Наш девятнадцатый век. В двух томах. Том 2

Интересная, невероятно мощная, но очень тяжёлая книга. Читаешь её и словно тяжести перетаскиваешь: буйство страстей, погружение в самые глубины человеческой души и сплошные надрывы разной степени тяжести. Я сознательно откладывала чтение этой книги на "когда-нибудь потом", потому что понимала, что время для неё ещё не пришло. Не берусь утверждать, что я уже полностью созрела для этой книги (было бы слишком самонадеянно так думать), просто время пришло, вот и всё. Книга прочитана, вот только не знаю теперь, что и писать в своём отзыве. Я всё ещё под впечатлением, поэтому мысли разбегаются в разные стороны. Умные люди уже десятки диссертаций настрочили вокруг этого романа, а тут я со своим отзывом... Вряд ли он будет кому-нибудь полезен, ну да ладно.

Насколько я знаю, в школе этот роман не изучают. И правильно делают. Неподготовленному читателю, а уж тем более подростку или совсем молодому человеку, за "Братьев Карамазовых" нечего и браться. Роман интересный, многослойный, насыщенный (я бы даже сказала, перенасыщенный), но при этом он очень и очень непрост для чтения. Он требует хоть какого-нибудь жизненного опыта, накопленных знаний и, помимо прочего, готовности к полному погружению, к мыслительной и душевной работе. Нужно быть готовым к тому, что временами придётся преодолевать собственное внутреннее сопротивление. Думаю, что верующим людям или тем, кто хорошо разбирается в вопросах религии, будет проще это сделать. Книга даёт ответы на многие вопросы о Боге, церкви и вере. Но повторюсь, этот роман нужно пропустить через себя или самое малое попытаться. Иногда мне хотелось всё бросить или хотя бы перепрыгнуть какой-нибудь особо трудный для осознанного восприятия кусок текста. Порой я так и делала, но потом всё равно возвращалась к пропущенным страницам. В большинстве случаев я именно читаю книги, а не слушаю их, но здесь очень удачным оказалась изобретённая мною тактика. Те места, где рассказывается сама история семьи Карамазовых, или вообще происходит какое-то действо, я читала. А те главы или абзацы, где ведутся разговоры о Боге, о вере и тому подобном, — слушала (в великолепном исполнении Алексея Багдасарова). Оказалось, что на слух всё это воспринимается гораздо лучше. По крайней мере, в моём случае. Иногда даже трудно было оторваться от чтения и прослушивания, но я дозировала. Нахрапом тут не возьмёшь.

Персонажей в романе много, и о каждом можно порассуждать отдельно. Но я этого делать не буду, остановлюсь лишь на главных героях. Когда я думаю о Карамазовых, то почему-то представляю их — отца и всех братьев — в виде картинки из школьного учебника (второй слева — Смердяков):

Моё отношение к ним менялось по мере чтения. Все они, за исключением Алёши, поначалу меня страшно бесили в той или иной степени, но в итоге я всё же прониклась. Жалко мне их. Все они исковерканные , как однажды сказал Алёша о своём отце, Фёдоре Павловиче. И судьба у них страшная, трагическая.

Что меня особенно поразило в этой книге, так это то, что почти все основные действующие лица — это очень молодые люди, но при этом они задаются серьёзнейшими вопросами и разглагольствуют на такие темы, на какие способны разговаривать немногие современные взрослые, образованные люди. Они хорошо знакомы со Священным Писанием и имеют собственное мнение по многим вопросам, высказывая вполне убедительные аргументы за и против. Почти любой современный человек (кроме, пожалуй, глубоко верующих людей и священнослужителей) даже не нашёлся бы, что сказать им в ответ, доведись ему беседовать с кем-нибудь из героев романа.

Что я вынесла из этой книги лично для себя? Подтверждение тому, что уже и так знала, правда, знание это пришло с годами. Есть ли Бог или нет его, это вопрос без ответа, вернее, у каждого он свой. Самое главное — не оскотиниться.

Как сказал Иван Карамазов своему брату Алёше, цитируя "старого грешника" Вольтера, если бы не было Бога, то следовало бы его выдумать" (S’il n’existait pas Dieu, il faudrait l’inventer.).

Приведу ещё одну цитату (слова отца Зосимы), которая меня поразила своей мудростью и прозорливостью:

Решил я тут в театр сходить. На что-нибудь лёконькое, из XIX века. О, «Свадьба Кречинского»? Замечательно! Александра Васильевича Сухово-Кобылина? Великолепно, давно собирался… Комедия? Архипрекрасно – то, что доктор…, как говорится… Да не тут-то было… Прочитал. И что? Где обещанная комедия? Где смеяться? То есть, да, с некоторыми оговорками это трагикомедия – трагедия с комическими фразами, диалогами и ситуациями. Но в целом – не смеяться, плакать хочется. Да, театр это ещё и подача, но именно эта постановка, на которую я иду – «современное прочтение», блин, где режиссёр делает из «комедии» трагедию! Вот тут мне стало действительно смешно… Есть ещё как минимум две советские экранизации – 1953 и 1974 гг., судя по первым кадрам, это действительно комедии (обязательно посмотрю/пересмотрю после спектакля). Но заинтригован, заинтригован!

