Виктор Пелевин. Собрание сочинений в 3 - х томах. Том 3. Generation `П`. Рассказы

Очень необычно читать сегодня «раннего» Пелевина, который только начинает учиться технике словесной лессировки иронией — и, кажется, что стоит немного поскрести текст и можно случайно наткнуться на фрагменты искреннего Пелевина, у которого за темными стеклами все-таки есть глаза, а не еще одна пара очков.

По сравнению с нынешним Пелевиным и, конечно, «нынешними нами», «Чапаев и Пустота» внезапно читается как очень наивное произведение. Автор с рекордной скоростью рефлексирует изменения российской действительности, а толпы критиков аплодируют этой резвости — и никому здесь пока не представить насколько сложнее будет осмыслить дальнейшую действительность, в которой и сам Пелевин окажется на расстоянии всего двух-трех законопроектов от полного запрета по статье о хранении, распространении и пропаганде стоицизма.

С невозмутимой непринужденностью начинающего бармена Пелевин замешивает «Лихие девяностые», и они нам нравятся: Терминатор, Просто Мария, водка «Абсолют» вприкуску с экстази, новые русские и… кто бы тогда сказал что после 10 лет интернет-мемов начнешь скучать по всем этим анекдотам про Чапаева. Взболтать, не смешивать, подавать холодным, чтобы поскорее запить горькую пилюлю эскапизма в виде завернутого в постиронию дзен-буддизма.

Часто попадается мнение, что Пелевин исписался, а его последние книги будто бы все больше склоняют к мысли о созданной издательством «Эксмо» первой в мире нейросети, которую натренировали на творчестве какого-то «того самого пелевина». Как человеку, который еще очень много лет надеется с удовольствием читать «нового пелевина», мне было боязно открывать его «те самые» книги. И оказалось, что, наверное, не зря, потому что во всех этих «touch-anka»-шероховатостях сегодня действительно виднеются опорные конструкции творческих методов Пелевина. Но, с другой стороны, современные работы автора в таком сравнении только выигрывают; они демонстрируют отточенное годами мастерство лессировки под сотней слоев иронии, за которой Пелевин сегодня может смело спрятать даже самую крамольную истину.

В общем, это определенно Пелевин, который неизменно прекрасен, когда его начинает «нести» и автомобильные лебедки на машинах новых русских вдруг «выполняют мистическую функцию носовых фигур, украшавших когда-то славянские ладьи». Что касается остальных 80% текста, то не могу сказать что получил от этого произведения что-то большее, чем очередную встречу с приятным мне автором (и еще меньше уверен, что у него было в планах хоть что-то мне давать).

И другие цитаты:

Про такое можно было бы неблагодарно сказать что мало очень, но я нетакая. Буддистские мотивы под видом порой незамысловатой и не очень софистики, перемещения во времени, внезапный юмор. Отточенные метафоры, словно продиктованные Мариенгофом (под кокаином правда, не иначе) сменяются эталонными образчиками быдловатого остроумия. И все это невозможно хорошо, и у читателя только одна дилемма возникает - выписывать или все таки читать дальше. Я обычно иду по ленивому пути, созерцая ладно скроенные фразы, на которые у меня никогда не хватит таланта, и мысли, на которые никогда не хватит мозгов.

Обожаю.

Начинала читать несколько лет назад, споткнулась за описание перестроечной безысходности, несколько лет не могла подняться. Штош: всему свое время.

В первый раз я брался за эту книгу в самом начале двухтысячных. И тогда она звучала как прицельный выстрел по 90-м. Хлесткий, предельно меткий, с отточенными как памятник образами и фактурами. Тут и течение жизни, которое в лихую пору бросает из одной профессии в другую, и бандиты, и реклама (которая тогда казалась всемогущей и вездесущей), и эзотерика, и разного рода эксперименты с сознанием etc...
Сейчас, в 2021-м, она потеряла часть своей актуальности. Но только часть. И если приглядеться повнимательнее, то, как говорил один из героев:

