Собрание сочинений. В 3 томах. Том 1. Кюхля. Рассказы

Последний месяц зимы, мокрый и серый, много работы, читаю вяло и редко. Не будучи специалистом в области истории, я избегаю чтения исторических романов, поскольку никак не могу проверить их достоверность, а захватывающий сюжет и привлекательные герои нередко заставляют читателя проникнуться симпатией к любому идейному содержанию - вполне вероятно, что ангажированному или просто ошибочному. Но история Кюхли оказалась иным случаем. Не знаю и не могу знать, каким в действительности был коллежский асессор Вильгельм Карлович Кюхельбекер, проживший всего-то сорок девять лет, но за этой реконструкцией жизненного пути автор позволил мне увидеть настоящего человека, не переживать за которого оказалось невозможным.

Книга порывистая, неровная, трудная, как и ее герой. Никем не понятый, неприкаянный, неуклюжий, горящий, он по жизни метался, как по зимнему Петербургу в тот памятный день 14 декабря 1825 года. Пережил великих друзей, не дождался любви, не стал по-настоящему известным литератором. Так много разных "не" и "никогда" в его судьбе. Я редко позволяю себе слезы, когда читаю книги, но сцена встречи Пушкина и Кюхельбекера пробила все шлюзы. И это:

Ох, Вильгельм Карлович, как же Вы были несчастны.

О. Коровин "Встреча"

Разбирая книга из домашнего архива, наткнулся на весьма внешне непрезентабельную книгу с малопривлекательным названием. Грешным делом мелькнула мысль, а не выбросить ли её. Оставил. А потом матушка по телефону посоветовала найти и прочитать именно её. И вот до сих пор нахожусь под впечатлением. К слову сказать сейчас читаю вторую серьёзную книгу этого автора Юрия Тынянова "Смерть Вазир-Мухтара" и она мне нравится меньше. То ли сказался первый молодецкий задор Юрия Николаевича, то ли он настолько сильно проникся к Вильгельму Кюхельбеккеру, но факт остаётся фактом : книга высший пилотаж и на все времена.
Высоченный и нескладный Кюхля, туговатый на ухо, не имевший за душой ни кола ни двора, но имевший большое и доброе сердце. А ведь он, товарищи дорогие, как сказал бы Евгений Евстигнеев, немец!!! И вот, этот самый Кюхля сумел поднять руку на Мишеля, брата будущего императора! Рылеев не сумел, а ведь это был ещё тот Везувий, а Кюхля сумел! А как он чувствовал лиру ! Только-только Пушкин сочинит стихи, Кюхля уже кидается ему на шею и плачет! А как эти самые друзья достали тысячу, чтобы он не умер с голоду, при этом придумав интересную историю! Тынянов так пропитался этим человеком, как будто душа покойного вселилась в него и руководила написанием. Как не вспомнить момент, когда Виля жил у Греча, а Софочка, доченька разлюбезная рылась в его вещах, вела дневником ,в котором называла Вильгельма уродом! Ух ! Аж мороз по коже. Честное слово !
И вот эта книга, вышедшая в свет, за год до моего рождения, стало быть аккурат в 1978 году, стала у меня одной из любимых. Парадокс в том, что издательство "Детская литература", а книга совсем не для детей, по крайней мере не для столь юных, как это препарировалось в то время. 100 звёзд!!! Простите за пафос.

А напишу-ка я очень короткую рецензию!

"Кюхля" - это не о декабристах, Пушкине, Николае Первом, даже не о самом Кюхельбекере, Вильгельме Карловиче. Вам что историческая справка нужна? ну, скачайте, не знаю, учебник или монографию Преснякова (подойдут еще Нечкина, Азадовский и пр.). "Кюхля" - это роман о жизни и смерти, о верности, молодости, о надеждах и поражениях. Есть у братьев Мищуков такая песня, называется "Здравствуйте".

