Ваша оценкаZwei gegensätzliche Erzählungen Thomas Manns faßt dieser Band zusammen: ›Tonio Kröger‹, eine »Prosa-Ballade« aus dem Jahre 1903, die die »intellektuelle und radikale Jugend, die den Radikalismus damals freilich noch nicht politisch meinte«, als »ihr gemäß« »ergriff«, und ›Mario und der Zauberer‹ aus dem Jahre 1930, »eine stark ins Politische hinüberspielende Geschichte, die mit der Psychologie des Faschismus - und derjenigen der ›Freiheit‹, ihrer Willenslehre, die sie gegen den robusten Willen d...
Жанры
Рейтинг LiveLib
0
0 оценок
Ваша оценкаХотят прочитать 1
Рецензии
Аноним17 апреля 2015 г.Читать далееНикогда не читайте Томаса Манна на ходу, в метро, в автобусах и на остановках, окружённые толпой случайных людей, громоздкими зданиями и постоянным шумом. Он, как сама природа, требует тишины и уединения. Его произведения – это разговор, который нельзя вести, перекрикивая суету жизни, иначе можно отвлечься и упустить важную мысль, вскользь брошенное слово, в которых будет больше значения, чем в иных многотомниках.
Манн – один из тех писателей, которые почти никогда не пишут о том, о чём кажется на первый взгляд. Если вы будете смотреть на «Марио и фокусника» только глазами, вы увидите историю курортного городка, в котором случилась странная трагедия. Но если вы отвлечётесь от сюжета, который лежит на поверхности, и прислушаетесь к своим ощущениям, к незаметно прорастающим в вас картинкам и звукам, вы поймёте, что за сюжетной драмой скрывается трагедия целого мира.
Я люблю Манна за то, что он никогда не говорит прямым текстом. Некоторые его работы, по-моему, без специальных знаний и вовсе не расшифруешь. И тем он прекраснее, потому что услышать его можно только если думать, а зачем ещё нам дана литература? Что проку для читателя, если автор сам расставит все точки над «i»? «Марио» по сути своей не имеет ничего общего с отдыхом в небольшом итальянском городе, это образец прекрасно выполненной аллегории.
Эта новелла, на мой взгляд, не похожа на те произведения Манна, что я читал раньше. В основном из-за стиля. Если бы мне дали прочесть «Марио и фокусника» без указания авторства и попросили угадать имя писателя, я бы сказал, что это новелла Сомерсета Моэма: написано безукоризненно хорошо, в идеальной манере классической литературы, но не более. Особенность же стиля Томаса Манна именно в том, что лично для меня он всегда выбивался за пределы этой формальной идеальности, от его описаний в душе что-то меняется, рвётся за рамки обыденных мыслей, ты сам точно объят его вдохновением. После «Марио» впервые со мной такого не произошло.
Возможно, мне, как и многим, кто не видел тех ужасов, которым было свидетелем поколение XX века, намного тяжелее проникнуться кошмаром фашизма. Мы знаем, что он был, мы можем ощутить его мощь через печатное слово, фильмы, рассказы, но мы живём в то время, когда человечество пробудилось, и кошмар остался только страшным воспоминанием, тающим в утреннем свете. Для того же времени, когда новелла писалась, это произведение значительнее во сто крат. Потому что в ней – лицо зарождающегося фанатичного патриотизма, в ней – нездоровые националистические настроения, превращающие любовь к родине в абсурд, в ней – феномен поклонения ущербной власти, которая вызывает неприязнь у самого народа, но вместе с тем обладает такой невероятной силой, что даже самые сильные сгибаются под ударами её хлыста и воли.
Чиполла не зря изображается уродцем, калекой с вредными привычками, которые поддерживают его жизненные силы. Не может быть красоты в том, что, как мясорубка, перемалывает человеческую личность и подчиняет своим желаниям. Всё представление фокусника на душе попросту мерзко. И не столько из-за того, что он делает, сколько из-за отсутствия сопротивления. Никто, ни один человек, как бы он ни пытался, не может ослушаться его хлыста. Единственной надеждой на избавление становится финал, конец, положенный рукой Марио. Почему именно он – обычный официант из кафе? Быть может, из-за того, что в его сердце оказалась любовь гораздо более искренняя и сильная, чем показная любовь к родине, к которой то и дело обращался Чиполла. Быть может, Марио не выдержал надругательства над тем единственным сильным, настоящим чувством, которое сохраняет в нас человека.
