The Garden of Evening Mists

Юн Линь еще до войны, в семнадцатилетнем возрасте услышала от сестры о человеке, бывшем когда-то садовником японского императора. Он жил на горе, расположенной в центральном нагорье Малайзии. Что заставило его покинуть Японию не знал никто. Немудрено, что об Аримото ходили легенды - он, помимо садоводства, владел искусством татуировки и гравюры по дереву, а также был хорошим стрелком из лука и мастером восточных единоборств.
Еще в самом начале повествования читателю становится ясно, что Аритомо оставил все, чем владел, Юн Линь. Что-то такое произошло между этими двумя людьми, коль скоро они стали так близки друг другу.
После войны Юн Линь поехала в горы, чтобы увидеть этого японца в надежде что тот исполнит несбывшуюся мечту сестры Юн Линь, погибшую во время оккупации. Юн Хонг мечтала когда-то разбить сад и именно это собиралась сделать в честь ее памяти сестра. Аритомо отказался поехать в Куала-Лумпур, где у Юн Линь имелся участок земли, на котором она и собиралась создать сад, но предложил поработать его помощницей в саду Югири ("Вечерний туман") до осенних дождей. Юн Линь согласилась.
Только одному богу известно, что испытывала в душе Юн Линь находясь рядом с Аритомо. Она, побывавшая в японском концлагере для интернированных, теперь, кажется, ненавидела всех японцев. Её презрение к Аритомо в самом начале их знакомства бросается в глаза и по содержанию их бесед и по выражениям, которые героиня себе позволяла в адрес "джапов".
Спустя много лет, выйдя в отставку, Юн Линь по совету своего давнего друга Фредерика соберется написать дневник - воспоминания о тех послевоенных годах и о своей работе у Аритомо. Приезд профессора из Японии, собирающего материал для своей книги и интересующегося ксилографиями, созданными Аритомо, побуждает героиню восстановить в памяти события тех давних лет. Вообще-то Юн Линь не собиралась ни с кем делиться наследием Аритомо, но профессор расположил к себе Юн Линь тем, что являлся противником переписывания японской истории. Оказывается, современные японцы уже даже не в курсе как зверствовали их предки во время японо-китайских войн.
Книга меня увлекла с самого начала - я и не заметила как прочитала половину несмотря на то, что в ней содержится много исторических и культурных фактов, многие из которых, правда, были мне известны ранее. Не могу не отметить как мастерски автор упоминает о том или ином восточном искусстве, будь то ксилография, хоримоно или искусство расстановки камней, что хочется узнать об этом направлении подробнее, как и о таких вещах как съедобные птичьи гнезда или золото Ямашиты.

Есть у восточной прозы своя атмосфера, свой еле уловимый флер. Даже если автор старается максимально приблизиться к европейской культуре, - в случае с Тан Тван Энгом при помощи фабулы, нелинейного повествования и сильной женщины в центре сюжета - азиатскость произведения никуда не девается. Описания природы совершенно не западные, и дело не в экзотичности малайских пейзажей, а в том впечатлении и в тех реакциях, которое они производят и которые на них следуют. Одним словом - созерцательность. Мотивы поступков персонажей тоже вполне себе восточные. Желание главной героини воплотить мечту погибшей сестры - создать свой собственный японский сад - сильнее ее ненависти к японцам. Уважение к воле умерших членов семьи сильнее индивидуальности.

Главная героиня Тео Юн Линь - пожилая дама с тяжелым прошлым. Когда-то во время войны она вместе с сестрой попала в японский концентрационный лагерь. Ее сестра погибла. Ее мать сошла с ума. Тео Юн Линь дала себе слово, что исполнит мечту покойной - создаст уникальный сад по японским канонам. Для этого она преодолела свою гордость, наступила на горло своей ненависти и пошла в ученицы к Аритомо, бывшему садовнику японского императора... Сейчас Тео Юн Линь - уважаемая судья. Ее вердикты заслуживают восхищение и место в Судебной библиотеке. Однако годы лишений и страданий не прошли бесследно: Юн Линь смертельно больна, и отсчет идет на месяцы, если не недели. И Юн Линь решает вернуться в тот самый сад и вспомнить, как всё оно было...