Кречинский – очередная, современная, своевременная, инкарнация Хлестакова, на мой взгляд, разумеется. Только Хлестакова злого, циничного, прагматичного, везде находящего свою выгоду, не останавливающегося перед преступлением. Брак по расчёту – явление обыденное и… нормальное. Но – с открытым забралом. Наверное, можно где-то чуть приукрасить, где-то подбить, где-то подтянуть. Но Кречинский не привык проигрывать, он видит цель, он к ней идёт, напролом, сминая, снося по пути всё и всех. Семейство Муромских – жертва и Кречинский подкупает всех их поочерёдно своей комильфошностью, шармом, обаянием, видимым деловым подходом.

Чисто технически меня весьма впечатлил детективный эпизод с подменой булавки с солитёром. Крайне простой литературно ход, но весьма эффектный. Противостояние злодея-проходимца и честного парня, которому ни кто не верит при его абсолютной честности и желании помочь, для меня, опять же – элемент трагедии. Нелькину не верят про Кречинского и правда Нелькина, действительно, выглядит как наговор. Из смешного – как пьяный Тишка колокольчик на стену вешал.

Весьма впечатлён, огорошен, можно сказать. Хорош Александр Васильевич, ох, хорош…

Первая половина романа показалась неимоверно скучной. В Баден-Бадене развлекается русское светское общество. Пустой трёп преимущественно на французском, пылкие признания Литвинова, манипуляции Ирины... Ску-у-у-ка! Не на что отвлечься от болтовни о чувствах и судьбе России. Ни на пейзажи, ни на второстепенных персонажей, немецких бедняков каких-нибудь, ни на ехидные замечания русских слуг и немецких официантов, к примеру. Ехидная язвительность автора атмосферу не разбавляет. Раньше я думала, что Достоевский был суров в суждениях к иностранцам и русским отдыхающим, но Тургенев ему не уступает. Грязь о побуквенно названных аристократах, которые ни в одном разговоре существенно не проявятся, энтузиазма к чтению не прибавляла.
Параллельно с аудиокнигой я слушала аудиоспектакль с довольно удачными сокращениями. Из действительно важного режиссёр упустил только причину опекунства Потугина над избалованной девочкой. А так спектакль в два раза короче, но без существенных сокращений.
Легче стало дышать после приезда Тани с Капитолиной Марковной, но старушка не стала отдушиной романа. Достоевский опубликовал "Игрока" за год до "Дыма" Тургенева, и там бабуленька зажгла так зажгла. Язык романа лёгким мне не показался. Возможно, тому причина "каменное", негибкое какое-то чтение Юлией Тарасовой. Из достоинств её исполнения - французский без запинок, - но иностранная речь и ещё перевод после неё изрядно загромождали текст. В аудиоспектакле слова автора были поделены между четырьмя актёрами, озвучившими и героев. Быстрая смена ролей способствует поддержанию внимания.
В общем, я рада, что на внеклассном чтении не добралась до "Дыма". В отличие от "Отцов и детей", здесь нет людей практического склада ума или просто тружеников, я устала от безделья героев и их хождения между декорациями разных гостиниц.

Начну с того, что чтение "Войны и мир" в школе - это чудовищная ошибка, которая не только умаляет заслуги Толстого, потому что в 16 лет ты никогда не поймешь всей глубины произведения, но и может отбить у ребенка всякое желание притрагиваться к книгам вообще когда-либо еще.

Я не читала это произведение в школе, просто не смогла, и ни капли не стыжусь этого. Я начала перечитывать великую русскую классику во взрослом возрасте, и, к своему удивлению, полюбила ее. Поэтому роман "Война и мир" тихонько ждал на полке своего часа - игры "Борцы с долгостроем", хи-хи)

Роман объемный, Толстой проделал колоссальную работу, для того, чтобы показать влияние исторических событий на героев, и это действительно впечатляет. Героев в романе много (что ж вы хотели, 4 тома), и, пожалуй, останавливаться на каждом не стоит. Могу сказать лишь, что очень переживала за князя Андрея, за Соню и за Пьера Безухова, и тихо ненавидела Элен (как же меня бесила эта героиня со своим братцем на пару!)

Роман - это целый мир, прописанный настолько детально, что ты погружаешься в него с головой. Я действительно была на первом балу Наташи Ростовой, была в плену вместе с Пьером и проживала судьбы всех героев с ними вместе.

Я не жалею, что прочла эту книгу. И, хоть у меня это заняло достаточное количество времени, мне все равно не хватило истории героев, вот еще чуть-чуть, еще пару страниц хотелось не расставаться с ними.

Гениально.

Новогодняя рождественская история. Рассказ-быль о староверах и о иконе необыкновенной силы. Но и о силе веры и силе духа истово верующих людей. Наверное написать такую повесть мог только человек, сам искренне и убеждённо верящий в бога и воцерковлённый. Однако интересно то, что при этом в положительном свете Лесков изображает именно староверов, а люди традиционной христианской православной веры творят, скорее, беззакония и самодурства. И только лютеранин-немец вступается за староверов и не просто сочувствует им, но входит с ними в прямой заговор, пытаясь помочь им вернуть отобранную властями чудотворную икону.