А главное в жизни, поверьте, надежда,
Цель и надежда, а не одежды
Каждый сплетает особую нить
Каждый решает каким ему быть

Так вот, это роман о выборе, за который человек платит. А иногда такой выбор - вся его жизнь, его характер, привычки, привязанности. Выбор - быть собой.
Так что к черту историю! За ней не гонитесь. Здесь - о чем-то таком... неустаревающем.

Никогда особенно не любила ни исторические, ни биографические романы, но начала читать и, что называется, затянуло.
Что мы знаем о Вильгельме Карловиче Кюхельбекере? Что он был однокашником Пушкина по царскосельскому лицею, что потом стал декабристом, его прозвище "Кюхля"... Юрий Тынянов исследует его жизнь как историк и как художник, показывая, почему она сложилась именно так.
Нескладный и некрасивый мальчик, над которым издевались в лицее, и который, возможно, именно поэтому на всю жизнь проникся ненавистью ко всякому угнетению и рабству. Друг Пушкина, Грибоедова, Одоевского. Неприкаянный и неуживчивый, незадачливый дуэлянт - вы знали, кстати, что он вызывал Пушкина на дуэль за эпиграмму, в которой были слова "и кюхельбекерно, и тошно"? Жизнь Кюхельбекера вообще яркая иллюстрация к фразе "судьба играет человеком". Ему просто фатально не везло.
Весьма неплохой поэт, но его талант потерялся в тени великого Пушкина, его деятельность в тайном обществе незначительна на фоне других декабристов. Романтик, мечтавший пожертвовать собой ради освобождения Греции - и не доехавший до места назначения, ограбленный гондольером. Человек, мечтавший сгореть без остатка, погибнуть, пожертвовать собой ради лучшей жизни - и долгая, томительная ссылка... Он думал, что обрел любовь, но любимой женщине не хватило мужества, чтобы поехать за ним в Сибирь.
В книге немало подробностей о восстании декабристов, и от некоторых из них кровь стынет в жилах. Многого я не знала - что восстание планировалось на март, что Трубецкой не явился на Сенатскую площадь, что Кюхельбекер пытался стрелять в великого князя Михаила... Впрочем, для меня интереснее и больнее оказалось читать о том, что с Кюхлей происходило после восстания. Последняя встреча с Пушкиным - просто душераздирающе.
Параллельно я читаю другую книгу Тынянова, "Смерть Вазир-Мухтара", и это весьма своеобразный опыт: в одной книге читаешь слова Ермолова, что колеи глубже прокладывать надо, а в другой, действие которой происходит через годы, снова упоминаются эти самые колеи. Вообще книги эти настолько тесно взаимосвязаны, что их, наверное, и стоит читать именно так.

О "Кюхле" я узнала очень и очень давно в одной из лекций Быкова. Занесла в список к прочтению и напрочь забыла. Как оказалось зря, и в планах у меня теперь книги Тынянова о Пушкине и о Грибоедове.
Роман о судьбе одного человека, целого поколения, да и, чего уж там, о жизни в России (имперской и не очень). Роман действительно оживляет страницы истории: декабристы становятся не просто именами, а людьми со своими идеями и замыслами, с царской семьи слетает флёр "богоизбранности", а мне наконец-то стало понятно, в чём же была соль заварушки с Константином и Николаем.
Также "Кюхля" - это печальная история о том, как человек не может вписаться ни в одно общество. Даже революционное. Даже состоящее из друзей.

