Мой очень жизненный путь

Странное впечатление осталось у меня от этой поэмы. В книге очень тесно переплелось "высокое" и "низкое". Но разве не в этой двойственности и заключается многогранность человеческой личности?

По своей структуре "Москва--Петушки" очень напоминает "Путешествие из Петербурга в Москву" Александра Николаева Радищева. Главы - станции и места пребывания героя. Но не структурой единой. Очень уж много видел герой Ерофеева из окна своей электрички. И взгляд его совершенно не туманило всё выпитое им спиртное, коего было много. И увидел пьяный в дым Веничка всю безысходность и обреченность на гибель страны.

Вот и советские цензоры, подобно коллегам из царской России, тоже не допустили в печать очередное "Путешествие". Но это не остановило распространение произведение. Ведь лучше рекламы для книги не придумаешь, чем запретить ее. И "Москва--Петушки" моментально распространилась в самиздате.

Есть в поэме Ерофеева не только схожесть с "Путешествием" Радищева, но и ключевое отличие от жанра сентиментального путешествия. Пространство в поэме ограничено внутренним миром героя и его попутчиков, вагоном и тамбуром. И никаких реальных черт пространство у Ерофеева не имеет.

Сам же главный герой интеллигентный человек, о чем свидетельствуют его внутренние рассуждения, отсылки и доводы, которыми он удивляет своих собеседников. Его злоупотребление спиртным подталкивает на откровения. Причина его алкоголизма - невозможность скрыться от жизни, которая его не устраивает и от общения с людьми. Вот он и пытается найти спасение "в бутылке".

Но не только в водке он ищет спасение. Еще одной отдушиной становится стремление к Богу. На это указывают частые отсылки к Писанию.

Копаться в книге, ища отсылки к другим произведениям интересно, конечно, но форма, в которое облечена поэма, мне совершенно не близка. Чтение про бесконечный алкоголь не вызвало у меня особой эйфории. Для своего времени, уверена, книга была настоящим откровением. Но я не прониклась эстетикой коктейлей на основе "Ландыша серебристого".

«Пьяная литература» 20 века

Читаю поэму. До сих пор не дошла до середины, потому что читаю мучительно медленно.

Закрываю книгу за пару часов до того, как заняться любимым делом (чтобы тоска не взяла). Особенно тревожно и одиноко делается после таких предложений:

• «Все на свете должно происходить медленно и неправильно, чтобы не сумел загородиться человек, чтобы человек был грустен и растерян».

Но мнение о произведении в этот момент пока не сложилось. Я кидаюсь в крайности.

И тут – как кольнет в сердце! Меня практически разорвало напополам. До последней страницы я постоянно думала о двух вещах.

Первое. Позор! Позор русскому народу, если сие творение пьяного интеллигента прочтет хоть один иностранец! Судорожно набираю в Интернете запрос об издании книги в других странах. Нет, только не это! Переведено на 30 языков! Кошмар. Кошмар…

• «Граница нужна для того, чтобы не перепутать нации. У нас, например, стоит пограничник и твердо знает, что граница эта – не фикция и не эмблема, и потому что по одну сторону границы говорят на русском и больше пьют, а по другую меньше пьют и говорят на нерусском...»

Второе. Скольким горе-людишкам книга товарища Ерофеева придаст алкогольного энтузиазма и твердой уверенности в значительности пьяного несознания? Скольким из них будет ясен смысл того, что хотел сказать автор?

Да, кстати, а что хотел сказать автор? Представляете, написаны даже диссертации по божественному смыслу, который заложил Венедикт Ерофеев в поэму!.. Мне, как и другим из меньшинства критически мыслящих читателей, все же кажется, что в поэме автобиографических фактов и политических убеждений намного больше божественного смысла (кстати, гипербол и метафор здесь также предостаточно). Автор не соизволил даже поменять имена, описывая собственную 25-летнюю жизнь алкоголика.

• «Жизнь дается человеку один раз, и прожить ее надо так, чтобы не ошибиться в рецептах:
Денатурат – 100 г.
Бархатное пиво – 200 г.
Политура очищенная – 100 г.»

