И поджег этот дом. Долгий марш

Я зареклась читать Стайрона после совершенно отвратительного Уильям Стайрон - Выбор Софи , но эту книгу читал герой другой книги, и я не смогла сдержать любопытство. Ну что, видимо, автор всё-таки не мой, потому что это было лучше, чем плохие трипы и порнографические жизнеописания на фоне концлагеря, но столь же затянуто и, на мой взгляд, как-то пусто при обилии интересных мыслей да череде сцен, которые были написаны просто гениально. К тому же слог дивно богат, перед глазами иногда возникали даже не картины, а объемные панорамы. Но ужасная затянутость и множество сцен без малейшей смысловой нагрузки (а также некоторые персонажи, характеристикам которых уделено неоправданно много времени при их весьма скромной роли в сюжете) утомляли. Отправной точкой повествования становится происшествие в Самбуко — изнасилование и нанесение тяжких телесных повреждений, что привели к смерти, молодой итальянской девушке и последующее самоубийство предполагаемого виновника — богатого и развращенного американца. Однако большую часть информации, связанной с этой трагедией, читатель получает в самом начале и в самом конце романа. Всё, что между этими отрывками, довольно далеко от темы и вроде как раскрывает предпосылки, судьбы и характеры, разматывает цепочку событий, что привели к подобному исходу. Но, на мой взгляд, подано это тоже весьма обзорно для такого объёма. Почти шесть сотен страниц, а запомнилось лишь утомительное ощущение от необходимости прорываться через алкогольный делирий одного из персонажей и порнографические (зачастую выдуманные, и это хорошо) байки другого.

В книге три основных персонажа. Питер Лаверетт — он же рассказчик, обеспечивающий взгляд со стороны на происходящее. Сначала обманчиво кажется полноценным героем, но на самом деле он — универсальный слушатель для чужих откровений, из которых потом и складывается история. Патологически бесхарактерен, мне часто была непонятна его мотивация. Вот он узнаёт, что его приятель с особой жестокостью избивает свою жену, та в крови прибегает к нему. Питер же даже влюблен в эту женщину. Конечно, он устраивает некий скандал для проформы, объяснив другу, что так делать нехорошо, но потом спокойно принимает его предложение о совместном отдыхе. В общем, некоторая гнильца ощущается в Питере. Конечно, это можно было бы списать на частое соприкосновение с грязью, при котором нельзя не запачкаться (с другой стороны не под страхом смерти же ему предлагали поучаствовать в оргии). Но, нет, это что-то изначальное. С подростковых лет, когда друг в семнадцать напоил слабоумную тринадцатилетнюю девочку, чтобы склонить к сексу, а Питер отреагировал на эту мерзость...да, никак толком не отреагировал и общение продолжил, хотя это даже не тревожный звонок, это набат. А потом ещё Питер восторгался порнографической байкой о сексе с четырнадцатилетней.
Второй из главных героев тот самый друг — богатенький мальчик (независимо от биологического возраста) Мейсон Флагг, помешанный на собственной безнаказанности и половом вопросе. Питер, как и многочисленные женщины Мейсона, рассказывает, что при всей неуемной склонности ко лжи, при необходимости самоутверждаться за счёт подавления других и насилия (психологического, физического или сексуального) Мейсон чем-то отличался, какой-то притягательностью, магнетизмом. Я бы сказала, что харизмой, но Мейсон настолько харизматичен, что с юности платил людям, чтобы они с ним общались, или же находил странных типов вроде Питера. С нестандартными и интересными взглядами, тёмным очарованием великолепного мерзавца, масштабом личности, незаурядным злодейством — та же история. Автор растекается словесными конструкциями, но нескольких монологов про гениальность маркиза де Сада и упоминаний коллекции порнографии как-то мало для объёмного рельефного образа. Мейсон производит впечатление даже не подлинного негодяя, чьи поступки вызывали бы мурашки, а типичного гаденького богача, что возомнил себя центром мира. Меленький и глубокого мерзкий человечек.
Условным антиподом выступает Касс Кинсолвинг — художник, алкоголик и вообще непонятый гений, чьё непомерное самомнение иногда перевешивало оное даже у Флагга. Личность настолько возвышенная, что он бы предпочел смотреть, как его жена загибается на непосильной работе за гроши, а дети питаются объедками, нежели найти работу, приносящую хоть какой-то доход, а не пить перед мольбертом, кляня творческий кризис. И самое отталкивающе в нём для меня именно то, что он обзавёлся семьёй. Ведь мог же в гордом одиночестве катиться вниз по пути саморазрушения — пить, спать с проститутками, нарушать общественный покой. Но, нет, этот дивный человек женился, произвёл на свет четырех детей (но стенает при этом так, будто они с неба на него упали, как кара, и никакого отношения он к ним не имеет). А потом он ещё и увивал за молоденькой девушкой. И даже его хорошие поступки после всего вышеперечисленного кажутся каким-то лицемерием.

