Триумфальная арка. Ночь в Лиссабоне

"Ремарк. Снова Ремарк. Что он подарит мне на этот раз?"
Это оказалось хуже, чем я представляла. Это было ужасно! Нет-нет, не произведение ужасное. Оно восхитительно, как и все, что написал Ремарк. Ужасно было все внутри. Германия в 39 году. Концентрационные лагеря. Гестапо. Начало войны. Голод. Мигранты. И во всем этом, конечно же, - любовь.
Я даже не ожидала, что увижу такую ненависть немцев к Гитлеру. Он отнял у них родину, сделал их космополитами, которые вынуждены носить паспорта умерших людей. Нет паспорта? Ты не человек. Кто-то умер? Забирай его паспорт, подделай там фотографию и стань новым человеком.

Дальше...

Ремарк не Ремарк, если он не напишет про женщину, которая смертельно больна. И про мужчину, который смертельно в нее влюблен. Любовь - единственное, что могло сделать счастливым (если вы не нацист, потому что нацист был счастлив, предвкушаю войну) в 39 году. Любовь - единственное, что могло стать причиной истинного несчастья.

О чем это.
Мужчина. К нему подходит незнакомец. Предлагает билеты в Америку. А вдруг гестапо? Нет. Эти билеты - его, если он проведет всего одну ночь с этим человеком. Эта ночь - исповедь. Диалог, который тут же превратился в нескончаемый монолог. Слова человека, у которого не осталось ничего. Всего одна ночь. И трагедия всей жизни. При том надо было все это слушать и кое-где соглашаться. Смогли бы всю ночь слушать о жизни человека, которого больше никогда не увидите?

Какое счастье, должно быть, что гитлеровского режима больше нет. Я не представляю, каково жить в этом говне.

– Вот и пожаловала, наконец, к нам одна из наших рыбок, – сказал молодой человек. – Скоро приплывет и вторая.

Он улыбнулся и ударил меня в лицо рукой, унизанной кольцами.

– Как вы думаете, Шварц?

Я вытер кровь, которая выступила на губах от удара колец. В комнате было еще двое в штатском.

– Или, может быть, вы сообщите нам адрес сами? – спросил красавчик, улыбаясь.

– Я его не знаю, – отвечал я. – Я сам ищу мою жену. Неделю назад мы поссорились, и она убежала.
– Поссорились? Как нехорошо! – красавчик снова ударил меня по лицу. – Вот вам в наказание!

– Сделать ему встряску, шеф? – спросил один из псов, стоявших позади.

Девическое лицо красавчика расплылось в улыбке.

– Объясните ему сначала, Меллер, что такое встряска.

Меллер объяснил мне, что мне перетянут член проволокой, а потом вздернут.

– Знакомы вы с этим? Ведь вы уже раз побывали в лагере? – спросил красавчик.

Я еще не был знаком.

– Мое изобретение, – сказал он. – Впрочем, для начала мы можем сделать и проще. Вашу драгоценность мы стянем проволокой так, что в нее не просочится больше ни капли крови. Представляете, как вы будете орать через час? А для того, чтобы вас успокоить, мы набьем вам ротик опилками. Не правда ли, мило?

У него были стеклянные, светло-голубые глаза.

– У нас много чудесных изобретений, – продолжал он. – Знаете ли вы, например, что можно сделать, используя огонь?

Оба пса захохотали.

– Используя тонкую раскаленную проволоку, – сказал красавчик, улыбаясь.

– Медленно вводя ее в ухо или протягивая через нос, можно добиться многого, черный Шварц![21] Самое чудесное при этом состоит в том, что вы теперь находитесь в нашем полном распоряжении для проведения любых экспериментов.

Он с силой наступил мне на ноги. Он стоял совсем близко, и я чувствовал запах духов, исходивший от него. Я не пошевелился; Я знал, что оказывать сопротивление бесполезно. Еще хуже было изображать из себя героя. Наибольшее удовольствие моим мучителям доставила бы возможность сломить меня. Поэтому при следующем ударе тростью я со стоном упал. Это было встречено хохотом.

– Ну-ка, взбодрите его, Меллер, – сказал красавчик нежным голосом.

Меллер вынул изо рта сигарету, наклонился надо мной и прижал ее к веку. Боль была такая, словно мне сунули огня в глаз. Все трое засмеялись.

– Встань-ка, парнишечка, – сказал тот, что меня допрашивал.

