Собрание сочинений в четырёх томах. Том 4. Книга 2. У нас дома в далекие времена. Фридолин, нахальный барсук. Рассказы

Я очень вредная, когда дело касается книг о детях или семьях, поэтому сие произведение начала читать с недовольной рожей. Оно мне не нравилось, я упрямилась и пыталась пропускать страницы описаний (получалось не очень, поскольку воды в этой книге не нашлось). Во всяком случае позже я втянулась (несколько болезненно) и продолжала чтение. Немного напомнило Дарелла с его "Моя семья и другие звери", но если у первого много юмора, смешных и душевных историй, то у Фаллады такое детство, что читаешь о нём, вдыхая воздух через зубы: сплошной трэшак.
Но вот (СЛАВА БОГУ) мы расстались с Гансом на приятной ноте (вообще, я не про последний момент в книге, не-не) и с 2 баллов он поднялся до целых 4. Но ведь книга на самом деле неплохая, интересная, в ней есть парочка хороших истин. И я думаю: "Прикольный чувак этот Фаллада! Пойду-ка узнаю в Википедии как сложилась его дальнейшая жизнь и стала ли Альбина его женой!" То, что я узнала из Вики просто убило меня... Я сидела и читала сие выпученными глазами (внимание, очень жирная вставка):

После того как Рудольф стал преследовать едва знакомую девушку и забрасывать её любовными посланиями, родители отправили его в гимназию в Рудольштадт. Вместе с другом Хансом Дитрихом фон Неккером Рудольф задумал совершить двойное самоубийство, замаскированное под дуэль на пистолетах. Фон Неккер погиб; Рудольфа, получившего тяжёлое ранение, обвинили в убийстве и поместили в психиатрическую клинику. Впоследствии он был признан невменяемым и не предстал перед судом. Он бросил гимназию и не получил аттестата зрелости.

Когда началась Первая мировая война, Рудольф Дитцен пожелал пойти на фронт добровольцем, но был признан негодным к строевой службе. В 1917—1919 годы Дитцен лечился от пристрастия к алкоголю и морфию.
После этого Рудольф Дитцен поступил в Постерштейне в сельскохозяйственное училище. Закончив его, он надеялся найти место управляющего имением; на самом деле пришлось быть подсобным рабочим в Штеттине, а позже служащим на картофельном складе в Берлине. Таким образом ему приходилось «держаться на плаву». Позже был дважды приговорен к тюремному заключению за совершение мошенничества и растрат: требовались деньги на алкоголь и наркотики. После выхода из тюрьмы (1928) познакомился в Гамбурге с Анной Иссель и в 1929 году женился на ней. Из четверых рожденных у них детей трое умерли в детстве или младенчестве.
В 1944 г. брак Дитцена стал рушиться. Во время ссоры писатель стреляет в жену, и его обвиняют в попытке убийства, после чего помещен на принудительное лечение. В годы Второй мировой войны служил Зондерфюрером (Б) в Имперской службе труда в оккупированной Франции. После освобождения падения нацистского режима сотрудничал в Культурбунде.

Пы.сы. Рудольф Дитцен - настоящее имя Ганса Фаллады если шо.
Знаете что мне это напомнило? Мне когда-то нравилась одна песенка и я захотела погуглить как же она на самом деле переводится, должна же я знать что люблю... С тех пор не было у меня больше любимой песенки ибо не любила я, когда мне в ухо поют "попрыгай задницей на моей пипиське" пусть и на другом языке. Поэтому сто раз подумайте, прежде чем гуглить перевод своей любимой песни.
Так и с нашим "Горемыкой" Гансом, который из предположительно взрослого мужчины, с улыбкой смотрящего на своё прошлое, живущего в любящей и большой семье, такой же, как и его рассыпался в то, чем он был на самом деле... Я расстроена. Очень расстроена. Чувствую себя глубоко обманутой :с К чёрту этих писателей. Буду сидеть читать их книги и только,а то такого о них наузнаёшь, что уже не знаешь чему верить.

