Jo confesso

Ему было 23 года, когда сидя за столиком у окна в комнате провинциального трактира, он говорил своему младшему брату:

«Фактики и анекдотики» были, как мы помним, про прибитых за уши к забору пленных, про затравленного собаками ребенка, про поднимаемых на штыки детей, про расстрел ребенка на глазах у матери. Как мы видим коллекция автора с того времени значительно пополнилась историями про разрезанные детские коленки, забитую камнями девушку, пьяной стрельбе по женщинам и многими другими.

Коллекция пополнилась, «фактиков и анекдотиков» стало больше. В какой-то момент у автора и его читателей складывается впечатление, что весь мир, вся человеческая история вращается только вокруг жертв и мучителей из этих «фактиков».

К чести автора можно констатировать, что за 130 лет размышлений взгляды автора претерпели существенную эволюцию. В 23 года его вывод был прост – как каждый истинный атеист, в страданиях невинных он считал виноватым Бога. [«Я мира Им созданного, мира-то Божьего – не принимаю и не могу согласиться принять»]. Повзрослев, автор выводит на сцену некое независимое от человека зло, природу которого главный герой романа пытается научно изучить в промежутках между музицированием на антикварной скрипке, каждая трещинка которой буквально напоена страданиями невинных.

Признание автором независимого зла дает надежду, что в следующем романе автор признает существование Бога. Исповедовав себя верующим, автор разовьет сюжет и напишет третью книгу о Великом инквизиторе – Николау Эймерике. В этой новой книге автор, возможно, опишет редко обсуждаемое в данном контексте понятие солидарности. Солидарности всемогущего Бога со своим созданием. Солидарности, проявившейся в терпении вместе со своим созданием бесприютности, тяжелого физического труда, несправедливости, плетей, плевков в лицо, гвоздей, уксуса и копья в ребрах.

Я всегда любила сложные, глубокие книги, во время прочтения которых ты, действительно, задумываешься о чем-то важном. Именно поэтому я всё же не побоялась взяться за «Я исповедуюсь» — достаточно объёмную и серьезную литературу. Но знаете, роман Жауме Кабре оказался слишком гениальным для меня. К такому умному тексту я точно не была готова.

Сюжет закручивается вокруг Адриа Ардеволла — профессора в университете, автора нескольких книг и полиглота, который внезапно заболевает болезнью Альцгеймера. И перед тем как кануть в забытье, мужчина решает исповедаться на бумаге, записать всю свою жизнь, начиная с самого раннего детства. Именно об этом и повествует книга.

Главной же особенностью романа Жауме Кабре является стиль написания и структура текста. Главный герой, то бишь рассказчик, страдает от Альцгеймера, поэтому повествование просто мотает из одного временного пласта в другой. В книге просто огромное количество флэшбеков, но они все они вклинивается в основную сюжетную линию очень резко, без каких-либо обозначений и переходов. Только-только вы оказались в магазине семьи Ардеволлов, как на следующей строчке вы уже в эпохе Средневековья в старинном монастыре, читаете разговор двух монахов. Подобная структура лично мне очень мешала воспринимать текст, и я так и не смогла привыкнуть к этому до самой последней страницы.

«Я исповедуюсь» — это большой литературный пазл, собрать который мне было очень и очень трудно. Флэшбеки, разбросанные по всему роману, связаны между собой различными деталями, но все связи и отсылки мне отследить так и не удалось. В книге просто огромное количество персонажей, и я совершила очень большую ошибку, не записывая каждого на отдельный листок бумаги. Что теперь настоятельно советую сделать всем тем, кому только предстоит погрузиться в данный роман.

Но не думайте, что я ругаю книгу, нет! «Я исповедуюсь» — глубокий, атмосферный, красочный и безумно интересный роман, наполненный просто огромным количеством деталей, интересных мыслей и философии. Некоторые эпизоды были настолько эмоциональными, что я не могла не восхищаться авторским слогом!

Но всё же будьте готовы, что читать эту книгу будет невероятно сложно! Она имеет обширный и многослойный сюжет, в перипетиях которого нужно будет разбираться и разбираться. Лично я уже точно прочту этот роман ещё раз, но уже заранее буду вооружена стикерами и закладками, дабы на этот раз собрать всю картину происходящего воедино.

