
Ваша оценкаРецензии
Аноним1 мая 2016 г.Читать далееАх, какая книга. Я счастлива, что не бросила ее, испугавшись запутанного текста и множества героев, разбросанных по разным временам, географическим местам и абзацам. "Так, дочитываю до сотой страницы, если не втянусь, брошу..." "Так, дочитала, не втянулась, но бросать как-то жаль... дочитаю до двухсотой"... "... ну хорошо, последний шанс - до трехсотой..." Речь идет о телефонных страничках, которых было около 4 тысяч. На трехсотой я мысленно услышала щелчок, который означал, что всё, я на крючке и больше не сорвусь:-) И все же книга шла долго, несколько недель. Я то погружалась в нее, то выныривала из нее на несколько дней или даже пару недель. И лишь после 2 тысяч страниц я уже не отрывалась.
Такая обложка идеально подходит для этой книги и вообще бальзам на душу книголюбу, правда? Именно обложка меня и привлекла в книжном на стенде новинок. Цена 800 рублей заставила отдернуть руку и подумать: "Я ведь все равно крайне редко читаю бумажные книги, будет еще одна книга в битком набитом шкафу, ждущая своего часа, года, десятилетия". А потом я вдруг купила ее в "Айчиталке" за гораздо меньшие деньги, загрузила ее на телефон и да здравствуют высокие технологии и прогулки с коляской.
Книга довольно сложна и очень многогранна. Пишет ее, по сюжету, старый человек в начальной стадии болезни Альцгеймера, что довольно часто отражается на форме изложения, которая поначалу коробит, но потом к ней привыкаешь. Это исповедь, история жизни, и не одной, в книге столько историй, что не счесть, и не всегда знаешь, где правда, а где фантазия. Главный герой - полиглот, философ, музыкант и вообще умница - рассказывает о своей семье, родителях, своем детстве, проведенном в тайном месте за диваном в кабинете отца (такого же полиглота и умницы, но при этом не слишком щепетильного коммерсанта), набитом старинными рукописями, книгами и артефактами. Антикварный магазин, где каждая вещь имеет свою историю и может о многом рассказать. И книги, книги, книги... "Я бы хотел всю жизнь провести за чтением книг..."
Кроме книг здесь еще есть музыка. Старинная скрипка Сториони с именем Виал, вокруг которой, как в роковой воронке крутятся истории тех, в чьих руках она побывала. Вообще в книге музыке уделено не меньше внимания, чем книгам.
Еще есть времена разгула инквизиции и Холокост. Во время прочтения я поняла, что самое страшное, что я могу встретить в книге и чего стараюсь избегать - это когда убивают или мучают детей. До того как у меня появились дети, я воспринимала такое как "да, это ужасно", но, как мне кажется, не очень отделяла детей от других людей. Но с тех пор, как у меня появились дети, такие вещи из "ужасно" перешли в "невыносимо, я хочу это развидеть, забыть, больше никогда не встречать нигде". Потому что ну невозможно же. В общем, тут я огребла этого дела по полной. Потому что концлагеря, потому что Холокост. Иногда просто душу сводило судорогой. Закроешь телефон, отдышишься, отвлечешься, наберешься духу и продолжаешь. Там этого не очень много, но то, что есть, меня отхлестало по щекам так, что мало не показалось. Господи, как жестоки могут быть люди. Как такое может быть? Еще эта книга в какой-то мере ответила на всегда задаваемый мною вопрос "как могли жить те, кто "работал" в лагерях смерти потом, после войны, в мирное время? как они могли растить собственных детей после такого?" Я бы на их месте пустила себе пулю в лоб, честное слово. А в этой книге я впервые нашла хоть какой-то ответ на этот вопрос, как жили некоторые из таких людей. И еще я поняла, что некоторые вещи я не простила бы никогда, как бы человек ни старался их искупить. В общем, эта тема в книге оказалась для меня самой болезненной.
