Тошнота. Рассказы

Жил-был человек думающий, и ему все обрыдло. Тут впору порадоваться за всех, кто не очень-то заставляет себя думать. Как им хорошо. Если их и навестит тошнота, то только ранним утром, когда очнешься от сна, а страх возьмет и начнет приливать к горлу. Это потому что за ночь мозг расслабится и забудет, кто его хозяин. Потом вспомнит, и откатит страх. А если не откатит, то придет Тошнота. Обрыдло - это очень хорошее слово, хорошо отражает.

Антуану вот как раз все надоело. Он увидел этот мир, а теперь все свелось к походу по кабакам, писулькам в дневнике и сидению в библиотеке. Он слегка почитывает, слегка живет. Ему надоела его цель - написать историю жизни маркиза де Рольбона. И ушатал этого на вид вполне здорового типа баба. Была в жизни, да сплыла, забрав с собой и радость, и мотивацию. И сидит он теперь, слегка перемещая свою тушку, и мотает сопли-мысли на кулак.

Антуан, это не жизнь тошная, а ты сам!

Я бы с радостью написала дикое количество букв по поводу этого 10-минутного рассказа, но я не. Не узнай я полностью состояние главной героини, я бы сказала, что это "никак", "посредственно", "непонятно", "скучно" и "пресно". Но Сартр совершенно прав- и в описании героини он все заметил очень правильно, даже глубже, чем Достоевский своими Лизами и Сонями. Вспомните, как в "Записках из подполья" девушка древнейшей профессии видит плачущего ГГ и тут ЛЮБОВЬ СТРАСТЬ СЧАСТЬЕ Я СПАСУ ТЕБЯ И УКРОЮ ОТ ВСЕХ БЕД ЛЮБИМЫЙ. Хочется только крикнуть WHAT?! ,но так как книги зачастую имеют прямо-таки болезненную привязанность к реальности, я промолчу. Я много думала по этому поводу. Может быть, это такая истинно женская сущность (которая проявляется далеко не во всех людях, принадлежащих этому полу)- отдать себя всю, отдаться, продать свои дома и квартиры, поставить на себе крест - и все ради того, чтобы чаще всего не заслуживающий и не понимающий своего счастья избранник вяло повел плечами и укрылся в сумраке своих депрессий. А страдающая женушка, дабы лучше понять милого, загоняет себя в тот же, непонятный и чужой ей, сумрак. Отдавать свою любовь тому, кому она, в сущности, не нужна, кто прячется от неё и всячески отпирается - что это, женское упрямство, материнский инстинкт? If i only knew.

Давно мне не было так трудно сесть за стол и описать свои впечатления от прочитанного. Бесило, именно бесило, почти все – пылинка на мониторе, чашка кофе, которая несколько раз чуть не загремела, задетая локтем, кот, решивший погреться на моих нервных коленках. Мысли, как бусины, разлетались по полу, а я почти на четвереньках ползала, чтобы их наконец-то собрать. В «Тошноте» не было того Сартра, который развеселил меня когда-то давно своим эссе «Экзистенциализм – это гуманизм». Но этот ненормальный то ли сверхчеловек, то ли одиночка где-то внутри всегда вызывал симпатию, поэтому я полезла шерстить интернет, чтобы воссоздать образ человека, а не писателя. И помогло. Отпустило. Мысли стали укладываться почти ровными слоями, правда, не уверена, что все кирпичики будут слеплены цементом равномерно, но уж как умею.

Итак. Вымышленный французский город Бувиль, Грязь-город. Антуан Рокантен - рыжеволосый, не побоюсь этого слова, детина, шарящий по кафе и паркам, рассматривающий прохожих сверху-вниз под карманным микроскопом собственного восприятия. Странно, что он вообще здесь оказался. Возможно, Антуан хотел какого-то покоя, а получил – Тошноту. Он вообще оставляет какие-то невнятные впечатления, наверное, я согласилась бы с его когда-то глубоко любимой Анни, которая вытащила из памяти Лондон, себя и Антуана, пытающегося спрятать свою шикарную рыжую гриву под британский котелок. Он раздираем одиночеством, но скорей сплавится с ним, нежели опустит руки и смирится с необходимостью делиться мыслями и чувствами с окружающими.

Антуан накручивает желеобразные круги по городу: гостиница, кафе, библиотека, местный музей, парк. Каждый день почти одно и то же. Он пытается писать роман об авантюристе маркизе де Рольбоне, порой даже почти искренне увлекается его проделками, потом в какой-то очередной туманно-сознанный денек приходит мысль «а какой значение это вообще имеет?», Антуан режет ладонь ножиком для бумаги, оставляет пару капель крови на заметках и навсегда забывает о несостоявшемся герое.