Женщины в этом романе очень странные: либо умственно, либо психически неполноценные, кроме, может быть, убитой итальянской девушки, хотя там тоже есть смущающие моменты. Жены и любовницы Флагга, как на подбор, прекрасные, но зависимые от него настолько, что готовы терпеть побои, унижения, пренебрежение и измены. Я бы ещё поняла, если бы зависимость была подкреплена материальными благами, но нет же, он их не в трущобах нашёл, это знаменитые и\или богатые дамы. Жена Касса — какое-то блаженное создание, боготворящее сидевшего у неё на шее человека искусства, который только пил, орал и пытался всех их угробить.

В финале условный хэппи энд. Интересны были, пожалуй, рассуждения о природе и последствиях мести, но на этом всё. Рада, что всё это закончилось.

Решение пополнить список писателей из свободной страны Америки возникло спонтанно) А спонтанность надо холить и лелеять ибо следующий шаг это авантюризм, чувство молодящее, веселящее и заводное. Ничто не предвещало Великих Открытий, тем интереснее было обнаружить необычное повествование, воспринятое на одной волне с Макьюэн И. - Амстердам .

Как все великие и знаменитые Стайрон страдал депрессией, как все талантливые он смог превратить это изнуряющее для себя и окружающих действо в отличное повествование. Если уж болеть - то с размахом и с перспективой войти в мировую литературу. И если , по убеждению общества, больной "вынужден улыбаться и поддерживать беседу", то отчего бы не вылить свои искаженные призмой недуга наблюдения за окружением в подобие " воронки" самоунижения, самобичевания и самоуничтожения.

Вторая мировая война, пропахав кирзовым сапогом мир, затаилась на время. Утих пожар, оставив множественные физические потери и духовное опустошение... Все изменилось, возврата к прошлому более нет. И роман совсем не о войне - он о том , что стало с людьми, как выжгло в них чувство сопереживания, как души их иссушило подобно пустынным землям под палящим безжалостным солнцем... Каждый из героев Стайрона помечен этой горькой неистребимой печатью. Я всегда недоумевала по поводу выражения "южный Ренессанс", которое часто любят употреблять официальные критики в своих " поясняющих и предваряющих " статьях и если принять, что подразумевается под этим - насилие, инцест, предчувствие трагичного конца - то автор отменный "южноренессантец", который решил не остановиться на уже традиционно выверенном наборе, а присыпал сверху ещё и послевоенным ужасом.

" И поджег этот дом" - история, которую можно назвать детективной только условно. Та самая "воронка" закручивается для героев после изнасилования и убийства молодой девушки Франчески. Ничего лишнего в сюжетной линии, которая аналитически верно и чуть суховато излагается нам с разных точек зрения героев, которые выписаны резко, лаконично и очень мощно, все лишнее удалено безжалостным, но умелым мастером. Сравнение с резаком скульптора напросилось мне не единожды во время чтения...