Но это не единственная болезненная тема. Глубинка в мусульманской стране, бесправие женщин, чудовищная несправедливость со стороны мужчин, дикие законы шариата - это тоже режет без ножа.
Монастыри, жизнь и служение монахов, их уклад жизни и чувства...
И наконец, любовь, пронесенная сквозь годы двумя людьми, не ломающаяся, но сломленная.
Там очень, очень много всего. Дочитают не все, сразу предупреждаю. Тут нужно терпение, большое внимание и отзывчивость сердца. Но если вы дочитаете, если проживете всю эту долгую жизнь главного героя вместе с ним, а также пройдете по всем извилистым побочным тропинкам, то эта книга станет частью вас.
10123
Аноним6 декабря 2025 г.Внезапно мне открылось, что я всегда был одинок, что никогда не мог рассчитывать ни на родителей, ни на Бога, чтобы переложить на их плечи ответственность за своим проблемы. С возрастом, размышляя о жизни или принимая решения, я привык опираться, словно на костыли, на смутные представления, почерпнутые из разных книг. Однако вчера - во вторник, ночью, - пережидая дождь по дороге от Далмау, я пришел к выводу, что эта ноша только моя. И все успехи, равно как и ошибки, мои, и только мои. И отвечаю за них - я. Мне потребовалось шестьдесят лет, чтобы осознать это.Читать далееПожалуй, это самая сложная книга из тех, что достались мне в Новогоднем флэшмобе. И сложность её не только в поднимаемых философских темах, но и в структуре самого повествования. Оно настолько многоярусное и сложноподчинённое, где каждый уровень намертво "врастает" в другой, что под конец от масштабов начинает кружиться голова. Автор ведёт свой рассказ-исповедь в виде письма возлюбленной, при этом постоянно перепрыгивает из одной временной точки в другую. В одну секунду мы стоим в кабинете его отца, который строго отчитывает сына, а уже в следующую оказываемся в Жироне во времена испанской инквизиции, а затем в Освенциме во время второй мировой войны, при этом автор даже не пытается делать смысловые паузы или выделять абзацы. Диалог в настоящем вплетается в разговор столетней давности настолько резко, что трудно понять где заканчивается один и начинается другой. Первые 100 страниц такого повествования я ужасно паниковала, боясь, что что-то где-то пропустила, а затем втянулась настолько, что все это хитросплетение нитей стало доставлять мне небывалое удовольствие.
Всё повествование растягивается с 14 века и до наших дней. Как это связано с историей одного человека - рассказчика, живущего в наше время? А вот в этом и самое интересное! Постепенно все эти истории сплетаются воедино, образуя цельную картину и переплетаясь так тесно, что и не разорвать.
Завораживает как красной нитью через весь сюжет тянется мысль, что красота неразрывно соседствует со злом и "как самые невинные вещи могут положить начало страшным трагедиям". Одной из таких невинных и прекрасных вещей является скрипка Сториони, само появление которой неразрывно связано со грехом.
Я не стану писать, почему автор выбрал именно такой стиль повествования, но всему есть своё объяснение. Даже когда при прочтении возникает мысль "ну а это тут к чему?" в последствие обязательно найдётся ответ.
Мне нравится, что препарируя тему добра и зла, а также справедливости, автор не прибегает к излишнему морализаторству, он просто показывает тебе разные степени и оттенки лжи, зла и недосказанности, всякий раз безмолвно спрашивая: "А если будет так? Это по-прежнему во имя справедливости? Это всё ещё зло?". Он не даёт тебе ответы на вопросы и оставляет в смятении размышлять, где проходят те самые границы между этими понятиями. И это послевкусие мне очень понравилось.
Мне бы хотелось, однажды вновь перечитать эту книгу, уже более вдумчиво и зная общую картину.9273
Аноним8 октября 2025 г.«...я часто размышляю о природе жизни, но передо мной встаёт смерть».