Алкоголик мужского пола лично для меня представляется существом слабым, больным, не способным к настоящим мужским поступкам, идеалы которого сводятся к словесному бунту за распитием спиртных напитков, жалобам на непонимание со стороны общества и, как следствие, одиночество душевное. О, сколько таких сидит на лавочке в соседнем дворе! А вы присядьте к ним, послушайте, о чем они ведут свои «интеллектуальные» беседы. Я уверяю вас, смысла в них будет не меньше, чем в поэме «Москва – Петушки».

Отклонилась от темы. Продолжаю. Скольким горе-писателям Ерофеев открыл путь – путь «пьяной» литературы? Я думала, на Довлатове все закончилось. Да и логично было бы. Русскому народу достаточно и Сережи Д. Как бы не так! Есть спрос – значит, есть предложение. Ерофеев заявил о себе смело, Горчев подхватил непринужденно, используя современные информационные технологии…

А народ что? А народу интересно, когда говорят о нем словами понятными – записками протестующих алкоголиков-нигилистов.

• «Мне это нравится. Мне нравится, что у народа моей страны глаза такие пустые и выпуклые. Это вселяет меня чувство законной гордости».

Дочитала поэму. Было далеко за полночь. И вдруг ясно осознала, что спать не смогу, пока не запью книгу «Москва – Петушки».

• «О, гнуснейшее, позорнейшее время в жизни моего народа – время от закрытия магазинов до рассвета!..»

А запить книгу можно только одним-единственным способом – начав читать другую книгу. Немедленно! Моя скорая помощь – небольшой трогательный рассказ «Уроки французского» В. Распутина.

Не перестаю удивляться этому произведению! Сам текст тебя будто зовет к новым трактовкам и прочтениям – в этом, наверное, и заключается его гениальность. Ручки постоянно тянутся перечитать книгу, и каждый раз ты ощущаешь этот сюрреалистичный авторский мир по-новому.

Фабула проста: герой-алкоголик Веничка отправляется на электричке из Москвы в Петушки, в этом путешествии он общается с попутчиками и пьет, пьет, безудержно и бесконечно пьет. Я вот написала «в путешествии», но путешествия в привычном понимании этого слова в произведении нет. Тут нет ни изменения ландшафта за окном, ни реального перемещения из точки А в точку В, а попутчики являются второстепенными персонажами, которые никак не меняют главного героя. Один из исследователей даже сравнивал алко-трип Венички с «поездкой» дремавшего в отцепленном вагоне человека рассеянного.

А ведь Веничка тоже пребывает в очень похожем на дрему состоянии – с каждой новой страницей читатель всё глубже и глубже проваливается в полусон главного героя. В этом забытье Веничка отправляется в воспоминания о прежней работе, любимой женщине и ребенке, общается с ангелами, беседует о литературе, вере и советской действительности. Конечно, многие вполне обосновано считают весь этот поток сознания бредом мертвецки пьяного человека, но именно это состояние безумия позволяет взглянуть на свою судьбу и судьбу своей страны с совершенно неповторимой точки зрения. Тут чуть ли не на каждой странице можно найти отсылки к классической литературе. Вот как искусно фантазии Голядкина из «Двойника» Достоевского превращаются в жертву во имя вина:

«… вот если б эта люстра сорвалась теперь с места и упала на общество, то я бы тотчас бросился спасать Клару Олсуфьевну. Спасши ее, сказал бы ей: "Не беспокойтесь, сударыня; это ничего-с, а спаситель ваш я"».

«А ты бы согласился, если бы тебе предложили такое: мы тебе, мол, принесем сейчас 800 граммов хереса, а за это мы у тебя над головой отцепим люстру и…
–Ну как, надумали? Будете брать что-нибудь?

• Хересу, пожалуйста. 800 граммов».

  Честно признаться, эти бессмысленные человеческие жертвы и эту люстру над головой я ощущаю каждый день, да и схожие поездки мне знакомы, даже алкоголя не надо. Думаю, что тот, кто вынужден ежедневно ездить на работу по одному и тому же маршруту, прекрасно поймет это состояние рутинного путешествия, которое постепенно превращается в статику: через какое-то время ты перестаешь смотреть в окно, перестаешь чувствовать движение и изменения во внешнем мире, ты и сам будто сидишь в отцепленном вагоне, не замечая сковородку, которая в любой момент может упасть с головы и больно ударить по мизинцу.