Повесть, поскольку является изустным рассказом (едва ли не прямой речью) одного из персонажей, имеет совершенно особенную языковую форму, усыпанную архаизмами и многочисленными местечковыми разговорными словечками. Эта манера придаёт литературному произведению именно вид записанного рассказа, вот как будто не читаешь, а слушаешь запись с магнитофона. Но, возможно, это уже просто особенности моего личного восприятия.

Что касаемо именно религиозных смыслов, то для меня здесь как раз показательно, что в самой принадлежности к церкви, т. е. к тому или иному религиозному институту, нет никакой сопричастности богу и с богом. Потому что практически любая церковь, прикрываясь именем всевышнего и действуя от имени создателя, творит дела вполне земные и зачастую неправедные. И каждая церковь считает именно самоё себя истинно верной, а все прочие — извращениями и отходами от истинной веры. А ведь это сродни спору между чёрными и белыми шахматными фигурами — каждая сторона противостоит другой и каждая сторона то побеждает, то проигрывает в процессе игры. А между партиями и те и другие фигуры мирно полёживают в коробке…

Ух, долго же я подбиралась к Льву Николаевичу и его знаменитой военно-любовной эпопее. Нет, в школе я ее, конечно, читала (причем как и все книги без сокращений, но как и все девочки - по диагонали), сочинение то ли про Болконского, то ли про Безухова писала, отрывок про дуб зубрила... Но спустя много лет после школы в голове остались только смутные призрачные силуэты героев, воспоминания о просто неимоверном и неадекватном школьной программе количестве страниц и понимание того, что этой книге не место в школьной программе - к ней нужно прийти самостоятельно и читать ее осознанно, как, впрочем, и всю классику, имхо.

По результатам нынешнего подхода к "Войне и миру" могу честно признаться, что она мне понравилась, но о вау-эффекте речь не идет. Перед нами - отличный пример выдающегося литературного таланта и красивого настоящего русского языка. Выдающийся роман, многослойный и всеобъемлющий, ода русскому народу, в которой каждой слово, каждое предложение - прекрасны. Понятно, что с позиции дня сегодняшнего многие суждения Толстого можно считать спорными, но для своего времени многие мысли, высказанные им в романе, были прогрессивными и выдающимися. Ну и конечно нельзя не говорить о прекрасном языке - живом, образном, богатом, о прекрасных героях, живых и харизматичных, о множестве ответвлений от основного сюжета, интересных и не очень. Эта история рассказана умело и только сейчас мне открылась прелесть соединения войны и мира под одной обложкой, игра контрастов между салонными пикировками и свистящими над головой пулями, сплетнями и разрывающимися снарядами. Ну и конечно же Толстой - идеальный наблюдатель страстей человеческих, который долго и внимательно рассматривал современников, а потом взял и воплотил их в своих героях.

Сюжет охватывает период с 1805 по 1815 годы. Эта декада ознаменовалась для России и Европы двумя выдющимися битвами при Аустерлице и при Бородино. О Наполеоне я читала много, но в основном в книгах европейских авторов, поэтому интересно было взглянуть на него глазами русского писателя. Ну и конечно русские полководцы - Кутузов и Багратион, которые после этой книги стали для меня более живыми, чем те персонажи из учебника истории в которых не просматривалось ничего человеческого. Мне понравилось, что Толстой старался быть объективным и как на мой взгляд ему удалось, хотя время от времени его гордость силой России и резала глаз.

Ну и конечно мирная часть "Войны и мира" - это намного больше, чем семейная сага, с которой так любят сравнивать эту эпопею. Вместо одной семьи перед нами множество семейств - Ростовы, Болконские, Курагины, Безуховы. Все со своими семейными уставами, своими страстями и тараканами. Ну и огромное количество членов этих семейств - матерей и отцов, дочерей и сыновей, женихов и невест, мужей и жен, отношения между ними, чувства - от любви и гордости до ненависти и измены, - все это бурлит жизнью и все это может исчезнуть в один миг, сожженое войной.

Герои Толстого выше всяких похвал - живые, интересные, добрые, злые, отважные, благородные, трусливые и подлые. Они как живые люди менялись под воздействием обстоятельств, учились на своих ошибках, развивались, росли. Чего стоит эволюция Пьера Безухова из благодушного увальня, любителя кутежей до человека, чувстсвующего себя ответственным за себя и окружающих. Как жаль, что от "Декабристов" сохранилось лишь три главы!.. Или Андрей Болконский, который вначале предстал перед нами как человек с весьма специфическим отношением к женщине и семье, но очень скоро показавший себя с лучшей стороны. Вообще, мужские персонажи понравились мне у Толтого намного больше, чем женские. Хотя Наташа и княжна Мария не были сахарными принцессами или романтическими возлюбленными, ждущими своих принцев или конца войны, не показались мне привлекательными чисто с человеческой точки зрения.

