Chłopi

— И отчего это лучше всего растет то, чего люди не сеют и чего им не надо?
— Как и всякий грех! Греха тоже никто не сеет, а на свете его не оберешься.

В 1924 года Владислав Реймонт получил Нобелевскую премию за этот роман, как за "выдающийся национальный эпос". Сложно не согласиться с такой наградой, ведь ему удалось создать целое полотно о сельской жизни Польши. Автор уделил большое внимание традициям и ежедневному быту людей того времени, что несёт в себе огромный пласт информации для историков, культурологов и просто интересующихся тем отрезком времени. Наверняка тоже самое происходило и в селениях по всей России. В самом то деле какая разница: Польша, Россия, Украина или Белоруссия? Это сейчас ругань на фоне политики и отторжение друг друга, а культура и менталитет у нас близкий и очень схожий. Не стоит спорить с тем, что все мы потомки крестьян, точно таких же, как герои данного романа. И несмотря на то, что я городской житель, не могу долго находиться за городом, вдали от цивилизации, хотя в детстве всё лето проводила в деревне, помню и знаю, как сажать, полоть, поливать, собирать урожай, жизнь, описанная в произведении, кажется мне родной и знакомой.

"Мужики" состоят из 4-х частей, имеющих названия времён года, а именно: осень, зима, весна и лето. И в каждой из них можно найти что-то своё, разные виды работ присуще определенному времени года. Мне всегда было интересно, а чем занимались люди в деревнях зимой? Носочки вязали, вышивали и что-то чинили в доме? Оказывается, работы было ничуть не меньше и сидеть без дела не приходилось. При чтении возникает вопрос: а отдыхали ли селяне или круглый год трудились в поте лица? Ответ здесь однозначный - отдыхали и ещё как. Церковные праздники, свадьбы, дни рождения, ярмарки - вот поводы, ради которых герои позволяли себе не выходить в поле или закончив быстренько всю работу, посидеть за бутылочкой чего-нибудь крепкого. Ведь люди не роботы и расслабляться физически необходимо.

Герои романа самые обычные люди. Как и везде, есть богатые и бедные, добрые и злые. Время идёт, а люди совсем не меняются. Вечное противостояние отцов и детей из-за различия взглядов и недопонимания. И если бы только оно. Меня в дрожь бросает от того, как Ягустинку выгнали из дома и она ютится у чужих людей или от того, что Агата ходит побирается, а потом все деньги отдаёт родным, которым нафиг не нужна. Брат с сестрой готовы поубивать друг друга из-за куска морга (земли), что в настоящее время особо показательно, когда делят наследство. Бедные приёмные дети часто умирают, а на деньги для похорон приёмная мамаша пьёт. Сейчас происходит тоже самое: рожают второго, третьего ради денег, а на детей наплевать. Жестоко? Да. Бессердечно? Да. Зато как реально. И от этой реальности, открывающей глаза, становится страшно. Страшно, что прогресса нет. Есть технический, научный, а вот чисто человеческий стоит на месте, как и 1000 лет тому назад.

В сюжете показан целый ряд образов, которых невозможно назвать картонными или однотипными. Здесь и первый хозяин на деревне, и сын его, при живой жене, заведший любовницу, и женщина- сплетница со злым, ядовитым языком, и капризная, но веселая девчонка, и старик, всеми силами помогающий людям, и ищущие выгоду и халяву, и работяги и даже пёсик, о котором автор пишет с любовью. Перечислять можно ещё очень долго и на самом деле сложно выделить одного главного героя. На протяжении всей книги повествование переходит с одного на другого, то плавно, а то резко и неожиданно. Что примечательно, Реймонт не идеализирует и не чернит своих персонажей, нет полностью положительных или отрицательных образов. Все имеют и те и другие черты. Даже та же Ягуся с одной стороны добрая к нищим, и в то же время я не верю, что она не осознавала своих поступков. Все женщины в курсе, что спать с чужими мужьями - не есть хорошо. Однако же измены происходят, но большинство отдают отчёт в этом, а не строят из себя бедную овечку. А делать вид, что якобы не понимаешь за что тебя осуждают... Не знаю, не похожа она на отсталую или полную дурочку. Так и финал оказался довольно предсказуем. Нервы у людей не железные и если долго терпеть, то рано или поздно, они не выдержат.

Мать-земля - неодушевленный предмет, а здесь она оживает и становится чуть ли не главным героем. Нет, никакой фантастики, просто земля кормит,без хотя бы малюсенького клочка земли ты никто. И все борются за какие-нибудь пару моргов любыми методами: кто обманом и предательством, а кто и свадьбой по расчёту. Также одной из важнейших частей романа является природа. Реймонт умеет играть словами, описывая её. Читаешь и душа радуется. Как прекрасная мелодия, так и поля, леса, птицы - всё живое наполняется яркими красками. При том, что я не очень то люблю длинные описания, не возникало желания перелистать страницы и читать дальше. Вообще стиль написания очень изящный. Вот, полюбуйтесь.