Если внимательно приглядеться к персонажам, то все они напоминают призраков, неких туманных существ, и не только из-за множества тайн и загадок, которые они хранят, но и из-за общего впечатления размытости и нереальности. Юн Линь живет жизнь за свою сестру, осуществляя ее мечты. Аритомо живет жизнь без жены, без благосклонности императора, без признания и без искусства. Магнус живет вдали от Родины, довольствуясь подменными названиями и фальшивыми флагами. Сад Югири с одной стороны объединяет их географически и духовно, с другой - отражает неустойчивость их земного бытия.

Еще одно ощущение от этой книги, а она именно про ощущения, невзирая на авантюрный сюжет, - это тонкая, трепещущая в воздухе эротика. Момент, когда Аритомо рассматривает сделанную им татуировку, в сто тысяч раз круче и сексуальнее всех известных человечеству оттенков серого. И вообще, от этого мужика я как-то прибалдела, он безусловно войдет в мой топ мужских персонажей)))

Если возвращаться к серьезным темам романа, то это безусловно исторический контекст, определяющий, собственно, развитие всех событий. Японская оккупация Малайзии - печальная и кровавая история. В одной из многочисленных сносок в издании я прочитала, что даже нацисты считали поведение японских солдат зверским. Тан Тван Энг целомудренно опускает детали, но в этом умолчании мы можем прочесть гораздо больше, чем в самом подробном описании. Конечно, такое не забывается. Конечно, сложно представить себе ситуацию и время, когда отношения между народами улучшатся. Очень эта книга помогла мне понять, почему в "Снеге на кедрах", который я читала перед этим, все так ненавидели японцев. Думаю, что их поступки в Юго-Восточной Азии и на Тихоокеанском фронте широко освещались на Западе.

Но если за исторический план и за атмосферу я могла бы поставить этой книге самую высокую оценку, то сюжетная линия меня очень расстроила. В начале автор развешивает по стенам массу ружей. Почему из всего лагеря спаслась только Юн Линь? Что зашифровал Аритомо в своем саду? Куда он пропал? Что он вообще делал в Малайзии? Какой его секрет хранит Юн Линь уже много лет? Вопросы, вопросы... Да, в итоге мы получаем ответы, но все они куда менее увлекательны, чем могли бы быть. Линия с золотом партии, спрятанным японцами где-то в малайских горах вообще провисает. Либо автор не смог придумать оригинальных ходов и решений, либо изначально не задавался такой целью. Но к сожалению, этот роман не достиг настолько высокого уровня, что мы бы не обращали внимания на сюжет. "Сад вечерних камней" - литература в первую очередь развлекательная, хоть и качественная. Было бы здорово, если б автор или тщательнее продумывал развитие истории, или перестал вплетать в повествование детективные нотки. Драма ему удается куда лучше.

В итоге я не пожалела потраченного времени, так как узнала много нового об истории южно-азиатских стран и насладилась удивительной атмосферой японского сада. Жаль только, что история могла бы быть намного круче.

После совершенно прекрасного Тан Тван Энг - Дар дождя , эта книга несколько лет пылилась в моем више, и благодаря флешмобу наконец настало ее время. И Тан Тван Энг не подкачал.

"Сад вечерних туманов" - это немного грустный, но очень красивый роман о Малайе середины ХХ века, когда еще свежи воспоминания о войне с Японией. Главная героиня Юн Линь провела несколько лет в тайном японском концлагере, потеряла там сестру, но в память о ней хочет осуществить ее мечту и создать настоящий японский сад. Так в ее жизни появляется бывший садовник императора Японии Аритомо, который осел в Малайе. И история расцветает как сакура в апреле...

Роман получился очень красивым, атмосферным и для меня лично - еще и познавательным, потому что об Азии того периода я знаю довольно мало. Тан Тван Энг поднимает множество философских вопросов о людях и душах, поэтично описывает красоту традиционных японских садов и интересно рассказывает о малоизвестных европейскому читателю гравюрах укие-э и искусстве харимоно. Автор прекрасно описывает человеческие чувства - любовь и уважение, безнадежность и смирение, тоску и боль. Роман очень колоритный и читается на одном дыхании. И мне снова жаль, что на счету у автора всего два романа... С большим удовольствием прочитала бы у него еще что-то.