... И плещутся о грудь мою века,Читать далее
как плещутся о дамбу волны моря
(Жозеп Висенс Фош, каталанский поэт, прозаик и эссеист).Очень сложно писать отзыв на книгу, которая удивила, поразила, впечатлила, но не понравилась.
В этот роман либо влюбляешься сразу и безоговорочно, либо возникают вопросы.
Так вот, у меня с ним любви не получилось.Роман со сложной структурой повествования, необычный, многослойный, полифоничный (я бы даже сказала какофоничный), многогранный, интеллектуальный, с глубоким философским подтекстом, полный загадок и тайн, открывающихся по мере погружения в плотные, громоздкие массивы текста — особенно в начале настолько вязкие, что я уже было оставила всякую надежду, что дочитаю до конца, но всё-таки смогла прорваться.
Кабре смешивает века, страны, имена; повествование идёт то от первого лица, то от третьего, — и всё это в одном абзаце, без какого-либо разграничения.
Я понимаю его идею и мне нравятся подобные стилистические приёмы, но в у автора получилось тяжеловесно, претенциозно и выглядит сомнительным решением.
Этакая интеллектуальность ради интеллектуальности.Писатель проделал гигантскую работу, чтобы выявить истинную суть природы общечеловеческого зла, создал своеобразный научный трактат, в котором попытался соединить произведения величайших творцов человечества с многочисленными примерами проявления зла, чтобы показать панорамную картину мира, где зло проявляется в разных обличьях.
Это настолько сложная задача, что одной книги будет мало — получилось громоздко, заумно, витиевато, не всегда уместно и не совсем в тему.Изобилие персонажей растягивает сюжет, отвлекая внимание от главных героев, некоторые из них так и остались в тени величия произведения.
Самая сильная мысль книги — идея взаимосвязанности — что мы существуем не сами по себе, а являемся частью единого прошлого, формирующего и предопределяющего будущее, а память человечества запечатлена в произведениях искусства — прекрасных, великих и неподвластных разуму.
Важнее не сами вещи, а те фантазии, которые мы с ними связываем. Именно это и делает каждого из нас личностью.Как пример, история скрипки Виал — единственной скрипки кремонского мастера Лоренцо Сториони, у которой есть собственное имя.
Незримо присутствуя в жизни героев, она влияет на них и определяет их поступки и судьбу.
Не её вина, что ради обладания ею пролилось столько крови, что люди сделали её источником зла, зависти и ненависти.Как зло поселяется в душе человека?
Или оно там находится всегда и открывается только в определённый момент, когда подбирается подходящий ключ?
Ад всегда наготове и только ждёт момента, чтобы войти и поселиться в нашей душе.И что можно считать злом?
Убийство? А если оно совершено ради великой цели?
Воровство? Даже если украл у вора?
Обман? От которого не будет никому вреда? Зато исполнятся чьи-то мечты.
Или холодность матери и отца, калечащая душу ребёнка?
И возможно ли искупить абсолютное зло, причинённое одним людям через спасение других?
Ответов Кабре не дает, лишь направляет, ведь у каждого своя правда.Адриа понял ещё в детстве, что людям ежедневно приходится делать нравственный выбор, потому что мы не существуем сами по себе и каждый в ответе за происходящее в мире зло.
Я упорно ищу, где же кроется зло, и знаю, что не внутри одного человека. Может, внутри многих людей? Является ли зло результатом извращённой воли человека? Или нет, и оно исходит от дьявола, который вселяет его в людей, по его мнению подходящих для этого...
... изведи червя, изведёшь и гниль, сказано Господом. А это не так. Хоть и без червя, а гниль живёт в душе нашей долгие века.Последствие монументальной идеи романа — эмоциональная отстранённость.
Когда практически на каждой странице читаешь об убийствах, насилии, издевательствах, трагических и порушенных судьбах, происходящее с героями меркнет на этом фоне — они выглядят как элементы общей концепции — им не сочувствуешь и не сопереживаешь, лишь в душе остаются тоска и безнадёжность и нет очищающих слёз, дарующих покой, утешение и свет.Единственным маленьким лучиком света для меня стала любовь Адриа к Саре — безграничная, искренняя, светлая, израненная злой волей, сохранённая в его сердце до самого конца, пока он помнил.