Антуан наблюдает за людьми, часто видит их почти насквозь, но они ему совершенно не интересны. Кажется, герой даже не дает им шанса на ту свободу, которой ищет сам. Вроде бы как они и не достойны. Это коробит, потому что Антуан – так себе человек, в моем понимании, что уж там: достаточно себе бездельник, не обремененный неэгоистичными мыслями, видящий мир под тошнотворным углом. Он не любит природу, не может просто сесть на лавочке в парке и насладиться моментом, повсюду рассекающие хирургическим ножиком красоту мира мысли:

Я слушаю его, киваю, соглашаясь с тем, что вся жизнь, по сути, бессмысленна, но мне нравится ветерок на щеках, шуршание листьев, сладковатый запах земли. Мое любимое море для Антуана лишь неприветливая холодная крышка сосуда, в котором кружатся непонятные и даже гадкие создания.

Наверное, искренние понимание и улыбку он вызывал лишь тогда, когда подтрунивал над мещанами. Правильные до тошноты, рассудительные до головокружения, скучные до слипающихся глаз. Гладенькие фигурки в красивых сюртучках, планомерно вышагивающие с тростью по дороге жизни, такой коротенькой и бессмысленной, что уже буквально за поворотом виден конец.

И музыка… Вот здесь Антуан попал в болевую точку. Для него джазовая пластинка с поющей негритянкой становится паузой, когда можно забыть о времени, можно просто плыть, вбирать, вдыхать, не думать, не созерцать, не копаться в себе, а просто БЫТЬ.

Время и счастье… Другое время… Другое счастье…Другая глубина…

***Таня Зыкина – Другая глубина

В одной из недавних книг Жауме Кабре была вот такая интересная теория.

Человек боится смерти — ведь само ее существование, если вдуматься, делает жизнь и любые действия абсурдно-бессмысленными. Какой-то смысл жизнь приобретет только в том случае, если смерть удастся победить. Понятно, что чисто физиологически бессмертие нам пока не грозит, значит, надо искать возможность одержать хотя бы символическую победу.

Вариантов такой победы над смертью, по мысли Кабре, человечество выработало три. Первый — самый банальный — заключается в детях ("я не умираю, мои гены живут дальше"). Второй связан с религией ("может быть, тело мое и умирает, но душа будет жить вечно"). Наконец, третий путь — самый элитарный и нелегкий — связан с искусством ("может, конечно, Леонардо и сгнил в могиле, но помнить его будут всегда, а это значит, что смерть он победил").

Тут Кабре останавливается, дальше размышляем сами. Где-то до начала ХХ века этот самый подсознательный страх смерти был не так уж актуален и на поверхность выходил нечасто. Во-первых, люди были так заняты, что не всегда имели возможность разогнуться и о чем-то задуматься, во-вторых, из-за отсутствия централизованного образования и всеобщей грамотности их вполне устраивали варианты с детьми и религией.

В ХХ — XXI вв. ситуация радикально изменилась. Ницше сообщил, что Бог мертв, и с каждым годом сомневающихся в этом все меньше. Религия и ее "вечная жизнь" уже мало кого успокаивают, наука и всеобщее просвещение победили.

Вариант с детьми еще вроде как жив, но и тут с каждым годом все тяжелее — во всяком случае, в Европе. Люди становятся все сложнее и многограннее, жизнь меняется с невероятной скоростью, поэтому сходиться на постоянной основе людям удается все реже. Да и сами по себе отношения сейчас слабовато коррелируют с жизненным успехом — похоже, что надо выбирать что-то одно. Ну а какой же дурачок откажется ради мнимой сказки от вполне осязаемых работы/зарплаты/признания?

Вот и остается только "бессмертие через культуру", но это изначально путь не для всех. Если у меня нет таланта, то ни о каком таком бессмертии мечтать не приходится. Антуану Рокантену вот повезло, у него такой талант был.

Лично для меня гениальность "Тошноты" в том и заключается, что Сартр уже в тридцатые годы сумел описать вот этого самого несчастного миллениала — образованного, амбициозного, но до жути одинокого и оставшегося без всяческих ориентиров, прямо один на один с описанным выше страхом смерти. Антуан Рокантен слишком умен, чтобы верить в Бога и слишком необычен, чтобы завести отношения (впрочем, об одной девушке он все же мечтает — но проблема в том, что ей самой никто не нужен). Он мучительно пытается найти хоть какой-то смысл существования и к концу доходит до третьего "варианта Кабре" — того, что про искусство. Доходит, и поэтому я не очень понимаю тех, кто однозначно записывает книгу в депрессивные — вообще-то, у нас тут некислый хэппи-энд. У Уэльбека, например, в похожей ситуации человек за нож взялся.