Роман определенно хорош (если не считать того, что на его неспешное прочтение надо закладывать месяц-полтора), но меня выбивали из колеи размышления Толтого о мироздании (вернее, не сами размышления, а их количество). Несомненно, многие его мысли были дельными и интересными, но действовали на меня лучше, чем любое снотворное. В целом впечатления от книги очень положительные, но в тоже самое время "Войне и миру" не хватило чего-то, чтобы увлечь меня за собой и заставить забыть обо всем. Не исключаю, что лет через 10 снова захочу перечитать эту эпопею и снова открою для себя что-то новое.

Очень колоритно, всей полнотой ощущения присутствия в бурсе, сам бегаешь по коридорам, дерешься с новичками и меняешься с бурсаками всякой чепухой. Прекрасно поданы человеческие натуры и все это как-то в духе времени, в историческом контексте - так чтоли. Из того, что не понравилось - автор слишком навязчиво лезет с собственными выводами, подобно заскорузлой учительнице отягощенной наветами министерства образования и собственной тягой не учить, а поучать. Впрочем, не бывает идеальных авторов также, как и не бывает идеальных людей. Автор рано умер, поэтому форма только приветствуется, именно в виде таких рассказов и следует писать будучи не отягощенным еще жизненной неразберихой. 29 лет прожил Помяловский. Как жаль, как много бы мы еще от него увидели.

Да. Я это сделала. И обязательно сделаю еще раз, когда-нибудь в своей жизни, когда стану старше и у меня будут уже взрослые дети.
Нет, я не читала ни саму книгу, ни критику на нее в школе. Я вообще в школе много чего не читала. Может это и к лучшему. Теперь я могу в полной мере насладиться произведениями, которые казались мне совершенно нудными и неинтересными в школьные годы.
Не могу сказать, что чтение далось мне легко. Читала я в два захода.
Первый заход был когда я еще занималась английским зимой прошлого года. Мне очень захотелось почитать что-то про балы, светскую жизнь и XIX век. И почему-то на ум пришел именно этот роман. Тогда я прочла два первых тома, и когда поняла, что Наташе с Болконским уже ничего не светит, а значит и балов и выходов в свет уже не будет, просто потеряла интерес и бросила.
Спустя какое-то время во мне проснулся интерес к творчеству Одри Хепберн и я стала без разбора смотреть фильмы с ее участием. Среди них оказалась и экранизация бессмертной классики. Вдохновленная просмотром картины я продолжила чтение.
Откровенно говоря я не все понимала. Особенно сложно мне давались описания военных действий. Но это наверное и нормально - они никогда меня не интересовали. Гораздо интересней было читать о переживаниях людей, которые принимали в них участие.
Что меня поразило, так это как Толстой сам не запутался в сюжетных линиях и героях? К концу книги у меня уже просто каша в голове была от их количества. Насколько же все-таки острый и трезвый ум у него был. Удивительно.
Кстати, так и не понимаю я почему люди боятся объёмов этого произведения. У Кастанеды и Толкиена главные произведения еще длиннее, но их читают и не замечают этого. Может просто в мыслях сформировался как-то стереотип (и наверняка не без помощи школьной программы), что русская классика неинтересна и скучна. Я и раньше так не думала, а теперь и подавно уверена, что такое мнение очень ошибочно.
Я не могу сказать, что рекомендую эту книгу к прочтению всем и каждому. Все-таки к этому нужно прийти. И получить удовольствие от тянучего, размеренного и развернутого слога, от насыщенного событиями содержания, от подробных описаний и четких характеристик.

Удивительно красивым языком написана эта книга. И хоть написана она еще в девятнадцатом столетии, читать (слушать) её мне было намного легче, чем некоторые опусы современных авторов.

Я слушала в озвучке Олега Мартьянова. Это восторг! Совершенно прекрасно. Былинный и красивый слог книги в его исполнении играл всеми возможными переливами и красотами. Очень рекомендую любителям аудиокниг.

А теперь после восторгов перейду собственно к тому о чем эта книга. Книга о времени царствования Ивана Васильевича прозванного Грозным.

Молодой боярин Никита Романович Серебряный возвращается домой из Литвы, где провел пять лет с переговорной миссией. Переговорщик, честно сказать, из Никиты Романовича, как из коровы балерина. Нет в нем ни хитрости, ни гибкости. Но честности и боярской чести, в хорошем понимании этого слова, много. Едет Никита Романович домой ожидая встречу с любимой девушкой, а так же ожидая встречи с мудрым царем, чтобы отчитаться об итогах свой миссии. Ожидания Никиты Романовича рассыпались в прах. Когда он уезжал в Литву рядом с царем были Сильвестр и Адашев, а когда вернулся, то ближниками царя оказались уже Малюта Скуратов, Федор и Алексей Басмановы и Борис Годунов (да-да, тот самый, который впоследствии будет царем). Таковы исторические реалии описанные в книге.

В предисловии автор упоминает о некотором художественном допущении, которое не соответствует историческим датам. В книге казнь отца и сына Басмановых и князя Вяземского состоялась на несколько лет раньше, чем это случилось в реальности. Но в целом на описанные в книге события это никак не повлияло. Потому что при всей бережности обращения с историческим материалом, роман все же художественный. А взгляд на события в романе подается со стороны земского боярства.