Мне бы хотелось стать для тебя прибежищем. Но я не смог этого сделать, да и знал слишком мало. Может, мне и удалось укрыть тебя от нескольких дождевых капель, но от ливня — нет...
Всё неправда, ты это знаешь. Однако всё — великая глубокая правда, которую никто никогда не оспорит. Эта правда — мы с тобой. Эта правда — я вместе с тобой, озарившей мою жизнь, любимая.Роман «Я исповедаюсь» создан для перечитывания, но я не буду, и с другими произведениями автора у меня желания знакомиться нет.
Telegram: @my_friendbook
9707
Аноним1 октября 2025 г.Объемный роман с сотнями персонажей написан в форме мемуаров философа, чьи мысли путаются, а сознание постепенно угасает. В книге сплетаются его жизнь, семья, любовь и дружба с размышлениями об истории зла, искусства и религии. Скрипка становится сквозным образом, символом и источником несчастий, а может просто катализатором предательства, которое сопровождает человечество веками.Читать далее
Новые персонажи могут появляться неожиданно посреди предложения, без предупреждения и знаков препинания (не Джойс, конечно, но и здесь легко потеряться). Сначала такой приём сбивает с толку и раздражает, затем рождает любопытство: когда же этот герой снова возникнет? А в финале приходит понимание, что все они не случайны, ведь каждый человек неотделим от общей истории человечества. От общей истории зла.9567
Аноним15 сентября 2025 г.Отвечают ли дети за поступки своих родителей?
Читать далееБерясь за данную книгу, я знала, что меня ждет нелегкое чтение. Книга имеет большой объём, у автора очень специфический стиль повествования (читала ранее его книгу Голоса Памано). Но книга была в списке на прочтение и выпала мне в игре Kill Wish.
Теперь подробнее о книге: главный герой Адриа Ардевол - талантливый скрипач, также очень одарённый в точных науках, языках, в детстве находится под гнетом отца, который не даёт мальчику сделать свой выбор, выбрать свой путь, постоянно давит на него своим авторитетом. У Адриа появляется возможность выбора только после смерти отца. А смерть произошла при загадочных обстоятельствах. Был момент, когда Адриа даже винил себя в смерти отца.
Всё дело в том, что отец был антикваром, скупал и продавал уникальные вещи. И вот в их семье оказалась старинная скрипка, редкий и ценный инструмент, созданный знаменитым мастером Лоренцо Сториони, итальянским скрипичным мастером XVIII века. Автор рассказывает историю создания скрипки, историю её владельцев, включая трагические времена второй мировой войны. Скрипка в романе связывает разные эпохи, события, разных людей. И проходит тонкой нитью через весь роман.
Уникальная скрипка стала причиной смерти отца Адриа.
Дело отца перешло к его матери, потом к сыну, который понял, что в бизнесе отца не всё чисто, и не захотел его продолжать.
В романе есть также любовная линия Адриа и Сары, которую он полюбил еще в юношеском возрасте, а потом их пути разошлись, она пропала, уехала, ничего ему не сказав. Как оказалось много лет спустя, их разлучили их матери. Через много лет Адриа и Сара воссоединились и стали жить вместе.
Книга - это рассказ Адриа о его жизни. Исповедь.
Книга рассказывает о фашизме, об ужасе концлагерей, о людях - мучениках и их мучителях, о том, как кому-то удавалось нажиться на чужом горе и боли. За всеми событиями мы следим, читая повествование Адриа о своём детстве, об отношениях с родителями, о своей любви, друге, о науке и работе, о бизнесе отца, о вещах, имеющих долгую историю, идущую сквозь века.
Книга мне очень понравилась.
Из положительных моментов могу выделить: глубокий философский смысл, живые герои, исторический контекст, эмоциональная насыщенность и конечно же, мастерство повествования и язык автора.
