Сердцедер

Виан верит, что жизнь после смерти есть. По крайней мере после смерти Хлои от выросшей в легких лилии, доктор д'Эрьмо продолжает цвести и (простите за каламбур) пахнуть. Правда, в этом переводе он сменил фамилию и превратился в более изысканного мсье Жуйживьёма.

Пожалуй, всем уже известно, что ни осени, ни Пекина ожидать от Виана не приходится. Зато Вы сможете встретить тут сюрреалистичные миры, сумасшедших персонажей и иступленную, порой находящуюся на грани болезненного извращения игру слов.

Что делала бы я, оказавшись в Экзопотамии? Открыла бы вагон-библиотеку. Не зря же железнодорожные пути уже проложенны. А раз в год я бы приглашала самого Виана почтить память Хлои и почитать что-нибудь. Хоть бы и кулинарную книгу.

Сюрреалистичная, абсурдная история о жизни, о людях, о жестокости , о пороках.
Начинается с того, что один психиатр приезжает в деревню " психиатрировать" . Принимает роды, рождается "двое двойняшек и один отдельно" у одной эксцентричной дамы. А потом он встречает рынок стариков, распятую лошадь, умирающих подмастерьев, странные порядки в церкви, кровавую реку.... и много - много всего.
Книга о том, как страшна жизнь и люди. " Психиатрировать" там было некого. Ненормальные все.
Для меня все здесь было слишком сюрреалистично , слишком нашпиговано и нафаршировано. А написано великолепно, классик чувствуется. Оставила без оценки. Прочитала, задумалась, но не оценила, увы.

«Сердцедер» - книга не для первого знако­мства с автором. Возможно, в ней Виан са­мовыразился гораздо больше, чем в «Пене ­дней». Возможно, «Сердцедер» - более сил­ьное произведение, но эффект достигается­ неприкрытой реалистичностью в антураже ­ магического реализма (такая вот тавтоло­гия). Препарирование человеческих пороко­в, разглядывание их, распятых, под увели­чительным стеклом; подлость, грязь, выро­ждение лучших человеческих качеств в так­ую степень маниакальности, что любовь на­чинает казаться еще черней и отвратител­ьнее, чем самые отъявленные извращения. ­Виан оторвался по полной. Именно поэтому­ начинать лучше с «Пены дней» - мира, гд­е дома хотя бы иногда бывают светлыми и ­наполненными счастьем. Впрочем, любителям треша, насилия над ст­ариками, избиения младенцев, издевательс­тв над животными и мерзопакостного (не с­трастного, не банального, не грязного, а­ именно мелкого и какого-то подленького)­ секса будет на что взглянуть, даже есл­и основная идея оставит равнодушными.

Жаль, что романов у Виана не так много –­ есть особая, завораживающая красота в э­том прогнившем насквозь мирке, где реаль­ность настолько зыбка, что сны регулярно­ пересекают ее границы. Люди, поедающие ­гниль, в надежде искупить грехи, страда­ющие нарциссизмом священники, матери-ман­ьяки, толи кров­ь, толи загнивший кисель, текущий по реч­ному руслу – все настолько реально, наст­олько непридуманно, что становится тошно­. Это – пятьдесят лет назад. А что сейч­ас? Какую фантасмагорию изобразил бы фра­нцузский прозаик, если бы дожил до новог­о тысячелетия?

Не устаю ему удивляться. При всей моей н­елюбви к подобному дерьму в книгах (если­ не сказать жестче), при очень осторожно­м отношении к магическому реализму – я б­езнадежно влюбилась сначала в «Пену дней­», а теперь в «Сердцедер». Спустя столь­ко времени (лет пять?) я все еще могу оч­ень подробно рассказать сюжет первой, вс­е еще хочется ее обсуждать. А теперь сиж­у и разрываюсь от невозможности обсудить­, обмусолить, разобрать по строчкам очер­едное произведение. Так и представляю, ­захожу на работу: «Ребята, я такую книгу­ прочитала! Там на ярмарке продают стари­ков за медяк и пару пинков. Детям подков­ывают ноги. Жеребца-производителя распял­и за то, что он согрешил, корове отрубил­и голову. Кузнец развлекается с механиче­ской куклой, а Мать - лучше просто умолчу о том, как далеко зашла она в опеке своих детей. Но это все ­ничего. В конце концов кто-то всегда буд­ет подъедать их гниль. Конечно, не прост­о так – за золото. По-настоящему бесценн­ое.»