Да простят меня поклонники данного произведения, да и вообще поклонники глубоких мыслей. Но я еле прочла. Дело может и не в книге, у меня в голове червяк сидит и ест мозг, сама не пью и бухариков просто органически не переношу. Да обычно это слабые люди, может попавшие в жизненную трудную ситуацию. И нет им помощи ни от государства, ни от общества. Ничего не могу с собой поделать. Жалости нет. На хлеб у них нет, а на бутылку насобирают если надо. И читать о таком человеке мне было просто не приятно, каким бы он умным и образованным не был. Какие бы там мысли высокие в его голове не проносились. Надо ему доехать до места назначения, а по пути раз накатил. Не просох, опять накатил. Перечисление марок водовки и её стоимость, вообще взбесило. Не, не пережила как нибудь бы без подробностей такого существования. Вон на лавочку можно выйти, там тоже много любителей порассуждать.

С того момента, как я узнала об этом произведении, и до начала чтения, я была уверенна, что это современная проза. Каково же было мое удивление, узнав, что в руках держу классику. Поменяло ли это открытие мое отношение к книге? Да, кардинально. Для меня классика - это литература, дающая духовное просвещение, чему-то учащая, наполняющая человека культурной пропиткой. К современной прозе у меня другое отношение. Я ее люблю, она мне нравится. Многие книги преподносят психологические и воспитательные уроки. Но воспринимаю я ее на другом уровне и на многое закрываю глаза. Вот если бы Венедикт Ерофеев был современником, то его произведение легко бы встало в одну линию с "Географ пропил глобус", "Петровы в гриппе...", и возможно, даже нашло отклик в моем сердце. Сейчас же, на протяжении всего чтения, я испытывала дискомфорт. Мне не понравилась тема, сюжет, подача.
Написать в 1969 году это произведение было рискованным шагом, но автор и не грезил вывести поэму на мировой уровень. Он хотел просто читать ее в кругу своих друзей, и, кстати, в начале так и было. Пока, без его ведома, аудиозаписи поэмы не были "переданы" за границу. Израиль первым запустил цепочку к известности "Москва-Петушкам". Хочется отдать должное автору. Когда его творение уже во всю размножалось за границей, он упрямо стоял на своем, и не давал согласия на публикацию на официальные запросы из заграницы. Это, в моих глазах, оправдывает автора за такой текст, ведь он писал его для себя.
Почему у меня возникло такое негативное отношение к происходящему? Герой на электричке отправился к своей пассии. На протяжении всего пути его другом и товарищем был алкоголь, да что говорить, алкоголь был его мужем и женой в повседневной жизни. Он знал рецепты многих напитков, но вот их состав оставляет желать лучшего. Хотя, любители спиртных напитков не боялись испить очиститель, поэтому состав тех напитков можно считать не таким уж и опасным. Герой с философской точки зрения подходил ко всему что связано с "божественным" напитком. А как талантливо он преобразил одну сценку! Выпив полстакана горячительного, организм не смог сразу доставить его в пункт назначения. Герой задыхался, а жидкость как назло, остановилась на пол пути. Изрядно измотав "сосуд", жидкость прибыла в пункт назначения, а герой получил облегчение и удовольствие. Наступила другая ситуация, его конвульсии могли видеть люди. И он, как истинный ученный, философ, актер, писатель, творец - в одном лице (кстати, по мнению всех алкашей), решил, что он репетировал сценку из "Отелло" в роли Дездемоны и Мавра. Да так ярко описывал действия, что на миг я и сама поверила в правдивость.
Но вернемся к моим ощущениям. Я с детства росла возле таких "актеров". И эти забутыльные беседы, понты, философия вызывают у меня раздражение и ненависть. Читая книгу, я вернулась в каком то смысле в детство и уже не смогла воспринимать происходящее в другом ракурсе.
Я не целевая аудитория данного произведения и высказала только свои личные эмоции касательно происходящего.
В одной из статей наткнулась на фразу: "М-П либо любят, либо ненавидят" и сразу перед глазами встала книга у которой также два лагеря читателей, но их я даже сравнивать не могу. Речь идет о мною любимой "Сто лет одиночества".
Я не жалею что прочитала, ведь книга давно в хотелках, но точно перечитывать не буду.