"Мужики" - вершинное произведение крупнейшего реалиста Польши начала прошлого века, нобелевского лауреата Владислава Реймонта.

Если соединить лиризм Тургенева со страстью Достоевского, то и этого будет недостаточно, чтобы выразить красоту эпического полотна Реймонта. Лирические описания природы соединены с яркими выпуклыми характерами, мистическая привязанность к земле с поистине демонической страстью в любви. К тому же в произведении сильны фольклорные мотивы (влияние "Молодой Польши", отголоски которого впоследствии можно будет встретить и у Чеслава Милоша в прозе), что добавляет дополнительную прелесть роману.

Роман описывает примерно десять месяцев жизни деревни Липцы - от жатвы к жатве. За это время происходит масса событий, позволяющие показать не только обряды и обычаи деревенского люда, но и назревшие конфликты в Польше рубежа XIX-XX вв. Основные темы - взаимоотношения помещиков и крестьян, расслоение в крестьянской среде, иммиграция немцев в Польшу, постройка русскоязычной школы на территории польской деревни.

На фоне этих событий бушует страсти не меньше, чем у Достоевского: отцы и дети, любовь мачехи и пасынка.

Наиболее яркие образы в романе:

Ягна Пачесь - мачеха, красивая девушка, обладающая чуть ли не демонической красотой, к которой не равнодушны многие мужики в деревне.

Мацей Борына - муж Ягны, старик, первый хозяин на деревне (зажиточный крестьянин), обладающий сильным авторитетом.

Антек Борына - пасынок Ягны, сын Мацея Борыны, семейный человек, имеющий троих детей, увивался за Ягной.

Ганка Борына - жена Антека, впоследствии авторитетная и жесткая хозяйка.

Кроме этого много других ярких и интересных образов: женских, мужских, символических.

Например, одним из символических персонажей романа является - земля. Мужик привязан к ней практически магической силой, чего одна только мистическая сцена сеющего Мацея Борыны при смерти стоит. Второй символический персонаж - масса, толпа. Люди идут "всем миром" против лесорубов, против немцев, совершают крёстные ходы, вершить суд над Ягной.

Также роман насквозь пронизан гуманизмом. Более всего это видно через несколько ярких образов: Рох - странник, миротворец, Ксендз - мудрый человека не без греха, но обладающий высоким авторитетом, обличающий грешников с амвона, пан Ясь - практически современный дауншифтер, живущий в бедняцкой лачуге, помогающий беднякам, играющий на скрипке.

Произведение сильное и яркое, поэтому рекомендую.

Польская деревня , ее жители и природа, все это переплетается в этой книге. Замечательнейший роман, прочитанный мною за последнее время. На суд читателей подается история семьи , истории людей, жителей деревни. Все переплетается в этой истории. Несчастная любовь, тяжелое положение деревни из-за господ. Увлекательным языком автор увлекает нас в польскую глубинку, не забывая рассказать и о красоте природы. С первых строк у читателя появляются свои любимчики и антигерои, но почему- то тяжело строго судить тех, кто заслуживает наказания. Очень порадовало отсутствие политики в строках этого романа, они бы испортили бы всю картину и представление о той истории , с которой знакомит нас автор. После прочтения создается впечатление, что все же отличаются деревни польские от деревень наших, русских...

Запись в дневнике 5.
Попался мне в руки роман «Мужики», по прочтении которого в голову пришла мысль, возможно не блещущая особой оригинальностью, но явно имеющая определенный практический смысл. Итак, я решил составить