Что же, теперь я окончательно убедилась,­ что люблю Виана. Впрочем, за что его мо­жно не любить, я тоже прекрасно понимаю.

Это очень странно.
Я даже не могу понять, как написать об этой книге. Начинаю и понимаю, что то, что я описываю – офигительно и заслуживает пяти звезд плюс лайвлибовского сердечка. Потом вспоминаю, что я на самом деле чувствовала при прочтении и понимаю, что схожу с ума.

Виан создал очень, очень странную реальность. Абсурд плавно перетекает во что-то вроде магического реализма и обратно, тут и там торчат абсолютно земные, привычные и грязные человеческие свойства, все это заправлено сатирой и игрой слов. Звучит прекрасно. Но читать мне было, честно говоря, мучительно.

Ну, как «мучительно»… Первые пару глав я проглотила с восторгом, наслаждаясь этим жонглированием смыслов и подтекстов. Потом заскучала, потому что пресытилась, а больше ничего книга вроде бы не предлагала. Ровно в тот момент, когда я решила, что стухну раньше, чем дочитаю, градус абсурда как-то снизился, забрезжил связный сюжет и персонажи стали чуточку более живыми и настоящими, чтобы возродить к себе интерес.

Но все равно процесс чтения шел скачками, какие-то отдельные кусочки текста я читала с восторгом, на других чуть ли не засыпала.

Мне запомнились какие-то отдельные прекрасные диалоги, отдельные сцены (особенно момент, когда кто-то чуть не потерялся за краем мира, во тьме), но все это так и не сложилось в роман, в единый текст. Слишком уж разномастные кусочки. Слишком игрушечный текст, чтобы сопереживать персонажам, слишком прямолинейная сатира, чтобы она производила впечатление. Слишком много деталей из разных паззлов, чтобы сложилась картинка.

Как на "Пену дней" я не смогла написать ничего вразумительного, так и про "Красную траву" почти ничего в голову не приходит. А с таким форматом книги даже обычный пересказ не срабатывает. Начну с того, что "Пена дней" - намного интереснее, лиричнее и стройней. Происходящее там было абсурдно, но так мило и спустя какое-то время понятно. Здесь же до конца не смогла включится в придуманный мир.

Всегда интересно представлять текст как какую-то картинку. Один - с дырками, в другом все буквы прыгают и какой-то забор в узоре. Виановская рукопись больше напоминает собрание похожих друг на друга, в чем-то стильных, но вместе образующих странную мешанину, знаков.

К сожалению, страдаю всегда, если книга не цепляет с первых страниц если не сюжетом (а такое редко), то языком обязательно. Пусть книга начинается с описания пейзажа, но она цепляет. Здесь же ничего не зацепило. Только говорящая собака вызвала улыбку и все.

Окружающий мир - очень грязное и гиблое место, в котором рай и оазис, созданный любимым человеком выглядит порой очень даже желанной, но все-таки клеткой. Так видит этот мир Борис Виан и как бы не хотелось ему из него выбраться, он всё равно чувствует себя будто бы в клетке. Почему же "Сердцедер"? Потому что реальность слишком бездушна и слишком безнравственна. Вся боль и вся расплата за многочисленные грехи достаются изначально пустым людям, которые слишком долго жили, общались и исследовали всех этих мерзких людей. Эти люди ненавидят всё вокруг, они орут и требуют хлеба и зрелищ в стенах Церкви. Проводник Бога тоже не самый моральный персонаж, если внемлить его высокопарным устам и театральным поступкам. Всем хочется хлеба и зрелищ. Вся деревня кишит мерзостью и воняет на вас собственной грязной плотью. На ярмарках торгуют стариками и поощряются грязь и одни извращения. И в это грязное и мерзкое время наш герой психиатр, как он признается пустой на мысли и эмоции, человек изучает этот поганый мир, в особенности на примере семьи, глава и мать которой решила огородить своих детей от этого гадкого мира. Всё начинается с очень болезненных родов. Ей неприятен собственный муж, который невольно заставил ее столько страдать, чтобы на свет появились эти милые дети. Дети, которых нужно спасти ценой и временем всей ее жизни.
Муж не вписывается в этот странный огороженный всеми способами от реального мира семейный очаг, и вскоре изгоняется из этого оазиса прямиком в давно гнеющую реальность. Вся любовь и всё время посвящается детям.
Казалось бы нет ничего более ужасного, чем несвободная жизнь этих счастливых детей, но нет в действительности оказывается всё несколько по-другому. Но клетка остается клеткой. Как ни старайся. Человек тогда уже вовсе не человек.

