Дорога в жизнь. Это мой дом. Черниговка

По-советски добротная книга о любви педагога к своему делу. Не может не восхищать и не воодушевлять.

Три истории, связанные общей идеей. Две первые рассказывает воспитанник А.С. Макаренко, поднявший с нуля два детских дома, третья – от лица его жены, в войну взявшей заботы об эвакуированных детях на свои плечи. И первое удивление: в книге много вымысла. Не совсем бесплотного, но художественного вымысла. Читатель, не знакомый с подробностями жизни четы Калабалиных, чьи судьбы легли в основу книги, вряд ли заметит это. Книга написана настолько достоверно, что не приходится сомневаться ни в чём. Вера Семёна Карабанова и его жены Галины Константиновны в то, что каждый ребёнок – личность, и у этой личности должно быть счастливое будущее, очень искренняя. Любовь к профессии, к детям чувствуется в каждом слове и в каждом поступке всех педагогов, которые описаны в трилогии. От того, что на пути «трудных подростков» и обездоленных детей встречаются хорошие люди в большом количестве, книга воспринимается несколько идеалистично. Но реальности всё же здесь больше.

С одной стороны, перед читателем развёртываются живые истории детей, оставшихся без родительской любви. Кто бы ни становился воспитанником детского дома в Берёзовой роще или в Черешенках – беспризорник, мелкий воришка, картёжник, сирота - все они нуждались в любви. Каждый из таких потерянных ребят - личность, все с разными характерами. Не сломать, не подавить, убедить, дать почувствовать, что он человек, что он нужен, что его любят, ему верят – очень непростая задача. Поэтому особенно трогательно звучат в третьей части письма с фронта и самих ребят, и тех, кому они помогли. Как отметкой «отлично» в педагогическом аттестате Карабановых стали судьбы их воспитанников – Короля, Каламыты, Репина, Лиры, Крещука и многих ещё других.

С другой стороны – книга стала собранием реального педагогического опыта, опыта, прошедшего жёсткую практику. И хотя я уже говорила про некий идеал педагога, который сияет через всю трилогию, всё-таки в книге упоминается и об ошибках, без которых невозможно было бы пройти всю эту долгую дорогу воспитания человека. И это делает книгу настоящей.

Первые две книги я прочитала с каким-то задором, они очень напомнили «Педагогическую поэму». Хотя, надо признаться, образ Макаренко в первой книге для меня предстал не таким идеальным, как я его помнила после его же книги. Карабанов как мог расхваливал своего учителя, но мне он показался каким-то сухим, даже немного жестоким. К третьей книге прониклась не сразу, сказалась смена рассказчика. У Галины Константиновны и характер другой, и подход к воспитанию. Для меня это была самая тяжёлая книга.

Сначала мне было трудно вчитаться. Вроде бы простой язык, интересная мне тема, но было тяжело. Может быть я отвыкла от советской литературы, а тут прямо концентрация воспитания нового человека. И на какие-то моменты смотришь уже иначе. Так ли уж ужасно, если человек не всю свою зарплату отдает, а что-то себе оставляет на будущее.
Но в целом трогает эта трилогия. Вчерашний воспитанник Макаренко, сам бывший беспризорник, принимает в свои руки детдом. С плохой славой, почти без учителей, с трудными ребятами. Но борется за каждого. Ошибается и опять пытается. Раз за разом начиная все сначала. Переживает непоправимое, и снова, и снова помогает ребятам обрести дом. В третьей части Семена Карабанова заменяет его жена, пока он на фронте, но и она, конечно, по-своему, по-другому, но тоже сохраняет этот дом. Снова растит, воспитывает, согревает детей.

Вереница людей прошла через мою душу во время чтения этой трилогии. Их было много, но каждый оставил свой след. Кто-то радовал и забавлял, кто-то заставлял задуматься и взгрустнуть, кто-то своим поведением возмущал и удивлял, но ни один не прошел мимо. Наверное, это и есть талант автора, когда слово способно породить в душе читателя целую бурю эмоций, чувств и переживаний.

Фрида Вигдорова написала очень интересную трилогию об учебной деятельности Семена Карабанова - воспитанника Антона Семеновича Макаренко. Семен старался следовать идеалам, принципам, даже в неком роде заповедям Макаренко. Не всегда получалось, часто было трудно, ведь несмотря на схожесть ситуаций, дети были другие, характеры бывших беспризорников другие. К каждому требовался свой подход, в каждого надо было вложить душу, отдать часть себя, часть своего внимания и любви.

