Одесские рассказы

Ну, что я имею вам сказать по этому поводу. Мне, таки, понравилось. Хоть я и не была в Одессе, но сорока на хвосте приносила, что Ростов - папа, а Одесса - мама. И оно есть правда.
Очень колоритные рассказы, написанные необычным языком. Немного резала глаза стилистика, но это было своего рода инсайтом.
Я же помню, как гуру писательского мастерства тыкали меня носом в мои тексты, указывая на обилие личных местоимений. А у Бабеля их вагон и маленькая тележка. Значит так можно, значит это допустимо. Хотя, признаю, что может быть, если бы не одесский колорит, то это бы так легко не прокатило.
Но, в любом случае, читалось легко, не смотря на некоторую печаль проскакивающую в каждом рассказе.

Короткие новеллы, истории-анекдоты о конармии. В них нет легендарных битв, подробного описания знаменитых сражений, привычного нам описания героического, а есть лишь дорога и смерть. Смерть во всей ее неприглядности, описанная сухо и отстраненно. В этой небольшой по объему книги количество насильственных смертей просто чудовищно. Кому-то режут горло, кого-то стреляют «с винта», по небу катится солнце цвета крови, а в воздухе бродит дым потаенного убийства и пахнет вчерашней кровью и висит мертвая тишина.

Он – кандидат прав петербургского университета, очкарик, а тут режут за очки. И свое право на жизнь он должен отстоять, лишь убивая, пусть даже и гуся. Он идет по тонкой грани между жизнью и смертью, осмеливаясь говорить про суд людям, которые сами – смерть, сами – суд, и смерть присуждают очень просто. А он выбивается из общей толпы: своим образованием, очками, нежеланием нести смерть. Он просто не может, даже из милосердия.

Перед нами встает пестрый быт еврейских местечек, синагог, панских фольварков, разрушенных замков, пан Аполек за умеренную плату предложит нарисовать вас в образе святого, а если еще доплатите, то и вашего врага в образе Иуды Искариота. Здесь Гедали мечтает о IV Интернационале, Интернационале добрых людей, а в сердце тоскующего Сидорова как наваждение входит Италия, ему мало революции здесь, ему нужно отправить их короля к праотцам там. Здесь история-анекдот мешается со сказом, история-плач переходит в простой рассказ о дороге; здесь смешано все, как в сундучке умирающего красноармейца Брацславского: мандаты агитатора, памятки еврейского поэта, прядь женских волос и постановления Шестого съезда партии, а на полях коммунистических листовок – строки еврейских стихов, страницы «Песни Песней» и револьверные патроны.

Время от времени появлялось странное чувство, что, если бы я читала эту книгу в переводе на английский, она могла бы понравиться мне даже больше.

Вообще же я хорошо понимаю, почему "Конармию" может быть трудно целиком и полностью полюбить (хотя здесь встречаются страницы такой невозможно чудовищной и нежной красоты, что почти тяжело читать) - но, ей-ей, общая оценка в 3.62 очень красноречиво характеризует наше сообщество Любителей Литературы.

P.S. Стыдно признаться, но Бабель пал для меня жертвой школьного преподавания литературы: я довольно долго считала, что это что-то патриотически-патетичное и идеологически правильное правайну, как закалялась сталь, они сражались за Родину, за себя и за того парня, и т.д. и т.п. Впрочем, я и про Платонова, прости Господи, какое-то время так думала.