Известно, когда шведские академики приходят в сознание, Нобелевская премия по литературе может попасть в достойные руки. В начале прошлого века дважды удача улыбалась полякам. Осознавая сей факт, пятьдесят процентов моих эритроцитов и пятьдесят процентов моих лейкоцитов выстраиваются в артериях и венах под цвет национального флага и дружно поют «Jeszcze Polska nie zginęła».
Во время злое, шаткое, кровавое, двое польских писателей умудрились создать монументальные произведения о своей стране, которой уже более ста лет формально не существовало и о государственной независимости которой можно было лишь мечтать; смогли увековечить на страницах книг свой народ, ограбленный, разделенный, но гордый и не утративший чувство собственного достоинства. Оба получили нобелевку с формулировкой «за эпос». Эпос – это серьезно, он требует мастерства и таланта. Одного звали Генрик, и он был одним из кумиров моего детства. Глядя на обложку его «Крестоносцев», я почти становился рыцарем и слово «шляхта» именно Сенкевич наполнил для меня смыслом. Но дальше не о нем. Второго звали Владислав. И дальше косвенно о нем.
Реймонт не стал бы путеводной звездой моего детства: герои его произведений совсем не герои. Не станет он моим гуру и теперь: время кумиров прошло. Но сказать спасибо за февраль 2016-го, проведенный с его мужиками, - скажу. Спасибо за – очаровательно занудный, бесстрастно эмоциональный, обычный как жизнь и длинный как признание в любви, жестокий как ребенок и честный как глаза собаки – роман. Спасибо за – год как жизнь, жизнь как смена времен года, кусок пространства как вселенная, вселенная в одной душе – философскую простоту и эпичную масштабность.
«Мужики»… (да, вот только, какого черта - мужики? Мария Ефимовна, почему не «Бабы», например, пусть были бы «Крестьяне», «Селяне», как, впрочем, у Реймонта и было).
«Мужики» линейны, схематичны, сюжет геометричен, фабула выверена линейкой: коллизии под транспортир, перипетии под циркуль. Читай с любого абзаца, хоть с конца в начало, ничто не будет непонятным или непонятым. Цикл - весна, лето, осень, зима - вечен. Цикл – рождение, взросление, зрелость, смерть – необратим. Сакральная четверка. Католический крест крестьянства: поле, дом, корчма, костел. И в этом крестовороте – вся жизнь, весь мир. И ни хрена не понятно: мелко это? или необъятно много?
Я не питаю особой любви к описаниям природы. Обыкновенно они либо скучны до знакомства с Морфеем, либо пафосны как плохой актер в третьесортной трагедии. А у Реймонта я читал! Без желания перелистнуть и с легким сожалением прерываясь на действие. Многословные, многослойные, многосмысленные. Это даже не банальный 3D-эффект. Они пахнут и звучат, вымораживают и греют, цветные как сон младенца и мудрые как кашель старика, Левитан в фразах, Моне в буквах.
Я – дитя асфальта и бетонных коробок. Я не умею косить, доить и пахать. Вряд ли перережу глотку кабану и запрягу лошадь. Впрочем, я не совсем «не в теме». Я помню, чем пахнет деревенская изба и как безобразно красива рука крестьянина. Мое, пусть и городское, детство прошло в тесном контакте с такими деревнями как Липцы. Западная Беларусь до сих пор сохранила свою близость с Польшей Реймонта. Особенно в сельской местности. Имена, характеры, образ жизни и восприятие этой жизни настолько близки, что, читая «Мужиков», я будто погружался в свои воспоминания. Реальные люди всплывали в памяти как однояйцевые близнецы кузнеца, ксендза, Ягны и прочих. Ни годы, ни Советы, ни смены эпох не смогли вытравить из моих земляков этот уникальный сплав из потрясающей работоспособности и патологической жадности, из мелочной расчетливости и взрывной эмоциональности, из самодовольной хитрожопости и бесконечной наивности. Земля превыше родства, собственность значимее чувства – все как и сто лет назад.
Однако, не будем о грустном. Перевернута последняя страница, на душе – покойно, в голове – ясно, кровь допевает «Marsz, marsz, Dąbrowski…».

Прабабке Еве не хватило всех деревьев в Раю, захотелось одного - запретного. Каину было тесновато на одной планете с братом Авелем. А уж когда у сынов человеческих стали рождаться дочери... это безусловно многократно ускорило мировую энтропию и приблизило Апокалипсис.
Квартирный вопрос не испортил москвичей однажды и неожиданно, это один из самых давних и болезненных наднациональных и вневременных вопросов. Все мы знаем истории, как пожилой сосед переписал квартиру на молодую жену и что по этому поводу сказали его дети; как любящие родные братья с сестрами насмерть бились в судах за горсть квадратных метров; как в разряд бомжей переходили благодаря любимым детям и просто любимым...

Образ утраченной Родины и утраченного родительского дома восходит к глубоко подсознательному, нашему первому комплексу потерянного когда-то Эдема, плач по Раю подменен жаждой его земного эквивалента, иллюзией своего гнезда, своей крепости-твердыни. Неутоляемая бездна, неисцеляемая язва...

Именно вневременность и всечеловечность книги Реймонта поразили больше всего и лучше всего засвидетельствовали величие его таланта. А еще абсолютная дистиллированная объективность. И всеобъёмность жизни без занудства. И сплетение судеб без оценки. И яркость характеров - индивидуализированных и одновременно архетипичных. И красота слова, отмеренная с молекулярной точностью: еще бы капля - и бокал пролился бы от многословности и пустого украшательства.