Что это было? Исповедь алкоголика или же Евангелие от автора, как написано в одной из рецензий? Я для себя так и не определилась как можно охарактеризовать данное произведение. Прочитала я его легко и с интересом, но поняла ли я хотя бы отдалённо посыл автора - сомнительно. Очень уж иносказательно и символично. Странное и необычное произведение. Главный герой едет на электричке из Москвы в Петушки. Он выпивал до поездки (судя по всему довольно долго, возможно даже всегда) и продолжает выпивать непосредственно в путешествии. При этом он вещает вполне себе интересные истории, в которых как раз и надо было искать глубокий смысл и различные отсылки. Я этого так и не сделала. Возможно мне не хватило знаний и опыта для кропотливого поиска истины, а возможно банального желания сделать это. Книга однозначно не для всех.

Не знаю даже, добавлять ли некоторые советы и рецепты автора в раздел "лайфхаки" на Лайвлибе. Например:

Наверное, единственная книга, которой я не поставила оценку - не смогла определиться. Да и рецензию не написала по той же причине. Время прошло, но определение так и не пришло.
Во-первых, смущает тема. Алкоголизм. В книгах человек пьющий может быть забавным, смешным, грустным, жалким, но я очень хорошо знакома с алкоголиком в быту. Когда он пропивает не только все деньги, но и тащит из дома вещи, когда чужие дети кричат: "Идите, там ваш папа валяется в луже!", когда по ночам к нему лезут в окна черти, а он, в свою очередь, выталкивает всю семью на улицу, стаскивая с кроватей. По всем этим причинам я не могу адекватно отнестись к главному герою. Алкоголизм - это страшная болезнь.
Во-вторых, считаю, что "Москва-Петушки" - книга своего времени. и читать её в 1970 году совсем не то, что в 2016.
Сейчас обсуждай любую тему, не ограничивая себя в выражениях - никого ты матерным словом не удивишь. И не надо напиваться вдрызг, как Веничка, чтобы философствовать, рассуждать о политике, культуре, истории и пьянстве русского народа на работе и в быту.
Но, признаюсь, что без жалости не обошлось. Жаль любовницу с трёхлетним сыном (оказавшихся в таких недосягаемых Петушках), жаль загубленную любовь, жизнь, да и Веничку пропащего со всей его поэтической душой жаль.
В-третьих, прекрасно понимаю, что поэма не совсем о том, как Веничка ехал и не доехал до Петушков, до своего обетованного рая. Не зря ведь это поэма, а не рассказ о путешествии. Многие исследователи её изучали, обращая внимание и на религиозные тексты, на её цитатность, находя отсылки к многочисленным писателям.
Вен. Дорофеев необыкновенно начитанный человек, но при этом мятущийся и всё это он попытался выплеснуть, возможно, чтобы и самому разобраться в постоянных поисках чего-то важного и ускользающего.
Но мне не хочется уподобляться многочисленным исследователям и копать глубоко, так как прекрасно понимаю, что мне это не по силам.
Мой отзыв грустный, как сама поэма, и ему явно не хватает определённости, но ведь и конец Венички однозначным не назовёшь. Что есть смерть его от удара шилом в горло? Смерть окончательная, как сама смерть? Пьяные галлюцинации ли? Предвидение? Предчувствие? Совпадение?
Автор поэмы "Москва-Петушки" умер от рака горла...