Я поднялся, шатаясь. Не успел я выпрямиться, как на меня обрушился новый удар.

– Это пока все только легкие упражнения, чтобы разогреться, – сказал он. – Ведь у нас в распоряжении вся жизнь. Вся ваша жизнь, Шварц. Если вы еще будете симулировать, у нас есть для вас чудесный сюрприз. Вы сразу взлетите в воздух со всех четырех.

– Я не симулирую, – сказал я. – У меня тяжелая сердечная болезнь. Может случиться так, что в следующий раз я не встану, что бы вы ни делали.

Он повернулся к своим псам:

– У нашего деточки болит сердце. Кто бы мог подумать?

Он снова ударил меня, но я почувствовал, что мои слова произвели впечатление. Он не мог передать меня Георгу мертвым.

– Ну как, не вспомнили еще адрес? – спросил он. – Проще вам сказать это теперь, чем после, когда у вас не останется зубов.

– Я не знаю адреса. Я бы сам тоже хотел знать его.

– Парнишечка, оказывается, хочет быть героем. Просто замечательно. Жаль только, что никто, кроме нас, не видит этого.

Он бил меня ногами, пока не устал. Я лежал на полу, стараясь защитить лицо и промежность.

– Так, – сказал он наконец. – Теперь мы запрем нашего парнишку в подвал. Потом отправимся поужинать и тогда уж займемся им по-настоящему. Устроим чудесное ночное заседание.

ЧИТАТЬ? ЧИТАТЬ. Все произведение пронизано романтикой, несмотря на жестокость и насилие. Здесь нет ничего, что не соответствует правде. Здесь мир такой, каким он был и всегда будет.

У того, кто отовсюду гоним, есть лишь один дом, одно пристанище – взволнованное сердце другого человека

Кто знает что творится в душе эмигранта, покинутого своей родиной, отрешенного от друзей и семьи... Пожалуй, тут може помочь только тот, кто сам побывал в его шкуре. Но так ли хороша "обетованная земля"? Конечно по сравнению с нацистским режимом она кажется раем, но так ли это? "Демократическое" государство безразличное к судьбе живого человека, не желающее "открыть глаза" на мировую политическую ситуацию, упорно продолжающее верить в мир...
Но все-таки

Как хорошо снова оказаться в Париже, не спеша идти по улице, окутанной серебристо-серым светом, ни о чем не думать… До чего он хорош, этот час, полный мягкой расплывчатости, и эта грань, где далекая печаль и блаженно-счастливое ощущение того, что ты еще просто жив, сливаются воедино, как небо и море на горизонте: первый час возвращения, когда ножи и стрелы еще не успели вонзиться в тебя… Это редкое чувство единения с природой, ее широкое дыхание, идущее далеко и издалека, это пока еще безотчетное скольжение вдоль дороги сердца, мимо тусклых огней фактов, мимо крестов, на которых распято прошлое, и колючих шипов будущего, цезура, безмолвное парение, короткая передышка, когда, весь открывшись жизни, ты замкнулся в самом себе… Слабый пульс вечности, подслушанный в самом быстротечном и преходящем…

Сам того не понимая, Равик ищет жизнь, ищет внутренний покой... Любовь помогает ему разобраться во всем, она воскрешает его, заставляет вновь почувствовать запахи и ритм жизни... Жаль, что встретилась ему, по выражению Морозова

Стерва. Не б…дь, а именно стерва. Был бы ты русским, понял бы

Но несмотря на это, он понимает как нужна она ему, рассатавание разожгло его огонь еще сильнее. Но для Жоан это не подошло, даже искренне любя Равика, она не смогла пойти против своей природы.

Счастье и несчастье казались теперь чем-то вроде пустых гильз, далеко отброшенных могучим желанием жить и чувствовать, что живешь

Но как автор преподносит внутренний мир талантливого хирурга Равика! Я был поражен! Словно Высоцкий, не побывав в его шкуре ниразу, он поразительно точно описывает его переживания.