Первая в моей жизни книга, события которой происходят в Малайзии.
Главная героиня - единственная выжившая в тайном японском концлагере, где погибла ее сестра, обожавшая сады.
Юн Линь настолько хотела исполнить мечту сестры, что готова была обратиться (и обратилась) к японцу, некогда создававшему сад самого императора, дабы тот обучил ее своему нелегкому мастерству.
В книге очень ярко прописаны мотивации Юн Линь, ее чувства. Очень динамично развиваются ее отношения с "врагом" учителем, у которого полно своих скелетов в шкафу.
Когда читала - оторваться не могла.
Знакомство с автором обязательно продолжу.

Очень экзотичная книга. Мне всегда любопытно читать литературу не очень известных и нечасто переводимых стран. Поэтому мне интересно было ознакомиться с книгой Тан Тван Энга, которая к тому же получила букеровскую премию в 2012 году.
Действие происходит в Малайзии. Сюжет попеременно прыгает из настоящего в прошлое. Сначала это сбивает с толку, но позже подобный стиль повествования обретает смысл для сюжета. Юнь Линь – китаянка, очень уважаемая судья, и совершенно неожиданно для всех она досрочно оставляет свою должность и уезжает. Сначала такой поступок не понятен. Но позже становится известно, что Юн Линь начинает терять память, и решает уехать в места, где прошла ее молодость для того, чтобы записать все, что с ней произошло. Совсем юной девушкой Юн Линь попала в японский лагерь для военнопленных. В этом лагере когда-то погибла ее сестра, которую выбрали проституткой из-за очень красивой внешности. Но и сама Юн Линь потеряла там два пальца, и много лет страдала из-за пережитой травмы. Героиня даже полагает, что именно пережитое могло стать причиной постепенной потери памяти. Повествование вначале кажется таким же путанным, как мысли женщины, мозг которой постепенно отказывает ей, и читателю дается возможность ощутить это на себе. Но постепенно цельная картина складывается воедино.
В этой книге практически нет описаний самой войны и концлагеря. В конце книги они все же даны, но очень мало и скупо. И я была очень благодарна автору за то, что он не углублялся в эту тему. Тут гораздо больше говорится о последствиях пережитого в последующей жизни бывших жертв, дающих о себе знать долгие годы, возможно, до самой смерти. Юн Линь на вопрос о том, как ей единственной из всех жертв удалось спастись, говорит, что она не спаслась, часть ее умерла в том лагере и осталась там навсегда. Она по-разному пытается уйти от тяжелых воспоминаний: принимает участие в судах над военными преступниками, с головой уходит в работу, мечтает построить японский сад в память о своей сестре. Для этого она даже обращается к японскому садовнику, много лет живущему в Малайзии, не смотря на свою ненависть к японцам. Тут автор затрагивает вторую интересную тему: можно ли применять коллективную ответственность ко всему народу за военные преступления страны. Ведь многие японцы тоже пострадали от действий своего правительства. К примеру, до слез пробирает история японских летчиков-смертников, рассказанная в книге. И третья тема, о которой ведет речь автор: можно ли в принципе выжить в военное время, сохранив человеческое лицо и не замарав руки хоть отчасти. Автор предоставляет читателю самостоятельно ответить на эти вопросы. Но думать на все эти темы было очень интересно.