5/5

В лице главного героя люди мелочны да ничтожны, но Сартр показал, что ничтожны абсолютно все - даже те, кто считает иных ниже себя, то бишь и сам герой.

Показал так, словно это жребий человеческий - быть пылью.

В убийце всё настолько низко и ущербно: жизнь, половые сношения, и даже помыслы, должные казаться величавыми, в сущности, столь несовершенны и мерзки, отчего и не удивляешься, сколь слабо и неумело они воплощаются.

Зато каковы проблемы у психопата. Неудача, это когда хотел всадить шесть пуль в шесть человек, а потом дома застрелиться, а в итоге три пришлось потратить на толстяка, две ещё куда-то, а потом в уборной не смог истратить последнюю, т.е. привести в действие окончательную часть замысла.

Герострат так Герострат.

Долго я шла к этой книге. Года 3 точно, а может и больше. И, откровенно говоря, если бы я знала, что меня ждет, прошла бы мимо. ))
Книга, называемая «Тошнота» навевала откровенную скукоту, а в некоторых местах и отвращение.
Книга абсолютно пуста. Скучнейшие описания событий и людей. События и картинка в основном «стоячие», безо всякого развития. Размышления одинокого и глупого мужчины о сущности бытия, людях, которые его окружают. Они настолько пусты и беспочвенны, что я неоднократно задавала себе вопрос – что же такого ценного находят люди в этой книге? Цинизм? Мизантропию? Может быть. Но и цинизм (я весьма симпатизирую здоровому цинизму), и мизантропия не могут быть столь отвратительными, низкими и примитивными.
Заунывные попытки философствования о смысле жизни и Боге (вернее, с позиции автора – Его отсутствии) навевают откровенную скуку и легкую ироничную улыбку. Потому что эти философствования столь примитивны, что неоднократно создавалось впечатление, что о смысле жизни размышляет пьяный подросток-гот. Ну, честно. Зрелости в этих размышлениях я не увидела ни на йоту.
Заунывно-страдальческая история, которая уже с середины начинает дико раздражать, потому что события, можно сказать, не развиваются совсем. Воду в ступе толк автор, а что хотел сказать этим – мне оказалось не то, что непонятно, а просто неинтересно. Глупости.

«Мир объяснений и разумных доводов – два разных мира"

«А все сущее рождается беспричинно,
продолжается по недостатку сил
и умирает случайно»
Ж-П. Сартр

Антуан Рокантен после многих путешествий поселился в отеле маленького приморского городка. Он каждый день ходит в библиотеку и пишет книгу о придворном авантюристе начала XIX века маркизе де Рольбоне. Попутно наблюдает за местным укладом жизни и людьми. Эти люди в большинстве своем наедине с собой спят, на лицах их часто написано «прохвост», а в голове шевелятся мысли краба или лангуста.
Антуан в библиотеке знакомится с молодым человеком. Самоучка, так его зовут, занимается самообразования методом чтения книг в алфавитном порядке, он гуманист.
Антуан и Самоучка беседуют, раскрывая друг другу самые сокровенные мысли, пока их разговор не перерастает в столкновение мизантропа и гуманиста.
Мизантроп Антуан считает, что каждый из нас живет, ест, пьет и стремится сохранить свое существование, а вместе с тем в существовании нет смысла.
«Беспричинно все – этот парк, этот город и я сам»
Самоучка думает о жизни как об осмысленном существовании, которому сам человек придает смысл.
Антуан отвечает:
«…это и есть та самая ложь, которой себя постоянно тешат коммивояжер, молодая чета и седовласый господин».
«Не существует ни юности, ни зрелости, ни старости, ни смерти».
Самоучка высказывает апофеоз гуманизма:
«..чтобы вынести свой удел – удел человеческий Вам, как и всем остальным, нужен большой запас мужества. Любая из грядущих минут, мсье, может стать минутой Вашей смерти, и зная это, Вы способны улыбаться. Ну, разве это не достойно восхищения?»
В мире Антуана основа мира – существование, объясняется оно беспричинностью.
«Беспричинно все – этот парк, этот город и я сам. Когда это до тебя доходит, тебя начинает мутить и все плывет…».
Антуан только через тяжелый приступ тошноты ощущает реальность мира.
«Так вот что такое Тошнота, значит, она и есть эта бьющая в глаза очевидность?...Теперь я знаю: я существую, мир существует, и я знаю, что мир существует.
Вот и все.»
Такая простенькая книжка.
Если покопаться, в каждой идее, даже в самой сумасбродной, можно найти основание и какой-то смысл. В конце концов если они (основание, смысл) не находятся, значит мы не можем их найти, а если их действительно нет вовсе - в этом есть свой смысл.
Вместе с тем, каждого из нас тянет примкнуть к какой-нибудь идее гуманистической или человеконенавистной. Почему?