Разве понять ему эту бездыханность, это напряжение, когда нож вот-вот сделает первый разрез, когда вслед за легким нажимом тянется узкая полоска крови, когда тело в иглах и зажимах раскрывается подобно занавесу, и обнажается то, что никогда не видело света, когда, подобно охотнику в джунглях, ты идешь по следу и вдруг – в разрушенных тканях, опухолях, узлах и разрывах лицом к лицу сталкиваешься с могучим хищником – смертью – и вступаешь в борьбу, вооруженный лишь иглой, тонким лезвием и бесконечно уверенной рукой… Разве ему понять, что ты испытываешь, когда собранность достигла предельного, слепящего напряжения и вдруг в кровь больного врывается что-то загадочное, черное, какая-то величественная издевка – и нож словно тупеет, игла становится ломкой, а рука непослушной; когда невидимое, таинственное, пульсирующее – жизнь – неожиданно отхлынет от бессильных рук и распадется, увлекаемое призрачным, темным вихрем, который ни догнать, ни прогнать… когда лицо, которое только что еще жило, было каким-то «я», имело имя, превращается в безыменную, застывшую маску… Какое яростное, какое бессмысленное и мятежное бессилие охватывает тебя…

Его увлечение работой позволяет ему забывать о суровой реальности

Мощная лампа заливала операционный стол ослепительно белым светом. Этот свет словно отгораживал от окружающего мира, выключал посторонние мысли. Деловитый, холодный, безжалостный и добрый свет. Сталь приятно холодила руки сквозь тонкие перчатки. Как хорошо о зыбкой неопределенности вернуться к ясности и точности.

Ну что же, руководствуясь истинными духовными ценностями, человек может и должен выжить, может довольствоваться малым, не впадать в грех уныния и отчаяния в кажущейся безнадежности обстоятельств, в беспросветности бытия. А стержень - честность перед самим собой.

Ремарк так раскрывает эпоху давно минувших дней, что у читателя не возникает дискомфорта от соприкосновения с ней, с бытом рядовых парижан… А также, бесспорно, искуссно показывает сложные характеры людей, живущих в непростые времена. Наверняка, это и является тем ключом, что делает произведения Ремарка бессмертными.

Еще раз убеждаюсь в том, что книги, которые когда-то не произвели впечатления, просто необходимо перечитывать.
Первый раз "Триумфальная арка" попала в мои руки, когда мне было чуть меньше 20-ти. Я любила весь мир и он отвечал мне абсолютной взаимностью))). Тогда я искренне недоумевала, что такого нашли в этой книге друзья моих родителей. После прочтения она была возвращена на полку и, нет, не забыта, но я была абсолютно уверена, что в ней лишь скука, куча ненастоящих проблем и банальное отсутствие вкуса к жизни.
Не могу сказать, как получилось, что спустя 15 лет решила ее перечитать. Скорее всего, после одного разговора с подругой, в котором я, по старой памяти, пыталась отстоять свое мнение об этой книге, просто решила обновить воспоминания и лишний раз убедиться в своей правоте. В итоге - полное поражение. По всем статьям... Я не знала этой книги... Я не знала Ремарка...
Тоска с горьковатым привкусом парижского дождя, надежда, робко пробивающаяся сквозь утренние облака, разочарование, приходящее ночью... Жизнь. Настоящая. Без прикрас и преувеличений.
Не читайте эту книгу, если вам не знакомы утраты. Не читайте ее, если ваш мир нежно-розового цвета, не читайте ее, если вы не хотите знать правду. И, наконец, не читайте ее, если вы не Любили.