Начну, пожалуй, с того, что я вряд ли когда-нибудь отважилась взяться за книгу с таким названием. Если бы не "Новогодний флешмоб - 2016", обошлась бы я без этих 772 страниц. Я честно пыталась; внимательно читала сноски; послушно заучивала, что фра - это обращение к католическому священнику в Италии; и молча продиралась через размышления о природе зла.

Жауме Кабре - каталонский писатель, сценарист, историк литературы и филолог. А ещё очевидно очень-очень-очень-очень умный дядька. Вот правда! Мне лично никогда не написать такие 772 страницы, а у него получилось! Вопрос только в том - для кого?

Так говорит Исайя Берлин, второстепенный персонаж данного романа. Ох, и за что же мне такая суровая жизнь. Разве что расписаться в собственной неграмотности и некомпетентности как филолога и образованного человека! Только это и остаётся после книги с таким огромным количеством литературных, филологических, теологических и исторических аллюзий, добрую половину которых я так и не смогла разгадать. А вы смогли?

Так утверждает Ж. Эрнесто Айяла-Дип (кто это вообще такой?) с обложки данного произведения. Ну да, абсолютный текст - это да. Особенно он абсолютен, когда повествование ведётся сначала от первого лица, потом вдруг от третьего, потом снова от первого, а потом вообще БАЦ и из Барселоны XX века ты раз и оказываешься в каком-то лютом средневековье и "Я Великий Инквизитор пришёл убить тебя фра Микел де Сускеда!", а потом ОПА и ты уже в Освенциме следишь за бессердечными опытами над детьми... Честно, я обалдевала от всей этой свистопляски, так до конца и не уловив многие нити.

В целом о книге. История крутится вокруг теряющего память философа и писателя Адриа Ардевола, и вся книга - это его своеобразная исповедь перед женщиной, которую он очень сильно любит. А ещё он очень любит свою легендарную скрипку Сториони по имени Виал, и эта скрипка и приносит ему кучу несчастий. В прочем, не только от скрипки несчастья, но и от родителей, которые пытаются вылепить из него гениального человека. Что, наверное, у них и получается, поскольку он знает около 13 языков и всю жизнь проводит за чтением философских книг (как увлекательно!). А ещё у него есть друг Бернат, который неплохой скрипач, но мечтает стать писателем и никак не поймет, что писатель из него никудышный. Вот как-то так! Короче, как-то никак! Да простят меня почитатели этой книги. Mea Culpa!
Не знаю, для кого писалась эта очень умная книга. Наверное, Жауме Кабре написал её для себя, чтобы погордиться тем, какой он жутко умный. Ну, а я вот не такая жутко умная - поэтому сижу в недоумении, после полутора месяцев чтения! А в голове только одна мысль - "Неужели я её дочитала!"

Что Вы будете делать, если узнаете, что скоро – «Насколько скоро, доктор? Никто не знает…» Вы перестанете узнавать окружающий мир, не будете помнить своих родных и даже не сможете читать столь любимые Вами книги философов и лингвистов. Вам даже перестанут доставлять удовольствие древние рукописи, которые Вы до сих пор не можете держать без дрожжи в руках. И Вы забудете любовь всей своей жизни… Сара, любимая.. mea culpa mea maxima culpa… Я пишу с большим трудом, я устал и часто путаюсь, потому что у меня уже бывают нехорошие провалы в памяти. Как я понял из разговоров с врачом, когда эти листки будут изданы, любимая, я уже стану овощем, не способным никого попросить, чтобы – не из любви, но хотя бы из сострадания – мне помогли уйти из жизни…

Книга представляет собой путаницу воспоминаний и историй, которые главным героем где-то выдуманы, где-то додуманы, где-то по-своему интерпретированы. В своей исповеди он скачет между веками, персонажами, которые к концу книги зачастую сливаются… Как, например, Святая Инквизиция и Гестапо. И это поначалу очень раздражает, потом ты вроде приспосабливаешься, учишься отличать вымысел от реальности, а потом все начинает скакать еще сильнее и за местоимением «он» в том же предложении следует «я» и начинаешь путаться и уже вообще не понимать происходящего. Конечно, это такой художественный прием, который должен показать постепенную деградацию очень умного человека, проигравшему свою жизнь Альцгеймеру Великому. Но у меня создалось впечатление, что и до болезни Адриа Ардевол был слегка не в себе.