Что касается эстетики и признаков времени, сегодня книжка меня заставила задуматься над тем, что не так много и поменялось. Сменилась только самая шелуха внешней эстетики, но всё остальное будто осталось тем же. Те же бандиты (пускай в другой форме и на других машинах), тот же вечный поиск спасения или спасителя, та же всемогущая реклама (пускай сейчас это больше пропаганда), те же люди, которые вынуждены меняться, чтобы выжить.
Отдельный пласт - это представление о том, что всё политическое поле существует только в телевизоре. Что нет никаких политиков, а вся политическая картина представляет собой сложную работу по 3D-моделированию и озвучке. Что сценарии и речи пишут копирайтеры, которым кто-то дает задание. И если раньше это казалось просто бурной фантазией, то сейчас это больше похоже на правду, чем то, что в телевизоре и новостях живые люди. Складывается ощущение, что всё именно так. Просто со временем копирайтеры жутко деградировали и теперь впаривают нам дичайшую дичь.

Прочитала данную книгу несмотря на несколько позывов бросить ее на полпути. Вначале история казалась более-менее адекватной - потерянный главный герой, подколки, высмеивание собирательных образов - всё это забавляло и вызывало хихик-хихуньк-эффект. Но затем плотность стеба и гротеска настолько увеличилась, что читать стало невозможно. Конечно в книге есть много ёмких цитат, узнавания нашей постсоветской реальности, но за всем этим столько разочарования и обиды, что стеб перестаёт забавлять. В дикие сюжеты рекламных клипов и псевдо-интеллектуальные беседы героев уже не хочется вникать, потому что понимаешь - это всё одна сплошная метафора на идею, которую ты уже понял на первых страницах. 

Дочитывала все как просто больную фантазию челика под грибами - не откликнулись во мне ни философские отступления от неведомых дУхов, ни сам рассказ об устройстве нашего орально-анального мира.

Тот редкий случай, когда зубодробительно сложно описать книгу, да потому как и сравнивать не с чем. Невероятно глубокое погружение в философию дзэн-буддизма, которым хочешь смаковать ещё и ещё.
Труд достоин воспевания од лишь разнообразной сюжетной составляющей, живым и многогранным языком автора, чёткостью образов и одновременной избыточностью (в позитивных коннотациях, конечно же) глубинного смысла персонажей. Всего-то навсего, не так ли? А то, как автор умело (я бы сказал, виртуозно, поскольку именно в этом заключается весь шарм в его работе) сшил повествования в книге с одной из самых сложных для восприятия философских концепций, в некотором смысле, переворачивает картину восприятия литературы в принципе. Однозначно рекомендуется всем и вся, и не думал же я никогда, что когда-то так в современника влюблюсь.

Осторожно, могут быть спойлеры

Это было первое знакомство с Пелевиным, и прошло оно очень интересно и забавно. Воспринимал книгу в контексте специфики 1990-х и направления постмодернизма со всеми вытекающими последствиями (ирония, постоянные отсылки к массовой культуре и буддизму, умственная и философская игра с читателем).
Да, местами книга может напоминать бред наркомана, но лишь в той степени, насколько бредовыми были события и явления времён Гражданской войны и 1990-х в России, собственно это и есть две основные линии сюжета романа, которые объединены главным героем с говорящим именем - Пётр Пустота. Отмечу основные плюсы романа:
1) Удачный выбор двух исторических отрезков - Гражданская война и современность 1990-х годов. И там, и там слом имеющихся традиций, выход наружу доселе маргинальных идей и слоёв населения, тем не менее объединённых бездействием и бессилием интеллигенции, которую в ходе романа Пелевин достаточно тонко и при этом бескомпромиссно высмеивает (объяснение смысла "тайной свободы" было просто гениальным). В этом отношении герой Пустоты напомнил Венечку из другого известного постмодернистского произведения Москва-Петушки, с той разницей, что свои интеллект и эрудицию Пётр не топит в алкоголе.
2) Хорошая структура романа. Есть чётко существующие две линии времени, которые перемежаются с историями соседей Пустоты по палате. Они в свою очередь неплохо раскрывают события 1990-х годов (сходки и философские беседы братков, метафизические браки России с Западом и Востоком). Последний, на мой взгляд, вышел особенно удачным, смотреть за взаимодействием Сердюка и японца и встречу двух менталитетов было невероятно занимательно и забавно.
3) Очень интересное обыгрывание исторического фольклора времён Гражданской войны. Такое открытое высмеивание исторических и литературных образов (подчеркну, именно образов, а не реальных людей) Чапаева, Котовского и Анки-пулемётчицы было ещё в новинку. Опять же выбор именно этих персонажей в качестве героев также неслучаен. Их имена обросли таким количеством легенд, анекдотов и интерпретаций, что чем абсурднее они поданы, тем более реалистичными они кажутся. Эпизод с "переправой" через Урал стал настоящей вишенкой на торте.