Отрицательными моментами для меня стали: сложная структура повествования, медленный темп, многочисленное переплетение сюжетных линий, несколько тупиковых сюжетных линий, лишние герои, которые усложняют восприятие книги.
Но в целом история очень захватывающая с глубоким философским смыслом.9731
Аноним9 августа 2024 г.я читаю каждый день и каждый день понимаю, что еще почти ничего не прочитал.
Читать далееЖанр-роман, современная зарубежная литература
Издательство-азбука
Количество страниц- 832
Возрастное ограничение 16+
Оценка 5/5
Это было восхитительно.
Прочитав пару отзывов я поняла, что должна испробовать эту книгу на себе, ведь просто куча рецензий, который подрывают доверие к этому роману.
Произведение написано интересным образом, здесь переплетаются множество временных отрезков, которые связаны между собой каким-либо последующим событием. Поначалу было разграничение абзацем, позже переход во времени уже производил прямо в следующем предложении. Единственная сложность, даже неудобство-множество имен, но издание(или сам автор) позаботились об этом, выписав весь список действующих лиц, а их, между прочим, более 300.
Как я уже говорила, книга написана интересным образом, но не менее и интересным языком. Здесь очень! Очень много цитат, а также много боли, покаяния, утрат. Читая этот роман, мне хотелось просто обнять главного героя, да и пару других персонажей. За 800 страниц так привыкаешь к ним, что совсем не хочется расставаться.
Кстати, само произведение очень атмосферное, оно кишит музыкой, искусством и литературой, в романе насчитывается более 400 сносок.
Еще забавный факт, герои в книге не верующие, но в произведении очень много сносок из библии.
На самом деле, не передать словами, насколько я влюблена в слог автора, его персонажей, ведь они все живые, такие разные, у каждого свои проблемы и судьбы. Я просто советую всем прочитать это произведение.
Слов о нем мало, нужно его чувствовать.
9759
Аноним21 июня 2024 г.это шедевр-не иначе
Читать далее«Я исповедуюсь» Жауме Кабре-100/10
8 лет ни одна книга не могла сместить «Преступление и наказание» с позиции «моя самая любимая и важная книга в жизни».
Но Кабре это сделал. Он бесповоротно влюбил меня в этот настоящий шедевр литературы.
Видимо, я в восторге, когда книги делают мне невыносимо больно. Сколько раз я закрывала «Я исповедуюсь», потому что не могла бы вынести еще один удар сюжета? Бесчисленно.
Если вы не прочитаете, если вы не сможете понять эту книгу хотя бы на 50-60%, то вы потеряете очень многое. Это тот самый опыт, который я желаю пережить каждому. Чувствую, что моего интеллектуально-культурного фундамента недостаточно, чтобы понять этот шедевр в полной мере, но даже то, что оказалось мне доступно,-бесценно.
О чем эта книга? Я скажу «обо всем». Обычно добавляют: «обо всем и ни о чем». Но не в этом случае. Эта книга именно обо всем. И этим она прекрасна.
О природе зла, о предательстве и дружбе, о любви, которая сталкивается с препятствиями, об Освенциме, о нацизме и искуплении нацистов, о религии, искусстве, философии, о том, как вещь завладевает человеком и на какие преступления ради этой вещи он идет, о детско-родительских отношениях, об Альцгеймере, о смерти, об ударах судьбы, об одиночестве. Я могу перечислять вечно.
Это фундаментальный ТРУД. Это невозможно назвать просто художественной историей.
Это больно. Кабре тычет пальцем в рану, виновником которой и является. Тычет, когда уже гноится, когда хочется прекратить, остановиться, попросить немного выдохнуть, но нет.
Пожалуйста, читайте книги. Ради такого. Обогащайте свой опыт через литературу. Примеряйте образы на себя, соотносите со своей жизнью, рефлексируйте. Я не могу представить свой морально-нравственный путь без подобной литературы.
