный роман с Машенькой, последнее лето своей юности, когда кажется, что ничто на свете не сможет замутить того кристально чистого ощущения вселенского счастья, которое присуще только молодости.

Едва начав читать Набокова, сразу понимаешь, что он вовсе не мастер голливудскоого финала и хеппи-енд тут неуместен. И все же меня до глубины души потрясло то, что конец роман совсем не трагичен. С анатомической точностью Набоков анализирует ощущение человеческого счастья, и приходит к выводу, что ощущение это глубоко субьективное, и его соотношение с обьективным миром и его обитателями - лишь иллюзия. Именно поэтому, как сказал один советский поэт

Наши переживания, подобно романам (которые, кстати, тоже являются переживаниями), имеют начало и конец. Роман можно перечитать, но невозможно дописать.

С особенным удовольствием слушала то, что как-то прошло мимо в прошлый раз - описание эмигрантского круга Ганина. Конечно, турбулентное начало 20 века не пощадило никого ни по ту, ни по сю сторону баррикад. Не пощадило и тех, кто вообще на баррикадах не стоял. И вот Набоков показывает нам эту сборную солянку эмигранских судеб ( а эмигранты, как я теперь понимаю, всегда представляют собой сборную солянку) - и хотя все они живут в новой реальности, у каждого из них прочно засели в душе старые обиды, и надежды, и амбиции, и неверный, иллюзорный образ России, которой больше не существует, и которой , возможно, никогда и не существовало вовсе... Вот так и живут, не в силах отделить реальность от иллюзии, живут продажей своих "теней" (так Набоков образно называет участие русских статистов в кино-массовке).

Потрясяющая книга потрясающего писателя.

Нет, 5 звезд - решительно мало для этого романа! Одна из моих самых любимых книг. Первая книга Набокова, которую я прочитала давно, 14 лет назад. А сейчас - перечитывание, сладостный момент узнавания и вспоминания, волнительное ощущение неумолимой близости финала, навсегда врезавшаяся в память последняя фраза и, конечно, что-то новое, незамеченное при первом прочтении... Тогда - просто понравилось, сейчас - очень сильно понравилось.

Лужин - персонаж выпуклый, идеально прописанный, совершенно не от мира сего и в то же время такой близкий и понятный (иногда - ужасающе близкий и понятный). И кстати, кто он все-таки: социопат или социофоб? Склоняюсь ко второму. Гений-социофоб. Он выстроил идеальную защиту. Игра закончена.

Господи, до чего же грустная книга! На два дня меня захлестнула такая тоска, бесцветная осенняя безысходность… Захотелось забиться в какой-нибудь уголок поближе к батарее и греться, греться.

Вот, оказывается, как чувствуют себя люди, оторванные от Дома. Не по своей воле уехавшие, долго решавшие и собиравшиеся, а вырванные обстоятельствами, спешно бежавшие, многие – оставившие что-то близкое и дорогое. Семь человек, у которых выбита почва под ногами. Которые потеряли опору, потеряли веру, потеряли Родину. Они сумели найтись пансионе Лидии Николаевны и весь дом пропитан воспоминаниями. В этих воспоминаниях они «варятся» и существуют, и теряют интерес к жизни. Их положение неизвестно и шатко, и дом, продуваемый ветрами и периодически сотрясающийся от проходящих поездов тоже кажется ненадёжным, словно картонным. Унылые, обшарпанные стены, мебель, которая когда-то составляла единое целое разделена, разобрана по комнатам… Набоков называет пансион «убежищем для изгнанных и выброшенных» - печально и грустно.

Невероятно жаль Подтягина, на мой взгляд – самого положительного из всех героев. Он знал, что медленно умирает, оттого так и стремился покинуть наконец пансион, а вместе с ним и Берлин. Не успел. Грустно читать о Кларе… Ей двадцать шесть, но в её мыслях та же всеобщая безысходность. Лев Глебович – единственный, кто смог вырваться из всего этого. Благодаря чувствам к Машеньке у него хватило сил оглядеться, осознать своё угасание, принять решение и уехать. Он специально так глубоко погрузился в воспоминания о том лете, о первой любви, пережил всё как будто заново, всё перечувствовал, - это стало для него трамплином в новую жизнь. А холодный душ, под которым стоял Ганин перед выходом из пансиона – как своеобразная черта.

В целом мои впечатления положительные. Это – первое моё знакомство с Набоковым, как и с литературой об эмигрантах вообще. Так получилось, что этот «кусок истории» для меня «выпал»… И в особенности «выпал» внутренний мир людей, вынужденных покинуть Родину, оказавшихся вдруг ненужными. Их чувства, переживания, тоска по России для меня стали открытием, потому как я, к сожалению, принадлежу к тем, для кого благодаря воспитанию Ubi bene ibi Patria.