Довольно ровное повествование, знакомящее нас с жизнью барсуков. Честно говоря, даже не знаю, как на это произведение реагировать, оно не затронуло во мне ничего, хотя, конечно, я ужаснулась их семейным отношениям, которые, к сожалению, можно встретить и в реальном мире людей. Сколько детей отказываются от воспитавших их родителей, выгоняя их по факту на улицу. Не знаю, природа это у них такая или они просто сами эгоисты такие, но это жестоко, тут я говорю про барсуков, с людьми же всё понятно.
По большей части в книге уделяется внимание барсуку Фридолину, сетовавшему на свою несчастную жизнь, считавшему, что всё должно быть сделано для него и под него, что устрой мир барсуки и он был бы намного лучше и это как-то не убедило меня встать на его сторону. Больше это, нежели разорения, которые он приносил семье, чьи поля и огород портил. Больно по-человечески это было, лежать, ничего не делать, жалеть себя, обвиняя во всём мир, который почему-то не крутится вокруг тебя, считая всех своими врагами. Не получилось у меня увидеть в нём того милого и забавного зверька, что заметила Мушка. Возможно потому, что как я ни пыталась его понять, он всё равно выглядел не самым лучшим образом в моих глазах, хотя, конечно, я не была и на стороне тех, кто хотел его убить. В этом плане я людей поддержать не могу, больно всё же жестоко, особенно учитывая, что изначально они хотели его выгнать, но когда дело дошло до войны, то совершенно забыли об этом, пусть я и понимаю, чем им эти разорения, устроенные барсуком, стоили.
Такие вот противоречивые чувства остались у меня по прочтению данного произведения.

Прочитала с огромным удовольствием. Текст вот ни разу не провисает, ни в одном слове, то есть скучно не было. Наверное, ганс сделал очень правильно, ограничившись детством, зачастую писателям не особо удается рассказ о взрослом периоде. Но жаль, что он не написал о юности. Впрочем, в тот период жизни у него были такие неприятности, что не знаю, существует ли вообще какая-либо градация юмора, которая снивелировала бы горечь его тогдашнего существования. И все равно очень жаль, что юность не охвачена мемуарами.

Ну что... Папа нашего героя был судейским, и в довольно высоких чинах. Мама работала домохозяйкой, конечно же, и была из семьи пастора, который проповедовал в тюрьме. То есть энное количество историй о судах, званых обедах и летних отпусках имеется. Помимо ганса в семье было еще трое детей, и он как-то малоинформативно о них пишет, особенно, о сестрах. Все больше о себе любимом и о родителях. Даже о друзьях и школьных делах написано больше, чем о сиблингах. Хотя общение между ними вроде было довольно плотное. Возможно, это говорит о некоей эгоцентричности самого ганса.
Прекрасно написано о том, как в их семье праздновали рождество и новый год. Вот уж действительно волшебство родом из детства. Я даже вспомнила свои зимние праздники и славно поностальгировала. Но больше всего рулят забавные истории о родственниках. Там тебе и монстры, и мученики, и маргиналы, и скряги, кого только нет. Очень колоритные персонажи.

В общем детство у ганса было вполне счастливое, если не учитывать скопидомство родителей. Причем, там доходило натурально до абсурда, когда игнорировались элементарные нужды собственного ребенка. Над бедным гансом жестоко издевались в элитной гимназии из-за отвратных заплаток на прохудившихся штанах. И мама с легкостью объясняла рыдающему сыну, что все это чепуха, а вот то, что папа откладывает монету на будущее - это ВЕЩЬ. Поэтому потерпишь, сын. Самый смак истории случился, когда в германиях начался жесточайший кризис, и все сбережения, в свете которых слезы их ребенка были ничто, превратились в труху. И что вы таки думаете, папа успокоился, что-то понял или переосмыслил? Да щас. Он опять начал копить и к своей смерти обеспечил жене худо-бедно монеток на прожитье. То есть характер у него был стойкий, нордический, не согнешь реальностью.

И я сначала думала, что мама находилась под железной пятой скупого мужа, как типичная женщина-раба того времени. А потом ганс написал о том, как над ней в детстве издевался дядя, который воспитывал ее, потому что у бабушки ганса не было возможности содержать всех детей после смерти мужа. И тогда стало ясно, что это еще один случай, когда страдания ни черта не облагораживают человека. Мне вот интересно, осознавала ли эта мама, что фактически она поступает со своим ребенком подобно своему родственнику-садисту, или нет.