Когда исскуство умерло - "секс последняя граница"... слова одного из героев, Мэйсона Флагга.
На вилле , расположенной в итальянском городе Самбуке , собрались разные люди... С разными целями роятся они вокруг Мэйсона, богемного тунеядца, красавчика и человека способного притянуть и увлечь своими невероятными рассказами. Кто-то решил использовать его щедрость, кто-то ищет новых впечатлений в его пикантных историях...только все эти россказни - наглая ложь. А окружающий мир гниет , прикрывая неаппетитное зрелище мишурой праздника и вечного веселья.
Один из этой толпы Касс Кинсолвинг - художник, потерявший себя в этом самом послевоенном мире, утративший способность выразить свою боль, не имеющий сил взмахом кисти воплотить свой талант на холсте. Человек, пытающийся утопить свои метания и противоречия в алкоголе, и оказавшийся во власти Флагга.
Трагедия разворачивается на глазах " постороннего человека" Питера Ливеретта, давнего знакомого Мэйсона, товарища школьных лет. Долгие годы пройдут прежде , чем он найдёт в себе силы воскресить всю эту историю и попытаться понять причины трагедии, унесшей две жизни, а так же услышать из уст Касса о том как он обрёл свободу, душевное спокойствие и гармонию.

«Меня будут читать и через сорок лет», — сказал Стайрон в 1970-м.
Критика осудила его за самонадеянность.
Я читаю "И поджег этот дом" в 2018-м...
Ну и кто прав , господа критики?

Местами затянуто, местами гениально, поставила удовлетворительную оценку только потому, что повествование было неравномерным и скачкообразным: то хорошо, а то откровенно плохо.
В романе мало правдоподобности, но много красок. Настоящая палитра из ситуаций, характеров и событий. Изнасилование, убийство, итальянские страсти по-американски, или американские страсти по-итальянски. Изначально у меня не было доверия к версии самоубийства. Я ни в коем случае не оправдываю насильников, но… Мне кажется, что убийство более тяжкое преступление, чем надругательство над телом.
Я сочувствую Франческе целиком и полностью. Страшно пережить такое. Печально, что всё завершилось подобным образом.
Роман можно было бы укоротить без вреда для сюжета и содержания.

Вот тяжело, очень тяжело далось мне чтение, к книге откровенно не хотелось возвращаться, и если бы не автоматическая читалка вкупе с вынужденными длительными прогулками, то я бы точно бросила.
Повествование какое-то рванное и неравноценное: местами интересное, но большей частью все же безбожно затянутое.

Тут много размышлений, поэтому, если не цепляет стиль и философия автора, то продираться через них будет откровенно скучно. Чтобы хоть как-то заинтересовать и удержать внимание рядового читателя, автор добавляет небольшую детективную составляющую, которая становится стержнем повествования, но мне кажется, что это прикрытие основной цели - поделиться с миром своими идеями.

В центре повествования три героя, условно их в начале можно поделить на: злодея - Мейсон Флагг, хорошего возвышенного человека - Касс Кинсолвинг и рассказчика - Питер Леверетт. Но такое ощущение лично у меня очень быстро ушло, оказалось, что они на самом деле очень похожи, даже скорее одного поля ягоды, ведь невозможно постоянно соприкасаться с грязью и оставаться чистым, а Питера и Касса к Мейсону ой как влекло.

Сами персонажи и их истории меня лично не заинтересовали, к тому же они довольно поверхностно представлены.
Мейсон вроде бы такой испорченный богатенький сынок, порочный красавчик, но в этом романе такой вроде бы заштампованный персонаж внезапно выглядит не привлекательным, а жалким, даже убогим. Поэтому возникает вопрос, а что же притянуло к нему двух других героев? Рассказчик постоянно упоминает, что в Мейсоне что-то было, но я так и осталась в неведении что. Читателю постоянно внушается, Мейсон - зло, исчадие ада, но описан он как-то так, что я увидела лишь такого а'ля современного избалованного богатенького мальчика-мажора; нет там ни масштаба личности, ни того уровня извращенности и испорченности, чтобы расценивать его как нечто большее.

Если честно, Касс показался мне более отвратительным, нежели недалёкий Мейсон. Такой типичный эгоист-алкоголик, который мучает свою семью, и умудряется одновременно страдать высокомерием (что он выше других, понимает этот мир больше и тоньше) и при этом бесконечно унижаться и позориться, а его "возвышенная любовь" к молоденькой девушке при живой жене и четырёх детях ничего кроме раздражения не вызвала. Опять-таки для меня этот персонаж также остался не раскрытым, ума не приложу, что могла найти в этом потасканном практически постоянно пьяном мужичке шестнадцатилетняя красавица.
О Питере вообще сказать нечего, какая-то бледная тень, призванная лишь оттенить двух главных героев, и лишь по недоразумению в начале романа кажущаяся чем-то большем.