В ближайшее время мне предстоит поездка практически по этому же маршруту, поэтому я и решила познакомиться с произведением Венедикта Ерофеева.
Подумала, как же символично, может, узнаю, что-нибудь новое. Да уж, узнала... Просветилась... Теперь я знаю, как готовить всевозможные алкогольные коктейли и т.п. Правда, не знаю зачем мне это?
Честно сказать, явно не мое произведение. На мой взгляд, вот эта фраза наиболее четко раскрывает все мои впечатления от этой книги:

В моей душе лежит сокровище,
И ключ поручен только мне!
Ты право, пьяное чудовище!
Я знаю: истина в вине.
А. Блок

Нет не в вине! Разве же достаточно розового крепкого за рупь тридцать семь или красненького, чтобы познать нашу, русскую, истину? Нет, наша истина прозрачнее, горче и крепче. Прямо как «Кубанская» или «Российская». Она как слеза. «Слеза комсомолки». Так ведь, Веничка?? Что ж, ты на пути к прозрению. И сатана тебе уже не страшен, и ангелы небесные не спасут тебя, и на все загадки сфинкса знаешь ты ответ. In vino vodka veritas.

И текут мысли. Сначала медленно, потом взахлеб. 100 грамм – 200 грамм – 6 глотков залпом. Интересные мысли. О культуре, политике, философии, etc. Мысли интеллигентного человека, интеллектуала, вложенные в уста совершенно, казалось бы, не подходящих для этого людей. Но ты, Веничка, уже в том состоянии, когда в каждом человеке способен найти жемчужину. Вперед , Веничка! И ты доберешься… Куда?

Вот это вопрос! Что, ЧТО это было в конце??!! К чему эти последние три главы?? Они повергли меня в ступор куда как больше, чем вся фантасмагория, творившаяся до этого. Что ж, возможно, когда-нибудь я пойму смысл такого конца…

Читать было приятно (ну, кроме похмелья по утрам после такого количества выпитого прочитанного алкоголя) и занятно. Язык хорош. Очень. Технический момент: меня не раздражал мат. Совершенно. Он как-то очень легко и органично вплетался в текст. Да и не так уж его много (а то по отзывам сложилось впечатление, будто через слово встречается). Аллюзии интересны, ирония иронична очень понравилась.

Вообще заметно, что писал образованный человек. Чего только стоит обсуждение великих писателей или появление древнегреческих богинь гнева. Я уж не говорю о Женевской конвенции, упоминание которой привело меня в восторг (по роду деятельности полагается ;)) ) Имелась в виду Третья Женевская конвенция об обращении с военнопленными. Ну много ли простого рабочего люда знало о ней в 1969??

Взялась читать эту книгу на свой страх и риск. Очень довольна, что рискнула.

Как наверняка заметили опытные читатели, рецензии и оценки на книги пишутся с точки зрения "понял-не понял" и "понравилось - не понравилось". И как правило, если не понял, то, соответственно, не понравилось. Учитывая то, что немалая часть местных рецензентов люди молодые, у которых не только нет понимания ценности текста с художественной точки зрения, но и ценности безотносительно к своему вкусу, как оценивал бы не простой читатель, а, скажем, литературовед, можно порадоваться, что Венедикт Ерофеев большинством всё же оценен и любим.

Есть два типа писателей: одни пишут плохо, другие пишут хорошо. И те, и другие могут написать что-то понятное или непонятное, но дело тут не в понятности их произведений. Если писатель хороший, то читатель, когда он не дурак, рано или поздно поймёт непонятное, становясь старше и набираясь опыта, расширяя свой кругозор и развивая мировоззрение. Если писатель плохой, то непонятным навсегда останется только одно - зачем он пишет.

Поэма "Москва-Петушки" - произведение действительно уникальное, превосходное. Оно написано на чувстве писателя, творчески, вдохновенно, а не так, как учат молодые коучи с филфака МГУ, представляя начинающим писателям литературный текст как скелет, который обвешивается необходимыми модулями. Да, некоторые писатели именно так и пишут - как на конвейере, собирая псевдолитературные механизмы, способные в короткое время выполнить издательский план. Но такие писатели хорошими не становятся. Они становятся популярными, как становится популярным любой массовый продукт, имеющий профессиональное рекламное сопровождение. А Ерофеев - писатель не от циничной и бессовестной издательской машины, превратившей русскую литературу в рассадник авторской идиотии и опустившей качество своих "лучших" авторов книг, пожалуй, ниже советской литературы. Это автор от таланта.