Если не обращать внимание на все эти хитросплетения, то в книге две основные сюжетные линии. Первая – это линия героя. Его рождение, его взросление, становление как личности, его любовь, дружба и увлечения. И его вина – сначала в смерти отца, потом в смерти Сары. Это книга о чувстве вины… Потому и исповедь… А вторая линия – это линия появления на свет скрипки Сториони, ее рождение, судьбы ее владельцев, и ее вины в смерти отца Адриа и Сары.

Я даже не знаю, за что браться, о чем рассказывать – автор столько всего намешал, столько проблем поднял. Лучше расскажу Вам о том, что меня больше всего зацепили. О вине, о нелюбимых детях, о дружбе и о евреях. Еврейский вопрос вообще преследует меня во многих последних произведениях. И тут тоже рассказано о войне, концлагерях, об ужасающих медицинских экспериментах на детях, о еврейской памяти и скорби. Об этом страшно говорить… Я плакала, когда старый еврей плакал о дочках, которых у него отняли… Это ужасно было читать… Любовь всей его жизни – тоже еврейка – кстати, я в книге столкнулась с двумя семьями, где мужчина, муж – гой, принявший их веру. И они – Сара и Адриа – потеряли лет 10 счастливой семейной жизни из-за этой еврейской общей памяти, когда каждый еврей страдает за всех евреев.

И тут возникает второй главный вопрос книги – виноваты ли дети за грехи их отцов? Отец Адриа – который нажил себе состояние на беде других. Который скупал по дешевке ценности у гонимых евреев или уже позже у гонимых фашистов. Который сдавал полиции сначала коммунистов, потом фашистов. Который держал в страхе и шантаже элиту Каталонии. Которого убили не столько из-за этой скрипки, а просто потому что его уже пора было убить. И всю жизнь Адриа чувствовал вину. Дети часто чувствуют вину в разводе или смерти родителей – магическая, не подтверждаемая реальностью вина, которая портит судьбы, делает людей мягкими и не приспособленными к жизни.

Бедный Адриа – нелюбимый ребенок. Ребенок-функция, ребенок – эстафетная палочка у своих родителей, одеяло, которое каждый тянет на свою сторону. Нет – он будет великим музыкантом, нет-нет-нет – он будет знать итальянский, немецкий, русский и санскрит. Бедный Адриа, который хотел быть скрипачом и хотел изучать языки итальянский, немецкий, русский и санскрит. Но также он хотел, чтобы его любили. «Да, родиться в этой семье было ошибкой по многим причинам. Меня очень расстраивало, что отец помнил обо мне лишь то, что я его сын. Хорош еще, что он заметил, что я - мальчик». Потом он очень хотел любви и очень хотел детей, которых будет с удовольствием нянчить и любить. Но судьба его обвела вокруг носа.

А еще этот роман о дружбе. Ему повезло встретить настоящего друга еще в детстве. Какой же я трус. У меня хватает смелости сказать Бернату, что он плохой музыкант и никудышный писатель, но у меня не хватает смелости сказать ему, что он ломает жизнь своему сыну. Да… не повезло Бернату с другом. Плохо Адреа друг. Ломающий перспективу, убивающий надежду стать великим. Я никогда не стану великим, потому что Адреа сказал мне, что я плохой музыкант, и я не стану великим писателем, потому что Адреа сказал, что музыкант я лучший, чем писатель. А потом Адреа всю жизнь удивлялся – почему Бернат предпочитает быть несчастным писателем, а не счастливым музыкантом.

Сам Адреа талантлив во всем. Талантливый музыкант, полиглот, автор нескольких очень мудреных книг, признанных умнейшими людьми планеты. И этот человек становится овощем. Это ужасно. Это страшно – даже, наверное, страшнее Холокоста – потому что Холокост был давно, а Альцгеймер и другие подобные болезни могут поджидать нас в нашем ближайшем будущем. Хотя для самого Адреа ничего не поменялось. Он как жил в своих фантазиях, так и остался в них, только в детстве он играл в Шерифа и индейского вождя, а в старости в монахов, в Стариори и в Виала.