Эта книга попала ко мне, скорей, случайно. Вместе со стопкой других книжек, которые были мне вручены за служебные заслуги.)) Если бы не это, вряд ли я дошла бы до такой жизни - заинтересоваться жизнью соученика Пушкина Вильгельма Кюхельбекера.)) Не потому, что не интересно. Ну как-то вот не было повода почитать что-то в этом направлении. И вот случай представился. И я этому рада.) Книга написана легко и хорошо читается. Хотя сам главный герой весьма странный человек и, если честно, мне не был симпатичен, как личность. Всю жизнь Кюхельбекер был не у дел (или понемножку тут и там, пытаясь совершить что-то) и жил как-то нелепо. Нелепо топился в пруду в лицейские годы, нелепо был влюблен (и так и не женился на любимой, которая, как ни странно, любила его взаимно), нелепо дрался на дуэлях, нелепо за две недели до восстания попал в декабристы, нелепо пытался стрелять в царя, нелепо женился на какой-то жуткой тетке. Странная, но всё-таки интересная личность. Помимо Вильгельма Кюхельбекера в книге в той или иной степени упоминались многие исторические личности. Несколько раз промелькнул Пушкин - так занятно и ярко. Грибоедов говорил о своем "Горе от ума", делясь с Вильгельмом тем, что черты Чацкого взяты от них двоих - Грибоедова и Кюхельбекера. Яркие и тревожные главы были о декабристах и кровавой Сенатской площади. Особенно мне было интересно узнать небольшие подробности об отречении от царства Константина в пользу Николая. Как-то со школы не запомнились подробности - ну не захотел править, отдал трон брату. Но не всё так просто было и в этом поступке, и в отношении венценосных братьев. Так что я заинтересовалась многими историческими моментами, благодаря этой книге.

Кюхля.
Вилли, Гильоме, "урод пресовершенный", просто урод, Кюхля, Вилинька...все это о нем, о Кюхельбекере Вильгельме Карловиче.

Вильгельм был уже большой, ему шел четырнадцатый год, и Устинья
Яковлевна чувствовала, что нужно с ним что-то сделать.
Собрался совет.
-- У него редкие способности, -- говорила, волнуясь, Устинья Яковлевна,
-- он расположен к стихам, и потом, я думаю, что военная служба ему не
подойдет.
-- Ах, к стихам, -- сказал барон. -- Да, стихи -- это уже другое дело.
Он помолчал и добавил, глядя на тетку Брейткопф:
-- Стихи -- это литература.
Тетка Брейткопф сказала медленно и отчеканивая каждое слово:
-- Он должен поступить в Лицею.
-- Но ведь это, кажется, во Франции -- Lycee 1, -- сказал
барон рассеянно.
-- Нет, барон, это в России, -- с негодованием отрезала тетка
Брейткопф, -- это в России, в Сарском Село, полчаса ходьбы отсюда. Это будет
благородное заведение. Justine, верно, даже об этом знает: там должны,
кажется, воспитываться, -- и тетка сделала торжествующий жест в сторону
барона, -- великие князья.
-- Прекрасно, -- сказал барон решительно, -- он поступает в Lycee.

Удивительный человек, нет не делами своими земными, не свершениями, а душой. Светлый, чуть нелепый (трижды давал пистолет его осечку на Сенатской площади 14 декабря 1925г. при попытке выстрелить в Николая 1), неистовый в дружбе, в вере в свои идеалы.
Уникальная судьба: обрусевший немец-дворянин, один из учеников Лицея, литератор, друг Пушкина, Пущина, Рылеева, Грибоедова, декабрист, ссыльный, каторжанин, закончил жизнь в Тобольске.

Вильгельм никогда не понимал людей порядка,
он подозревал чудеса, хитрую механику в самом простом деле, он ломал голову
над тем, как это человек платит деньги, или имеет дом, или имеет власть. И
никогда у него не было ни дома, ни денег, ни власти. У него было только
ремесло литератора, которое принесло насмешки, брань и долги. Он всегда
чувствовал -- настанет день, и люди порядка обратят на него свое внимание,
они его сократят, они его пристроят к месту.
Все его друзья, собственно, заботились о том, чтобы как-нибудь его
пристроить к месту. И ничего не удавалось -- отовсюду его выталкивало, и
каждое дело, которое, казалось, вот-вот удастся, в самый последний миг
срывалось: не удался даже выстрел.

Пишу эти строчки, а кажутся они сухими, нет, не так надо рассказать, надо так, чтобы обязательно прочитали эту книгу! Прочитали и вместе со мной чтобы у вас сжалось сердце за судьбы блестящих и нелепых вечных детей, которых выучили такие же вечные дети-мечтатели в новом Лицее, да жить в старой России не научили.
Прочитайте эту книгу о дружбе, о школьничестве и шкодливости самых известных учеников лучшей школы, о восшествии на престол Николая и подготовке восстания Декабристов, о самом восстании, о всех тех, кто жил душой в эту эпоху и чьи жизни так тесно переплелись.