Эта история понравилась мне всё же меньше, чем Тан Тван Энг - Дар дождя того же Автора. Такого катарсиса, как там (рецензия) я не испытала. И причин тут несколько. Во-первых, это всё же своеобразный повтор первой книги. И дело тут не столько в том, что мы снова погружаемся во времена оккупации Малайзии Японией, сколько в схожести персонажей. Центральной фигурой здесь снова выступает «хороший» японец, ставший для ГГ учителем, наставником и самым близким человеком. Разница лишь в том, что в первой книге ГГ – это молодой и «совсем зеленый» во всех смыслах юноша, а здесь у нас героиня – вполне себе сформировавшаяся и не совсем юная девушка. К тому же у этой девушки за плечами страшный и изматывающий память и душу опыт, опыт выживания в японском концлагере. При всей современной моде на гомосексуализм, видать Автора все же упрекали за «нетрадиционные» отношения его героев в первой книге. Поэтому во второй – отношения традиционные. И вот тут-то, по моему мнению, и скрывается тот подводный камень, на который напоролся Автор, ведя повествование от лица женщины. Не вызывала у меня Юн Линь ощущения живого человека, я, где-то на подсознании, не верила в реальную возможность существования именно такого человека, поступающего и рассуждающего таким образом. Мне постоянно мерещилась некая психологическая нелогичность и недостоверность её отдельных поступков. Не знаю, может быть, всё дело в стокгольмском синдроме, который явно присутствует у главной героини, несмотря на всё её кажущееся неприятие всего японского. Но все-таки, главному герою "Дара дождя" я верила гораздо больше, он был ближе, понятнее и, да, логичнее.
Хотя, если говорить о стокгольмском синдроме, то он скорее всего присущ самому Автору, а, возможно, и всей его стране в целом. Кто для малайцев японцы? Жестокие, безжалостные оккупанты или носители высокой культуры? Пример для подражания или страшилка для непослушных детей? Учителя и наставники или садисты и убийцы. Вряд ли есть однозначный ответ на этот вопрос. Да Автор и не пытался на него ответить. Он его всего лишь задал…

P.S. Почти случайно натолкнулась на трейлер фильма, снятого по книге. Русского перевода пока нет, но фильм заинтересовал. По крайней мере подбор актёров очень удачный.
https://www.kinopoisk.ru/film/1159954/video/type/0/

История о том, как женщина, прошедшая через ад, учится - нет, не прощать, - но сначала хотя бы ненавидеть более адресно, не всех людей определенной национальности поголовно, а потом и ценить и даже любить некоторых из них. На этом пути главная героиня понимает, что несмотря на то, что абсолютная ненависть убивает ее саму, дается она легче, чем другие чувства.

Общаясь с японским садовником, выходцем из страны, граждане которой причинили ей так много горя, молодая китаянка Юн Линь начинает видеть вокруг себя не только черное и белое - она начинает замечать полутона. Аритомо создает прекрасные сады, он - художник, но он же - преданный подданный своего императора. Во время японской оккупации Малайи он помог многим местным избежать смерти в трудовых лагерях, но так и не сообщил (напрямую, без обиняков) Юн Линь информацию об одном конкретном лагере, которую она так искала. Мало того, внимательно выслушав ее рассказ о том, что произошло с ней и ее сестрой во время войны (что в свое время отказались сделать ее отец и старший брат), он побудил ее поделиться не только своей болью, но и своими грехами.

Юн Линь могла наблюдать и еще один пример отказа от обобщенной ненависти. Давний друг ее семьи, выходец из Южной Африки, бур до мозга костей, переживший войну с англичанами и потерявший в ходе нее своих родных, продемонстрировал ей, как можно не прощать военные преступления одной страны перед другой и при этом поддерживать нормальные человеческие отношения с отдельными ее гражданами.

У Тан Тван Энга получилась одновременно трагическая и лирическая история, в которой резкие, двух-трехцветные картины насилия соседствуют с многокрасочными пейзажами, одеждами, интерьерами, лицами и судьбами.

Не торопясь никуда, не ожидая чего-то определенного, только спокойствие и открытость. "Сад вечерних туманов" оказался для меня чем-то сравнимым с природой. Не было желания торопиться. Каждая строка словно глоток морозного горного воздуха: причиняла боль и наслаждение одновременно. Сюжет завораживал, окутывал подобно туману. Книга оказалась сама тем садом, о котором шла речь в повествовании.