Книга мне очень понравилась, но она на любителя. Она мне чем-то напомнила произведения Умберто Эко своей многогранностью и эрудированностью автора. Так что если Вам нравится Эко – Вам понравится и Кабре. Но будьте готовы, что поначалу будет сложно разобраться – о ком говорят, кто что сделал и зачем. Потом это пройдет.

"Я исповедуюсь"... О чём говорят на исповеди? О совершённом грехе, а грех - это боль, отчаяние, пустота. Так вот этот роман пронизан болью, отчаянием и пустотой, но эта боль не ранящая, а возрождающая. Катарсическая. Переживая описанные в романе события, моя душа словно очистилась. Особенно сильное впечатление произвела лагерная сюжетная линия. Когда слышишь одно слово - Освенцим - уже мороз по коже. А ещё было грустно от того, как самые близкие люди обманывают друг друга, прикрываясь, естественно, лучшими побуждениями: родители обманывают детей, возлюбленные - любимых, друзья - друзей. И, несомненно, "для всего, что существует на свете, однажды наступает час правды", вот только тот, кому эта правда предназначалась, может не успеть до неё дожить... От этого печально, но понимаешь, что это мы - люди. Это наша природа. И герои в романе стыдятся жить, но и умирать боятся, потому что лелеют ещё надежду, что вот может быть завтра, может через неделю найдут в себе силы просто поговорить...

Читать роман было нелегко из-за нелинейности повествования. Кто он - Адриа Ардевол? Эрудит и коллекционер в веке двадцатом, монах при монастыре в четырнадцатом или офицер СС во времена Великой Отечественной? Такие скачки в эпохах, именах и событиях держали в напряжении, хотя раздражения не вызывали. Трудно определить жанр: это и энциклопедия живописи и музыки, и детектив, и любовная история. Это роман - лабиринт, где, прежде чем добраться до выхода, ты не раз наткнёшься на глухую стену. Но советую набраться терпения и не бросать чтение, чтобы всё-таки узнать историю тряпицы в бело-голубую клетку, дождаться момента, когда станет известно, у кого останется скрипка Сториони, и как сложилась судьба Сары и, конечно, Адриа.

Это тот редкий случай, когда книга очень понравилась, но любимой она стать не может - уж очень печальной получилась музыка, сыгранная на струнах моей души. Хочется просто поклониться автору...

CUIQUE SUUM.
"это не энциклопедия, а книга веры"- утверждают современные богословы, когда кто-то пытается понять, КАК могли произойти чудеса, о которых пишет Библия.
моя проблема в том, что верю всем хорошо написанным книгам. Что так было, есть или может произойти. Поверить Жауме Кабре несложно. Мощный интеллектуальный роман. Но сейчас буду отговаривать от чтения.

Дальше...

TEMPORA MUTANTUR, ET NOS MUTAMUR IN ILLIS.
Во-первых, кто сталкивался с таким ужасом как болезнь Альцгеймера, наслышаны, что до сих пор неизвестны причины , методы лечения. Но есть рекомендации: быть активным, учить языки. У главного героя это все было. И его превращение в овощ оптимистическим прогнозом не назовешь. А в свете новых сведений, что мужчины болеют не реже женщин и диагностируются ранние случаи некогда "старческого маразма"- и подавно.
AB INCUNABULIOS
Во-вторых, о воспитании. Не могу упрекнуть родителей в отсутствии любви. Может, у меня извращенное понятие, но лучше дать ребенку прекрасное образование и привить вкус, нежели говорить одно, а поступать по-другому. А любить себя свойственно всем. Поэтому так стараются родители "впихнуть" в ребенка то, что сами когда-то хотели.

• 1 звездочка за постоянное повторение этой темы . Ардевол и в 40 - избалованное чадо. Трудно представить его без помощницы и наследства.

Буквально с часу назад я закрыла «Я исповедуюсь» Жауме Кабре — роман, в котором человеческая память и забвение сплелись в хрупкое равновесие.