Честно, я не поняла посыла данного романа, о чем он прежде всего. Тот конфликт, что здесь описан довольно мелок и по сути ничтожен, на уровне бытовых разборок, не более, хотя, я не исключаю, что, безбожно скучая во время чтения, что-то упустила.

Это Стайрон, дети, а значит легко и приятно не будет. Более того, готовьтесь, что будет долго, трудно, больно. Что в процессе чтения вас накроет отголоском депрессии, которой чертов гений заряжал все свои книги. И это не самое страшное, хуже, если посеянные им семена депрессии взойдут в вашей душе и надолго отравят ее, как это сделал со мной "Выбор Софи". Так может и не стоит его читать? Может и не стоит, я делаю это в рамках книжной игры, без которой вряд ли набралась бы смелости на продолжение знакомства с художественной прозой Уильяма Стайрона. Хотя эссе "Зримая тьма" Darkness Visible: A Memoir of Madness, посвященное клинической депрессии, прочла еще до перевода. Уточнение не ради саморекламы, а чтобы пояснить, насколько важно было разобраться, что же такое он со мной сделал этим романом про польку из концлагеря.

"И поджег этот дом" (1960) третья книга Стайрона, который не только успел завоевать признание читателей и критиков дебютным "Уйди во тьму" (1951), но также переплавить опыт пребывания на Корейской войне в небольшой роман "Долгий марш". До скандальных "Признаний Ната Тернера" еще семь лет, до "Выбора Софи", который сделает его живым классиком - почти двадцать. А пока он уже известный и еще молодой писатель, от него многого ждут, но книга, которая могла бы повторить громкий успех дебюта, не пишется. А на пятки уже наступают битники - новые идолы литературной моды, и надо либо подтверждать квалификацию, либо смириться с тем, что твоя писательская звезда закатилась.

Он выбирает первое, так появляется роман, вобравший впечатления от европейского периода жизни Стайрона. За "Уйди во тьму" он получил престижную Римскую премию, которая позволила некоторое время пожить в Европе, свести знакомство с представителями местной культурной среды и американской интеллектуальной диаспоры того времени. Изначальная склонность к депрессии уже давала о себе знать, а неумеренное употребление алкоголя усугубило психологические проблемы, возможно потому герои романа так нарочито несимпатичны. Все мы понимаем, что писатель творец и следует путями, которым ведет его фантазия, но понимаем также, что это его фантазия и героев он в значительной степени делает из себя.

Сюжетно это две автономные и довольно неряшливо собранные части: первая, меньшая по объему - собственно история, изложенная героем-рассказчиком; вторая - предыстория, которая краешком захватывает описываемые события, но главным образом посвящена саморазрушительному европейскому вояжу художника Касса Кинсолвинга, в фигуре которого прозрачно угадывается автор.

Молодой американец, юрист, работает некоторое время в рамках Плана Маршалла в итальянском представительстве. Когда срок его контракта практически истек, получает предложение погостить в небольшом курортном городке от школьного приятеля. Мэйсон, мажор, счастливо унаследовавший громадный отцовский капитал, изображает из себя мецената и снимает виллу на юге Италии. Питер хорошо помнит как обаяние своего приятеля, так и его замечательную щедрость, и кто бы отказался провести в веселой компании отпуск у моря? Тем более, там снимают голливудское кино, возможно знакомство со знаменитостями. А обстановка в послевоенной Европе такова, что американцы чувствуют себя отчасти как англичане в колониальной Индии - отблеск богатства и мощи державы подсвечивает даже самых незначительных ее представителей.