Дорога в жизнь. Первая часть трилогии, где мы только-только знакомимся с Семеном Афанасьевичем. Он приезжает из Харькова в ленинградскую область, в Березовую Поляну, чтобы возглавить детский дом. То, что он увидел, впервые зайдя на территорию, глубоко ужаснуло его - грязные дети, полуодетые, сидя на голых кроватях, играют в карты. Его встретили грубо, ощетинившись, но тем значительнее были первые радости и первые победы. Сколько самых разных, самых неоднозначных ситуаций было в жизни детдома! Здесь и кражи, и обман, и предательства, и взаимная нелюбовь, а ведь все это не добавляет лада и мира в семье. А дом в Березовой действительно стал со временем семьей, где и горе и радость переживали сообща, сплоченно. Петя Кизимов, Митя Король, Андрей Репин, братья Стекловы и многие другие продолжают жить в моем сердце, своенравные, в чем-то даже слабые, но такие, про которых можно с уверенностью сказать - по душе!

Конечно, на пути у Карабанова были не только трудные ситуации, но и трудные люди. Те, которые не понимали, мешали, мстили Семену за успех Макаренко. Они травмировали детей, ставили на многих клеймо отсталых, трудных. Переубеждать их было бессмысленно. Порой такие люди понимали только грубое слово и силу. К счастью, окружали детей и замечательные педагоги и воспитатели, даже чиновники, и те попадались понимающие. Владимир Михайлович, случайная встреча с которым подарила Березовой прекрасного педагога, привил детям любовь к природе, истории, знаниям. Имея за своими плечами нелегкую судьбу и потери близких, он был на удивление счастливым, душевным и чистым сердцем человеком. Не раз он своим советом успокаивал измученную душу Семена.
Конец счастливой жизни и труду семейства Карабановых в Березовой Поляне принесла трагедия. Горькая и страшная. Именно в этот момент я страстно желала, чтобы эта история оказалась выдумкой, художественным вымыслом. Но увы...

Это мой дом. Полтавщина, Черешенки. Здесь находится новое место работы Карабановых - Семена Афанасьевича и Галины Константиновны. Многое чуждо, все время на ум приходит сравнение с Березовой, с тамошними ребятами. Кажется, что никогда этих новых детей нельзя будет полюбить как тех. Но время идет, приходят новые заботы, проблемы, неудачи и горести. С ними надо бороться, надо побеждать, надо думать и любить. Любить каждого из детей по-своему, но чисто и искренне. Так, чтобы можно было с уверенностью сказать: "Это мой дом!", понимая под этим гордость за своих ребят, за свои отношения с ними, радуясь доверию, счастью и успехам.

Черниговка. Пожалуй, это самая тяжелая, самая трагическая часть трилогии. Война. Эти дни характерны тем, что каждая минута может принести как большую, радостную встречу, так и горькую, страшную потерю. Детский дом, которым теперь руководит Галина Константиновна, эвакуирован в Заозерск. Даже дорога туда полна трудностей, испытаний и потерь. Что уж говорить о жизни в эвакуации. Они чужие! Ни топлива, ни продуктов. Помощи ждать неоткуда. Перебиваясь на гнилых овощах, чудом и уговорами Ступки доставшихся детдому, дети привыкают к новым местам. Голод толкает не только новеньких, "чужих" детей на воровство, но даже свои, такие знакомые ребята идут на подлость ради лишней буханки хлеба. Конечно, не только голод причина тому, взращенная ненависть, бахвальство, лицемерие - знатные помощники в этом деле.
Галина Константиновна обивает пороги, уговаривает, пытается грозить, "стучать кулаком", но ей это удается с трудом. Каждый день наполнен отчаянием, слезами, мыслями о Семене, который где-то на фронте и за все годы войны не прислал ни строчки. Жив ли он еще?
В эти годы, такие близкие к жизни местных жителей, перед Галиной Константиновной встают не только проблемы воспитания детей, но и другие проблемы - измены, предательства, поломанные, искалеченные судьбы, нарушенные клятвы, забытые чувства. И как больно, когда эти беды касаются людей, успевших стать родными и дорогими.

Много несказанного, нераскрытого осталось в этой рецензии, но о многом хочется умолчать, слишком глубокий след оно оставило в душе. Книга непростая, морально непростая, но прекрасная и многогранная!