В сюжете есть два центра противостояния: царь с опричиной, которые творят непотребства и земские бояре, чью власть (стремительно уходящую в прошлое) пытается извести царь при помощи опричников. Земщина представлена боярином Дружиной Андреевичем Морозовым, который является активным участником событий разворачивающихся в книге.

И конечно же в книге есть простой люд, который терпит лишения и бедствия, пока бояре и опричина делят власть. Но при этом на царя никто не ропщет, потому что царь дан богом.

А еще во всем этом водовороте событий развивается трагически-красивая романтическая история, которая является даже не любовным треугольником, а любовным квадратом. Возлюбленная Никиты Романовича Серебряного Елена Дмитриевна дочь окольничего Плещеева-Очина, убитого под Казанью ждала Никиту Романовича ждала... и не дождалась. На нее положил глаз молодой князь Вяземский и она, чтобы не доставаться нелюбимому... вышла замуж за другого нелюбимого, за боярина Морозова. И получился любовный квадрат: Елена Дмитриевна теперь жена боярина Дружины Андреевича Морозова, князь Никита Романович Серебряный, которого Елена Дмитриевна не сумела дождаться, но любит до сих пор и князь Афанасий Иванович Вяземский, который влюблён в Елену Дмитриевну до полной потери рассудка.

Вот, кстати, все люди высшего сословия упоминаются в романе только по имени отчеству. К ним так обращаются, о них так говорится... примета времени. Очень яркая.

А простой люд может быть только по имени или прозвищу или попросту по отчеству. Михеич, Онуфриевна, Ванька Перстень... а мельник, который по совместительству ещё и колдун, так тот и вовсе без имени.

И вот, кстати, царь подаётся с одной стороны как самодур, но

А с другой стороны является ввечеру в покои царя его старая мамка Онуфриевна и выдает:

• Да что ты сегодня за столом сделал? За что отравил боярина-то? Ты думал, я и не знаю! Что? Чего брови-то хмуришь? Вот погоди, как пробьет твой смертный час; погоди только! Уж привяжутся к тебе грехи твои, как тысячи тысяч пудов; уж потянут тебя на дно адово! А дьяволы-то подскочат да и подхватят тебя на крючья!

  И никуда на плаху и на пытки царь её не отправляет за такое. Царь пугается. Он при всей своей "придури" человек очень набожный, как впрочем и все остальные люди жившие в те времена.

  С одной стороны разбойники - лихие люди, а с другой стороны, с татарами биться отправляются в первых рядах.

  С одной стороны Максим Скуратов дел отца не поддерживает, противны они ему. Но с другой стороны владение оружием это не отменяет. Медведя, которого на Серебряного натравили, Максим Скуратов одной сабелькой уделывает. И тоже вот пометка для памяти и понимания происходящего. Максим упоминается без отчества. Не вышел пока еще чином его отец.

  Федор Басманов норова чудесатого. Всю книгу ему в укор ставится, что он в женский сарафан рядится и танцует, чтобы царя на пирах развлечь. Но с татарами биться отправляется немедленно, как только они рядом оказываются.

Еще один момент хочется отметить. Боярин Морозов, вроде бы, подается, как положительный персонаж. Представитель земства, поборник боярской чести. Но выглядело его поведения для меня ничуть не лучше царского самодурства и забав опричников. Сцена поцелуйного ритуала, где он заставляет молодую жену принять поцелуи всех пришедших в гости опричников, хотя Елена Дмитриевна находится в полуобморочном состоянии и просится уйти. Но что вы? Какое там плохое самочувствие? Как это уйти? Ритуал должен быть проведен иначе честь боярская пострадает.

Такое вот время.

Книга войдёт личный топ года. Богат у меня этот месяц на отличные книги.

Если бы через 100 или 200 лет, люди отрыли могилу героя данного рассказа и обнаружили худенький, робкий скелет, сжимающий в руках на груди — засохший цветок, то подумали бы, что здесь скрыта какая-то романтическая история любви.
Да, быть может, это самая катастрофическая ошибка в смысле понимания произведения: этот удивительный рассказ, не столько о безумии, сколько — о любви.
Мне нравятся такие люди как Гаршин. Чуточку не от мира сего. И.. Того.

Такие не долго живут на земле. Они словно живые воплощения Алёши Карамазова, Князя Мышкина, Кириллова, из Бесов, этого мученика мысли и человеческого счастья.
Если бы Дон Кихот выжил после дуэли с врагом, он бы сошёл с ума и его поместили в дом для душевнобольных и он бы проснулся… героем рассказа Гаршина.

Да, мне нравится думать о таких как Гаршин. Он — свой человек. Мысли о таких людях, так же блаженны и светлы, как если бы мы прочитали стихи Пушкина или прослушали Рахманинова.
Все мы знаем, что Гаршин покончил с собой, бросившись в лестничный пролёт.
Все мы знаем, что он позировал для Шишкина, в его картине Иван Грозный убивает своего сына.