Растревожил меня Сартр этим крохотным произведением, сильно растревожил.
Извечная глупость не даёт мне сложить в определённую формулировку авторскую мысль, которая, как я чувствую, буквально рвётся из его строк. Впрочем, мы с Сартром сильно расходимся во взглядах на жизнь, и может оказаться, что расшифруй я её, буду только разочарован.
Итак, гражданская война в Испании, трое человек (два взрослых и один ребёнок, который не играет практически никакой роли) ожидают расстрела. Умирать в ближайшее время не входило в планы никого из них, а тут такое приключилось – и с этого момента начинается жесткая авторская рефлексия с подробным описанием их чувств, мыслей и поступков. В определенный момент бессознательно происходит небольшое продолжение мысли Достоевского, из того эпизода, где князь Мышкин рассказывает о смертной казни. Действительно, какой-то метафизический абсурд проглядывает в ситуации, когда тебя выводят, ставят к стенке и – вот здесь самый его эпицентр – n-ое количество ружей целятся в тебя.
Этот абзац связан с темой, но никак не связан с книгой и его можно пропустить: Помню, как к концу 90-х годов я встречал по телевизору много странных вещей. Один раз там просто-напросто выругались матом без всякой цензуры; другой раз, в тот час, когда дети смотрят мультики, показали эротический фильм; а вот в третий раз – по Новостям показали смертную казнь, кажется, где-то в Китае. Так вот там было всё очень трусливо и несколько подло: приговоренных к казни заставили встать на колени, заложив руки за голову (хотя умирать (не своей смертью) лучше всего стоя). Но не только это – самое дурное, что сами палачи стояли за спинами, что щадит не столько каждого отдельного осуждённого, сколько палача, которой благодаря этому может не бояться встретиться взглядом.
Возвращаясь к Сартру, замечу, что не слишком мне понравилось, что герой, от лица которого ведётся повествование, в отличие от своих коллег, ведёт себя этаким РЭМБО. Но, в конце концов, страх (или его подобие) зарождается и в нём. Мне совершенно чужд, конечно, материализм персонажей, но если взять в совокупности их страх, самый главный вопрос: чего КОНКРЕТНО они боялись? Неизвестности? Нет. Понятно, что герои не какие-нибудь самураи, чей «Путь есть любовь к смерти». Но что тогда представляет собой их страх: трусость, слабость, эгоизм или неподготовленность? Вот вопросы, над которыми интересно поразмышлять.
В итоге, как доказательство неверного пути к смерти, герои приходят (ничего что я так спойлерю? ) к отторжению: их больше не интересует жизнь, на всё окружающее, включая и людей, смотрят они сквозь призму смерти («нет разницы – сейчас или через несколько лет). Нужно заметить, (уж не обижайтесь), что ввиду материализма персонажей, такая позиция кажется весьма логичной. Но есть разница между тем, чтобы всегда помнить о смерти и ставить её во главу угла. Это напоминает мне персонажа повести Валентина Свенцицкого – он абсолютизировал смерть, на всё смотрел через неё, люди казались ему движущимися мертвецами, везде и во всём он видел разложенье, ни одну секунд он не жил, находясь под этим спудом, и это не давало, ему пробиться к жизни в лучших её проявлениях.
Ставя итог вышеупомянутой разнице и одновременно завершая рецензию, скажу, что текст страдает некой однобокостью. Мне доводилось знать КАЧЕСТВЕННО иную смерть (и жизнь). Было бы куда честнее, если бы расстрела ожидали «носители» разных «качеств умирания». Впрочем, знал ли автор о других вариантах?

То, что искал.
Экзистенция бьет через край. Существование, от которого тошнит, - на 10 страниц кряду.
Тема экзистенциализма раскрыта на 98%. И если в той же "Чуме" Камю герои не кажутся такими брошенными и замкнутыми в себе из-за общей проблемы, с которой им приходиться бороться, то здесь - Рокантен полностью "уходит" в себя и имеет возможность предаваться худшему, что исходит из его нутра, не чувствуя долга ни перед кем из своих 2-3 знакомых, ни перед собой и смыслом своей жизни, в частности.
Лишь иногда у Сартра проскальзывают длинные отступления, не связанные с "самочувствием" Рокантена, которые "вытаскивают" из его внутреннего мира. К счастью, их лишь пару. Намного больше здесь - самого Антуана и его существования.
Отсутствие динамичного сюжета (а возможно, и сюжета как такого, ведь роман - лишь пачка страниц из дневника) - только на руку данному жанру. Никто ни куда не спешит, все имеют время уйти в себя.

Итак, "четверка" - из-за определенных "прозаичных" отступлений в этой максимально экзистенциальной книге, чуть ли не эталоне своего жанра.