То, что мы помним, делает нас живыми. То, что забываем, делает нас беззащитными.

Этот роман — исповедь главного героя своей возлюбленной, попытка удержать в словах ускользающее прошлое, пока память еще подчиняется воле и сердце помнит, кого любило.

Потеря памяти героя — не болезнь тела, а метафора болезни человечества, которое снова и снова стирает собственные преступления, не извлекая уроков из своей истории.

Это книга о вине, которую невозможно искупить полностью, и о зле, которое всегда соседствует с красотой.

Кабре показывает: человек способен творить ужас и тут же писать музыку, которая возвышает душу. Все зависит от того, какая часть его природы берет верх.

Предметы в этом романе — свидетели вины.

Скрипка, медальон, картина — все хранит отпечаток человеческих поступков, словно на вещах остается след судьбы.

Они переносят боль, как реликвии памяти, и становятся напоминанием о том, что зло никогда не исчезает — оно просто меняет хозяев.

Роман заставляет думать о Боге, о вере и сомнении.

Почему существует зло, если есть Бог?

Кабре не отвечает — он оставляет пространство для размышления, как для дыхания.

Герои убеждают себя, что Бога нет, но чем чаще они это повторяют, тем яснее становится — спорят они не с пустотой, а с Ним самим.

И, конечно, эта книга о любви и человеческой слабости.

Любовь здесь не идеальна, но живая.

Даже любя, человек способен на предательство — не из злобы, а из страха, из боли, из внутренней неустойчивости, из несовершенства, которое и делает нас людьми.

И, наверное, самое сильное в этой книге — осознание того, что мы не только живем свои жизни, но и несем в себе отзвуки чужих.

Мы — продолжение тех, кто был до нас.

И, возможно, именно поэтому память — единственная форма бессмертия, которая нам дана на земле.

Это книга многослойная и многогранная, она требует внимательного чтения.

В ней переплетены разные времена, судьбы и голоса.

Автор может вести диалог в XX веке и внезапно перенести нас в XVIII, и ты ловишь себя на мысли: «Что сейчас было?»

Если ты предпочитаешь «то, что трудно разгрызть» тому, «что тает во рту», — эта книга просто не может не понравиться.

Свой отзыв я начала с цитаты из самого романа, потому что, прочитав его, у меня возникло так много вопросов, что захотелось перечитать — чтобы найти ответы.

Возможно, я что-то упустила. А возможно, автор специально оставил вопросы открытыми, чтобы каждый нашел в этой книге свои ответы.

P.S. Жду не дождусь, когда смогу обсудить ее с теми, кто уже прочитал или еще прочтет.

P.P.S. Книгу лучше читать в бумажной версии, так как в ней расписаны герои романа, коих очень много, отсылка к списку очень упрощает чтение.

Книга была со мной все лето. Наверное, хотелось продлить удовольствие. Настоящая, большая Литература все еще здесь. Невероятное наслаждение - распутывать хитросплетения текста, улавливать переходы между разными слоями повествования. Автор не дает возможности расслабиться. Эту книгу нельзя читать между делом, можно что-то упустить. И ответов на вопрос, которым задается главный герой, не дает. Вопрос о природе зла. Адриа Ардевол - полиглот, профессор, философ тоже опускает руки и на обороте неоконченного трактата "О природе зла" начинает писать длинную исповедь, адресованную его возлюбленной. Повествование не то что нелинейно, оно непостижимым образом отражает саму суть нашего мышления - когнитивные связи между казалось бы разными событиями, даже разными эпохами. Построй только единую ось, ядро, и вокруг зародится целая солнечная система, как вокруг внезапно вспыхнувшей звезды. Таким ядром, стержнем становится уникальная скрипка Сториони. Почти магическим образом она возникает то тут, то там, выступая катализатором событий, по большей части трагических. Но виновата ли "проклятая" скрипка во всех белах, что происходят с персонажами?
История, рассказанная устами Адриа и многих, многих других персонажей, меня лично убеждает, что нет. Человек - единственный творец зла. Как, впрочем, и добра. Самые разные люди выходят на авансцену - от монструозных Инквизитора и коменданта лагеря смерти до раскаявшихся грешников и скорбящих выживших в круговороте войны и прочих несчастий. Каждого мы выслушаем, и, возможно, поймём что-то если не о природе зла, то о своей собственной.