Но мне больше нравится вспоминать, как в универе, на вскрытии лягушонка, он так был ошеломлён этим распятым лягушонком и его болью, что… стал зашивать его, к изумлению студентов и преподавателя.
Вспомнилась моя учёба на ветеринарном. Как я подговорил подругу выпустить всех лягушат и мышат.
Было весело. Кабинет превратился в чудесную палату для сумасшедших.
Меня вызвали к декану.

Мне нравится вспоминать, как Гаршин однажды встретился с Толстым.
К этому моменту Гаршин бредил счастьем всех людей, и его считали сумасшедшим. А Толстому.. понравились его планы по счастью всего мира!
Уехав от Толстого, он у первого встречного крестьянина купил лошадь,на последние деньги и поехал проповедовать счастье. Как Дон Кихот. Пока его не упекли в дом для сумасшедших.

Собственно, так и начинается рассказ: в больницу для сумасшедших привозят нашего безымянного героя: почему безымянного? Потому что на его месте можем оказаться — мы. Он — это мы все. Те, кто бросил вызов этому безумному миру и его нелепым истинам.
Интересно, какой идиот придумал, что нужно искать истину и найдя её  — рабски следовать ей?
Даже Христос стыдливо молчал, когда Пилат его спросил: что есть истина?
Это же так очевидно: в безумном и жестоком мире — истины, не менее больные и ущербные, и что есть лишь одна истина — любовь, и всё то что противостоит любви — безумие, ложь и тьма.

Кстати, улыбнул меня термин 19 века, в рассказе: сумасшедшая рубашка. Это так о смирительной.
Мило. Сразу вспоминается мой утренний шкафчик. Открываю.. а там напрочь безумные брюки, галстук вообще невменяем. Про тапочки я молчу: они словно пытаются куда-то убежать из последних сил, и, видимо думают, что они —  солнечные зайчики (разумеется, невменяемые), а быть может — прекрасные цветы. Идиоты, блин.
Хотя, какой хозяин, такие и тапки, как говорится (ну где так говорится, Саша!).

Гаршин потихоньку погружает читателя в ад.
Нашего героя ведут в ванную, которая больше похожа на мрачный склеп: её стены и потолок выкрашены в красный цвет и две ванны словно бы вросли в пол, и похожи скорее на могилы, открытые в день Страшного суда.
Думаю, цветовая гамма данной комнаты, стала решающей для последнего безумия нашего героя.

В таких «ванных» обмывают трупы. И делают это более нежно, чем здесь, обмывая живых, словно не считая их за людей.
Замечали исконный расизм «человеческого», когда к больным людям мы порой относимся не так как к нормальным (нравственную дистанцию выдерживаем), словно мы теряем границу, где у них заканчивается душа и начинается тело, и потому можем ненароком им причинить боль, и тем самым понять: что мы потеряли уже давно эту границу и живём мёртвой жизнью.

Вот и банщики, словно уже не считают больных — за людей. Словно их тела — умерли 1000 лет назад и давно уже стали травой, цветами, кирпичами, которые можно с улыбкой морали бросать и разбивать об стену.
У Достоевского, на Том свете, не было ни ада ни рая, а была лишь покосившаяся банька с пауками.
У Гаршина — это обычные банщики, точнее — ревностные и тупые служители «системы». И не важно, эта тоталитарная система называется — государство, мораль или, жизнь.
Они похуже пауков из сна Свидригайлова.
Они будут мучить, мыть насильно, как вещь, выжигать что то у вас на голове, словно помечая, как в конце света, как на овце делая - тавро.

Собственно, этот инфернальный поход в «баньку», стал посмертным опытом души: нашему герою показалось, что он умер от страданий и потерял голову. Буквально.
Всё дальнейшее в рассказе — часть этой парадигмы: смерть — как безумие. И жизнь «нормальных» людей, как  — безумие и смерть души, свыкшейся с бредом этого мира и отрекшейся от себя и любви.

Что нужно сделать с тайной, которая может разрушить хлипкие, чеширские декорации этой безумной жизни, возведённой  монстрами морали, эго, гордыни, страхов и сомнений?
Упрятать в дом для душевнобольных  — эту истину.
Собственно, мы фактически видим апокриф второго пришествия Христа, в декорациях психиатрической больницы.

Декорации, Гаршин создаёт мастерски.
На втором этаже больницы, находится отделение с женщинами: от туда доносятся стенания и крики, иногда  — диковатые и диковинные песни.
И мне подумалось: а может это описание макрокосмоса?
Отделение женщин на верху — это ведь жизнь ангелов. Наше сумасшедшее небо. Ангелы.. в смирительных рубашках расхристанных крыльев..
Я верю именно в такой рай. Иначе нельзя объяснить мрачное безумие этого мира.

Да так и поэтичней, правда, мой смуглый ангел?
Порой в ночи, когда не спится, я обернусь в пододеяльник, как в смирительную рубашку, туго-туго (так на небе пеленают в крылья, несчастные и влюблённые души, которые не могут забыть земную любовь и променять её на ласковый бред небесных чудес), и жду письма от тебя, на телефон..
И телефон оберну в рубашку свою: напрочь безумный телефон, бредящий одной тобой, травкой и ласточками, цвета твоих милых глаз..
Порой я оборачиваю в рубашку и своего Барсика. Но ему это почему то нравится.
И вот, сидим в постели, нежные, голые и влюблённые — я, Барсик и телефон мой, и бредим тобой, о моя московская красавица..