Эту книгу можно практически всю разобрать на цитаты, и, несмотря на то что написана она давно, она остается удивительно современной. Например, Равик в разговоре с Морозовым говорит: «Мне кажется, мы живем в век консервов. Нам больше не нужно думать. Все за нас заранее продумано, разжевано и даже пережито. Консервы! Остается только открывать банки. Доставка на дом три раза в день. Ничего не надо сеять, выращивать, кипятить па огне раздумий, сомнений и тоски. Консервы…» Это ведь и про нашу сегодняшнюю жизнь тоже. Или слова Жоан, обычной земной женщины по воле случая вынужденной жить в век войн и катастроф: «Живу в историческую эпоху, а меня это нисколько не трогает. Я хочу счастья, хочу, чтобы жизнь не была такой трудной и мучительной. Больше ничего.» И через всю книгу рефреном идет – главное выстоять, главное выстоять. И каждому для того чтобы выстоять нужно что-то свое. Жоан меняет мужчин, пытаясь ухватить свое мимолетное счастье, Равику приносит облегчение наконец осуществившаяся месть. Плюс он находит успокоение оперируя пациентов, не зря вернувшись в Париж он толкько в операционной осознает что он наконец-то дома, на своем месте, где и должен быть. Но итог все равно для всех один, к сожалению герои Ремарка почти всегда или погибают, или остаются несчастны. Меня очень тронула история Кэт, как мужественно она держалась и в отличие от остальных не радовалась поднимаясь на корабль, а хотела остаться….
А еще мне кажется что город здесь тоже в каком-то смысле один из полноценных героев книги… И он тоже заканчивает плохо, погружается во тьму, почти умирает. Вообще в книгах как-то принято изображать Париж по-другому – шумный, яркий, праздничный, город любви, музыки и света. А у ремарка Париж совсем иной – вначале он сумрачный, холодный, туманно-дождливый, по нему мечутся сотни неприкаянных бесприютных людей в преддверии ужаса, предчувствуя катастрофу, но не имея ни сил ни возможности хоть что-то изменить. И чем ближе война, тем сильнее меняется город – люди среди лихорадочных огней пытаются кто-то совершить последний рывок и спастись в вожделенной Америке, а кто-то торопится жить и вкусить всех радостей напоследок. А сверху давит, пригибает к земле своим величием тяжелая громада Триумфальной арки, которая стояла и будет стоять независимо от вихрей, раздирающих человечество. Мне кажется она символизирует насколько мал и беспомощен человек перед историей, так же как он мал в сравнении с Триумфальной аркой.

Я обожаю Ремарка. Еще до прочтения этой книги, я заочно любила этого писателя. За многочисленные цитаты и высказывания, которые хранились в моем электронном цитатнике и книжном блокноте.
Легкий, всепроникающий слог и манера повествования заставляет читать и читать, не отрываясь.
Книга лишена динамичного накала страстей, выраженного в действиях, зато сколько эмоций, сколько чувств.
Предвоенная Франция, любовь, одиночество, французские улочки, площадь Согласия и площаль Этуаль, аверю Георга V, кальвадос, Жоан Маду, Борис Морозов, пансионат для беженцев "Энтернасиональ", Антиб и, конечно же, Триумфальная арка.
В каждой строчке словно миллион слов, читаешь и аж сердце щемит. Переживаешь вместе с Равиком, чувствуешь его пустоту, его отчание и сомнение, его любовь.
Когда главный герой на работе, кажется, что стоишь у него за спиной и через плечо заглядываешь.
Книга пропитана настроениями надвигающейся войны, загубленными жизнями тысяч людей и прочими ужасами, но вместе с тем, все они пытаются жить и любить, хотят чувствовать свободу и быть отмщенными.

Не стану рекомендовать эту книгу всем, но поклонникам Ремарка обязательно.

Моё первое знакомство с Ремарком. Сразу скажу - не сложилось. Роман читается очень легко, но лично для меня в нём катастрофически не хватает динамики. Автор великолепно описывает депрессию и все "прелести" жизни нелегального эмигранта Равика, талантливого врача, который сбежал из гестапо и сейчас влачит жалкое существование в Париже. Гнетущий тон повествования отлично передает ощущение неизбежно приближающейся войны (на дворе 1938 год). Очень сложно оценить саму историю, скорее это просто описание жизни конкретного человека в конкретных обстоятельствах. События текут очень размеренно и всё это сдобрено чудовищной порцией философии (скажу честно, где-то с середины книги я стал пропускать целые абзацы, философия - не мой конёк). История длинною в год о любви и ненависти, страсти и отмщении.
Я уверен, многим роман понравится, но я не из их числа, меня добило чрезмерное обилие философии, видимо, Ремарк - не мой автор.

Ещё одна пронзительная история Ремарка об эмигрантах, о скитаниях немецких граждан, несогласных с режимом Гитлера по странам Европы без документов, денег и виз. Без семьи, Родины и права на жизнь.
1942 год. В порту Лиссабона стоит последний корабль для эмигрантов в Америку. Получить визу почти невозможно. Да и билеты все уже раскуплены. Но случилось чудо.
Главный герой случайно встретил в порту человека, который предложил ему 2 билета на этот последний теплоход за услугу. Всего лишь пробыть с ним эту последнюю ночь в Лиссабоне и выслушать историю его жизни.

Это невероятно трогательная история любви, боли, лишний и тревог. Мученичество и Чудо совсем рядом, Надежда и Обречнность идут нога в ногу.