Адриа Ардевола талантливо исполняет музыкальные композиции на скрипке и знает тринадцать языков. Страница за страницей мы наблюдаем его становление как личности.

В книге – воспоминания, едва-едва успевшие задержаться в голове шестидесятилетнего человека, который страдает болезнью Альцгеймера. Не просто воспоминания – письмо любимой женщине. Письмо, которое вернется за невостребованием...

Скрипка Лоренцо Сториони 18 века – еще одна главная героиня  истории, без нее и вовсе не было бы книги. Для отца Адриа, владельца барселонской антикварной лавки – это самое важное сокровище, цена которого выше, чем его собственная жизнь. А свою судьбу Адриа связал с  разгадкой тайны загадочной скрипки.

Книга в книге – интеллектуальная и захватывающая! Мне хотелось слушать и слушать! Возможно... я бы вернулась к ней когда-нибудь. Жаль, что я  кое-какие детали упустила по вине аудиоверсии. 

Внимание! Если читать, слушать(особенно слушать!) книгу – очень внимательно! Прошлое путается с настоящим, рассказчик высказывается сумбурно. Были случаи, когда в одном предложении автор использовал местоимение «я», но уже в следующем переходил на «он». Порой трудно понять: что же хочет сказать автор прямо сейчас? Да, ссылки на все события оправданы – они действительно связаны с жизнью семьи героя, но... как же привыкнуть к таким резким внезапным скачкам? 

Книга наполнена неожиданными фразами, оборотами. Не слог – а чистое эстетическое наслаждение!.. 

Конечно, кончено, я буду продолжать знакомиться с Жауме Кабре, это однозначно! Очень приятное послевкусие оставила книга.

У меня – 8,5 или 9/10 – я так и не определилась :)

Сегодня у нас на повестке дня роман Жауме Кабре «Я исповедуюсь». Скажу сразу, это не лёгкое чтение на вечер. Это скорее погружение в океан истории, человеческих судеб и философских размышлений.

Главный герой, Адриа Ардевол, – человек энциклопедических знаний, музыкант, лингвист, – исповедуется перед нами, пытаясь разобраться в своей жизни, в природе зла и тайне старинной скрипки, которая становится символом романа. И вот тут начинается самое интересное. Кабре, словно опытный дирижёр, ведет нас сквозь века, переплетая судьбы героев из разных эпох.

Особенность романа, которая меня поразила, – это смена временных пластов прямо внутри абзаца. Вот Адриа рассказывает о своём детстве в Барселоне, а уже через пару строк мы оказываемся в средневековой Европе, наблюдая за жизнью скрипичного мастера. И всё это без каких-либо предисловий или пояснений. Сначала это немного сбивает с толку, но потом понимаешь, что это не просто приём, а способ показать, как прошлое влияет на настоящее, как связаны между собой события и люди, разделённые столетиями.

Кабре задаёт сложные вопросы о природе зла, о свободе воли, о роли искусства в жизни человека. Он показывает, как трагические события прошлого могут влиять на судьбы людей в настоящем. И делает это так искусно, что ты не просто читаешь книгу, а проживаешь её вместе с героями.

Автор играет с читателем, заставляя его быть не просто наблюдателем, а соучастником. Мы не просто читаем историю — мы пытаемся собрать её воедино, как мозаику. И это не всегда легко. Порой смена времён и героев может вызывать ощущение хаоса, но именно в этом хаосе и кроется красота романа. Это как музыкальное произведение, где разные голоса и инструменты сливаются в единую симфонию.

«Я исповедуюсь» — это книга, которая не оставляет равнодушным. Она требует усилий, но вознаграждает сторицей. Это роман, который хочется перечитывать, чтобы уловить все нюансы, все связи, все оттенки смыслов. И если вы готовы к литературному вызову, то этот текст станет для вас настоящим открытием. Жауме Кабре создал не только роман — он создал мир, в который хочется возвращаться снова и снова.