Сердцедер

Не раз слышала восхищенные отзывы по-поводу книг Виана, поэтому, давно собиралась почитать что-нибудь у этого автора. Решила начать с "Красной травы", много о ней слышала, да и аннотация заинтересовала (кстати, это тот самый случай, когда в аннотации написана правда и ничего кроме правды))).

Не буду долго расписывать особенности книги, скажу сразу - мне не понравилось! Не понравилась та самая "...обычная для Виана фантасмагорическая обстановка...". Идея интересна, поднимаемые в произведении вопросы тоже, взгляд автора весьма самобытен, но все это, лично для меня, было испорченно бредовыми вставками про процессию из голой герцогини, гориллы, насилующей молодую девушку, торговца сырами и других, не менее безумных персонажей. Сами по себе они (эти персонажи) не плохи, и в другом произведении, возможно были бы весьма кстати, а вот в "Красной траве", мне они показались инородными и неуместными, как и некоторые другие элементы повествования. Оговорюсь, не все "бредовое" в книге мне не понравилось, например, говорящий пес, гавиан, мужчины в черном - все они, хоть не вызвали восторга, но были на своем месте.

Не исключаю, что вся проблема во мне, я могла просто не понять замысла автора, может все то, что мне не понравилось в тексте, на самом деле служило какой-то определенной цели, которая осталась скрыта от меня. Но все же, мне показалось, что в книге много элементов "для атмосферы", или же просто говоря "чтобыбыло", я такого не люблю. Складывается ощущение, что книга состоит из двух частей - собственно сюжет и мысли автора, и разнообразные вставки, чтобы шокировать и удивить читателя. Эти две составляющие разваливаются, совершенно не гармонируют и не дополняют друг-друга.

Я давно перестала любить книги исключительно за их атмосферность, а уж когда эта самая атмосерность становится основой произведения, тогда это точно не мое. Оценка нейтральная, так-как в "Красной траве" все же есть некоторая авторская позиция, пусть тоже слишком вычурная, в духе декаданса, но она все же есть.

Авангардистско-сюрреалистический постмодерн. Причём все эти три слова можно переставлять местами по своей собственной воле или прихоти.

Вообще я такого рода книги читаю обычно трудно, долго и порой мучительно. Ибо с трудом понимаю, для чего автору потребовалась такая вычурная словесная конструкция, какие-такие цели он преследовал, что именно он хотел сказать своему читателю сам, какие чувства пробудить и на какие мысли подвигнуть. Однако с книгой Виана всё было немного иначе. Точнее почти что так — были и искушения бросить на первых страницах (спасибо Флэшмобу, ибо флэшмобовские книги не бросаю никогда!), и недоумения, и непонимания, и порой возмущения (знаете, вот как в динамике движения космических тел говорят "орбита кометы Энке претерпела возмущения при прохождении перигелия" — так и тут, "орбита" моей жизни претерпела изменения при возмущающем воздействии прозы Виана), но только книгу-то я прочёл буквально в течение суток. И постепенно от непонимания приходишь к тому, что проявляется — медленн_о, как позитив на фотобумаге под воздействием проявителя — то, что, как тебе кажется, хотел сказать нам Борис Виан.
— Посмотрите, люди, как условен мир, в котором мы живём. Как он условен в смысле — наполнен условностями. Условностями зачастую пустыми, зряшными, никчемными и искусственно раздутыми. Всё чего-то пыжимся, строим какие-то суэцкопанамские каналы или железнодорожноколейные пути сквозь Сахару или другую пустыню, или придумываем проекты разворота северных рек на юг, в Каспий и Арал... И ничтоже сумняше сносим для осуществления своих прожЭктов какие-то деревни и посёлки, здания и сооружения, вырубаем тайгу, спрямляем улицы и дороги, запруживаем плотинами реки и заливаем тысячи гектаров земли искусственными морями... А между тем "где-то по небу летит голубой метеорит", который вот долетит да ка-а-ак шандарахнет, да не как в Челябинске или в горах Сихоте-Алиня, а как где-нибудь в Аризоне в незапамятные времена... Жизнь — штука мимолётная, — говорит нам Борис Виан, и он прав — нет ничего важнее человеческих отношений!