«Дорога в жизнь»
Трилогия Фриды Вигдоровой рассказывает о жизни Семена Карабанова (в жизни - Калабалина), одного из центральных героев «Педагогической поэмы», и, пожалуй, самого яркого персонажа. Еще Макаренко писал о желании Семена пойти по стопам учителя, и вот – молодой, не очень опытный Семен становится заведующим детского дома «для трудных». На дворе 1935 год, Ленинград – в получасе езды на электричке, но обстановка – как в фильме «Путевка в жизнь». Голодные, оборванные беспризорники. Полное отсутствие педагогов. Все, что можно было украсть – украдено. И надо начинать с нуля. Иногда удивляет, с какой готовностью ребята откликнулись Семену, но ведь в этом возрасте мальчишкам нужен лидер, тот, за кем можно пойти. Хорошо, встретился нормальный человек, а ну как обратили бы на них внимание маргиналы?

Очень симпатичны ребята в этой повести, яркие, разные, запоминающиеся. Андрей Репин, вор, и не мелкий воришка не укравший буханку с голодухи, а один из лучших карманников Ленинграда. У своих не крадет, зато крадет у чужих, и этим покупает своих, вот они и готовы в рот ему смотреть. И при этом умный, волевой, искренне считающий всех окружающих ниже, глупее его и тщеславно гордящийся этим? Как справиться с таким? А Витя Панин крадет у своих. И ничего не помогает, ему устраивают темную, а он опять за свое, его презирает весь детдом - и ничего на него не действует. А с ним как поступить? Не помогают Семену ни примеры из старой колонисткой жизни, ни жизненный опыт, надо думать, каждый раз надо думать…
Интересны и педагоги, есть тупо и примитивно следующие инструкциям и разработкам, но есть и такие как Владимир Михайлович, мудрый, интеллигентный, разносторонне образованный. Он может учить географии, математике, а может рассказать о братьях Гракхах так, что весь класс влюбится в этих древних бунтовщиков.

У истории жуткий, трагический финал. Не сентиментальная выдумка автора, все так и произошло, и об этом писал еще сам Макаренко. Не согласна с конспирологическими современными версиями, что все это было подстроено как «месть непокорному ученику Антона Семеновича». Бред, простите, полный бред. Но работать после случившегося в том же месте невозможно.

«Это мой дом»
Украина, село «Черешенки», новый детдом, новые лица.

В «Черешенках» нет «трудных» детей, это простые, обычные дети, но как же с ними сложно подчас. И те проблемы, которые возникают с ними – они никуда не делись и сейчас. Мальчик из благополучной семьи. Только родители далеко на стройке, а сын – на попечении деда у обожающих его бабушек. И залюбили парня вдрызг. «Тебе какое пирожное – эклер или наполеон? – Крем со всех» И краснея, бабушка снимает со всех пирожных на столе кремовые верхушки для внучка, здорового тринадцатилетнего парня. А гости не знают, куда глаза девать от стыда за парня и за бабушку. Что, не знакомая картина? Или другой случай, у парня хорошие, умные глаза, он искренне, красиво говорит, харизма зашкаливает – но при этом не гнушается книги воровать, по вагонам побираться, чужие часы в скупку сдавать, врать напропалую… Поймали – винится, клянется, плачет так, что сердце сжимается. И снова за старое. Да по сравнению с такими крепкими орешками простыми кажутся проблемы с двойками, драками или грубостью учителям. Кто в детстве не грубил и не дрался?

Почти не затронутой в повести оказалась такая тема, как дети арестованных, все-таки на дворе 1936 год… Только однажды бдительный чиновник спрашивает Семена:

Девочка, умная, тонкая, думающая не могла привычным штампом отвечать на такой же штампованный вопрос – «Любите ли вы свою Родину?». Она совершенно искренна – «Я не знаю, люблю ли я свою Родину, я для нее еще ничего не сделала». Ох, как взвились чиновники от педагогики, как это девочка смеет так неправильно думать (пройдет 50 лет, и снова учительница литературы будет гнобить такую же искреннюю Надю Огарышеву, за то, что она опрометчиво поверила учительнице и написала о «неправильном представлении о счастье» - о любви. Неискоренимо племя педагогов-Пришибеевых). В годы войны Анюта Шереметьева уйдет медсестрой на фронт, получит ранение – где в это время будут эти чиновники?