И я созерцала.
Знакомясь с историей Юн Линь, единственной выжившей в японском концлагере, не возникало болезненного любопытства о том, что же произошло там с ней и ее сестрой. Скорее наоборот, знать правду совершенно не хотелось, и когда я добралась до главы, где девушка рассказывает о том ужасном периоде своей жизни, мне пришлось отложить книгу на день..
Много говорят про зверства немцев во время Второй Мировой войны, известны их лагеря, но почему-то редко где на западе обсуждают поведение японцев, как будто все происходящее на востоке происходило на другой планете. А тем временем там тоже были свои концлагеря. Один из самых известных использовал военнопленных для строительства железной дороги в Бирме. А что делали в других местах? Юн Линь попала как раз в такой, информация о котором была засекречена. Даже спустя десятилетия девушка не смогла узнать его местоположение и назначение. Пришлось довольствоваться лишь догадками и слухами. Японцы вели себя по отношению к пленным не лучше, чем немцы, а подчас намного ужаснее. И все же, Япония оставалась и остается удивительной страной. Знакомство Юн Линь с японскими садами и бывшим императорским садовником Аритомо заставляет девушку пересмотреть некоторые взгляды на жизнь. Ее ненависть ко всем японцем понятна, но ненавидеть всю свою жизнь - это значит медленно и верно отравлять себя. Несмотря на все ужасы, что творили японцы во время войны, это очень мудрый народ. К тому же солдаты, как солдаты любой другой страны, лишь выполняют приказы. В книге рассказывается про летчиков-камикадзе. Все они считали, что умирают за свою страну, но по факту они просто умирали. Работая в Юрини, саду Аритомо, Юн Линь постепенно находит успокоение и любовь. До прощения еще далеко, но начало пути положено. Ее союз с японцем, казавшийся в начале чуть ли не святотатством, приносит в итоге много пользы обоим сторонам.
История Юн Линь - это история искалеченной жизни и история прощения длиною в жизнь. Сложно описать словами, но грусть, что я испытывала во время созерцания этой истории, была совсем непечальная, хотя и радостной назвать ее нельзя. Чувство это было настолько туманно, настолько воздушно, что мне не хватит слов, чтобы объяснить его природу. Но одно сказать могу точно, когда я прогуливалась по страницам "Сада вечерних туманов" мне было хорошо. Не радостно, но хорошо. В тоже время я болезненно ощущала, как подбираюсь к финалу. Так не хотелось, чтобы история заканчивалась, как не хочется, чтобы умирал близкий человек. Это тоже часть Юрини показать, что мир полон красоты, но красоты приходящей. Все рано или поздно завершится, и хорошее, и плохое.

Сад не вечен и мы не вечны. Жизнь - это не только жизнь, но и смерть. Многие люди обходят стороной тему смерти, боятся ее, отрицают, мечтают о вечном существовании. В этом есть что-то болезненное. Смерть - часть жизни. Важно принимать все, что нам дается, полностью, без исключения. Нельзя в полной мере насладиться жизнью, забывая про неминуемую смерть. Японцы знают об этом испокон веков, теперь об этом могут узнать и посетители Юрини, сада вечерних туманов.

Мне сложно читать книги о тяжелых жизненных ситуациях, о настоящем зле, прощении, любви. О жизни которая разделена до и после. Потому что не оставляет ощущение, что всё как-то не взаправду, как-то что-то не дотягивает. Хотя скорей всего это мое сердце не настолько чувствительное, эмпатия не относится к моим сильным сторонам. Если коротко то сюжет книги основан на истории излечения души и сердца юной девушки, попавшей в японский лагерь во время войны. То, через что ей пришлось пройти сломало ей душу и тело, но она выжила. Оказалось этого недостаточно. Неудивительно, что её отношение к Японии и японцам было мягко говоря недоброжелательным. Но жить с ненавистью в сердце просто невозможно, и как не удивительно справится в какой-то мере с этой ненавистью помогли отношения опять же с японцем.
Представить, что так будут разворачиваться события в наших реалиях достаточно сложно. Однако написанному почему-то веришь или очень хочется верить. Любовь всё превозмогает и всё покрывает. Христианские мотивы по сути, однако ни о каком христианстве речи в книге не идет.
В книге идет постоянное противопоставлении красоты и войны, созидания и разрушения. Это задает особый ритм, свою мелодию, звучание.
Также отмечу, что лично для меня, эта книга стала достаточно познавательной. Немалая доля нон-фикшна.
Множество подробностей этой удивительной страны Малайзия. Которая раньше ассоциировалась только с выражением Made in... История образования страны, национальные и демографические особенности, основные этапы политической жизни. Факты о том сколько и что им пришлось вытерпеть от японцев и многое другое. Честно говоря не могу упомнить столь удачного сочетания нон-фикшн книги и по сути любовного романа об искусстве, жизни, прощении.