Он едет, по дороге сбив и изрядно покалечив парня на мотороллере. Виноват мотоциклист, но ожидания перестают быть лучезарными, а машина, составлявшая значительную часть земного достояния Питера, выглядит грудой металлолома. Мейсон, который вроде бы рад, предлагает, тем не менее, поселиться не у себя, а в отеле, киношники ожидаемо не проявляют к нему интереса. Единственный человек, который вызывает симпатию - художник Касс, который впрочем все время пьян или очень пьян. В первый же вечер Питер становится свидетелем домогательств Мейсона к молодой красивой служанке и того, как после эта девушка, плача, целуется с Кассом, потом публичного унижения пьяного уже до положения риз Касса Мейсоном, которого тот заставляет изображать перед гостями дрессированного медведя.

Наутро становится известно, что девушка Франческа была найдена утром при смерти изнасилованной и зверски избитой, а тело Мейсона в пропасти. Полиция приходит к странному выводу, что молодой миллионер покончил с собой, не вынеся угрызений совести от сотворенного над девушкой безобразия. Идиотизм тот еще, но такое объяснение всех как-бы устраивает. Спустя годы, Питер встречается уже в Америке с Кассом и получает подтверждение своего подозрения, что это именно он убил их общего знакомого, а также выслушивает долгую, нудную, изрядно расистскую и предельно сексистскую исповедь художника.

Можно, конечно, сказать, что это исследование природы зла и поиск способов с ним бороться, буде таковые существовали бы. Но на деле вторая часть книги подробное нудное описание безобразного пьянства и наплевательского отношения Касса к жене и детям. Дважды он готов свести счеты с жизнью, убив вместе с собой Поппи и четверых детей под затейливым предлогом, что нужно уйти из этого мира, стерев все следы своего в нем пребывания. О том, что он вечно пьян и просаживает на шлюх небогатое семейное содержание, которым обязан, кстати, наследству Поппи, я даже не говорю. Лавстори с Франческой, которой, удивительное дело, даже не успел трахнуть - это отдельная песня, равно как то, что именно он подбивал ее на кражи у Мейсона продуктов, что в конечном итоге послужило триггером изнасилования. В целом протагонист производит омерзительное впечатление.

Образ антагониста, напротив, яркий, живой и обольстительный. Позже, с "Выбором Софи" многие черты Мейсона воплотятся в Натане, ярком психически неуравновешенном абьюзере. И тип отношений скромного юноши из приличной, но небогатой семьи с феерически роскошным человеком, берущим его под покровительство (Здесь Питер-Мейсон), тоже корнями уходит в этот роман. Повторится даже смерть от падения с высоты.

Резюмируя: "И поджег этот дом" - отмеченный безусловным талантом, но рыхлый, сюжетно несостоятельный, с сомнительной повествовательной логикой и единственным внятным героем роман великого писателя, материал которого он использует позже в своем шедевре.

Не похож на героя боев новой волны,
Та волна, что меня подняла, дышит сном,
Я смотрю на веселье огня - ночь стала днем,
Ты в азарте поджег свой собственный дом.
У меня к Стайрону отношение амбивалентное. Превознесённый и венчанный лаврами «Выбор Софи» долистала, помню, до сакраментального выбора, сплюнула и захлопнула. Это мне одной кажется, что творчество США на тему Второй Мировой несёт на себе отчётливую печать «Чужую беду руками разведу»? Напротив, «Признания Ната Тернера» - своя беда, поданная роскошно-судорожно, как римский пир периода упадка. Я нежно люблю «Признания» и от чувства своего не отопрусь, какие бы маститые критики ни ругали их пошлым и неисторичным коммерческим продуктом. «И поджёг этот дом» - промежуточный вариант, собственная война на чужой территории. Италия, 50-е годы. Питер Леверетт, незатейливый WASP с отнюдь не WASP’овским ходом мышления, юрист, реалист, Бог весть ещё кем он представится – неважно, приезжает в гости к школьному приятелю в Италию, в идиллический городок Самбуко. Весь путь его сопровождают дурные предзнаменования и кантри-музыка, а встречает - шумный и красочный мир киноактёров, творчества и тех, кто на творчестве делает деньги.