Это нечто, что оставит в моей душе большой след. Я буду возвращаться к этой книге вновь и вновь сквозь года, чтобы хотя бы на 1% больше приоткрывать недоступные мысли, которые заложил в «Я исповедуюсь» Жауме Кабре.
Enjoy reading!
9861
Аноним26 мая 2024 г.«Сегодня — это завтра».
Читать далееВпервые у меня случилось так, что я не знаю, с чего начать писать отзыв. Скажу больше: эта книга заставила меня «замолчать» на целые две недели. Я просто не могла собрать мысли в кучу. Но вот теперь, спустя долгие дни обдумывания, я, наконец, способна выдавить из себя подобие отзыва.
Язык. Я прочитала множество рецензий, ругающих автора за необычный стиль повествования, из-за которого они даже не смогли домучить книгу до конца. И действительно — Жауме Кабре в этой книге поражает своей способность резко, не меняя даже предложения, не начиная даже с новой строки, не используя даже три звездочки, перенестись из одной эпохи в другую. Удивительно. Поначалу было сложновато: читателя кидает то к 14-15 веку, то к нынешнему времени, при этом автор ничего не объясняет, он толкает тебя в самую гущу событий — причем не в начало, а в самый пик конфликта — и ты, растерянный, стоишь и не знаешь, под каким углом посмотреть, чтобы понять, о чем идет речь. Но потом, когда примерно к середине романа все детали пазла складываются воедино, и картинка в голове проясняется, обрастая новыми деталями, чувствуется особый восторг.
Изначально у меня не было практически никаких ожиданий к книге: просто знала, что она на слуху у всех мало-мальски читающих людей, и часто слышала какие-то неоднозначные — но чаще, скорее, положительные — отзывы. И какая же это, оказывается, прелесть, когда ничего не ожидаешь от книги: нет ожиданий — нет разочарований. Сейчас, спустя много часов непрерывного чтения и многих дней размышлений, хочется назвать эту работу философским трактатом.
Именно тема зла была основной. Потому что эта книга — палимпсест. Палимпсест — это рукопись на папирусе или пергаменте поверх соскобленного или смытого текста. Свою исповедь Адриа написал на изнаночной стороне работы под названием «Проблема зла». И проблема зла — это нить, тянущаяся на протяжении всего текста, ведущая читателя за руку сквозь века. Адриа задает множество вопросов, но ни на один из них ответа не находит. Что есть зло? Откуда и почему оно происходит? В чем его сущность?
Главным обликом Зла для Адриа становится Виал, скрипка великолепного мастера Лоренцо Сториони, тянущая за собой след десятков кровавых преступлений, совершенных из желания обладать. И даже Адриа, оттягивая решение искупить грехи отца, (т. е. отдать скрипку ее «истинному» хозяину) вписывает свое имя в старинную цепочку зла, мраком окутывающую Виал: его нежелание отдавать скрипку уже привело к роковым последствиям (смерть любимой Сары).
Однако скрипку он возвращает, ведь, прочитав последнюю записку отца, в которой сказано: «Я тоже зло, но Фойгт — абсолютное зло», Адриа не поддается искушению систематизировать зло на категории: это — спасительное зло, то есть во благо, это — абсолютное зло, а это — относительное, а вот это моральное зло, а это — зло наказания. Адриа грустно насмехается над теологами, делящими зло на виды. Насмехается над словами Берната, что «злодей будет наказан» простым «очень здорово, а сначала он совершит все свои злодеяния».Инструмент зла всегда имеет имя и фамилию (Виал, Гитлер, Франко, Иди Амин, Сталин и т. д.), но сущность зла Адриа постичь не смог. Сара тут выступает в роли голоса совести, взывающего к «справедливости». Но справедливости в жизни нет, поэтому Сара умирает, Бернат продолжает писать, Виал так и не попадет к владельцу, «зло» в виде Тито и Беренгера торжествуют. Но такие обстоятельства никак не умаляют силу морального выбора, сделанного Адриа.