962,7K
Аноним16 мая 2020 г.«Жизнь коротка, искусство долговечно»
Они сошлись. Волна и камень,Читать далее
Стихи и проза, лёд и пламень
Не столь различны меж собой.А.С. Пушкин
Молодой мужчина, стараясь остаться незамеченным, подглядывает за людьми, собравшимися в просторной зале. Кто-то танцует, кто-то расположился за карточным столом. Однако нашему наблюдателю особенно интересны двое, мужчина и женщина. Завладевшая вниманием Тонио Крёгера (а именно так зовут героя) пара излучает незамысловатую радость жизни и «вызывает представление о чистоте, неомрачённом благодушии, весёлости, простом и горделивом целомудрии».
Если вы ничего не знаете о новелле Томаса Манна, то прочитав этот короткий пассаж, можете подумать, что речь, вероятно, идёт о каком-нибудь сталкере, настойчиво преследующем влюблённую пару...
На самом деле писатель с необычным для добропорядочного немецкого бюргера именем Тонио, приехав на отдых в приморский датский городок, случайно встречает знакомых из детства - Ганса и Инге. По иронии судьбы Тонио был когда-то поочерёдно влюблён в них обоих. Ранние юношеские увлечения остались в прошлом, он покинул свой родной город и стал следовать своим, далеко не всегда ровным и понятным путём. Крёгер – известный писатель, который посвятил себя служению царству духа и «холодным экстазам испорченной нервной системы». Он не живёт по-настоящему, а созерцает жизнь. По его мнению, подобная отстранённость необходима, чтобы создавать настоящие произведения искусства. Творцы – это особая каста, у которой мало общего с такими «Гансами» и «Инге». Художник противопоставляется филистеру, бюргеру. И в этом, считает категоричный Тонио, крест творцов.
Владенье стилем, формой и средствами выражения — уже само по себе предпосылка такого рассудочного, изысканного отношения к человеческому, а ведь это, по сути, означает оскудение, обеднение человека. Здоровые, сильные чувства — это аксиома — безвкусны. Сделавшись чувствующим человеком, художник перестает существовать.Он не может, да и не хочет избавиться от чувства зависти к обывателям - к тем, кто просто живёт обычной жизнью, «звёзд с неба не хватает», зато переживает искренние чувства… Тонио не верит, что истинный творческий процесс совместим с обыденной жизнью, которую ведёт большинство здоровых людей.
Он делится своими ощущениями со своим другом, художницей Лизаветой:
Царство искусства на земле расширяется, а царство здоровья и простодушия становится всё меньше. Надо было бы тщательно оберегать то, что ещё осталось от него, а не стараться обольщать поэзией людей, которым всего интереснее книги о лошадях, иллюстрированные моментальными фотографиями.В новелле Томас Манн поднимает вопросы, которые волнуют его самого как художника, находящегося в вечном поиске. Именно этот элемент личного придаёт рассказу особую меланхоличную поэтичность, которая вначале кажется несколько скучной, но потом ею проникаешься. Автобиографичный аспект просматривается и в описании родителей юного Крёгера - респектабельного консула и черноволосой красавицы с иностранными корнями...
Нужно ли чувствовать и погружаться в пучину жизни, чтобы создать по-настоящему талантливое произведение? Или, наоборот, нужно дистанцироваться от жизни с её постоянным хаосом, банальными происшествиями и эмоциями и, выступая в роли созерцателя, только холодно препарировать наблюдаемое? Правда ли, что существуют две «породы» людей: простые люди, которых радуют обычные вещи, и стоящие особняком творцы, созидатели? Тонио, кажется, не нашёл убедительного ответа на этот вопрос, но в конце его вера в необходимость постоянного соблюдения дистанции от жизни несколько поколебалась. Впрочем, Тонио с ранней юности влекло к «простым» сверстникам. Он добивался дружбы своего одноклассника Ганса, которого совершенно не интересовал плачущий король из «Дона Карлоса». Ну разве можно предпочесть Шиллера книгам о лошадях с первоклассными иллюстрациями? В шестнадцать лет он увлекается весёлой девушкой Инге, обожающей танцы. Её Тонио предпочитает серьёзной, задумчивой девушке, которую, в отличие от Инге, интересуют его стихи.