Признаться, подступал я к книжке довольно долго, с определённой неохотой, постоянно откладывая, и как сейчас понимаю, — недаром.
Нет, ряд достоинств у произведения есть: тут вам и довольно описательные красоты измышлений, и весьма приятный слог, и стихами собственного сочинения (признаться — довольно паршивыми) тов. Бабель услаждать почтеннейшую публику не стал, и полнится книга множеством остроумных (и похоже, что интуитивно-глубоких) замечаний, заимствованных во временах позднейших многими собратьями по перу:

Но с другой стороны, впечатления от книги настолько двоякие, что порой ловишь себя на мысли: сумасшедшим был Бабель, или просто нелепым и смешным? Нет, я абсолютно серьёзно (такой вот оксюморон), вчитайтесь, дорогие друзья мои, подобного в «Конармии» тоже преизрядно:

Мне один такой «наш» встречался на страницах «Тихого Дона». Конечно, я говорю о русском слесаре (ни в коем случае не о выкресте или литвине, да) — Иосифе Давидовиче Штокмане. Ещё вспоминается Гоголь с дискуссией Тараса Бульбы и Янкеля:

Нет, пожалуй, мне много проще думать, что Исаак Эммануилович Бабель — вот такой нелепый, где-то даже комичный еврейчик со своими очочками, нежели религиозный фанатик, опять-таки интуитивно подошедший к осознанию теории (а ведь есть мнение, что сие далеко не теория!) о том, что коммунизм и раннее христианство со своей безапелляционностью — суть одно, и нет ни иудея, ни эллина без каких-либо оговорок. Чёрное, белое — и хватит. И желает Бабель выпутаться из своего еврейства, и есть у него только евреи и Интернационал (а науки бывают только гуманитарными и техническими, а музыка делится исключительно на рок и попсу), и состоит Интернационал из начдивов (слово-то какое — «начдив»! диво, див, дэв…), комбригов, якуб, персостратов и проч., и проч.
В заключение, хочется сказать следующее: пройдёте мимо «Конармии» — не потеряете, пожалуй, ничего. Читать её стоит, мне кажется, лишь для того, чтобы решить для себя одну вещь: кто были все эти Штокманы с Бабелями? — безумными (но что есть безумие?) адептами новой веры, или гороховыми шутами, которых и манкуртами язык не повернётся назвать, — очень уж смешны они в своих исканиях Правды и отвержении Старого Мира.

- Где начинается полиция, - вопил он, - и где кончается Беня?

Понравилось:
Поэтичность языка, метафоры, сравнения, эпитеты - очень красиво о неприглядном и отталкивающем;
Тема еврейства как таковая - еврейский квартал, революционные настроения, погромы, суды над совершающими обряд обрезания;
Юмор - хлесткий, безжалостный и горький до слез - в самый раз, чтобы показать подобную собачью жизнь, и никакого давления на жалость;
"История моей голубятни", "Первая любовь", "Карл Янкель" и "В подвале" - 5 звезд!
Не понравилось:
Мудреность языка, когда поэтичность и метафоричность переходит в кашу-малашу, и уже не разберешь, о чем это господин Бабель;
Тема братков, в которой, при полном отсутсвии интереса, а следовательно и осведомленности в данном вопросе, я ни черта не поняла - все эти барышники и сложные схемы налета и воровской иерархии прошли мимо меня;
Итого: Не стану говорить, что книга плохая, но все-таки для меня лично ее спасли те немногие рассказы, которые оказались действительно достойными внимания, остальное же осталось непонятым и неоцененным.

Старая-старая книжка. Кажется, именно с нее я начинала читать Бабеля. Обожаю.
Одесса, юмор, печаль, город, море, люди, слова... СЛОВА!
Беня Крик, бандит, убийца, невозможно не влюбиться, невозможно забыть: "Что вы за моду взяли - нервничать на работе?" Взволнованная мадам в вагоне трамвая: "Нет, вы посмотрите, какой тощий рыбьёнок! Его что, совсем не кормят?"
Позавчера мне подарили четырехтомник Бабеля.))) Совсем новый, кажется, года два назад вышел.))) Старого Бабеля у меня много, наверное, все, что у нас выходило. Буду читать по очереди - старые и новые, - и сравнивать. Интересно, что сейчас могут сделать с Бабелем редакторы и корректоры. Боюсь.