Любопытен диалог нашего безымянного героя (фактически, это образ души, а душа в всех людей — одна, это тела, разные, и потому именно тела быть может и являются настоящей душой, пусть и грустной, озябшей) с врачом, который напоминает.. диалог Христа с Великим Инквизитором.
Врач улыбается, когда наш больной герой рассказывает ему, что нашёл Ту самую мысль, и теперь ему уже ничего не страшно и ему всё равно, где он: в доме для сумасшедших, на Мадагаскаре, на Луне или в 28 веке.

Он — во всех веках себя ощущает. По сути, это чистейшее христианство души. Основной постулат подлинного поэта: у поэта нет своей души, для себя: он — это боль вон той птицы, которую мучают дети, он — красота сирени и улыбка одинокой женщины в вечернем кафе.. Он — взгляд Джордано Бруно, идущего к костру, он — мотылёк, нежно спутавший луну и окно на 23 этаже, искренне думая, что он, мотылёк-непоседа, порхает уже на луне, а может и дальше..

Кто то среди читателей скажет: да он же напрочь безумен и опасен! (я не про мотылька-непоседу). Он слышит как разговаривают с ним, клёны и звёзды!
Для него звёзды — как друзья! Да он же ненормальный!!
Вспомните себя во время любви, как ласково оживал для вас целый мир и вы могли понимать язык цветов, звёзд, вечернего дождя, даже беседуя с ним или разговаривая с одиноким котёнком на улице.
О мой смуглый ангел… я ведь иногда читаю стихи о тебе, одиноким кошкам и собакам и клёнам в парке. Ты не ревнуешь? С клёнами я даже иногда обнимаюсь. Про кошек я уже и не говорю..

Нет, это не совсем больница. Это какой то.. ковчег. Тут собраны все: и те кто умерли и кто воскрес. Кажется, что вон в той комнатке, никого нет, и там лишь на подоконнике проросла травка и порхает мотылёк-непоседа.
А может это.. особо буйные и самые безумные? А может это настоящие поэты..
Впрочем, это уже моя фантазия придумала. Правда, мой смуглый ангел? Или твоя улыбка водила моей рукой?

В саду больницы, есть почти райский сад, где прогуливаются больные.
Чудесный символ, кстати, особенно если прищуриться сердцем и представить, что реальный Эдем был таким и в нём ходили… грустные ангелы в смирительных рубашках.
Может и змий был.. больным? Несчастный, который бредил бог знает о чём и быть может умирал и просил о помощи..

В этом Эдеме у психбольницы, вместо Древо Познания Добра и зла, был — жёлтый цветок, в самом центре сада.
Как мне кажется, читатели и литературоведы недооценивают именно его, как дети на мороженое, набросившись на красный цветок, который пока что скрыт ото всех.
Этому жёлтому цветку чуть ли не поклонялись, как богу. Цветок- солнце.
А может.. именно оно и было источником зла?
Это же страшно, например, ослепнуть и жить с драконом, и искренне думать, что ты живёшь с неким небесным существом.
Быть может, через 3000 лет, то, чему мы сейчас поклоняемся — мораль, человечность, эго — признают как самых страшных монстров в истории человечества, равно изувечивших и бога и любовь и душу.

Но нашего героя привлекли не прекрасные цветы, которым был полон сад, как небо, звёздами, и даже не этот удивительный и странный жёлтый цветок: нет, его привлекли в стороне от всего этого, в заросшем и неухоженном месте — три кустика мака.
Так раненые ангелы порой стоят в сторонке от всего, от мира и даже.. себя, наблюдая за жизнью, которая проносится мимо них.

Всего то и нужно было… проявить любовь и расчистить это место, дать жизнь и крылья — кустикам мака.
Кстати, Гаршин тонко играет: наш герой не спит ночами и худеет… как от любви, бывает, худеют и не спят.
А мак — это же символ сна. Фактически, то, в чём он жизненно нуждается. Как мы порой таинственно нуждаемся в устах, руках и голосе любимого человека, гораздо больше чем в воздухе и еде, словно мы чуточку умерли и живём жизнью души, а не плоти.

Как так случилось, что именно этот невинный ангел-цветок, исказился в бедной головушке нашего героя, что он стал считать его — дьяволом, высшим злом, и если он с ним сразится, (тема Дон Кихота: у того были мельницы, словно крылья дракона, а тут — лепестки… так похожие на сладостные и дурманящие губы любимого человека), вырвет их, то зло на земле будет побеждено и люди преобразятся.
Очень заманчиво прочитать данный рассказ, как русский апокриф Маленького принца Экзюпери.
Красный цветок, разумеется — это инопланетянин: любовь, прибывший на эту безумную землю. И наш герой — тоже, не от мира сего.