Интересно и занимательно увидеть весь мир вначале глазами любящей, даже слишком любящей, своих детей матери, психиатором-исследователем ( судьба которого в финале уже неизбежна - ведь он всем так помогал), а потом всё это увидеть глазами простого очевидца, как говорится, со стороны. Ему бы такая реальность явно понравилась. Но нам всё это одинаково кажется чудовищным, немыслимым и отталкивающим. Так вот в действительности выглядит этот отвратительный серцедер в действии....

Да, это наверное самое главное и в итоге все-таки немного шокирующее произведение Бориса Виана. Очень динамичное по-началу, абсолютно не абсурдное, нефантасмогоричное, и даже вполне жизненное. И очень грязное произведение, как и весь мир, видимый глазами Виана.
Ставлю этому "Серцедеру" 5 звезд из пяти за яркую концовку и внутренний реализм, хотя другие его произведения совершенно другие. А "Красная трава" в итоге показалась мне ближе, сильнее и интереснее. Может быть просто нельзя в таких дозах подряд читать Бориса Виана, которого я уже полностью всего прочитал.

Ариведерчи....

А все-таки самое ужасное, что любому пришлому человеку захочется в эту прекрасную... клетку...

К этой книге можно относиться серьезно. Можно внимательно вчитываться в каждое предложение, выискивая за сюрреализмом иронию, философию, аналогии с реальным миром и прочие мудреные вещи. А можно просто читать и наслаждаться, не вдаваясь особенно в подробности того, что же собственно имел ввиду Борис Виан. Можно просто получать удовольствие от текста, который составлен таким шикарным автором. Можно проговаривать про себя некоторые особенно удачные обороты и удивляться тому, как Виан умудряется жонглировать словами.

Виан меня завораживает. Вот именно завораживает. Я читаю и не могу удержать восхищенных ахов и охов. Я не понимаю, как можно столь много сказать и одновременно вместе с этим не сказать ровным счетом ничего. Я смотрю на его книги, как на диковинных зверей, привезенных из-за океана. Таких нигде больше нет и они мало кому нравятся, потому что странные и чужие. Но они... интересные именно этой своей непохожестью на все вокруг. Каждая встреча с Вианом для меня как вспышка яркого света. И я очень ценю его за непредсказуемость. И за то, что количество действий превышает все допустимые нормы. В каждую секунду повествования что-то случается, свершается и снисходит. Это же потрясающе!!! Ну вот, я специально откладывала написание рецензии, чтобы суметь сказать нечто более дельное, чем "Виан потрясающий!"... но все зря.

Я догадываюсь, что многие могут не любить Виана из-за жестокости. И действительно. Люди попадают под машины, автобусы или даже самолеты. Людей убивают, людей калечат и никто не обращает на это слишком много внимания. Но... это же все понарошку. Это все легко, весело и с юмором. Никакой чернухи тут и в помине нет.

— Я тебе больше не верю, — сказала она. — Женщина, которой наделали детей, не может верить мужчинам. Особенно тому, кто наделал.

Какое потрясающе точное название! Конечно, все романы Виана в той или иной степени - сердцедёры, но в этой он превзошел самого себя. Абсурд в квадрате, гротеск в кубе, фантасмогория в энной степени... И всё же, всё же, как это ни страшно и ни грустно - всего лишь слепок с нашего реального мира. Это ужасно, но факт - я не нашла в романе ничего, чего не встречалось бы в окружающем нас безумном мире.
Ненависть к мужчине, который обещал красивую сказку любви, а заставил физически страдать (героиня романа родила тройню)? Сколько угодно.
Маниакальная любовь к детям, переходящая в тяжелую клинику и разрушающая жизнь самих детей? Оглянитесь вокруг.