С первых страниц книги мы с Жакмором не понимали толком ничего, что происходит. К концу прогулки я поняла. Это был "Саут парк". Чесслово. Только, вместо Кенни, Виан убивает каждый раз новых персонажей, но это абсолютно никак не отражается на психологическом состоянии мира. Так вот, сюжет и спойлеры:

Жакмор, молодой психиатр, бредя по дороге натыкается на дом, в котором Клементина рожает тройняшек, вернее двойняшек и один отдельно.
У Клементины есть супруг Ангель, служанка Белянка и, пожалуй, всё. Мы с Жакмором отправляемся в деревню, где видим первую бредятину, под название "Ярмарка стариков", их продают, показывают гениталии, как зубы коня, при покупке. Чуть позже мы увидели издевательство над конем-осеменителем, за грех первородный. В деревне много чудес, которые нам с Жакмором не приятны, все и вспоминать не в досуг. Жакмор всё время ищет объекты для психиатрирования, ведь:

В конце концов, психиатр призван психиатрировать. Это же очевидно.

Но пациенты нужны ему в первую очередь, чтобы наполнить себя. Утверждая, что он пуст, Жакмор пытается наполнить себя другими живыми существами.
Клементина, обеспокоенная безопасностью малышей, начинает медленно, но верно сходить с ума. Напоминает мне анекдот:
Я: - Можно мне сходить погулять с друзьями?
Папа: - Да, конечно, весе..
Мама: - что куда тебя изнасилуют убьют украдут возьми этот меч он тебе пригодится.
В итоге всё это не приносит ничего хорошего.
Помимо прекрасного абсурда в "Сердцедере" весьма неплохой юмор.
Рекомендую читателям:
а) которым нравится абсурд, сюрр и пр.
б) которые уже читали Виана.
в) которые не будут бить меня этой книжкой со словами: "изыди, как тебе это может нравиться???? сожги эту книгу и не разговаривай со мной трое суток"
ПРИЯТНОГО АППЕТИТА, КСТАТИ!!!

Интеллектуальный китч оказался мне чужд и неприятен. Я честно пыталась погрузится на всю глубину в творящийся на страницах абсурд, увидеть нечто схожее, хотя бы приблизительно, с тем, что так меня проняло в книгах Кафки, но ничего так и не нашла. Да, это смело. Да, это оригинально. Да, это местами забавно и интересно. Но, как же тяжело и долго я читала эту небольшую книгу. Мучительно. Есть что-то отдельно понравившееся, как, например, удачный стёб над некоторыми "издержками" общества. Но в целом ни любовная линия, ни сама Экзопотамия с её экстраординарными обитателями меня не тронули. Вычурная манера писателя вызвала отторжение. Не приняла моя натура такие литературные художества. Увы.

Удивительно, что этот роман написан совсем еще молодым человеком в послевоенной Европе.

Настолько он легок и игрив, несмотря на многообразие затрагиваемых тем и событий, в том числе и трагических, щедр на сюжетные повороты и необычных героев.

Кстати, совершенно невозможно выделить главных героев - это может быть и рассказчик, который в своей откровенности выворачивает себя наизнанку, и крайне необычный любовный треугольник, в котором он один из углов, или пустыня - отнюдь не просто место, где происходят события, а полноправный герой, страдающий от вероломного нашествия и вмешательства людей. Прекрасно и самодостаточно не только содержимое романа, но и форма, изящные словесные игры, ничуть не утомляющие, очень уместные, фирменный черный юмор, теплый и уютный сюр.

Довольно часто в объяснениях любви читателей к Виану, встречаю нежелание делиться любимым автором с другими читателями, подчеркивание душевной близости с ним и нахождение "того самого родного". Это и неудивительно! Невозможно читая Виана, оставаться равнодушным к его желанию диалога с читателем, не поддаться его фонтанирующей энергии и харизме.

Внутри собаки жуть и мрак.
Внутри енота жуть и мрак.
Внутри рыбешки пустота.
Внутри бутылки пустота.
Внутри затылка пустота.
Внутри коровы жуть и мрак.
Внутри собаки,
Внутри собаки,
Внутри собаки жуть и мрак.
Внутри собаки,
Внутри собаки жуть и мрак.

А. Хвостенко, Л. Фёдоров

Есть особое удовольствие – смотреть на что-то уродливое и мерзкое. Это удовольствие сродни саморазрушению, это особый род сладострастия – самозабвенного, преступного, делающего нас безвольными и неумолимо притягивающего нас.
Кто из нас уберёг себя от него? Кто хотя бы раз не подчинился его силе?

Вся эта книга – это созерцание уродств, мерзости, всего постыдного. Это совершенно больная книга. Это абсолютно параноидальный текст. Иными словами, книга прекрасна…

Нужно быть готовым к тому, что в процессе чтения вам будут выдирать сердце – планомерно, болезненно, даже без наркоза. Как видим, название романа попадает в точку. Но только здесь это не более чем метафора. Кто будет пытаться отыскать здесь орудие, описанное в «Пене дней», орудия не найдёт. В «Сердцедёре» ему и так раздерут сердце на тысячи окровавленных кусочков.