Самый печальный момент в книге для меня - это воспоминания ганса о брате, погибшем в первую мировую войну. Вместе с ним погибли мечты стать врачом и множество неведомых возможностей, желаний, мечтаний, устремлений. Сам ганс, кстати, признавал, что брат был много лучше, чем он. И сколько таких молодых людей уничтожила война: умных, перспективных, талантливых. И все из-за того, что политиканам вечно неймется. Все им мало денег и власти. Ну, а жизнь ганса... Судя по всему, детство действительно было самым счастливым его временем. Потом все было так себе, скорее, даже очень плохо. Но не исключено, что иначе он не стал бы прекрасным писателем. Значит, таков был его путь в творчестве.

"У нас дома в далекие времена" — роман автобиографический. И очень хорошо, что в этой книге автор остановился на детских и юношеских годах, потому как дальнейший его путь не был усыпан розами. Рудольф Дитцен (это настоящее имя писателя) и в тюрьме сидел, и наркотики употреблял, страдал от депрессий, лежал в психиатрической лечебнице и довольно рано умер.
Но сейчас о книге. А она весьма хороша, хотя детство маленького Ганса нельзя назвать безоблачным.
Предвоенные годы (Первая мировая), ещё ничего не предвещает катастрофу.
У Ганса полная семья, есть две сестры и брат, семья имеет прислугу и живет в хорошем районе Берлина. Все дети учатся в дорогой гимназии.
Вот только дается это благополучие с большим трудом: одежда мальчика в заплатках (и за это его травят в школе), отец получает мало и домик у моря, который они снимают на лето кишит крысами.
Но детство есть детство! И в нем есть и шалости, и любимые домашние питомцы, и книги.
Роман довольно описательный, в нем много быта, вещей, жизненного уклада. Всё описано довольно подробно.
А ещё он какой-то семейный: удивитесь количеству (и качеству!!!) многочисленной родни, ужаснетесь, сколько же опасностей подстерегает живого любопытного мальчишку, узнаете, как жили в Германии в самом конце XIX века.

"Ад и рай — в небесах", — утверждают ханжи.
Я, в себя заглянув, убедился во лжи:
Ад и рай — не круги во дворце мирозданья,
Ад и рай — это две половины души.

Книга-подорожник.
Она лечит.
Запах нафталина. Фотографии теток, чьи имена некому вспомнить. Ворох писем со следами слез - адресат утерян безвозвратно, автор подписывался просто "М".
Луч света, пронзивший танец пылинок в сталинке, где много лет никого не было.
Странно думать, что жизнь была до тебя. Еще более странно думать, что она продолжится, когда тебя не станет - мир не замедлит бега, потому что ты - пылинка, танцующая под лезвием фотонов. Однодневка. Одна из сотен тысяч.

Немцы - они понимают краткосрочность танца. Поэтому они считают. Они считают, потому что берегут, ведь счет - один из способов сберечь. Они берегут (считают!) все, что ценно. Деньги. Минуты. Часы. Секунды лета, что пронизаны счастьем. В России все просто, все бесценно, и никто не станет беречь то, что не имеет цены. Немцы знают цену. Цена - это наша жизнь.

Потратишь монетку на глупость - придется снова ее зарабатывать. Пока ты снова зарабатываешь монетку, жизнь пролетит мимо. Там, где мой соотечественник медузой растечется по стулу, немец сядет прямо, чтобы спина не касалась спинки. Это расслабляет. Нельзя расслабляться.

Что вы, это не муштра. Но разве можно огорчить маму, разве можно не оправдать ожидания отца, знающего и умеющего все на свете?
Родители - колоссы. Атланты, на чьих плечах держится мир детства. Все колоссы рано или поздно падают, лицом в крошку из глины, но пока они держат небо, мир пахнет совершенством. Мелочи вроде травм (степень тяжести - а, к черту ее) остаются мелочами. Небо на месте. Отец не сердится. Все хорошо.

