Ваша оценкаУильям Стайрон (род. в 1905 г.) - один из самых значительных современных прозаиков Америки. Выразительные, многомерные, противоречивые образы героев, интенсивность конфликтов, реалистичность на грани фотографии - все это отличает произведения Стайрона.
В основе сюжета романа о жизни в Америке 50-х годов `И поджег этот дом` - почти детективная история. В повести `Долгий марш` с потрясающей достоверностью показана атмосфера и нравы в американской армии послевоенных лет.
Жанры
Рейтинг LiveLib
4,3
14 оценок
- 550%
- 429%
- 321%
- 20%
- 10%
Ваша оценкаПрочитали 14Хотят прочитать 25
Рецензии
Аноним9 июня 2021 г.Ты всё поймешь, когда поцелуешь грязь (с).
Читать далееЯ зареклась читать Стайрона после совершенно отвратительного Уильям Стайрон - Выбор Софи , но эту книгу читал герой другой книги, и я не смогла сдержать любопытство. Ну что, видимо, автор всё-таки не мой, потому что это было лучше, чем плохие трипы и порнографические жизнеописания на фоне концлагеря, но столь же затянуто и, на мой взгляд, как-то пусто при обилии интересных мыслей да череде сцен, которые были написаны просто гениально. К тому же слог дивно богат, перед глазами иногда возникали даже не картины, а объемные панорамы. Но ужасная затянутость и множество сцен без малейшей смысловой нагрузки (а также некоторые персонажи, характеристикам которых уделено неоправданно много времени при их весьма скромной роли в сюжете) утомляли. Отправной точкой повествования становится происшествие в Самбуко — изнасилование и нанесение тяжких телесных повреждений, что привели к смерти, молодой итальянской девушке и последующее самоубийство предполагаемого виновника — богатого и развращенного американца. Однако большую часть информации, связанной с этой трагедией, читатель получает в самом начале и в самом конце романа. Всё, что между этими отрывками, довольно далеко от темы и вроде как раскрывает предпосылки, судьбы и характеры, разматывает цепочку событий, что привели к подобному исходу. Но, на мой взгляд, подано это тоже весьма обзорно для такого объёма. Почти шесть сотен страниц, а запомнилось лишь утомительное ощущение от необходимости прорываться через алкогольный делирий одного из персонажей и порнографические (зачастую выдуманные, и это хорошо) байки другого.
В книге три основных персонажа. Питер Лаверетт — он же рассказчик, обеспечивающий взгляд со стороны на происходящее. Сначала обманчиво кажется полноценным героем, но на самом деле он — универсальный слушатель для чужих откровений, из которых потом и складывается история. Патологически бесхарактерен, мне часто была непонятна его мотивация. Вот он узнаёт, что его приятель с особой жестокостью избивает свою жену, та в крови прибегает к нему. Питер же даже влюблен в эту женщину. Конечно, он устраивает некий скандал для проформы, объяснив другу, что так делать нехорошо, но потом спокойно принимает его предложение о совместном отдыхе. В общем, некоторая гнильца ощущается в Питере. Конечно, это можно было бы списать на частое соприкосновение с грязью, при котором нельзя не запачкаться (с другой стороны не под страхом смерти же ему предлагали поучаствовать в оргии). Но, нет, это что-то изначальное. С подростковых лет, когда друг в семнадцать напоил слабоумную тринадцатилетнюю девочку, чтобы склонить к сексу, а Питер отреагировал на эту мерзость...да, никак толком не отреагировал и общение продолжил, хотя это даже не тревожный звонок, это набат. А потом ещё Питер восторгался порнографической байкой о сексе с четырнадцатилетней.
Второй из главных героев тот самый друг — богатенький мальчик (независимо от биологического возраста) Мейсон Флагг, помешанный на собственной безнаказанности и половом вопросе. Питер, как и многочисленные женщины Мейсона, рассказывает, что при всей неуемной склонности ко лжи, при необходимости самоутверждаться за счёт подавления других и насилия (психологического, физического или сексуального) Мейсон чем-то отличался, какой-то притягательностью, магнетизмом. Я бы сказала, что харизмой, но Мейсон настолько харизматичен, что с юности платил людям, чтобы они с ним общались, или же находил странных типов вроде Питера. С нестандартными и интересными взглядами, тёмным очарованием великолепного мерзавца, масштабом личности, незаурядным злодейством — та же история. Автор растекается словесными конструкциями, но нескольких монологов про гениальность маркиза де Сада и упоминаний коллекции порнографии как-то мало для объёмного рельефного образа. Мейсон производит впечатление даже не подлинного негодяя, чьи поступки вызывали бы мурашки, а типичного гаденького богача, что возомнил себя центром мира. Меленький и глубокого мерзкий человечек.
