Романы: Идиот. Преступление и наказание. Братья Карамазовы

И всё-таки «Идиот» Ф.М. Достоевского - это фантастический роман. Очередное к нему обращение убедило меня в том, что писатель творит альтернативную вселенную, персонажи которой пребывают в бесконечном трагически-готическом карнавале.

Если подходить к «Идиоту» с позиций реалистической прозы, то нет иной возможности, как представить себе всё происходящее в сумасшедшем доме, а Петербург, Павловск – это лишь названия больничных палат. И при этом роман естественен настолько, насколько возможна естественность в математике. Все истерики, безумие, прихоти, прекрасные порывы, дьявольское и божественное связывается математической моделью, которая единственно совершенно может очертить грани сущего.

Со школьной скамьи нас приучили, что в князе Мышкине Достоевский пытался вывести второе пришествие (но гораздо обстоятельнее у него это получилось в «Братьях Карамазовых»), которое злые люди не принимают и издеваются над бедным «идиотом». Но ведь писатель, как создатель, любит всех своих персонажей. Он по-отечески оберегает Епанчина и его супругу, вздыхает над Ипполитом, дает один шанс за другим Лебедеву и Гане. Но дух захватывает от мощи и смелости Аглаи, Рогожина, Настасьи Филипповны, князя. Если обратить внимание на форму повествования, то рассказчик представляет себя летописцем, который знает не все события и не может объяснить все мотивы поведения героев. Такой своеобразный привет реализму, еще более усугубляющий фантастичность романа. Или даже мифологичность.

С главными персонажами Достоевский позволяет читателю пережить невообразимые в быту чувства, как в античной трагедии. Ощутить размах, не скованный социальными нормами, этикетом, воспитанием. Кстати, судьба самых страстных персонажей и служит уроком читателям, тогда как у периферийных, по воле писателя, складывается все относительно благополучно.

И, наконец, этот неповторимый язык, взахлеб, мешающий возвышенные речи с просторечными словами, искусственно выведенные фразы, которые разминают сознание. Диалоги сами по себе являются событиями, со своей фабулой, идейно-стилистическим содержанием. И философские диспуты, серьезные или пародийные, заворачиваются вокруг действия романа, сбивая с ног иногда зло, но затем по-дружески протягивая руку, чтобы подняться.

Достоевский, конечно, писатель для тех, кто не боится страдать. Не лить ванильные сопли и жалеть птичек, а страдать от слов, подавленных желаний, невозможности надолго удержать прекрасное и непошлое на земле.

Как тяжело описать все те эмоции, что происходили и происходят в моей душе от прочтения столь великолепной и, вместе с тем, тяжелой книги.
Прежде всего, я, конечно же, рада, что мое знакомство с творчеством Федора Михайловича все-таки состоялось. Спустя столько лет.
Я смогла «обойти стороной» его гений и в школьные годы, и в годы обучения в институте. Ну, вот не шел он у меня и все тут. И книги его покупала, и даже в аудиоформате пыталась слушать – и все никак. То засыпаю, то просто сил не хватает.
Теперь мне почти 30 и, видимо, пришло время нырнуть на глубину гения русской мысли. И я это сделала.
Странные ощущения посещали меня – с одной стороны книга читалась легко, но с другой – как будто бег с препятствиями. И препятствия тут были в виде все той же человеческой души и психологии, которую так точно и так тонко описывает Федор Михайлович. Дух захватывал – насколько же точно он мог чувствовать душу человека, как со стороны психологии, так и с точки зрения Евангелия. Это просто потрясающе.
Сцена, когда Раскольников совершал убийство, меня повергла в шок. Я строчку прочту и зажмуриваюсь. Потому что то хладнокровие, с каким убивал Раскольников, меня, как минимум, обескураживало. Я не понимала и никогда не пойму человека, который сознательно идет на преступление. Описывает Достоевский все столь реалистично, эти чувства и мысли Раскольникова, что порой создавалось впечатление, что это все происходит за моей дверью. Что я не читаю эту книгу, а реальный наблюдатель этих ужасных событий.
А та ненависть, которая поселилась потом в Родионе Романовиче даже к своим близким – Дуне и матери. Это же кошмар, но вполне ожидаемый. Потому что гордость сердца все уничтожает на своем пути – и любовь, и сострадание, и чувственность. В Евангелие сказано:

. Раскольников, как мне показалось, гордился содеянным. Гордился, да. Потому что признавался в убийстве и перед Сонечкой, и в суде с неким сладострастием. Он рассказывал, как он это совершил, смакуя содеянные события, как бы говоря – вот, посмотрите, это я сделал, и даже имею смелость и честь в этом признаться.
Ах, как я ненавидела его все произведение. Да-да, этот персонаж у меня рождал чувство ненависти и гадливости в душе. Я таких эмоций во время чтения, наверное, еще никогда не переживала.
Когда читала Кафку, то создавалось впечатление, что сам Франц прокручивает нож в моих мозгах, т.к. весь тот абсурд в «Процессе», «Замке», «Превращении» в голове не укладывался. Достоевский же своим произведением ковырялся ножом в моем сердце. Это было и отвратительно, и интересно одновременно.
Сонечка… Сонечка меня свела с ума своей любовью к преступнику и всепрощением по отношению к нему. Вот она – гениальная, и в то же время простая любовь, о которой писал еще Апостол Павел:

(1Кор. 13:4-8).
Достоевский показал, как и ужасен и как благороден может быть человек. Сколько же граней в нomo sapiens.
Именно Соня и смогла растопить сердце Родиона и даже, в некотором смысле, очистить его ото зла своей любовью. Ведь в конечном итоге он решился понести наказание за совершенное преступление, и на каторге начались изменения в его душе, когда он проливал горькие слезы в присутствии Сони.
Здесь Федор Михайлович дает нам понять, что нельзя на человеке ставить крест. Раскаяние может прийти в любой момент и человек может измениться. Но только, если в этих изменениях будут «задействованы» Бог и любовь… Это и есть истина нашей жизни.
Ну и что меня еще поразило – это отношение общества к туберкулезным (чахоточным) людям. Ужас какой-то! Она кровью кашляет, а с ней общаются, целуются. Ужас какой-то… В силу определенных обстоятельств я не отношусь к людям с этим заболеванием плохо, напротив. Просто меня удивляло, что не было элементарной гигиены и осторожности в общении с такими людьми. В наше время тех, кто кашляет кровью, кладут в стационар минимум на полгода, а тут такое… Шок да и только.
Дааа… После Достоевского тяжело браться за другую литературу. Вчера закончила читать книгу, но ни вечером, ни сегодня не могу подобрать себе следующую книгу для прочтения. В моей электронной читалке книг загружено аж 4 Гб, но я ничего не смогла выбрать. Ни современное, ни классическое, ни детектив, ни фэнтези, ни зарубежное, ни отечественное… Ничего. Все такое «мелкое» по сравнению с Достоевским. Но и за следующее его произведение я пока не могу браться. Уж слишком тяжело, слишком глубоко. Душа наизнанку.

Тот вечер, когда я засел за Достоевского, был величайшим событием моей жизни… Да, Генри Миллер был полностью прав. Тонкость в представлении характеристик героев, изящество в высмеивании человеческих слабостей, оригинальность сюжета, красивый слог… преимуществ книги не перечесть. Я думаю, что исходя из поведения персонажей, каждый читатель в книге для себя определит «личного идиота». Писать о произведении можно долго, но тем самым не сказать ничего, ведь это шедевр мировой классики, и именно книги Достоевского чаще всего вы увидите за границей в руках почти у каждого встречного. Временные грани автором полноценно стерты, потому как обозначенные вопросы и тематика романа злободневны и сейчас.