Небо, конечно, рухнуло.
Непонятно, почему в те времена, а кое-где до сих пор, познание тела другого человека закрывает тебе путь в детство. Это только тело, глупыш, и то оно особо не изменилось. Почему христианство так яростно настаивает на том, что соматика фатальна? Закрываются ли для нас двери в рай, если от ушиба слезает ноготь? Нет. Закрываются ли для нас двери в рай, если мы так или иначе попробуем что-то, что не пробовали раньше? Нет.
То, что детство Ганса закончилось - результат пропаганды. Пропаганда эта составлена тщательно, проверена веками, имеет причины и будет работать еще очень долго. Но от этого она не перестает быть пропагандой.

Тело - прекрасно, Ганс. Ты расцвел, но не согрешил. То, что произошло с тобой, происходит со всеми, и не равно окончанию детства и потере беззаботности. Дух - сосуд невинности, но уж никак не тело. С телом ты - и другие люди - сотворят немало вещей разного рода. О части из них ты постараешься не вспоминать, часть тебя изуродует, часть - украсит. Но это не имеет значения. Ты оставишь плоть, как бабочка оставляет кокон, и на свидание с мирозданьем полетит твоя душа.

А то, из-за чего ты себя корил - способ контроля.
Если внушить людям, что секс до брака - грех, ты сможешь частично контролировать инфекции.
Если внушить людям, что потеря девственности - кошмар и ужас, уровень контроля усилится, но возможны побочки.
Если внушить людям, что сексом можно заниматься только вне поста - сможешь контролировать рождаемость. Частично.
Не поверишь, Ганс, у нас вроде и век 21, а...
Впрочем, диктаторы были всегда, и не имеет значения, что за форму форму они носят - мундир ли это, или платье в золоте и жемчугах. Желание контролировать народ просвечивает под тряпками.
Ты это знал.

Ты чувствовал этот мир тонко, не так, как твои сотоварищи по играм.
Настолько тонко, что знал - в нем есть закономерности.
Ударь несколько раз по куску дерева - избежишь беды. Поверни головки расчесок налево - беда случится, поэтому нужно повернуть их направо. И не имеет значения, что показывают стрелки часов.
Эти приметы созданы тобой же. Знаки, что можешь прочесть только ты. Ад лично для тебя.
Ты напрасно надеялся, что поход к эскулапу излечит твое ОКР (да, это так называется).
Даже сейчас эти расстройства плохо поддаются коррекции. Психотерапия дает эффект, но он длится недолго. До триггера. Только самоконтроль, Ганс, но с этим ты справился сам.

Все это - двойники, ОКР, видения - твоя плата.
Монетка в ладони Харона, чтобы он перевез тебя на тот берег реки, где танцуют музы.
Человек-норма не сможет создать шедевр - аксиома. Не потому, что норма - брак лаборатории, нет. Жители Обыкновении смотрят не в ту сторону, что смотришь ты. Ты смотришь на муз. Они - себе под ноги.
Вот и вся разница.
Последствия?
Такие, как ты, прячутся в книги. Чем не способ сбежать от мира, который похож на жернова мельницы?
Такие, как ты, дают нам места для пряток. Ведь написать книгу - еще один способ сбежать. В том числе и от того, что прошло.

Беги, мальчик.
Но зря ты корил себя.
Твоя невинность с тобой, пока ты бежишь.

Очень теплая и уютная книга. Такой себе экскурс в детство автора. По самым глубоко запечатлившимся в его душе воспоминаниям, по семейным байкам и казусам. Вот кажется, что все мы разные, живем в разные времена и в разных семьях и переживаем различный жизненный опыт, но читаю я воспоминания Ганса Фаллада и ловлю себя на мысли, что есть все таки в детстве какие-то схожести и общности - что-то такое, что проживают абсолютно все дети без исключения! Нас с автором разделяют 100 добрых лет, а я читаю эту книгу и узнаю в ней себя. Ну кто может сказать, что в их семье сборы на море происходили не так, как это описал Фаллада? Кто как-то иначе воспринимал в детстве время на каникулах? А чьи-то родители вели себя иначе, чем родители Ганса, во время званных вечеров? А первые поздние возвращения домой с исследований городских закоулков? Разве этого не было у среднестатистического ребенка? Лично я все это пережила! Как будто это какие-то непременные вехи в развитии каждого ребенка!