«Черниговка»
Третья часть трилогии самая тяжелая – война. Семен на фронте и весь детдом на плечах его жены, Галины. Эвакуация, Урал. И никто не ждет в далеком городе эвакуированных детей. У всех полно собственных забот, а этих кормить надо, дрова выделять, сплошные хлопоты. Да и дети не подарки, добавили десяток мальчишек из режимного детдома, а с ним глаз держать востро, да еще малышей-дошколят до кучи, а потом и эвакуированных из Ленинграда детей, голодных, истощенных. Зачем это городу? Нет идиллической картины – «все за одного», есть каждый за себя. И раздаются крики – выселить! Нам этих не надо! (И опять – далеко ли мы ушли? Мигранты, никому не нужные – выселить! Нам их не надо!) А кому они нужны, горькие сироты войны? Получается, что никому, кроме Гали. Да еще нескольким порядочным гражданам. Тяжелая книга. И смертей много. От голода. От тифа. От больного сердца. И с фронта от недавних воспитанников похоронки приходят. Что с того, что неродные – а какие же? И от мужа нет вестей…(Военная судьба прототипа героя настолько необычна и фантастична, что заслуживает отдельного рассказа. Даже фильм был снят – «Учитель с железным крестом»). И как возврат к былым временам, то и дело возникают на пороге прежние воспитанники, герои предыдущих книг. И Андрей Репин, бывший вор, а ныне учитель в местной школе. И славный Владимир Михайлович, привезший ленинградских детей. И письма, и рассказы – и появляются силы.

Как родной матери присылают Галине с фронта продовольственные ордера ее бывшие воспитанники, молодые лейтенанты. И не понимает военком, откуда взрослые сыновья у тридцатипятилетней женщины….

Книга сжимает сердце, трясет и переворачивает

Вновь перечитала. Знаю наизусть, буквально наизусть - не только сюжет, но и большинство ключевых фраз, но и в этот раз читала, едва сдерживая слёзы. Может быть, в этот раз даже сильнее обычного - особенно третью часть. Я её как-то меньше любила раньше. Прочитав впервые ещё в подростковом возрасте - мне было лет 11-12, не больше - я полюбила "Дорогу в жизнь", а две следующие части меньше. Позднее тоже перечитывала "Дорогу" и "Это мой дом" охотнее "Черниговки". И вот сейчас, наверное, доросла до последней.

Я не знаю, как говорить об этом, как писать. Эта книга - она как эссенция, драгоценное ароматное масло. Столько судеб, столько жизненных драм - и все они даны вроде бы скупыми штрихами, так коротко, так лаконично. Но несмотря на это, к каждому хочется присмотреться, каждого успеваешь полюбить. Порой одно-два предложения говорят о герое больше, чем в иных книгах десятки страниц.

В детстве и юношестве я читала и перечитывала бумажную книгу, а сейчас у меня под рукой только электронная версия, и она отличается от бумажной трилогии. Особенно заметны отличия в первой части. Фрида Вигдорова написала её первой, и это чувствуется. Позднее, видимо, уже закончив вторую и третью части, она переработала первую, сильно сократив её и изменив структуру (например, она отказалась от деления книги на главы, что очень улучшило текст). Правда, в сокращённом варианте опущены ряд подробностей, порой достаточно важных, но тяжёлых. Так что мне трудно выбрать, какой вариант я предпочла бы сейчас. Впрочем, я рада, что читала оба.

Это одна из самых главных книг моей жизни.

У меня с детских лет есть одна привычка, связанная с книгами. Я нередко вместо того, чтобы начать читать книгу с начала, с первой страницы по-человечески, открываю незнакомую книгу где-нибудь, где попало, и по выражению Даниэля Пеннака "втыкаюсь".

Прошло уже около 25 лет, а я хорошо помню, в какой эпизод "воткнулась", открыв эту книгу. Это была момент со скарлатиной, Ожгихинская больница, где лежали Таня, Настя и Ира Феликсовна и где умер Серёжа Рославцев.

Почитав немного вот так, я всё же быстро вернулась к началу и прочла целиком. А потом ещё. Ещё и ещё. Очень много раз.

Вигдорову мало издавали. Но случилось так, что эта трилогия у нас дома была даже в двух экземплярах. И мне трудно представить, какой бы я была, если бы не Вигдорова и Карабановы. А "Педагогическая поэма" была потом, позже.