— Мои дети и я — это одно и то же, — заявила Клементина. — Я их так люблю.

Пытки животных? Откройте и почитайте сайты зоозащитников. Предупреждаю - особам впечатлительным и слабонервным лучше этого не делать.
Издевательства над детьми? Достаточно регулярно смотреть новости.
Инцесты в семье, и как следствие - изуродованная личность ребёнка? Не так редко, как хотелось бы думать...
Священники, выворачивающие наизнанку все библейские истины в угоду капризной зажравшейся пастве? Тьма-тьмущая.
И золото, которым закидывают бунтующую совесть, чтобы больше не было стыдно. Но она не знает, что с ним делать, потому что не золото ей нужно.
Виан всего-навсего взял и собрал всё в кучу, локализовав в маленьком пространстве деревни и виллы и чётко очерченном временном пространстве, доведя до состояния квинтэссенции. Задыхаешься, мороз по коже, сердце ёкает снова и снова - и всё-таки читаешь. Спасибо, что хоть его дивный язык немного даёт перевести дыхание, эти неподражаемые игры слов, звуков и смыслов.

На полу из истертых плит тускло-красного цвета — обрезки ткани, обрывки ниток, обсыпки проса для куриц, обсевки овса для петуха и обжимки жмыха для желающих.

Жутко, мерзко, ярко, сильно, замечательно.

Вращая стулом, как винтом,
Летит профессор Жуйживьём,
А снизу жёлтые пески,
Улитки, травки и цветки.
Там меж барханов дыры в свете,
И паровоз почти в пути,
Любовь и смех и труд и дети,
Но се ля ви - вас не спасти!..

...прости, Читатель, за такой сумбурный поэтический эскиз, просто я вот даже не знаю, что сказать об этой, очередной для меня книге одного из моих любимейших писателей современности из числа литературных экспериментаторов - Бориса Виана. Сложно определиться даже с тем, понравилось мне или нет. Было: забавно, прикольно, местами любопытно, местами увлекательно, порой весьма смешно, в некоторых местах хотелось плакать (иногда по причине предыдущего пункта), ну и ещё было круто что ли, ну а как прикажете это назвать? Но: некоторые ходы и аллюзии - даже мне, тёртому в этом деле калачу, казались слегка пустопорожними и притянутыми за уши, что-то порою не дотягивало до общего уровня произведения, отчего возникала фрагментарность, мозаичность сюжета и картины в целом. Щедро черпая из рога изобилия своей фантазии каламбуры - Виан превратил весь свой фантасмагорический абсурдный поток повествования в балаган, хоть стой, хоть бегай. И реально, порой получался не абсурд, не модернизм, не сюрреализм - а просто нелепость на нелепости и нелепостью погоняет. И тем не менее, как заправский иллюзионист, он ловил провисающие в пустоте сюжетные линии и нити повествования и завязывал их в удивительные узлы и бантики: концовка же вообще потрясная. Я читал другие отзывы и понял, что никто не догнал, при чём тут название книги - "Осень в Пекине", поэтому сейчас я вам всё расскажу... Сказал бы я, если бы сам понял, но нет! (c)))). Может, в том и соль, что логической связи нет? UPD: Вот г-жа smereka подсказывает какой тут смысл (см. комментарии и/или её рецензию).
Я бы не назвал этот рассказ самым пронзительным о любви - скорее соглашусь с определением происходящего, как в комиксе: всё ненастоящее, иносказательное, надувное, иногда сущий мультик, а иногда - вдруг проступает серьёзное лицо человека, здорово понимающего механизмы и принципы действия жизни и общества, социума. Эта книга ни о чём, но копни поглубже и она ненароком обо всём, но, как мне кажется, в основном, о бессмысленности многих и очень многих вещей - и о том, как мы наделяем их смыслом. Например, о том, что люди живут, считая свою жизнь и то, что они делают чем-то важным, когда на самом деле - это всё преходяще, с глобальной космической точки зрения - это секунды бессмысленных трепыханий крылышками, а нечто незыблемое - существующее по нашим меркам всегда - только оно и имеет право называться настоящим...
Если вы дочитали до этого места, то с вашей стороны закономерно было бы ожидать, что где-то тут, в конце рецензии, будет некий вывод. А вот и он, лёгок на помине: любителям авангарда, абсурда и игр со словами - можно порекомендовать эту книгу, она вас развлечёт и не исключено, что увлечёт. Ну, а остальным, в особенности тем, кто ещё не знаком с творчеством автора - я бы посоветовал что-нибудь другое ("Пена дней", "Сердцедёр" или вообще не Виана). Bien, bien, au revoir!....