Так не делал никто из людей старой войны,
Или я плохо в душах читал у друзей?
И на нас наступал, не спеша, лес без корней,
И нам пытались вживлять электроды идей.
Названный приятель, миллионер, кстати, и спонсор ещё не снятого фильма о семействе Ченчи – мой кандидат на звание самого сволочного литперсонажа. Свидригайлов и Смердяков по сравнению с ним – образцы духовности. У них хоть где-то какие-то проблески, а Мейсон Флагг не имеет за душой ничего, кроме жизнерадостности, предприимчивости и мелочного, поганенького сладострастия. Для забавы, со скуки, он подчинил себе Касса Кинсолвинга, небездарного художника, доброго в общем-то и порядочного мужика, пользуясь его злосчастной страстью к вину.
«…увяз в пьянке, увяз в страхе, увяз в самом себе. Ходячая биологическая авария, сплошное разложение, повязанное одной ядовитой мыслью – уничтожить себя самым мучительным способом», - так охарактеризует себя Касс через несколько лет. О том, что он муж и отец, даже не упомянет. Сцены, где Мейсон издевается над пьяным Кассом, заставляет его плясать, как учёного медведя, и т.п., выворачивают наизнанку. Кто из двоих гаже, тиран или раб, нельзя определить. И, точно в насмешку, обоим монстрам приданы чудесные, великодушные жёны, в пух и прах разбивающие теорию «мужчЫна бухает из-за бабы». Нежная Поппи, верующая католичка, которая никогда не бросит своего злобного неряху-алконавта и не перестанет рожать ему очаровательных, издёрганных уже внутриутробно деток. Всепрощающая чудная Силия, которая если и портит окружающих, так разве чрезмерной добротой. Итак, с темой мы определились: зависимость и созависимость.

Бунтари продаются в разлив, даже в кредит,
Их подругам известно давно, кто в цене,
На лице - отпечаток удач, как на стене,
Генералы карьеры довольны вполне!
Далее к делу подключаются а) полицейский сержант, честный, умный и, естественно, убеждённый фашист, б) горничная Франческа, редкостная красавица, которой суждено… о, женщины всегда чуют! - и в) отец Франчески, больной милиарным туберкулёзом, от милиарного туберкулёза умирающий. Спасти его может только новый по тому времени препарат ПАСК, и тому, кто добудет ПАСК, Франческа по неписаному уговору отдаст единственное, чем владеет, - себя. Так началась сущая чеховская «Дуэль», только протяжённая во времени, без правил и – с жертвами. Для кого-то она окончится гибелью, а для кого-то: неизмеримо более жутким. Осознанием: Это не Бог поджёг мой дом. Это я сам его поджёг.

Ты в азарте поджег свой собственный дом,
Ты в азарте поджег свой собственный дом,
Ты в азарте...
Странно, я понимаю, что книга сырая, растянутая, чрезмерно красноречивая и многословная, а перестать её любить – не могу. Стихи М. Пушкиной к ней куда как подходят, и ещё нашлась хорошая фраза Н. Берковского о крестьянах у Сервантеса: «Они живут, возможно, совсем не легко, но охотно». Так читается «И поджёг этот дом» - не легко, совсем не легко. Но охотно.