Когда мне было 12-13, мне даже хотелось пожить в таком доме - в детстве возникают странные желания, не правда ли? Теперь, когда я перечитываю эту книгу и с трепетом понимаю, что я уже старше, чем был Семён Афанасьевича в первой и второй частях трилогии, и даже старше, чем Галина Константиновна в третьей, я вижу всё это совсем иначе. Я иначе думаю о детях, об их возрасте - тринадцатилетней читательнице и Королёв, и Репин казались такими взрослыми - об условиях, в которых они жили, об их чувствах и об их родителях. Я знаю больше о том страшном фоне, на котором разворачивались действия книги.

Раньше я видела в этой книге больше юмора, больше света и радости. Сейчас мне скорее тяжело её читать. Тяжело - и одновременно с этим и радостно тоже. Какие люди, какие душевные силы!

Мне кажется, эту книгу необходимо читать всем. Читать, думать и читать ещё.

Читая книгу более чем шестидесятилетней давности, уже тогда немножко отдававшую нафталином по манере письма - ощущаешь себя то ли первопроходцем, нашедшим в джунглях заброшенную цивилизацию, то ли наследником сундука троюродной прабабки, в котором лежат когда-то милые ее сердцу мелочи, странности и много моли.

Сюжет

Главный герой, Семён Карабанов - лихой, удалой, молодой, которому, кажется, все по плечу, - получает заброшенный детский дом в Березовой поляне, под Ленинградом. Приезжает, видит облезлые стены, разошедшихся в город воспитанников, заспанную заведующую с плохо прокрашенной головой, в штопанном черными нитками светлом чулке, и тут у него падает забрало, просыпается ярость берсерка, от которой он задыхается, и становится понятно, что он сейчас-то все возьмет в свои руки.

Дело не в том, что у главного героя фиксация на черных нитках и сейчас он пергидрольную заведующую в халате убьет (хотя тоже был бы хороший сюжет) - он искренне считает, что детский дом должен быть хорошим (очень хорошим!), а, видимо, черные нитки никак с ним не рифмуются.

Все дальнейшее повествование - история того, как Семён превращает детский дом в тот самый очень хороший, который ему видится; помощи ждать особенно неоткуда, поэтому воспитанники обязаны принимать в этом превращении непосредственное участие.
Много, очень много отдельных эпизодов о воспитании - причем не обязательно об успешных приемах: на успешный прием с Петькой и картами всегда найдется прием неуспешный, когда Семён заставляет воспитанника есть украденный им хлеб перед его товарищами и ожидает, что тому немедленно станет стыдно (потому что в другой ситуации этот прием сработал).

Главный герой

Личность главного героя тоже открывается мазками - и чем дальше, тем больше к нему вопросов.

В первых же страницах мы видим его программное заявление:

Прекрасно, да? Гладко было на бумаге.

Дело не только в том, что молодость и горячность Семёна приводят его к совершенно необоснованным обвинениям (а потом еще спрашивают, кто написал четыре миллиона доносов)....

(он не посмотрел ни одной бухгалтерской книги, пробыл в детском доме менее получаса, но не сомневался. отличный пример и воспитатель).

Далее Семён проговаривается в отдельных деталях: так мы узнаем, что книжки для него не очень важны, да и учеба - напрасная трата времени.

(время - даром. в библиотеке. нет, конечно, книжки читать - это не полы мыть, что немедленно Семён их делать и заставляет. Это ж какого советского человека вы хотите воспитать, товарищ - не интересующегося книгами, не стремящегося к знаниям?)

Далее Семён начинает бороться с преподаванием истории: сначала уроки истории вместо заболевшего преподавателя читает преподаватель математики, а потом вместе с русичкой они собираются....
(ну да, кто написал четыре миллиона доносов?)

Говорят, первая часть трилогии - но не очень хочется проверять, опять ли в двух книгах будут воспитывать из детей советских людей, или все-таки будет какое-то иное развитие биографии героя.

Потому что...

Язык

... написана книга тем самым нафталиновым языком советской учительницы младших классов, и уровень погружения в психологию примерно такой же. Возможно, дело в том, что примерной аудиторией книги должны быть дети, и тогда автор сознательно идет по пути упрощения и сюжетных, и языковых конструкций; возможно, автор выбирает этот стиль исходя из места действия и главных героев - так же, как они общаются между собой, она строит и внутренний монолог главного героя. Он такой же, как они, хотя у него и жена, и дети?

Если это педагогический прием сознательный, который выбирает герой - то было бы классно, если бы стилистика менялась при переходе от диалогов с подопечными к его внутреннему монологу, беседе с читателей. Но этого не происходит - и кажется, что нет, пафосная догматичность и любовь поучать при помощи унизительных приемов у героя вполне себе природны.