Гансу Фаллада удалось очень ярко и живо изобразить быт рядовой интеллигентной немецкой семьи в конце XIX века. Здесь все очень чинно, благородно и педантично. Здесь еще не маячит в обозримом будущем тень ни Первой мировой, ни Второй. Еще никто не предполагает, что в скорости тесные ряды родных и знакомых поредеют от пуль, снарядов и бомб... Один лишь раз в сюжете автор поддается грусти и, забегая вперед, рассказывает о том, как Первая мировая коснулась его семьи... Это очень горькая пилюля по сравнению с общим тоном книги. Так же весьма невеселым оказалось маленькое отступление о детстве матери Ганса. Оказалось, что в обширном кругу их родственников водятся не только чудаки, но и моральные чудовища...

Детство Ганса было наполнено разнообразными событиями - и приятными, и не очень, но когда читаешь воспоминания об этом, написанные уже взрослым человеком, понимаешь, что время стерло острые углы всех детских горестей, печалей и несправедливостей и что взрослый Ганс Фаллада относится ко всему этому философски, с какой-то ноткой снисходительности с высоты уже приобретенного жизненного опыта. Конечно, даже теперь не все поступки и мотивы родителей ему, как и мне, понятны - например, историю с рождественскими подарками Гансу и Эди, когда каждый из них получил то, что желал другой и отец запретил меняться... Или какая-то чрезмерная реакция отца на стрижку Ганса. Или то, что в доме не жалели денег на 5000 книг в личную библиотеку, но на замену прохудившихся штанов Гансу бюджет трат не предусматривал... Конечно, в целом приятных воспоминаний было больше и из рассказов автора чувствуется, что родители старались всячески сделать детство своих детей счастливым. Одно воспоминание о рождественских традициях чего стоит!

Поскольку ранее я уже читала у автора "Волк среди волков" и "Один в Берлине", которые вызвали у меня интерес к личности писателя, к тому моменту, как мне в руки попала эта книга, я уже была знакома с его весьма непростой биографией. И поэтому в данном сюжете я находила еще в детских воспоминания зачатки сложной душевной ситуации у Ганса Фаллада. Здесь слышна обида на родителей, которые не смогли увидеть, что с сыном что-то не так, когда он подвергался школьной травле. Здесь присутствует в легкой форме раздвоение личности, когда еще маленькому Гансу казалось, что у него есть двойник... Здесь чувствуются переживания о непростых отношениях с отцом, для которого он так и не смог стать образцом достойного сына... Если не читать ранее биографию автора, "У нас дома в далекие времена" воспринимается более радужно и легко. Но в целом чтение было весьма приятным. В этой книге я увидела автора с другой стороны - не только как писателя, в центре сюжетов которого война, гестапо, экономический кризис, страх и боль, о которых он, к слову, пишет мастерски.

Очень понравилась книга.
Эта автобиографичная история о детстве немецкого писателя, и теперь мне стало интересно почитать его "взрослые" книги, особенно те, что были написаны во время второй мировой войны.
Книга написана с небывалой иронией и самоиронией, и не смотря на то, что от некоторых описываемых моментов волосы на голове вставали дыбом, читалась книга весело и оставила после себя очень позитивное жизнеутверждающее ощущение.

• Нет, нет, видел я этих. Они похожи на обезьян в седле. Мне не хотелось бы поощрять тебя, Ганс, в этом направлении, я все еще не теряю надежды, что ты со временем разовьешься в человека.

  В начале книги идет краткая биография Ганса Фаллады, и ее автор (некий П. Топер, редактор наверное) не раз упомянул тот факт, что писатель не ладил со своим отцом, и рано покинул отчий дом из-за прохладных отношений. Но при этом писатель описывает свою семью с огромной теплотой и любовью, и даже оправдывает своих родителей, если считает, что где-то они явно перегибали в воспитании палку. И все с оттенком благодарности своим близким, понимании, через что им приходилось проходить, поднимая четверых детей, понимании, что у них были свои трудности и проблемы, в том числе, и не малые, с детьми. И все это на фоне мировых волнений и непростой обстановки в стране в преддверии Первой мировой войны.

Можно понять, почему жанр автобиографий так популярен (особенно в последнее время), у каждого человека и в детстве и во взрослой жизни найдется немало моментов, о который можно красиво рассказать. Но думаю, что нужно быть действительно умным и мудрым человеком, чтобы в таких книгах избегнуть обвинения, в первую очередь своих родителей, и жалоб, даже если были моменты, которые оставили серьезные душевные травмы у ребенка, запомнившиеся на всю жизнь.