Можно предположить, что имеет место известное притяжение противоположностей. Тонио тянет к тем, кто не понимает и не может его понять, так как они говорят на разных языках. Сила обаяния «чужого» и непонятного в действии… Мы не знаем о том, какие темы освещает Тонио, став писателем. Возможно, именно такие личности с бюргерскими интересами вдохновляют его на сюжеты. Приходит на ум художник из пугающей новеллы Акутагавы «Муки ада», который утверждает, что не может изобразить то, чего он не видел, воочию или в своём воображении.У меня создалось впечатление, что автор верит в возможность компромисса, что «разум и чувства» могут сосуществовать и породить вневременные произведения. В конце концов, именно творческий процесс позволяет людям отрефлексировать своё прошлое, сублимировать свой опыт, в первую очередь негативный. Несчастья в личной судьбе могут быть переведены на вечный «язык» книг или картин. Да и сама граница между полнокровной жизнью и созерцательным подходом к бытию довольно размыта, согласитесь. К тому же человек, погружённый в себя, тоже живёт своей жизнью и способен остро чувствовать. Словом, это скорее единое нечёткое множество, а не две жёстко разграниченные плоскости. За корректность математической метафоры не поручусь, но смысл она передаёт.
Подспудное стремление примирить эти два мира, ни в одном из которых он не чувствует себя дома, мучает и волнует нашего героя. Тонио объясняет двойственность своей натуры сочетанием материнского и отцовского наследия, разницей темпераментов родителей. Отец его был склонен к созерцательности и печали, тогда как мать, «в жилах которой текла смешанная экзотическая кровь, была хороша собой, чувственна, наивна; беспечность в ней сочеталась со страстностью, с импульсивной распущенностью».После неожиданной встречи с миром юности, принявшего форму Инге и Ганса, на Тонио вновь нахлынули старые дилеммы и слегка позабытые эмоции. Поразмыслив, он приходит к выводу:
Ведь если, что может сделать из литератора поэта, то как раз моя бюргерская, обывательская любовь к человечному, живому, обыденному. Всё тепло, вся доброта, весь юмор идут от неё, и временами мне кажется, что это и есть та любовь, о которой в Писании сказано, что человек может говорить языком человеческим и ангельским, но без любви голос его всё равно останется гудящей медью и кимвалом бряцающим.924,2K- Аноним11 марта 2015 г.В книге «Рассуждения аполитичного», законченной в 1918 году, Томас Манн вспоминает одного геттингенского студента, который после лекции писателя подошёл к нему и взволнованным голосом сказал: «Вы, надеюсь, знаете, не правда ли, Вы знаете это – не «Будденброки» выражают Вашу сущность, Ваша сущность – это «Тонио Крёгер»! И я сказал, что я знал это».Читать далее
Нет ничего мучительнее и прекраснее, чем писать рецензии на Томаса Манна. Каждым своим произведением он уводит вас за собой в своё одиночество, наполняя до отказа чувствами и мыслями, но отбирая единственное спасение – дар речи. Вы готовы говорить о нём, не умолкая, с горящими глазами и сердцем, но вместе с тем душевное косноязычие не способно будет облечь в слова правды и десятую долю того, что разрушает вас изнутри. Нет, автором книги, которую читал Дориан Грей, должен был быть не Гюисманс, а Томас Манн, только в его силу отравлять и спасать я верю с такой неоспоримой уверенностью.
Каждое его произведение написано не словами, но таинственной, всепоглощающей музыкой, в волнующих аккордах которой растворяется ваша душа, сливаясь с душой писателя, заставляя задыхаться в том одиночестве теней и мыслей, которые терзали его при жизни. В жестокости этого союза вы чувствуете всё слишком ярко, точно все эти эмоции вырваны из вашей собственной возвысившейся над миром души, но это только красивая ложь подсознания. Сказать, что ты чувствовал нечто подобное, кажется лицемерным хвастовством или добровольным самообманом, желанием дотянуться до этой вечной, болезненно прекрасной глубины чувств человека, осознающего своё призвание и величие.