В результате ощущение от его речи - как от поучений Николая Александровича Татаринова в "Двух капитанах": стоит такой большой взрослый человек, осознающий свою полную власть над ребенком, и этой властью упивается. Это уже не бедный Гаер с его "палочки должны быть попендикулярны", это именно Татаринов - просто если Каверин сознавал, какое это отторжение вызывает, то для Вигдоровой это непонятно.
Видимо, как у классических плохих учителей из рассказов о школе не было такого понимания - так и у нее не было.

Симбиоз языка и сюжета

Симбиоз дает странную картину: историю о бедных сиротках, от которой хочется, чтобы они к середине книжки спалили, что ли, это детский дом нафик, как героиня "Кошечки" с условиях постоянно сужающейся вокруг нее свободы.
Герои этого - спойлер! - не сделают.

А жаль.

Советский реализм для подростков и старше, с производственно-педагогическим уклоном - про воспитание из запущенных детей хороших людей. Главный герой Семен Карабанов, от первого лица которого ведется повествование, был одним из важных персонажей близкой к документальности книги Макаренко "Педагогическая поэма"; тогда, в 1921-м, с помощью незаурядного педагога он перевоспитался из вора и беспризорника в представителя первого поколения советской рабочей молодежи, теперь, в 1933-м, сам стал заведующим детским домом для трудновоспитуемых детей. Ситуация во многом схожа с той, что была у Макаренко - начинать почти с нуля, вычищать физическую и моральную грязь, набирать воспитателей, создавать коллектив из детей разных возрастов, судеб, характеров, делать из них хороших, добрых, ответственных людей, прокладывать им новую, светлую дорогу в жизнь. Принципиальное отличие в том, что Семен - не первопроходец, что он знает пути к цели, вооружен методами своего учителя и собственным опытом, да и бороться с педологами и бюрократией ему приходится куда меньше, чем наставнику. Есть яркие характеры взрослых и детей, есть их развитие, есть победы и даже горе. Автор художественно описала на основе реальных событий полтора года жизни детдома, и это оказалось вполне себе интересно (хоть и несколько вторично).

Раньше никогда не слышала о Семене Карабанове. После прочтения «дороги в жизнь» полезла искать про него информацию и теперь под некоторым впечатлением. Вот это человек был! Дальнейшая его судьба описана в продолжении трилогии, прошлое – в «Педагогической поэме» Макаренко. В этой же книге рассказан отрезок жизни, в который бывший беспризорник, вор, становится директором детского дома для трудных и недееспособных детей. Последнее оказалось совсем не правдой, просто дети были никому не нужны и запущены. Да и методы определения нормальности у педологов того времени вызывают мягко говоря вопросы. С первого же дня на новой работе Карабанов берет, что называется, быка за рога. Причём как в переносном, так и в прямом смысле. Ему безусловно повезло, вокруг собрался замечательный педагогический состав из неравнодушных и высоко квалифицированных людей. Конечно, сколько не учиться теории у специалистов, практика есть практика, тут каждый случай особенный. Так и с ребятами у Карабаного складывается по-разному. Кто-то уже сам готов был меняться к лучшему, а кому-то понадобился год, чтобы оттаять, подпустить к себе взрослого, отказаться от беспризорного прошлого. Так из маленьких безграмотных волчат, режущихся на деньги в карты, чумазых, спящих без простыней, постепенно образовался новый коллектив товарищей, где один за всех и все за одного. Я все думала, что должно произойти, чтобы Карабанов оставил своих «детей», уехал на новое место работы. Это «что» меня оглушило. Очень, очень несправедливо с ним судьба обошлась.

Редко я плачу над книгами. А тут... Дочитывала книгу, а моя дочь спала рядом, смотрела на нее и плакала. Тот кто читал, поймет.
В книге описаны реальные люди, ученики Макаренко. Мне интересно все, что связано с детской психологией, обучением детей. Именно поэтому я обратила внимание и на эту книгу. В ней переплелось многое. Здесь не только педагогический опыт, здесь намного больше. Судьбы людей. Их потрепала жизнь, а потом столкнула вместе. В одном детском доме. Учителя ближе всех, даже родителей. Со многими из них родители справиться не смогли. Именно поэтому они в детском доме. Но судьба (опять судьба))) благосклонна к ним. Возглавил детский дом небезразличный человек, сам в недавнем прошлом беспризорник. Но знает ли он чем или кем ему предстоит пожертвовать?