13 марта 1846 года он получил разрешение ехать в Тобольск, а на
следующий день приехал в Курган Пущин. Увидев Вильгельма, он сморщился,
нахмурил брови, быстро моргнул глазом и сурово сказал прыгающими губами:
-- Старина, старина, что с тобой, братец? Вильгельм приподнял пальцами
левое веко, вгляделся с минуту, что-то уловил в лице Пущина и улыбнулся:
-- Ты постарел, Жанно. Вечером ко мне приходи. Поговорить надо.
Вечером Вильгельм выслал Дросиду Ивановну из комнаты, услал детей и
попросил Пущина запереть дверь. Он продиктовал свое завещание: что печатать,
в каком виде, полностью или в отрывках. Пущин перебрал все его рукописи,
каждую обернул, как в саван, в чистый лист и, на каждой четко написав нумер,
сложил в сундук. Вильгельм диктовал спокойно, ровным голосом. Потом сказал
Пущину:
-- Подойди.
Старик наклонился над другим стариком.
-- Детей не оставь, -- сказал Вильгельм сурово.
-- Что ты, брат, -- сказал Пущин хмурясь. -- В Тобольске живо
вылечишься.
Вильгельм спросил спокойно:
-- Поклон передать?
-- Кому? -- удивился Пущин. Вильгельм не отвечал.
"Ослабел от диктовки, -- подумал Пущин, -- как в Тобольск его такого
везти?"
Но Вильгельм сказал через две минуты твердо:
-- Рылееву, Дельвигу, Саше.

Вильгельм пережил лучшего своего друга Грибоедова на 16 лет, даже ему, уже мертвому, писал письма из крепости, пережил Пушкина на 9 лет, и Рылеева, и Дельвига. Пущин, Жанно, как его все называли его в Лицее был с ним в последние часы.

У Юрия Тынянова есть книга "Смерь Вазир-Мухтара" о Грибоедове, "Пушкин" о лицейских годах Александра, и, наконец, эта...Кажется мне, что о Кюхельбекере он пишет наиболее чутко, трогательно, с душой и талантом, так, что на сценах смерти героя плачешь и скорбишь, как о внезапно ушедшем друге.

Подмененный император, живой покойник, неосязаемый и словно несуществующий жених, от которого, впрочем, родился вполне настоящий сын - кто все эти фигуры, словно бы сошедшие со страниц Гофмана, что за дьявольская воля объединила их и заставила плясать безумные танцы? Как так получается, что действительность иногда более абсурдной и зловещей, чем самая изощренная фантасмагория?
Мне всегда казалось, что Тынянов выдумал эту историю, но он, оказывается, обнаружил ее в записках камергера Сухотина, а тот, в свою очередь, услышал ее от Даля, так же в ходе работы писатель пользовался сборником "Павел I", вышедшем к столетию убийства императора. Впрочем, даже если это и выдумка, то очень похожая на правду.
В бытовом представлении анекдоты обычно смешны. Однако исторический анекдот - совсем другое дело. Исторический анекдот, как утверждает википедия, представляет собой короткую поучительную историю, которая обязательно должна происходить с реальными людьми, в реально существующих местах, и базироваться на реальной жизни. Исторический анекдот не является разновидностью анекдота. При этом исторический анекдот далеко не обязательно является смешным. Само слово, оказывается, произошло от названия известного памфлета византийского история Прокопия Кессарийского, в котором он прохаживается по поводу императора Юстиниана и императрицы Феодоры (Ἀνέκδοτα, что переводят как "Неизданное" или "Тайная история"). Ох уж этот Прокопий Кессарийский, куда ни ткни, отовсюду торчат его уши!
Из-за случайной ошибки писаря... Нет, не из-за ошибки. Ошибку писарь мог бы исправить, но его предшественника - не из-за подобной ли ошибки? - сослали в Сибирь, и та же участь ждала бы молодого писаря, если бы он не сдал бы приказ вовремя. Что возьмешь с мальчишки, да и ошибку было бы легко исправить, если бы не страх - ужас! - перед императором-самодуром. И вот завертелось колесо государственной машины, и поручик Синюхаев практически растворяется в воздухе, так как не имеет права существовать более, ибо объявлен мертвым, подпоручики же, простите - подпоручик Киже сначала сослан в Сибирь, потом прощен, осчастливлен женитьбой и делает блестящую карьеру, несмотря на то, что существует лишь на бумаге...
Считается, что сатира Тынянова направлена против бесчеловечности самодержавия, кто-то видит, что писатель высмеивает времена Павла Первого, а кто-то, напротив, полагает, что повесть написана эзоповым языком, и Тынянов имеет в виду современные ему реалии советского времени. Однако правители на Руси сменяются, а бюрократия по-прежнему живее всех живых. Читая повесть, я неоднократно ловила себя на мысли, что она невероятно актуальна.
Я далека от мысли, что живого человека и теперь могут объявить мертвым, но неоднократно была свидетелем тому, как самые нелепые ошибки начинают жить своей жизнью и как интриги и игры становятся важнее настоящего живого дела. Шашечки, а не ехать, казаться, а не жить. Поэтому мне совсем не хотелось смеяться.
А знакомство с Юрием Тыняновым оказалось блестящим.