Я влюбилась в творчество Виана с первого же знакомства, неважно – писал ли он под своим настоящим именем или под именем Вернона Салливана. Ведь его нарочито брутальные романы, подписанные псевдонимом – не что иное, как вывернутые наизнанку завораживающие, до предела эстетские произведения, где автором значится сам Виан.
В романе «Осень в Пекине» нет, как это нередко водится у Виана, ни осени, ни Пекина. И почему он так называется – это еще одна лингвистически-смысловая загадка из тех, что щедро рассыпаны по страницам его авангардистских опусов… В нем есть только некая абстрактная пустыня, где строится странная, никому не нужная железная дорога, а рядом происходят не менее странные археологические раскопки. А на фоне этих достаточно реалистических декораций разворачивается действо, больше всего напоминающее театр абсурда. События начинают происходить по чистой случайности, которая настолько же реальна, насколько и нереальна – некий чиновник-бюрократ вдруг попадает в пустыню и, решив обеспечить себе поле деятельности, вмиг организует строительство железнодорожной трассы… И вот уже в пустыню едут люди – рабочие и служащие, между ними начинают завязываться отношения – такие же странные и нелепые, как все в этой книге.
Виан – волшебник слов, жонглирующий смысловыми оттенками и ассоциациями, выворачивающий наизнанку привычные смысловые и словесные клише, заставляющий читателя воспринимать буквально каждую идиому, доставляющий истинное удовольствие ценителям игры слов и изысканных речевых оборотов. Вещи и предметы живут в его книге своей собственной жизнью, параллельно с жизнью персонажей, испытывают те же эмоции и совершенно по-человечески реагируют на происходящее. А впрочем – никто не расскажет обо всем этом лучше, чем сам Виан:

«Он… скинул простыню. Любовно прижимаясь, она вновь скользнула вверх по его ногам и обвилась вокруг тела. .. Клод ласково погладил простыню; она перестала ерзать и выпустила его из своих объятий.»

«Черный холодный эгализатор выжидающе молчал; он внушительно покоился рядом с сыром, который в ужасе пытался от него отстраниться, но не решался покинуть родную тарелку.»

«На ней была короткая юбочка, и взгляд Анжеля, скользнув по ее золотистым коленкам, юркнул меж длинных стройных бедер. Там было горячо. Анжель хотел было остановить свой дерзкий взгляд, но тот не послушался и полез еще глубже, чтобы по мере возможности заняться там делом. Анжель смутился и нехотя закрыл глаза. Умерший взгляд остался в месте своего заточения, и девушка ненароком стряхнула его на землю, когда встала и одернула юбку.»

«Она отложила карандаш и заголила пишущую машинку, пригревшуюся под чехлом и теперь ежившуюся от соприкосновения с воздухом.»

«Канат от частого пользования до такой степени сплющился, что превратился в плющ, и на нем приходилось ежемесячно остригать листья.»

«Должно быть, собеседник Дюдю потерял терпение, потому что трубка принялась извиваться. Недобро улыбаясь, Амадис выхватил из пенала булавку и воткнул ее в одну из черных дырочек. Трубка перестала корчиться, и Дюдю смог положить ее на рычаг.»

Этот роман, наверное, понравится не всем. Ибо он обо всем – и ни о чем, и заканчивается замечательно точно характеризующими его словами: «Из всего сказанного можно сделать какой угодно вывод.» Но он завораживает, как все, что кажется нам странным и не совсем понятным. Спасибо за это Виану – так рано ушедшему и так много успевшему.