Даже не ожидала, что так понравится. «Сад вечерних туманов» – это изящная китайская шкатулка. Открываешь ее, а там еще одна, а в ней – еще и еще, и где-то там, в глубине, сокровенное, которое так и остается до конца не выясненным.

Термин «китайская шкатулка» существует и в литературе, так принято называть многослойное произведение, в котором истории вкладываются одна в одну, открывая новые детали и грани. Именно так построен роман Тан Тван Энга, и я осознала это только сейчас, размышляя о том, как написать рецензию.

Слой верхний – стареющая судья в отставке приезжает в принадлежащий ей дом, унаследованный от некоего японца Аритомо. Забавно, что я не сразу поняла, что судья Тео – женщина. В английском языке нет различения глагольных форм мужского и женского рода, а личных местоимений автор до какого-то момента не употреблял. Намеренно? По всей вероятности, да. Тан Тван Энг умеет без суеты и лишнего драматизма поймать читателя на крючок: почему судья никогда не снимает перчаток; почему она уволилась за два года до пенсии; почему женщина, ненавидящая японцев и посвятившая часть своей жизни тому, чтобы не дать им уйти от наказания, получает в наследство дом и сад от японского мужчины?

Следующий слой – героиня начинает писать книгу воспоминаний, но почему-то не сразу про то, что она так и не смогла изжить за тридцать с лишним лет – война, японский концлагерь, боль, унижение, гибель сестры – а про послевоенный период, когда она приезжает на чайную плантацию друга на высокогорье Кaмерон. Приезжает она не просто погостить, у нее миссия – встретиться с живущим по соседству бывшим садовником японского императора Аритомо, по непонятному стечению обстоятельств поселившимся в Малайзии, и заказать у него сад в память погибшей сестры.

Женщина, ненавидящая японцев, хочет японский сад.

Разговор двух сестер в лагере:

Чтобы выжить и не сойти с ума, сестры придумывали свой японский сад. Одна из них, Юн Линь – судья Тео, выжила. Семья так и не простила ей, что она жива, а Юн Хонг, более красивая и талантливая сестра, умерла. Они не хотели слушать про лагерь, им было неудобно с Юн Линь. Все, что случилось в лагере, было похоронено внутри. И раскопки этого – еще один слой воспоминаний.

Кроме истории главной героини и ее сестры, в повествование вплетаются истории и судьбы других людей: чайного плантатора Магнуса, переселенца из Южной Африки, который после поражения буров в англо-бурской войне, находит себе новую родину в Малайзии; японского историка Тацуджи, приехавшего к героине просителем – он желает изучить наследие Аритомо; некоего Томинага Нобуро – с ним Юн Линь вела разговоры о японских садах в лагере; беглого садовника Аритомо – эта история наиболее загадочная и неясная.

Открывая одну шкатулку за другой, в конце мы остаемся ни с чем. Одна из западных монахинь тибетского буддизма, Тензин Палмо, однажды сказала, что медитировать – это все равно, что чистить слой за слоем луковицу. Снимаешь последний слой – и все, больше ничего нет. То, что мы искали, не существует. «Сад вечерних туманов» –это такая медитация, завершающаяся звенящей пустотой.

Я начала со сравнения этого произведения с китайской шкатулкой, но его можно также назвать японским садом, как Югири, созданный Аритомо, где один за другим открываются виды, и каждый уникален, но добавляет что-то к предыдущему, или японской татуировкой хоримоно, в которой настоящий мастер оставляет незаконченный фрагмент, как знак несовершенства и незаконченности всего в этом мире. Искусство укиё-э, символ юдоли скорби. Такой незаконченный фрагмент – конец романа, который не дает разгадок и оставляет читателя со знаком вопроса.

«Сад вечерних туманов» был моим первым знакомством с малазийской литературой, и оно оказалось удачным. Японский сад привит на малайзийскую почву и пронизан дзенским духом. Рекомендую: интересный культурный экскурс и красивая грустная история.