"Как только калитка в сад детства захлопнется, никаким ключом её больше не откроешь. Он уплыл в вечность, сказочный сад... В сладостные минуты он ещё является нам в мечтах, мы вдыхаем его ароматы, но вступить в него нам более не дано. Жизнь не хочет невинности. Каждая жизнь вынуждена стать виноватой... "

Милая, смешная, добрая история о немецком мальчике. История его дружной семьи: мамы, папы, сестер и братьев, многочисленных дядюшек и тетушек. История, полная смеха и слез, приключений, открытий, успехов и разочарований. История о Семье с большой буквы, о Выборе, о Человеке.

И самое главное, о волшебной стране Детства - стране, в который побывал каждый из нас, но в которую не дано вернуться никому.

Меня, как книжного червя, зацепила безумная любовь милого семейства к чтению, их уважение к Книге. Буквально через страницу встречались знакомые имена.
Это довольно увлекательное чтение ещё и благодаря множеству зарисовок быта жителей Германии на рубеже 19-20 столетий.

Должна отметить прекрасный перевод Николая Бунина.
Возьмусь советовать в качестве книги для релакса.

Непосильная это все же задача для ребенка – разобраться в том, за что накажут, а за что – нет.

Как жаль, что у этой замечательной книги так мало читателей. Ведь знают же люди про “Манюню”, а “У нас дома...” ничуть не хуже. Да и про самого автора, как мне кажется, слышали немногие. Лично я, если бы не прошлогодняя “Долгая прогулка” так и не узнала бы, что Ганс Фаллада существует. Только вот хочу предостеречь возможных будущих читателей: ни за что не лезьте в биографию автора. Просто прочтите роман и успокойтесь. Как сложилась дальнейшая судьба Ганса, лучше не знать.

В этом романе автор рассказывает о своем детстве, может несколько приукрашенном, но это и не важно. Со страниц книги буквально льется любовь и ностальгия по тем временам. Читая ее, вспоминаются собственные истории из детства или сравниваешь себя с автором. Времена идут, а люди не меняются. Те же шалости и игры, то же поведение у родителей. Вот только у Ганса детство не обходится одними лишь разбитыми коленками, он человек - невезение. Чтобы он ни делал, все у него выходит наперекосяк и ругань отца, один и тот же торт каждый прием пищи в течение нескольких дней - самое легкое и невинное, что с ним случается.

Видно, что автор с любовью вспоминает те времена. Роман можно назвать уютным （если такое определение вообще применимо）. Возможно он надолго и не запомнится, потому что здесь скорее не единый, слаженный сюжет, а отрывки воспоминаний из детства и уже взрослые размышления о тех ситуациях, но прочитать и пару дней отдохнуть с данеым произведением стоило. Ганс Фаллада часто начиная рассказывать об одном, перескакивает на другую тему. Но это не вносит путаницу в повествование, а придает ей некую изюминку.

Возможно, в «Игре в классики» я выбрала не то произведение Ганса Фаллады. Все-таки самое значительное у него, как поняла, это «Каждый умирает в одиночку». Но после прочитанных в последнее время Ремарка, Оруэлла, Гаршина просто необходимо было переключиться на что-нибудь позитивное. И вот выбрала этот «привет исчезнувшим навеки садам детства», как выразился автор.
Книга писалась в 1941 году. Германия с безжалостным настоящим и неопределенным будущим. Писатель просто решил отдохнуть душой? И ему это удалось.
Книга - воспоминания детства и юности, о семье и многочисленной родне, написанные очень тепло. Легкость и радость были у меня в начале чтения: с чудным юмором автор описывает званые «динеры», оригинальное наказание мальчикам за попорченный торт («сладкоежка должен был в наказание объесться тортом»)… и т.д.
Но, чувствую, вскоре мне стали неинтересны эти многочисленные, хоть и неплохо описанные, впечатления детства, как, например, тетушка, этот увядший листок в потоке времени (неплохо сказано). Может быть, мне просто неинтересны воспоминания детства совершенно незнакомого мне человека? В общем, книга не оставила впечатления и ни подвигла о чем-либо задуматься.