Условным антиподом выступает Касс Кинсолвинг — художник, алкоголик и вообще непонятый гений, чьё непомерное самомнение иногда перевешивало оное даже у Флагга. Личность настолько возвышенная, что он бы предпочел смотреть, как его жена загибается на непосильной работе за гроши, а дети питаются объедками, нежели найти работу, приносящую хоть какой-то доход, а не пить перед мольбертом, кляня творческий кризис. И самое отталкивающе в нём для меня именно то, что он обзавёлся семьёй. Ведь мог же в гордом одиночестве катиться вниз по пути саморазрушения — пить, спать с проститутками, нарушать общественный покой. Но, нет, этот дивный человек женился, произвёл на свет четырех детей (но стенает при этом так, будто они с неба на него упали, как кара, и никакого отношения он к ним не имеет). А потом он ещё и увивал за молоденькой девушкой. И даже его хорошие поступки после всего вышеперечисленного кажутся каким-то лицемерием.Женщины в этом романе очень странные: либо умственно, либо психически неполноценные, кроме, может быть, убитой итальянской девушки, хотя там тоже есть смущающие моменты. Жены и любовницы Флагга, как на подбор, прекрасные, но зависимые от него настолько, что готовы терпеть побои, унижения, пренебрежение и измены. Я бы ещё поняла, если бы зависимость была подкреплена материальными благами, но нет же, он их не в трущобах нашёл, это знаменитые и\или богатые дамы. Жена Касса — какое-то блаженное создание, боготворящее сидевшего у неё на шее человека искусства, который только пил, орал и пытался всех их угробить.
В финале условный хэппи энд. Интересны были, пожалуй, рассуждения о природе и последствиях мести, но на этом всё. Рада, что всё это закончилось.
752,2K
Аноним18 апреля 2018 г.Певцу депрессии дайте слово
Читать далееРешение пополнить список писателей из свободной страны Америки возникло спонтанно) А спонтанность надо холить и лелеять ибо следующий шаг это авантюризм, чувство молодящее, веселящее и заводное. Ничто не предвещало Великих Открытий, тем интереснее было обнаружить необычное повествование, воспринятое на одной волне с Макьюэн И. - Амстердам .
Как все великие и знаменитые Стайрон страдал депрессией, как все талантливые он смог превратить это изнуряющее для себя и окружающих действо в отличное повествование. Если уж болеть - то с размахом и с перспективой войти в мировую литературу. И если , по убеждению общества, больной "вынужден улыбаться и поддерживать беседу", то отчего бы не вылить свои искаженные призмой недуга наблюдения за окружением в подобие " воронки" самоунижения, самобичевания и самоуничтожения.
Вторая мировая война, пропахав кирзовым сапогом мир, затаилась на время. Утих пожар, оставив множественные физические потери и духовное опустошение... Все изменилось, возврата к прошлому более нет. И роман совсем не о войне - он о том , что стало с людьми, как выжгло в них чувство сопереживания, как души их иссушило подобно пустынным землям под палящим безжалостным солнцем... Каждый из героев Стайрона помечен этой горькой неистребимой печатью. Я всегда недоумевала по поводу выражения "южный Ренессанс", которое часто любят употреблять официальные критики в своих " поясняющих и предваряющих " статьях и если принять, что подразумевается под этим - насилие, инцест, предчувствие трагичного конца - то автор отменный "южноренессантец", который решил не остановиться на уже традиционно выверенном наборе, а присыпал сверху ещё и послевоенным ужасом.