Я колебалась, какую оценку поставить, выбрала всё-таки более высокую. Книга оставила довольно смутные впечатления, и, боюсь, про недостатки написать будет легче, чем про достоинства. Не удивляйтесь высокому баллу, если что - главное, эмоций было много!
Чтение было то захватывающим, то реально утомительным, от эмоционально напряжённых моментов до вязкого самокопания, от чарующих пейзажей до мерзких сцен насилия. Особенно достала сексуальная озабоченность чуть ли не всех персонажей, до тошноты при очередном упоминании "круглых", "сочных" и "спелых". Секс и насилие - это то, что движет сюжет книги, организует интригу вроде детективной, но это никакой не детектив, конечно. Скорее что-то наподобие "Преступления и наказания", а уж после эпизода с раздавленной собакой невозможно не вспомнить Достоевского. Та ещё сцена, не рекомендуется читателям с ограничением "насилие над животными". Вообще роман из тех, после которых "хочется помыться", имейте в виду.
Композиционно роман делится на две части, с двумя рассказчиками. Первая часть более динамичная, там много флэшбеков, но не так много, чтобы в них запутаться, всё, как я люблю. Во второй начинаются упомянутые вязкие самокопания художника-алкоголика, на мой вкус, слишком длинные. Оживляется всё это снами и галлюцинациями. Главных героев трое, от совсем мерзкого до относительно пристойного, но это в сравнении. Можно ли назвать кого-то из двух оставшихся хорошим человеком, тоже тот ещё вопрос. Один раздражает своей бесхребетностью вплоть до гниловатости, второй - сложная натура, но очень уж трудно простить его отношение к жене. Женские образы в романе - отдельная песня, практически все они безмозглые, зато самые лучшие - "святые", готовые всё прощать, и, главное, очень красивые. Про феминизм ещё не слышали, про толерантность к меньшинствам - тоже, хотя бы в расовом вопросе уже есть прогресс. (Да, время действия - после Второй Мировой).
Вообще вопросов Стайрон поднимает море, от расового и национального до искусства и природы творчества. Про половой вопрос вообще молчу. Состояние Америки и Европы после войны. Фашизм, коммунизм, демократия. Любовь и ненависть к родной стране. Убийство и самоубийство... Но мне показалось, что для автора важнее всего вопрос веры. Не зря и эпиграф к роману, и название взяты из проповеди Джона Донна. А образ Бога из упоминавшейся сцены с собакой просто бьёт по нервам... Существование Бога, оправдание Бога, проблема греха и невинности - автора это очень волнует. (Чувствуется и некоторая зацикленность на "чистоте": когда один раз встречаешь оборот "она несла свою невинность, как кубок", это ничего, но второй раз уже смешно.). Красота и чистота детей подчёркнуто контрастирует с грязными мыслями и делами взрослых, красота природы - с грязью, нищетой, болезнью. Вся книга на контрастах. Абсолютно чудовищный и совершенно прекрасный мир. Для меня эта книга о том, как трудно в нём жить, но жить надо.
Если вас не отпугнула рецензия, то рекомендую.

Стайрон – классик американской литературы. За его плечами и Пулитцер, и успешно экранизированный бестселлер «Выбор Софи», и любовь критиков и читателей.

«И поджег этот дом»доказывает, что все это оправдано.

Стайрон умеет рассказывать истории. Истории его тяжелые и болезненные - неудивительно, что он страдал от депрессии, - но уникальный дар рассказчика цепляет тебя, не позволяя закрыть книгу.

Сюжет «И поджег...» лихо закручен. Текст многослойный. Стайрон подбирается к сути – и снова отходит на несколько шагов назад. Потом снова приближается, но уже с другой стороны. Словно его герои говорят – и не могут выговориться. Словно сам автор мучительно пытается ответить на вопросы, которые его волнуют. Это похоже на наваждение.

Роман кинематографичен. Невероятные флешбэки, запоминающийся фон (от комнатки в центре Парижа – до особняка в Самбуко). Здесь же, пожалуй, отмечу то, как Стайрон прописывает сны своих героев. Пробирает так, будто просыпаешься от собственного кошмара.

Главное, что я хочу донести, это то, что, если вы вдруг еще не читали Стайрона, то я настоятельно советую это исправить. Стайрон – и мыслитель, и рассказчик в одном лице. Это редчайшее совпадение в искусстве.

Однажды Эрнест Хемингуэй поспорил, что напишет самый короткий рассказ, способный растрогать каждого, но услышал сладкий шепот: «Эрнест, кукленок, остановись, искусство мертво и никому не нужны сентиментальные истории». Этим человеком был Альберт Эйнштейн, т.е. мог бы быть герой книги Стайрона Мейсон Флаг, если бы существовал на самом деле и эта байка не была выдуманной.

Роман «И поджег этот дом» в чем-то похож на многие произведения Хемингуэя или Ремарка, о жизни американцев в Европе, где они как всегда страдают и заливают свое горе кубометрами алкоголя. Страдать и спиваться можно по-разному, и на фоне волшебных итальянских пейзажей это можно было делать трагично или красиво, но герои этой книги будто специально созданы для того, чтобы на их безобразном фоне природа казалась ослепительно прекрасной. Питер Леверетт, от лица которого ведется рассказ, получает приглашение от своего школьного приятеля Мейсона погостить в Самбуко. Поездка у Питера не задалась с самого начала, когда он за рулем сбил случайного итальянца, и закончилась под стать – самоубийством самого Мейсона, после того, как тот изнасиловал и убил местную девушку Франческу. Читатель практически с первых глав узнает, что произошло той трагической ночью, поэтому большая часть книги посвящена воспоминаниям о событиях, предшествующих той ночи, мыслям и рассуждениям Касса Кинсолвига, еще одного непосредственного участника событий в Самбуко. И Касс, и Питер пытаются разобраться в себе, в том, кем для них был Мейсон и что именно тогда случилось.