Как и всякий абсурдно-сюрреалистический текст, «Сердцедёр» Виана не лишён иронии. Без неё это был бы кошмарный мрак и ужасный ужас. Но здесь этого нет. Нет откровенного нуара кафкианской прозы, на мой взгляд, нет даже сюрреалистической фантасмагории в духе Дали и метафизического реализма Юрия Мамлеева. У Виана сердце вырывается не под звуки джаза, конечно, как в «Пене дней», а под лёгкое шуршание словесных хитросплетений, под звуки обычной человеческой жизни: страдания родовых мук, писк младенцев, крики измученных животных. Но ирония – это главная скрипка в этом оркестре.

Главный герой – Жакмор – психоаналитик. И – клянусь всеми четырьмя томами «Войны и мира» – господин Фрейд с господином Сартром никакого житья не дают Борису Виану. Все мы помним, как Виан измывается над Сартром в «Пене дней». В «Сердцедёре» достаётся Фрейду. (Иногда мне кажется, что тот кот, который исчезает и в которого превращается Жакмор, – это и есть парящий надо всеми и всемогущий Фрейд). Психоанализ у Виана претерпевает заметные изменения, превращаясь в психоанирование служанки в позе сзади. Тем временем человеческие комплексы разрастаются и назревают, как прыщи у подростка. Роды как страдание – мужа надо наказать своим невниманием, гиперопека детей вследствие вины Клементины, отказ от себя в пользу детей… На наших глазах рождаются комплексы и строятся ненормальные модели поведения. А психоаналитик Жакмор озабочен лишь наполнением себя, ибо он пуст. Ирония очевидна. Лишь она приоткрывает нам дверь в свет, и мы не задыхаемся от ужаса в этом мрачном мире.

То, что меня поразило в романе: дети, которых кузнец подковывает; ярмарка стариков; распятый конь; клетки для детей; поедание гнили; летающие дети.

Внимание! Все нижеследующее полночный бред и бесстыжий спойлер!

Эта книга: плод Виана,
Мастер-пентюх с пентюклюшкой,
Распердунчик на дороге,
Предсказание нюхалки,
Говорящая собака
Вожделеет гавиана,
Машет палкой кобельмейстер,
Обезьяна на девице,
Мэр, жена и недомэрки,
Труп флейтиста (бедный мальчик!)
Не играй в орлянку, гадость!
Перль, Брюль, Гриль
И снова Брюль здесь,
Задери-подол, кровянка,
Сандр, Стремглавк, пинцет, иголка,
Чернокожий плясунишка
(И обидчивый до жути!)
Незнакомец смотрит, смотрит!
Грустный он вуайерист.
"Женщина должна быть глупой",
Так Традиция сказала,
Элоиза и Аглая =(
Карла - смуглая красотка =)
Трупы двух мужчин
(Как странно!)
Женщины бегут, как крысы...

И, собрав поток сознанья,
В то ведро с дырявым днищем,
Поливает автор щедро
Им прекрасную траву.