И то, как одинаково бесчеловечно зло во имя Бога и зло во имя идеи (как и любое другое зло: во имя будущего, во имя медицины и так далее), Жауме Кабре показывает разговором Николау Эймерика, инквизитора при церкви, с его секретарем, Микелом де Сускедой. Разговором, в одном же предложении перетекающим в разговор немецких нацистов в Аушвице — Рудольфом Хёссом и Арибертом Фойгтом.
«— А ненависть оправдывает преступление?
— Нет, но она объясняет его. А немотивированное преступление, помимо того, что ужасно, еще и необъяснимо.
— А преступление во имя Бога?…
— Это преступление немотивированно, но обеспечивает иллюзию алиби.
— А преступление во имя свободы? Или прогресса? Или во имя будущего?
— Убивать во имя Бога - то же самое, что убивать во имя будущего. Когда оправдание идет от идеологии, сопереживание и сострадание исчезают. Тогда убивают бесстрастно и совесть остается в стороне. Как при немотивированном убийстве, совершенном психопатом».
Мне нравится фраза «зло как раз в том, что дьявола нет». Нет ничего, что вселяло бы зло в людей, подходящих для этого. Нет ничего, что подталкивало бы нас на это. Всё делаем мы сами.Но возможно ли искупление? Адриа считает, что для грешника нет искупления, самое большее — это прощение жертвы. И самое главное, что после осознания зла для грешника нет рая или ада в зависимости от меры его искупления — лишь вечность на земле с полным пониманием совершённого.
«Он не заслуживал самоубийства, потому что знал, что должен исправить причиненное им зло».
Он не заслуживал самоубийства, потому что его бремя — жить, понимая, что он натворил.
«…удерживал мучившие его образы — было бы несправедливо дать им исчезнуть, ведь в памяти заключено покаяние».
«…зло идет за руку с страданием».
«И вы правы, грех мой столь ужасен, что настоящий ад — то, что я выбрал: принять на себя вину и продолжать жить».
Бернат. Есть ли зло его стремление быть тем, кем он не является? Есть ли зло отречение от своего Гения в пользу тщеславного желания стать солистом? Есть ли зло кража им исповеди Адриа?
«Дело в том, что он, как и все смертные, не умеет разглядеть счастья рядом, потому что его глаза ослеплены счастьем недосягаемым».
«И вместо того, чтобы быть счастливым, играя в оркестре, он всегда находил повод быть несчастным».
«Иногда меня прямо возмущает, что музыкант, способный извлекать из своего инструмента такие звуки и создавать вокруг себя такую плотную атмосферу, не способен – нет, не писать гениальные рассказы, а просто понять, что его персонажи и истории ничего не стоят».
И есть ли зло Драго Градник, считавший, что настоящее зло можно искоренить снайперской винтовкой? А если точно так же считает противоположная сторона? И не это ли цель генерала: дегуманизировать врага, сделать его в твоих глазах не человеком, а пушечным мясом, взращенным убивать?Много внимания также тут уделяется влиянию искусства на жизнь человека. Я считаю, что это — одна из важнейших тем тут. В очень многом я с Адриа действительно согласна: жизнь — ссучья случайность, искусство — единственный способ упорядочить хаос жизни. Единственный способ, на корню меняющий человека. Искусство необъяснимо. И, конечно, необъясним Гений человека, творящего искусство. Что есть в нем такого, чего нет в нас? Что управляло взмахами рук Рембрандта, когда он рисовал «Уроки анатомии», какая невидимая рука направляла мысли Шекспира, когда он писал «Бурю», что двигало руки Моцарта на пианино, когда в восьмилетнем возрасте начал сочинять первые симфонии? Что есть такого в них, что даже сейчас, спустя века, их работы — непостижимая тайна, опередившая время?
«Настоящее искусство рождается из разочарования. Счастье бесплодно».