Самбуко стало местом противостояния между Мейсоном Флагом и Кассом Кинсолвингом. Мейсон красив, богат, он умеет располагать к себе и очаровывать, тянется ко всему новому и роскошному, и при этом представляет собой человека поверхностного, трусливого и совершенно никчемного. Он беззастенчиво врет о любовных похождениях своим школьным приятелям, нагло вешает лапшу о своем боевом прошлом Питеру, избивает своих женщин и любит манипулировать людьми. Но насколько страшны его прегрешения, заслуживает ли он за них смерти? Ведет Мейсон себя абсолютно мерзко, но самое в нем гнусное, это момент, когда приходится отвечать за свои поступки. Ах, почему я тебя обманывал, Питси? Ну что ты, кукленок, как обыватель, ты просто не чувствуешь грань между «низкопробной ложью и бесподобным художественным свистом». Я бил Силию? Она сама виновата, я же весь на нервах из-за пьесы, а ей нужно внимание и дети. Ох уж эти женщины! И да, я не расист, конечно, просто у меня кость белая. А итальянцы ваши сами «деградировали до животного состояния» и только знают, что воровать и обманывать, поэтому не заслуживают ничего хорошего. Потрясающая наглость, самоуверенность, помноженные на отсутствие моральных тормозов, нисколько не мешали, а даже помогали жить Флаггу, конечно, до тех пор, пока он не приехал в Самбуко.

Когда раздавали совесть, вся доля Мейсона в двойном объеме досталась господину Кассу Кинсолвингу, у которого в жизни две проблемы: вино и вина, и как их следствие – полное безденежье. Впрочем, богатым Касс не был никогда, и в этом еще одна его беда. Имеющий тягу к искусству, способность к обучению и языкам, он не имел возможности развивать свои таланты и получить хорошее образование, в отличие от Мейсона, у которого было все, кроме желания учиться. Разница в положении, взглядах на жизнь и творчество, желание одного поживиться за чужой счет, а другого – поупиваться властью над бесхребетным пропойцей – неизбежно столкнули этих двух людей. Несмотря на все это, эпичной битвы между добром и злом не получилось. Касс хоть и не обделен понятиями о чести и справедливости, то еще животное и запойный алкоголик. Рассуждая о прекрасном, о проблемах мироустройства, о честности и религии, он умудряется изводить свою бедную, но всепрощающую жену и тратить последние общие деньги на проститутку. Чувство справедливости не мешает ему быть расистом и, кроме того, подбивать Франческу подворовывать в доме Мейсона. Я, как читатель, не могу понять и постичь ту степень просветления, которая есть у жены Касса, чтобы прощать всю дичь, которую творил ее муж. Да, он совершенно искренне раскаивается в том, как себя вел, и хочет получить свое наказание за все сделанное. Касс был бы рад быть наказанным и даже с нетерпением этого ждет. Возможно именно поэтому, когда вместо заслуженной кары он получает прощение и шанс начать все заново, это становится для него еще большим ударом, чем самые страшные пытки.

Роман написан устрашающе натуралистично. Стайрон показывает не только изнанку человеческих душ, но и в достаточно ярких красках описывает содержимое человеческих тел, которое они или исторгают сами, или с чьей-то помощью. Но при этом книга написана просто чудесным шедевральным языком. В какие-то моменты она начинает напоминать философский трактат, но тут же превращается в греческую трагедию, а потом и в чудовищную комедию, и все это не выглядит топорной работой или несуразной мешаниной. Книга вызвала у меня смешанные чувства, и я вряд ли буду ее перечитывать. Местами она была омерзительной, а местами прекрасной, но написана она восхитительно и определенно стоит потраченного на нее времени.