Ожидание и реальность даже близко не пересеклись. Надеялась на смешные и интересные рассказы, с колоритными одесскими шуточками, а прочитала сама не знаю что. Стиль написания для меня оказался совершенно неподъемным. А из смешного были только фразы "я к вам имею разговор" (ну и так, к смешным их можно отнести только с большооой натяжечкой). Сами рассказы совсем не веселые: кто-то кого-то ограбил, кого-то убили, где-то учинили погром. А из имен в голове у меня сплошная мешанина, запомнить получилось 2-3 имени.

Первое знакомство с Бабелем так давно, что уж и не вспомню. Не то в семнадцать, не  то в во-семнадцать: Одесса, Беня Крик, романтика бьющих фонтаном чувств, сдобренная местечковым колоритом и много-много слов и выражений, которые прямо просятся быть растащенными на цитаты, войти в ежедневный  обиход с похвальной миссией расцветить и украсить. Не прижились. И не довелось после щеголять этими вынутыми из Бабеля красными словцами. 

Теперь понимаю, почему. Там такая невыносимая горечь за галдящей, бряцающей кимвалами, потрясающей досужего зрителя ярмарочной пестротой реальностью, какая, не будучи выраженной найденным специально для неё точным словом, тем не менее, безошибочно считывается подсознанием. Не позволяет отнестись легковесно. 

Не перечитывала - переслушала, это невероятно удобный способ спознаться с большой литературой, знаете ли. Слушать залитую на телефон  или просто найденную через поисковик книгу он-лайн. Делаешь что угодно: хоть пресс качаешь, хоть в супермаркете продуктами запасаешься, хоть по хозяйству шуршишь, а профессионал, тем временем, вливает в твои уши сладкий яд любимой истории 

Не всегда чтение идеальное, это уж как повезёт, согласна. С "Одесскими рассказами" повезло невероятно и герои встают перед глазами как живые, а ритм повествования входит сочными южными красками в дождливое поволжское лето. Ах, как хорошо! - думаешь, - Одна сплошная радость и никакой тебе тоски, здесь даже из траурной церемонии по поводу случайного убийства во время налета умеют сотворить феерию. И справедливость, сколько возможно в предлагаемых обстоятельствах,  торжествует: виновный заплатит сполна, сироты призреты, пригреты и обласканы, а в синагогах днем горит электричество и городовые в белых перчатках, и хор мальчиков, поющих женскими голосами, позади процессии.

Сердце тает куском топленого масла на солнцепеке - вот так это делалось в Одессе, а потом р-раз - "История моей голубятни": отец мальчика очень хотел, чтобы сын учился в хорошей гимназии, но квоту давали всего на двух еврейских детей и в первый год на вожделенное место попал сын богача, давшего большую взятку, но на второй наш жидок выучил наизусть две книги и преодолел-таки вожделенный барьер. И он заслужил свою награду - голубятню. У него уж и деньги на голубей скоплены и голубятня, сделанная из ящика дедом Шойлом. Не подумал он, что следует опасаться дней народного единства. Да и кто старше был не остерегся.

Потому что мальчик пошел покупать голубей в тот самый день, когда царь Николай давал народу Конституцию. А знаете ли вы, что такое национальная гордость россиянина и как ее небывалый подъем может отразиться на инородцах? Нет? Ну и не надо бы вам знать. Это так страшно и горько и так живо напоминает о других одесских событиях, свидетелями которых нам довелось быть три года тому, что в какой-то момент нашариваешь на хенд-фри кнопку, вынимаешь наушники из ушей, а штекер из гнезда и следующие пару дней слушаешь в машине музыку и готовишь обед без литературного сопровождения.

Ты не можешь себя заставить слушать продолжение. После набираешься храбрости и заканчиваешь этот больной рассказ. И двигаешься дальше - Бабель таки хорош необычайно и о многом еще поведает голосами Льва Дурова и Эммануила Виторгана.

Но оно того тысячу раз стоит.