В целом, Чапаева и Пустоту можно считать настоящим портретом эпохи и одним из ярких образцов российского постмодернизма в литературе. В первую очередь - это яркая, интересная и увлекательная игра с литературными и историческими образами двух смутных, сложных и переходных эпох России, которая слегка приправлена матом и пошловатыми сценами, но в целом, они были к месту и служили для раскрытия героев (например, беседа бандитов за костром), где реальность была с её постоянными убийствами, воровством, необразованностью и подлостью заставляла обращаться к поискам вечного кайфа и дороги в заветную Внутреннюю Монголию.

Этот роман, наверное, один из самых необычных за весь мой читательский опыт. Поначалу я, конечно, была уверена, что Пётр Пустота в реальности просто болен, а мир, где он рассуждает с Чапаевым о пустоте ему лишь снится. Но потом я вспомнила цитату Пелевина о том, что это единственный роман в мировой литературе, всё действие которого происходит в абсолютной пустоте. И тут я поняла, читая роман где-то на середине, что логику нужно просто отключить. Хочу отметить, что Пелевин, хоть и в своеобразной форме, но очень хорошо и понятно изложил одну из основных концепций дзен-буддизма - Пустоты. Зная о биографии писателя не так много (что очевидно, ведь кто-то верит, что Пелевина не существует, потому что на публике он никогда не появлялся, и скрывается он даже в интернете), читая роман сразу видно, что автор глубоко заинтересовать восточной философией и запрещенными природными «веществами». Временами было сложно продираться через потоки сознания разных персонажей, которые, как мне казалось, иногда не несли никакой смысловой нагрузки. Отмечу, что диалоги мне очень понравились — как просто и понятно говорили персонажи о сложных для понимания философских вещах. Наверное, любой читатель поначалу ассоциировал себя с главным героем Петром Пустотой, который тоже не понимал, что вообще происходит. В романе очень много абсурда. Но у Пелевина этот абсурд со смыслом. Особенно меня озадачила и немного позабавила сцена с рысаками, когда Петр спросил Чапаева, где стоящая перед ними лошадь находится, а Чапаев ответил — так вот же, стоит перед нами.
Очень много цитат я выписала для себя из этого романа. О том, как Чапаева поразило звёздное небо под ногами и Иммануил Кант внутри нас, о том, что всё, что мы видим — находится лишь в нашем сознании, и что и мы нигде не находимся, и сознание наше тоже нигде не находится — всё в таком духе. Естественно, большинство таких изречений принадлежит Чапаеву — он ведь идейный центр романа, этакий «гуру пустоты». Но мне из всех персонажей в романе ближе всего оказался таксист, который появляется буквально на 1-2 страницах, и говорит Петру: «Делать вид, что сомневаешься в реальности мира, - самая малодушная форма ухода от этой самой реальности. Полное убожество, если хотите знать. Несмотря на свою кажущуюся абсурдность, жестокость и бессмысленность, этот мир всё же существует, не так ли? Существует со всеми проблемами, которые в нём есть?»

Мне кажется, я помню, как меня потрясла концовка этого рассказа, когда я читал его в девяностых.
Перечитывать, зная, чем всё кончится, так же захватывающе, как во второй раз пересматривать"Шестое чувство". Я не шучу. Многие вещи открываются совершенно с другой стороны.
Примерно в те года, когда Пелевин писал "Вести из Непала", я пытался почитать "Тибетскую книгу мертвых". Как же, такое громкое название! Я думал, будет что-то похожее на Некрономикон из вторых "Зловещих мертвецов". А оказалось - скучное и невнятное описание погребальных обрядов. Не продрался, да и слава богу.
9(ОТЛИЧНО)