И словно в стихе Гейне, в бессмертном переводе Лермонтова (Они любили друг друга так долго и нежно), они встретились на земле… и не узнали другу друга. И та мука любви, которая терзала их на далёкой звезде — продолжилась и на Земле.
Фактически, мы видим дивно деформированное мышление Кириллова, из Бесов Достоевского, который мечтал убить себя, вызвать бога на дуэль — воления к жизни, чтобы претворить и изменить на века само вещество человека, чтобы времени больше не стало и все были счастливы и.. все были — боги.
У героя рассказа, та же мысль Кириллова, только с чёрного входа.

Это высшая трагедия души, когда все её силы, её вечная любовь к человечеству, истине, богу… направлена на нечто ложное, быть может, на убийство — самого прекрасного, что есть на земле.
И в этом смысле мы видим гениальное переосмысление Гаршиным, вечного мифа об Амуре и Психее, который все мы знаем по сказке Красавица и чудовище, и — Аленький цветочек.

Это же экзистенциально страшно и невыносимо.. когда мы отрекаемся и увечим то — для чего мы созданы, увечим нашу любовь, под наговорами безумия ли, или морали, страхов, сомнений, эго, считая, что мы на самом деле всё делаем правильно и боремся с чем то тёмным, греховным… а на самом деле, мы просто  увечим любовь.
В парадигме рассказа, мы видим совершенный ад религии, то — от чего Достоевский мог впасть в мрачнейший приступ эпилепсии: пришествие Христа и.. самоубийство Христа, сошедшего с ума от мрачной тупости и жестокости людей.

Да, борьба нашего героя с цветами алыми, это вечный мотив борьбы сердца — со своей любовью.
Борьба с волей бога, с небом — в груди.
И словно в русских сказках, мы видим, как грустно цветёт число три, — три раза ходил наш герой к кусту и сражался с ним, убивая потихоньку его.
Вот так вот, тайком.. в ночи, убегая через окно, в лунную ночь, уходят не на борьбу со мировым злом: на свидание к любимой так уходят!!
Правда, мой смуглый ангел?
Я как психбольной, к изумлению читателей, через окошко своих странных рецензий, пробираюсь к тебе, и стою на 23 этаже у твоего милого вечернего окошка, как влюблённый лунатик, поющий серенаду… вместе с синичкой и дождём (легендарное трио!).

Кстати сказать, интересный синестетический сдвиг в плане нравственном, описан в рассказе.
Когда душа или судьба деформированы внешними условиями, тесными, не дающими душе и судьбе — быть, то их витальность смещается в сторону от себя, чуточку покидая тело, как душа.

Так, у заключённых в тюрьме или у инвалидов, может таинственно, как аленький цветочек, просиять та или иная вещь, до которой трудно дотянуться: мечта ли это, книга на верхней полочке, синичка, каждое утро прилетающая к окну, или.. любовь, письмо любимого человека, который давно уже не пишет.
Ведь мы порой склоняемся над таким письмом, как аксаковское одинокое чудовище, над аленьким цветком.
Так Кириллов, на своём чердаке — молился всему: даже паучку.. за иконкой.

Так я однажды, в 6 или 7 классе, спрятался на перемене с пацанами в подъезде одного дома: раскуривали косячок.
Но мне было так дико это, что дети, курят наркотики (не помню, где его достали), что тьма лижет их сердца, словно зверь, а они улыбаются и не понимают этого (двое из этих мальчиков, не доживут до зрелого возраста: погубят наркотики).
Один мальчик, затянулся косяком и оглянулся на меня: Шура… и ты здесь? Ты же с нами не ходишь? Ты как лунатик, сам по себе.
Хочешь косячок?
Я побледневшим голоском сказал: хочу..

Тогда я почему то думал, что в этом косячке — вся тьма и зло этого мира, и я должен спасти ребят.
Я взял косячок.. улыбнулся, поднёс его к губам, и.. со всех ног, побежал с косячком, в водовороте ступенек на улицу.
Не знаю, что обо мне подумали. Я закопал эту мерзость и зло где то на другой улице, под высоким клёном (долго бежал, думал — что гонятся за мной. Когда обернулся — за мной бежала лишь старушка, да и то, наверно, на трамвай)
Потом меня жизнь покачала на волнах. В моей судьбе и груди зацвели алые маки. Один из этих мальчиков, в студенческие годы, познакомил меня с героином.
То были чудесные времена рэйва и клубного хардкора.

Но мне хватило воли не долго дышать этой тьмой.
О мой смуглый ангел… никакая ломка не сравнится с моей безумной тоской по тебе!
Взять бы твою ладошку милую, и поднести к лицу, как дивный цветок.. и просто дышать тобой, дышать без конца.
Словно я нахожусь на далёкой и тёмной планете, где разбился шлем и воздух покинул меня, как душа, и лишь твоя ладошка, словно цветок… твои губы милые… они как кислородная маска для меня.

p.s.

Просто маки растут из груди,
Просто письма молчат и болеют,
Просто в спальне идут вновь, дожди,
И постель, как запястье, алеет.

Просто.. просто.. я умер давно,
И тобою мы бредим, с постелью..
Из груди лунатических снов
Вновь цветут в темноте, асфодели.

Вжижек Травка (Польский поэт 19 века, сошедший с ума от любви)