Это безусловно. Это факт. Поэтому саморазоблачением выглядят рецензии отрицательные.

"Москва-Петушки" - это не про алкоголь. Это не про алкогольный бред. В книгах (тут я как бы объясняю очевидное, но также очевидно, что его нужно объяснять) обычно есть антураж, декорации, художественные средства, приёмы, которые, не являясь основой повествования, помогают повествованию. Например, можно описать состояние героя, описывая состояние героя. А можно сунуть случайную продавщицу мороженого, во взгляде которой будет описано состояние героя. Так вот эта продавщица будет художественным средством описания. Конечно, филологи из МГУ тут же придерутся к плоскому и психологически недостоверному образу продавщицы. Однако следует сказать, что о достоинствах выпускников этого филфака среди приличных людей упоминать теперь не принято.

Ерофеев, понимает читатель или нет, написал Евангелие человека, не бога, который продирается через свою природу, через пространство, через всех персонажей, гротескных, уродливых, неприятных или забавных. Он идёт к лучшему себе, которого он хочет, но не может обрести. Он хочет, потому что его персонаж человечен, гуманистичен, он живой, думающий и тянущийся к добру, выраженному в любви к женщине, к ребёнку, как к спасению самого себя. В каком-то смысле, он идёт к богу, пусть выдуманному, но к единственному.

Но что была бы эта поэма, если бы не алкоголь и своеобразные приступы бреда? Молодые люди, пускающие слюни на времена СССР, не могут представить, что некогда (да и сейчас в немалой степени) люди жили в реальности, которая шокировала бы любого современного человека. Просто сама по себе. У Ерофеева же конфликт внутреннего и внешнего не только в общем смысле, как у рядового советского человека, живущего в среде высокой лжи и бытовой правды. Пусть это не очевидно, но это конфликт между творческой личностью и реальностью, конфликт внутренней наполненности и внешней пустоты, конфликт философа и обывателя. Главный герой - человек лишний, никому не нужный, валяющий дурака не потому, что он пьяный рубаха-парень, а потому, что он ищет точки соприкосновения с внешним миром. Это драма, смешная, нелепая драма, которую не принято замечать, которая сбивает своим алкогольным фарсом патетику духовных стремлений героя. Читатель может это заметить: возвышенное у Ерофеева обязательно сменяется низменным. Этот прекрасно применённый приём красит, а не принижает произведение. И обращать внимание нужно не только на то, что пишет Ерофеев, а для чего он это делает. Ровно тот же приём можно увидеть у Булгакова, "Мастер и Маргарита", хотя наверняка найдутся желающие покритиковать и его.

И, раз уж это современное Евангелие, то главный герой должен быть распят. Не потому, что это может вышибить слезу у эмоционального читателя. Не всегда писатель пишет для читателя. Не всегда он давит на кнопки реакций, чтобы читатель не пожалел о потраченных деньгах. Герой должен быть распят потому, что в реальной жизни хороший человек всегда погибает. Человек, стремящийся к добру, вынужденный обретаться среди людей, которые добра не понимают, проповедуй им это или нет, что особенно понятно в связи с нынешней ситуацией, всегда находится в состоянии перманентного умирания, удушья. Его инаковость должна быть наказана, умерщвлена не духовно, поскольку и иудейские священники, и советские пролетарии, и современные эти самые духовно убивать не умеют. Фарисеи - это всегда фарисеи, какими бы словами они ни прикрывались. Они умеют только физически, ибо духовное - не их стезя.

Сообразно смыслу, исполнению и не сразу определяемой аналогии с евангельским сюжетом (мне думается, жизнь всякого умного и нравственного человека представляет собой евангельский сюжет ), поэма "Москва-Петушки" получилась вневременной, значительной в литературе 20-го века. Не как срез эпохи, не как абсурдное, комическое или бредовое произведение, как это принято считать, а именно вневременное, светлое, так как в основе его - человек, его больной, извращённый, но хрупкий и человечный разум, который не хочет ни на кого нападать, никого убивать, ничего захватывать, а просто попасть туда, где он может почувствовать себя собой.