Так получилось, что насобирались у меня практически все книги Достоевского, да и сама я его очень уж давно хотела почитать. Вот летом и думаю: "Эх, прочту-ка я сперва многострадальную "Войну и Мир", и уж потом за Достоевского примусь,".
Достоевский ждал довольно долго.
Надо ли говорить, что когда ум мой занимали другие произведения (в особенности не шибко блиставшие литературным языком), я периодически перечитывала первые несколько страниц ПиН, говорила, что мне уже очень нравится язык, но откладывала до последнего. Осталась одна неделя зимних каникул, произведение размера обычного, но то, что читается впопыхах, пусть и с необычайным интересом, как правило, в моей голове не надолго остается. Вот и бедный роман поджидал меня именно тогда, когда меня окружали прекрасные зимние книги, которыми я хотела настроить себя на праздничный лад. А тут Преступление и Наказание.
В общем, началось все не слишком удачно.
Наша учительница по литературе говорила, что мы, может быть, первую часть и прочитаем, потому что интересно, как же он старушонку то убил? А вот дальше мы по обыкновению своему ничегошеньки не поймем (класс у нас, право сказать, стал слишком уж ленив, чтобы что-то по программе читать, так что ее можно понять). Но вот у меня вышло совсем наоборот. В начале мне было безумно плохо: эта грязь, эти вечные страдания ради страданий и безысходность ради безысходности. Казалось, автор просто хочет заставить нас рыдать, мучить своих героев и вообще, жизнь - тлен (лошадка была слишком жестока, даже для меня).
Но вот, старуха убита. Холодок больше не проходит по нашему телу и мы можем вздохнуть спокойно.
Всем ведь доподлинно известен сюжет: Р. убивает старуху. Р. мучается. Р. встречает Соню. Р. идет на каторгу. И знаете, я ждала, что все эти мучения будут занимать годы, минимум - месяцы. Когда происходит масса событий, и Родя вспоминает, что сотню страниц назад сказал, что должен завтра идти на поминки, я несколько смущалась. Событий то в романе немного, да они и не так важны. Все говорят о том, как же тяжело читать Достоевского, сколько мучений он приносит в жизни бедных школьников. А ведь именно нам, школьникам и студентам, приходят в голову такие вот грандиозные теории. Ведь именно отсутствие опыта, максимализм и самолюбие заставляют нас ставить себя выше других, думать, что все остальные люди глупы и что только мудрым нам пришла в голову та или иная идея. Я знаю, сравнивать ПиН с "Над пропастью во ржи" слишком дерзко, но Раскольников порой заставлял меня думать о нем именно как о запутавшемся подростке, который просто сделал то самое, к чему его совесть не готовила.
Теперь же я скажу довольно странную вещь.
Очень часто во время чтения мне было весело.
Порой я даже смеялась в голос.
Почему не все видят сарказм Достоевского, его живые и странные диалоги, полные поддразнивания и иронии? Все эти мелочи настолько скрашивали мрачную атмосферу, что читать было действительно в радость. Я чувствовала любовь автора к своему творению, к словам каждого персонажа и их (ну раз уж классик вечно говорит "ихний") портретам, к обстановке и к общему настроению. Мы практически не видим точки зрения самого автора - он приводит множество противоположных размышлений и выводов голосами своих героев.
Чуть ли не каждый момент со Свидригайловым запал мне в память, Родион вел себя как безумец и то и дело заливался истерическим смехом, Порфирий пугал тем же, Лужин совершенно не следил за языком, а Разумихин был таким подозрительно добрым... Персонажи чудесны, и я действительно их почувствовала. Было видно, что многое переживал и сам Достоевский, и что он прекрасно понимал своих странных героев (в особенности Раскольникова со Свидригайловым). Я видела не благочестивые размышления о том, что убивать это плохо, а заглянула в душу еще одного странного, совершенно такого же, как и мы, человека.
Женские образы хоть и были немного наигранными (разве что на Дуню я не могла нарадоваться, она прекрасна), но они не должны быть иными. Все работает здесь как надо, я даже хотела побольше влезть в мысли других персонажей, кроме Родиона. Мало кто раскрыт в полной мере (нет, я до последнего ждала от Разумихина подвоха), все исполняют свою роль в судьбе одного человека, как бы оставляя след в его судьбе. (Нет, серьезно, они даже не были лучшими друзьями. Вы бы стали носиться с бедным истеричным "как-бы" другом, который на вас только орет и вечно уходит в никуда?)
Как-то так получается у Достоевского, как было написано в одной из историй, что мы узнаем о персонаже довольно много и в тоже время почти ничего. И тут можно просто обвешаться синими занавесками и бесконечно пытаться высказать свою точку зрения. Какое поле для экспериментов, какой простор! (кхе, ладно-ладно).
Не думаю, правда, что Раскольников в конце концов пожалел саму старуху. Мне кажется, что он понял, почему не следовало проливать кровь в принципе. На самом деле, Достоевский хорошо предостерег тех, кто к убийству человека просто не готов. Кто не сделает этого в самом крайнем случае, каким бы ужасным ни был человек. От самого себя то не убежишь, и, как говорил Порфирий Петрович, Раскольников бы в любом случае не смог бы жить спокойно. Я поверила в это. Я смеялась и плакала. Все произошло так, как должно было произойти. Теперь моя старая разваливающаяся книжка вся в закладках.

• Скажите лучше, если вы сюда приходите пить и сами назначили два раза, чтоб я к вам сюда же пришел, то почему вы теперь, когда я смотрел в окно с улицы, прятались и хотели уйти? Я это очень хорошо заметил.
• Хе! хе! А почему вы, когда я тогда стоял у вас на пороге, лежали на своей софе с закрытыми глазами и притворялись, что спите, тогда как вы вовсе не спали? Я это очень хорошо заметил.
• Я мог иметь... причины... вы сами это знаете.
• И я мог иметь свои причины, хотя вы их и не узнаете

  .

• Нашли, что ли, его? - робко спросила она.
• Нет, не нашли.
• Так как же вы про это знаете? - опять чуть слышно спросила она, и опять почти после минутного молчания.

Это первая ассоциация, которая возникает с упоминанием книги у всех моих знакомых, кто книгу читал и хоть немного помнит.
Поэтому я искренне не понимала, почему "Братьев Карамазовых" считают сложным романом, психологическим, через который очень трудно "пробираться" - больше ведь на психологический детективчик смахивает. Особенно странно было читать в отзывах, что в книге много размышлений о Боге, религии, вере и прочее.
Я была жестоко обманута! Имея книгу в бумажном виде, я могла наочно видеть, как же дико медленно я читаю главы о старце Зосиме, о Ферапонте, как быстро я проглатываю главы об убийстве, допросах и т.д. Книга очень неравномерная, но затягивающая. Все другие романы просто меркли на фоне Достоевского, поэтому месяц был посвящен Карамазовым.

Фамилия Карамазов стала синонимом разврата и безнравственности. Как говорится, рыба гниет с головы, так и семья Карамазовых начала свой собственный душевный распад с отца семейства - Федора Павловича. Вслед за отцом в пучину пороков падают по очереди и его сыновья. Смердяков же для меня стал такой себе темной лошадкой - его безумно мало в сюжете романа, но его действия и поступки неимоверно значимы для судьбы семьи.

Чтобы проанализировать роман и дать какой-то более-менее внятный анализ нужно не месяц и не два. Ведь книгу можно разбирать по абзацам, по строчкам, по буквам и все равно этого будет недостаточно.
Однозначно в список любимых и неоднократно перечитываемых!