«…произведения искусства рождаются от неудовлетворенности. На сытый желудок не творят, а спят».
«В искусстве — личное спасение, но в нем не может быть спасения для всего человечества».
«— Эстетика, как бы она к тому не стремилась, никогда не существует сама по себе.
— Нет?
— Нет. Она способна вбирать в себя иные формы мысли».
Собственно, потому-то мораль и изменчива. А точнее — потому-то мораль ничего и не стоит, все дело в эстетике.Отцы и дети. Отец для Адриа — загадка, о котором даже Беренгер, работник их магазина, знал больше, чем сам Адриа. Отец, спланировавший жизнь Адриа от начала и до конца, слепивший из него ту фигурку в его коллекцию, которую он и хотел. И, как бы Адриа не противился, его все равно объединит с отцом одно — желание обладать. И Адриа, конечно, становится коллекционером.
«Ох, отец, ты еще как замарал меня, подумал Адриа: ты передал мне наследственную болезнь — жжение в пальцах при виде предмета, которым хочется обладать».
«Коллекционер не имеет, а обладает. У него может быть десять инструментов. Он держит их в руках. Или просто смотрит. И — счастлив. Коллекционеру нет нужды играть».
«Сейчас я уже точно знаю, что отец несколько раз мной восхищался, но я убежден, что он никогда меня не любил. Я был одним из предметов его великолепной коллекции».
«…эта скрипка не принадлежит мне. Это я принадлежу ей. Я – один из многих в ее жизни. За свою длинную жизнь Сториони обладала множеством различных музыкантов, служивших ей. Сейчас она моя, но я могу лишь созерцать ее. Именно поэтому я так хочу, чтобы ты научился играть на скрипке и стал новым звеном в длинной жизни этого инструмента. Лишь поэтому ты берешь уроки музыки. Лишь поэтому, Адриа. И не важно, нравится ли тебе музыка. Вот так просто отец вывернул все наизнанку и показал, что я учусь играть на скрипке по его воле, а не потому, что этого хотела мама».Особенно мне понравилось то, как множество вещей/образов некой нитью соединяют самые разные временные пласты текста: медальон с фигурой Пресвятой Девы (принадлежавший и Иакиму, и матери красавицы-Амани, и Каролине Амато), который Адриа носит, невзирая на его не-религиозность; салфетка в бело-голубую клетку и мрачный цвет смерти на губах Амельете, девочки, замученной Мюссом до смерти, и отца которой (Маттиаса) Мюсс излечил потом; Елизавета Мейрева, заключенная номер 615428, чей номер в итоге стал кодом от сейфа с Виал; картина монастыря Санта-Мария де Жерри; сама скрипка Виал, в конце концов. И огромное множество другого.
Конец был шедеврален. На протяжении всего романа множество персонажей (Сара, Бернат, мама Адриа) искали Адриа, задавая вопрос «Где ты?» на самых различных языках мира, а в конце Адриа сам задает себе вопрос «Где я?». Его последний вздох, блеск клинка во взметнувшейся рука — и он не смог даже спросить, где я, потому что уже не был нигде. Он стал ничем, как и говорил.
«— Я ничто.
— Разве можно быть ничем?
Я никогда не знал ответа на этот вопрос, вставший передо мной в детстве и наводивший на меня тоску. Разве можно быть ничем? Я стану ничем. Стану подобным нолю, который не является ни натуральным числом, ни целым, ни рациональным, ни вещественным, ни комплексным? Подобным нейтральному элементу среди целых чисел? Я полагаю, что и того хуже: когда меня не станет, я перестану быть необходимым, если я вообще необходим».
Вот так. Отличная книга. К ней за эти дни я возвращалась раз 20, чтобы перечитать отрывки. Но мне, думаю, не удалось собрать в кучу и треть всех мыслей, преследовавших все эти две недели, и сейчас, перечитывая, я понимаю, насколько смазанным получился отзыв. Так что… Doleo, mea culpa. Confiteor.Содержит спойлеры9440