Борис Виан для меня писатель особенный, один из любимых, за его "Пену дней". Данное произведение я пробовал читать раньше, но как-то не особенно проникся; зато теперь пришлось "в жилу". Причина, как мне кажется, проста - книга настолько жесткая и животрепещущая, что до неё надо дозреть.
Конечно, тут, как обычно у Виана, абсурд на сюрреализме сидит и чёрным юмором погоняет; но эта книга серьёзна, она глубока, хотя местами и может показаться излишне грубой или, например, неоправданно вычурной. Оружие автора - крайности, доведение до абсурда явлений и событий, которые в повседневной жизни мы считаем обычными и привычными, хотя они не так уж "нормальны" по своей сути.
Не даром главный герой - психиатр, пусть даже "пустой", как бы созданный из ничего, персонаж. В "Сердцедёре" поднимаются общественные проблемы вполне поддающиеся толкованиям по Фрейду. Это - сексуальность, отношения между женщиной и мужчиной, отцом и матерью, родителями и детьми. Самые сильные чувства и эмоции дополняются до полного набора жестокостью, жаждой зрелищ и хлеба, чувством стыда...
Из чего складывается наша жизнь? Как получаемся мы, те, кем являемся? Именно этот вопрос, как мне кажется, задал себе автор, когда брался за перо. Два мира – семья и общество, как два жернова, между которыми наше «Я» пытается заниматься проживанием СВОЕЙ жизни. Жакмор - главный герой произведения - проходит путь от пустоты и лёгкости к чувству долга и служению людям. А дети, существа слабые, и хотя способные «летать», абсолютно бессильны перед прессом родительской опеки, болезненной, нездоровой заботы. Отец сбегает из невыносимой для него больше "семьи", а мать потихоньку съезжает с катушек, всё больше впадая в паранойю и не только. А что твориться в деревне - вообще сказка, чем дальше, тем страшнее. Мы видим, что это странный, вывернутый наизнанку мир, табуированные темы здесь всплывают, как дохлые рыбы кверху брюхом. Здесь в порядке вещей издевательства над животными, жестокое обращение с детьми и стариками; религия тут - это своеобразное шоу, а стыд за свои поступки - под запретом. У Виана всё живое, даже деревья у него - как какие-то особые животные, их не вырубают, а убивают и они при этом страдают и кричат... Весь этот антураж, наделяет повествование такой пронзительностью и скрытой силой, что становиться страшно и стыдно за людей и за себя, в частности. Немного сглаживает особенно остроугольные моменты общая деревенско-отупляющая атмосфера, всякие разные новые и сборные слова-словечки, которыми так любит приукрасить текст Виан.
Признаюсь, были моменты, когда читать было очень тяжело, порой до нестерпимости, но оно того стоило. Одно из сильнейший произведений подобного жанра, да и не только – не смотря на все шероховатости.

Борис Виан и раньше был мне симпатичен, но сегодня, дочитав "Осень в Пекине", я поняла, что этого автора мне "доктор прописал" (...бы, если бы...)
Потому что жизнь вообще такая. Странная.
Вот, к примеру, Амадис Дюдю хотел приехать на работу, а приехал в какую-то странную пустыню и стал работать там, но ведь и в жизни, если храбро взглянуть правде в глаза, всë так: ты не можешь знать, доберешься ли до работы, вернешься ли домой  или застанешь ли дома всё таким, каким оставляла.
В книге всё-абсурд, произойти может что угодно, опереться не на что: пространство искривляется, время не равномерно и движется в любую сторону, люди действуют исходя из каких-то непостижимых импульсов.
И вот какая идея: если они там как-то живут (потом,конечно, умирают, но это не страшно), так значит и я, возможно, смогу. В своем-то личном хаосе.
В жизни порядка нет и не будет.
Всё.
Выдыхаем и приспосабливаемся.

Что может быть более одинокого, чем мертвец?..

Одна из самых странных книг автора (да и вообще), с первых страниц обрушивающая пол под ногами в бездонную бездну, уносящая потолок над головой куда-то ввысь и прочь, и весь привычный мир разбивающая на осколки, из которых нам приходится потом пытаться собрать понимание происходящего с главными и эпизодическими героями, и низвергающая из межстрочных интервалов густую консистенцию разнородных ассоциаций, смыслов и домыслов. Большую часть времени, ничего не ясно, а когда начинает брезжить "расклад", возникают какие-то возмущения информационного континуума, и опять не пойми что! Какие-то совершенно гротескные сцены, абсурдные и сумбурные события, происшествия. Герои общаются между собой странно, как отрывные листки календарей: не понятно сначала, кто с кем и зачем и о чём. Постепенно, читая главу за главой, как будто снимая скальп за скальпом с очередной головы, начинаешь проникать в суть Виановской задумки, страшной, сумасшедшей, но при этом красивой и по своему сильной, как и всё, что он делал.
Наверное, многое осталось за рамками моего понимания, поскольку книга действительно очень необычная и сложна для восприятия, однако у меня есть мысли по поводу идейной подоплёки "Красной травы". Думаю, Борис в очередной раз попытался "хакнуть" человеческую природу, все эти хитроумные сплетения общественных и личных правил, стремлений и прочих штук-дрюк, которые наполняют наши жизни - попытался "взломать" код-да-винчи отношений между людьми и отношений полов. Любовь, работа, общественные мероприятия и прочее и тому подобное, без конца и начала, иногда с причинами, а иногда и без, иногда со следствиями, а иногда и без них! А где в этом всём сам человек? Именно он сам? Мне кажется, что именно такая мысль, не побоюсь этого слова, терзала автора, когда он брался за "траву". И вот, во всей этой мешанине намеренно абсурдированной реальности, мы наблюдаем, как обыкновенные человеческие истории превращаются в какую-то фантасмагоричную запредельщину, но конец у Виана, как всегда беспощадный и такой же, как если бы всё так и осталось обычными историями...