Томас Манн – это разновидность опиума, к которому привыкаешь молниеносно и навсегда. Первый раз вы берёте в руки небольшую новеллу, не подозревая, насколько этот момент поворотный, а после, когда откладываете её прочь и осознаёте, что изнутри раздроблены на куски и собраны заново, уже слишком поздно, вы больше не принадлежите себе. Те бесконечно долгие минуты, часы, месяцы пока не прекратится влияние отравляющего сознание слова, вся литература превращается в нечто совершенно иное, потому что теперь весь книжный мир разделяется для вас на «Томаса Манна» и «остальные книги».
«Тонио Крёгер» — это особая новелла в творчестве писателя. В ней сама суть понимания жизни, любви, мировосприятия Томаса Манна. Я бы не советовал с неё начинать знакомство с автором, но каждый, кто уже пал жертвой его пера, просто не имеет права пройти мимо. Глубоко автобиографичная, наполненная болью и отчаянием одиночества, но прекрасная и завораживающая, как картина распятого Христа. Тяга к любви и людям, простым и искренним, умеющим смеяться и жить беззаботно, не зная мучений познания и интеллектуальной отчуждённости; преданность своему таланту и искусству – самому сладкому проклятию, доступному человеку; противоречие между возвышенной тяжестью душевных переживаний и желанием раствориться в беспечной обыденности. «Тонио Крёгер» — одно из тех произведений, которые не можешь просто закрыть и пойти заниматься своими делами, потому что дух автора здесь силён, как нигде, гораздо сильнее, чем окружающая действительность.
Есть тяжёлые произведение, после которых хочется прочесть что-то светлое и лёгкое, к примеру, после книг Фёдора Михайловича. И вы читаете лёгкое, и становится легче. Парадокс Томаса Манна в том, что его работы не всегда можно назвать тяжёлыми, но после них хочется того же – избавиться от угнетающей, подавляющей силы, которая превосходит ваше собственное «я». Но что бы вы ни пробовали, чтобы избавиться от этой тяжести на душе, ничто не поможет. Иллюзия лёгкости сохраняется ровно до тех пор пока вы не возвращаетесь в себя и не начинаете думать. Это похоже на изощрённое проклятье, но от Томаса Манна вам не спастись, от него не лечит ничто.
691,7K
Цитаты
- Аноним8 марта 2015 г.
Странная штука! Если ты одержим какой-то мыслью, то она подстерегает тебя на каждом шагу, даже в воздухе ты чуешь её запах.
273,8K 
Аноним4 января 2021 г.Читать далееРечь человека у итальянцев определяет место человека в обществе
Артист еще ничем не показал своего искусства, но его умение говорить само по себе было признано искусством, он произвел впечатление уже одним своим красноречием. У южан живая речь составляет одну из неотъемлемых радостей жизни, и ей уделяют куда больше внимания, нежели где-либо на севере. Национальное средство общения, родной язык окружен у этих народов достойным подражания почетом, и есть нечто забавное и неподражаемое в том придирчиво страстном почтении, с каким следят за соблюдением его форм и законов произношения. Здесь и говорят с удовольствием и слушают с удовольствием, но слушают как строгие ценители. Ибо по тому, как человек говорит, определяют его место в обществе; неряшливая, корявая речь вызывает презрение, изящная и отточенная – создает престиж, и потому маленький человек, если ему важно произвести выгодное впечатление, старается употреблять изысканные обороты и следит за своим произношением. По крайней мере, с этой стороны Чиполла явно расположил к себе публику, хотя и не относился к разряду людей, которые итальянцу, с присущим ему смешением моральных и эстетических мерил, кажутся sympatico.22279- Аноним15 мая 2020 г.
А та последняя, третья и самая маленькая комната, тоже битком набитая книгами, которые охранял худосочный мyжчинa, в течение долгих лет была его комнатой. В неё он возвращался из школы после такой же
вот прогулки, как сегодня; у той стены стоял стол, в ящик которого он складывал свои первые простодушные, беспомощные вирши. Старый орешник... Колючая грусть пронизала его. Он бросил взгляд в окно. В саду было пустынно, но старый орешник стоял на своём месте, тяжко поскрипывая и шелестя на ветру.222,7K