" И поджег этот дом" - история, которую можно назвать детективной только условно. Та самая "воронка" закручивается для героев после изнасилования и убийства молодой девушки Франчески. Ничего лишнего в сюжетной линии, которая аналитически верно и чуть суховато излагается нам с разных точек зрения героев, которые выписаны резко, лаконично и очень мощно, все лишнее удалено безжалостным, но умелым мастером. Сравнение с резаком скульптора напросилось мне не единожды во время чтения...
Когда исскуство умерло - "секс последняя граница"... слова одного из героев, Мэйсона Флагга.
На вилле , расположенной в итальянском городе Самбуке , собрались разные люди... С разными целями роятся они вокруг Мэйсона, богемного тунеядца, красавчика и человека способного притянуть и увлечь своими невероятными рассказами. Кто-то решил использовать его щедрость, кто-то ищет новых впечатлений в его пикантных историях...только все эти россказни - наглая ложь. А окружающий мир гниет , прикрывая неаппетитное зрелище мишурой праздника и вечного веселья.
Один из этой толпы Касс Кинсолвинг - художник, потерявший себя в этом самом послевоенном мире, утративший способность выразить свою боль, не имеющий сил взмахом кисти воплотить свой талант на холсте. Человек, пытающийся утопить свои метания и противоречия в алкоголе, и оказавшийся во власти Флагга.
Трагедия разворачивается на глазах " постороннего человека" Питера Ливеретта, давнего знакомого Мэйсона, товарища школьных лет. Долгие годы пройдут прежде , чем он найдёт в себе силы воскресить всю эту историю и попытаться понять причины трагедии, унесшей две жизни, а так же услышать из уст Касса о том как он обрёл свободу, душевное спокойствие и гармонию.«Меня будут читать и через сорок лет», — сказал Стайрон в 1970-м.
Критика осудила его за самонадеянность.
Я читаю "И поджег этот дом" в 2018-м...
Ну и кто прав , господа критики?642,4K
Аноним7 ноября 2018 г.Читать далееМестами затянуто, местами гениально, поставила удовлетворительную оценку только потому, что повествование было неравномерным и скачкообразным: то хорошо, а то откровенно плохо.
В романе мало правдоподобности, но много красок. Настоящая палитра из ситуаций, характеров и событий. Изнасилование, убийство, итальянские страсти по-американски, или американские страсти по-итальянски. Изначально у меня не было доверия к версии самоубийства. Я ни в коем случае не оправдываю насильников, но… Мне кажется, что убийство более тяжкое преступление, чем надругательство над телом.
Я сочувствую Франческе целиком и полностью. Страшно пережить такое. Печально, что всё завершилось подобным образом.
Роман можно было бы укоротить без вреда для сюжета и содержания.461,8K
Цитаты
Аноним1 сентября 2015 г.Читать далееОднажды вечером ему захотелось напиться, и, купив пять бутылок самбукского красного вина, он сел в гостиной перед проигрывателем один – Поппи с детьми уже крепко спали внизу – и весело стал лакать. Но после долгих часов, крепленных песнями Ледбелли и нездоровыми грезами о величии, оказалось, что это не так уж весело. К трем часам, постигнув всю красоту мира в том, как лежали его руки в медном озерке света под лампой, он был Ван Дейком (и тоже жил в роскоши и содержал нескольких любовниц); к четырем ослепительные идеи о цвете и форме теснились в голове так, что неизвестно было даже, за какую раньше хвататься, а сам он был революционером в искусстве, легендарным, несравненным; в половине пятого он излагал свои теории Рембрандту на небесах; в пять, когда над морем загорелась заря и он схватил кисть и мазнул по холсту, эйфория его лопнула, как воздушный шар, шлепнулась сморщенной тряпкой, и он заметался по комнате, как по каземату.
6629
Аноним30 апреля 2014 г.Со своими демонами надо быть поосторожнее, и кто знает, может, лучше видеть кошмары, огненную геенну, залив и гибель в пучине и всю жизнь вулканы над головой, чем понять в конце концов их смысл. Кто знает, может, если смысл обнажится и прояснится, человек от этого станет трижды проклятым и освободится не для любви, а для ненависти, такой огромной, что все предыдущее покажется нежным и кротким.
5454
Подборки с этой книгой
Несбывшиеся мечты
- 93 книги
В коллекции
- 4 558 книг
Библиотека литературы США (Терра-Книжный клуб)
- 21 книга