Взяла книгу из списка для чтения дочери - восьмиклассницы.

Это историческая повесть о смерти Петра I, о переживаниях окружения, что же будет дальше.
Главные герои: Пётр I, Екатерина Алексеевна, Александр Меньшиков, Павел Ягужинский.
Ещё интересна история шестипалого Яшки и брата его Михалки.

Читается повесть тяжеловато: много устаревших слов. Постоянно приходилось искать разъяснения: что такое натуралии, фортины, неумы, цуг и много других слов. Частые переключения между главными героями. Герои описываются не только в настоящем, но и их воспоминания и сны. Интересно и впечатляюще рассказано о создании куншткаморе (кунскамере). Особенно запомнилось "дело домашнее":

Времена тёмные, тяжёлые. Доля у всех непростая была. И у тех, кто вверху и у тех, кто внизу.

Не знаю, как это произведение могут прочитать и осмыслить восьмиклассники, но мне, взрослому человеку, тяжеловато.

Чувствуется большой труд автора. Много исторических документов использовано.

Оценку поставлю нейтральную.

Это не книга, а американские горки. Если бы кто-то мне сказал, что в историческом романе (не приключенческом!) могут быть погони, шпионы, интриги и действительно захватывающий сюжет, я бы вряд ли поверила.
Стихи Вильгельма Кюхельбекера знают если не, то уж почти все. Их читают в школе, биографию поэта проходят как по нотам: лицей-восстание-арест. Здесь в книге так же. Но так проникновенно, с такой любовью писать о, по сущности, пропащем человеке, может, наверное, только Тынянов. Сюжет в книге строится действительно очень захватывающе: вот перед нами ученики Императорского Царскоселького лицея. Лучшие юноши страны. Директор Энельгардт возлагает на них особые надежды, ведь это лучшие сыновья отечества. Но тут оказывается, что большая часть лицеистов была заражена идеей революции. На примере Кюхельбекера эта социально-политическая проблема (необходимости конституции и отмены крепостного права) выводится действительно как болезнь: его лихорадит, он теряет сознание при виде несправедливости, он болен.
И, по сути, жизнь Кюхельбекера это одно сплошное страдание: неприятие его как немца, неприятие из-за слишком высокого роста, неприятие из-за революционных идей. Оттого Виля особенно ценил таких людей как Пушкин, Грибоедов, Бестужев, которые принимали его таким как есть. И, естественно, такая трагичная жизнь не могла закончится счастливым концом. Смерть Кюхельбекера, рядом с нелюбимой, но хорошей, крикливой женщиной и возвращение к Пушкину, который уже поторапливает его. Прочь от неправедливости, боли и угнетения. К друзьям, к лицеистам.