Вот и состоялось мое успешное знакомство с Ремарком. Много лет назад я бралась за его произведение "На западном фронте без перемен" и тогда ничего не поняла и книгу бросила, она показалась мне тогда какой то стариковской... Что ж, тогда мне было примерно 15. И вот спустя еще 15 лет я взялась за другую его книгу и снова ничего не поняла... Слушая изначально "Ночь в Лиссабоне" в аудио, смысл от меня ускользал, отталкивался как горох об стену. В этот раз я не сдалась и скачала книгу на телефон. Тот же эффект! Построение предложений такое, что я просто не понимала их смысл, совершенно не понятно кто говорит, кто рассказывает, кто слушает... Но и тут я не сдалась, а взяла книгу в библиотеке. И бумага победила! Оказалось, что в аудио и электронке был какой - то чудовищный перевод. И даже потом сравнивая абзацы я хваталась за голову насколько красиво и ладно изложено на бумаге и как коряво в электронке. Поэтому я искренне советую не повторять мой трудный, заковыристый путь и брать сразу книгу в переводе Н. Федоровой. Чей перевод был в электронке не удалось выяснить, зато я словила жирнющий спойлер из аннотации электронной книги! Серьезно? Это нормально выложить все карты в описании?
Слишком долгое получилось отступление, но это важно, как горе-переводчики не дают насладиться отличной книгой. А возможно, что и "На западном фронте.." тогда была просто плохо переведена и я бы уже успела прочесть все книги Ремарка.
"Ночь в Лиссабоне" невероятно атмосферная книга. С первых строк погружаешься в этот вечерний промозглый портовый город. Где воздух пронизан отчаянием и безысходностью. И как луч света на пути появляется человек с счастливым билетом в лучшую жизнь. Бесплатным билетом, но есть одно условие - помочь пережить эту ночь и выслушать его историю. Историю любви, пропитанную болью, рвущей душу на части.. . Как пронести любовь через начало войны, концлагеря, вечные аресты и допросы.
Написано захватывающе, нет ни провисаний в сюжете, ни воды. Думаю, для знакомства с автором это отличная книга.

Давно не читала Ремарка и поняла, как же я соскучилась по этому автору - по его слогу, описаниям, героям! Хотя втягивалась в роман я на удивление долго, в конечном итоге мне он очень понравился.

Все действие происходит в двух временных промежутках. Настоящее - встреча двух человек в Лиссабоне. Оба из них находятся на грани отчаяния, вот только их причины кардинально различаются - один готов на все, чтобы попасть на пароход, отправляющийся в Америку, второй обладает такой возможностью, но ему незачем туда ехать. Ему хочется только одного - рассказать свою историю.

И он рассказывает, отправляя нас и второго героя в прошлое. Там было все - боль, отчаяние, страх, предательство. И любовь, конечно же, тоже была. Та любовь, которая сильнее всех бед, которая может пережить любое препятствие. Но при этом едва ли любовь в этом произведении своеобразная, совсем не такая, какую имеют в виду, говоря о романтических произведениях. Но даже в суровых предвоенных обстоятельствах есть место этому сильному чувству, есть место романтике, прощению, доверию, жертвенности.

Эта история является отражением жизни всей Европы на пороге войны - бег, преследование со всех сторон, страх, что тебя отправят обратно в родную страну, что несет за собой только смерть и боль. Практически все мечты и желания крутятся вокруг документов, ведь только благодаря им у человека есть шанс чувствовать себя более-менее спокойно и уверенно.

- вот оно, самое точное и короткое описание того времени.

Как и другие произведения Ремарка, этот роман печальный и горький, но при этом очень красивый и чарующий, будто бы своей горечью очищающий душу читателя.

Равик встретил Жоан случайно. Женщина проходила мимо, а он почувствовал что с ней творится что-то неладное и остановил её на свою беду.
Эти странные отношения были обречены с самого начала. Часто случается так, что совершенно разные по всем пунктам люди вступают на скользкий путь Любви и Страсти, за что впоследствии расплачиваются.
Равик врал себе, что не хочет влюбиться, иначе бы он не остановил прекрасную незнакомку. Людям свойственно заниматься самообманом.
Почему красота и страсть приводит мужчину и женщину к черте. Так и есть: Боги не прощают людям всепоглощающего счастья, потому что только страдая человек вспоминает, что он человек, а не всевластный и самодостаточный Бог.
Я влюбилась в Равика с первого слова, написанного Ремарком.