Есть определенная ирония в том, что классицистическая тема четырех времен года с богоравными мифологическими типажами реализуется в "Хлопах", особенно смело и неожиданно это звучит от поляка: века отстаивания аристократизма и просто гонору венчаются романом-эпопеей о деревенских "хамах". Это подлинное величие и победа над комплексами.
Однако при всей глобальности проблем и их злободневности определенные приметы-вехи очевидны. Тридцать лет после восстания, и я кручу в голове: 1790-е - Костюшко?.. 1830 - Мицкевич?.. 1863 - Калиновский! Польша под Россией, конец 19 в., отмена барщины, хождение рублей и злотых, открытие русских школ, упадок шляхты (в том числе после многочисленных переписей и справ дворянства), подъем народнических движений, реальность эмиграции в Америку.

Общечеловеческие страсти также не надо путать с этнографическими частностями. Возделывание земли, годовой цикл имеют много общего у различных земледельческих народов. Однако что касается обрядов, быта, то в Польше Реймонта даже с Западной Беларусью можно найти много отличий: от деталей народных костюмов и песен да празднования свадьбы в корчме.

Кто-то не видит в "Мужиках" положительных персонажей. Я не вижу отрицательных. Все любимые. И все неидеальны.
Мацей Борына - первый хозяин. Он может себе позволить посвататься к самой красивой и небедной невесте в деревне. Но гордость не позволяет ему получить отказ, поэтому сначала он договаривается, чтобы сватовство не стало неожиданностью. Однако на этот раз хорошо ли он все взвесил?..
Антек Борына - горячий, как герои Достоевского. Широко гуляет, ненавидит и любит без границ, готов восстать на отца, но готов и убить того, кто отца обидит. Интересно, что его, раздираемого противоречиями, сельчане готовы признать за лидера.
Ягуся - эгоистичная краса, сама не знает, чего хочет и, главное, что ей за это будет (напоминает фолкнеровскую Юлу, приравненную к античной Елене). Наделенная исключительной красотой, она недополучила какого-то рычажка в характере, так как неспособна справиться с собственными чувствами и посмотреть на шаг вперед.
Ганка - прекрасная хозяйка. Она готова подчиняться и плакать, но когда наступает минута выбора, берет все хозяйство в сильный кулак и выражает силу, а не слабость.
Доминикова - властная мать, чья власть делает детей безвольными: как неспособную к ответственности в поступках Ягусю, так и сыновей (однако порадуемся за Шимека, который хоть и с трудом, с ошибками и синяками, но выбивается на собственный путь).
Ксендз - уважаемый прихожанами, способный вызвать у них слезы трогательными проповедями, он, однако, не против схитрить, чтобы его лошади перекусили чужим клевером. Как и все герои Реймонта, он человек - слабый и прекрасный.
Матеуш - трудолюбивый гуляка, второй великан в деревне и первый по порче девок, он вдруг готов восстать против всех, когда понимает наконец свое сердце.
Ягустинка - первая сплетница на селе, любительница подлить масла в огонь семейных ссор, дьявольски нашептать на ушко искусительный совет, но и ее жалко, и она - мученица, изгнанная детьми (даже если было за что).
Рох, пан Яцек, недалекий добрый Ясек, Настка, шалунья Юзька, Куба, Витек... есть место даже аисту, ксендзову быку и собаке Лапе...
Главный герой человек - в его красоте и бесчестии, в общем и частном. В любви и страсти, верности и трудолюбии, корыстности и хитрости, подстрекательстве и сплетничестве, безразличии к себе и к другим, жертвенности и чистоте.

При чтении я все не могла избавиться от давнего штампа - навязчиво искала в женских образах метафору Родины. Может, Ягуся - это сама прекрасная Польша, которая дорого позором заплатила за политические заигрывания и недальновидность?.. Нет, не может быть... Польша - это точно Ганка, трудолюбивая, верная, как собака (и в силе, и в унижении такого сравнения). Нет... Родина - это каждый персонаж Реймонта. Из совокупности характеров, соединения черт прорисовывается менталитет народа, а внешний пейзаж - как ворох лент в косе. И вот перед нами портрет души Отечества.

Кто-то увидел в "Мужиках" беспросветность и убогость. А я вижу огромную любовь автора к миру и человеку, любовь тем большую, чем она более искренняя, не затуманенная ни облачком самообмана... неромантическая взрослая любовь Творца, который знает все недостатки и грехи, всю бездну падения человека, однако все равно почему-то - любит.

Першатэкст па-беларуску, як заўсёды...

Тут...

Прабабці Еве не хапіла ўсіх дрэваў у Раі, закарцела аднаго - забароннага. Каіну было цеснавата на адной планеце з братам Авелем. А ўжо калі ў сыноў чалавечых сталі нараджацца дочкі... гэта безумоўна шматкроць паскорыла сусветную энтрапію і наблізіла Апакаліпсіс.
Кватэрнае пытанне ані не сапсавала масквічоў аднойчы і нечакана, гэта адно з самых даўніх і балючых наднацыянальных і пазачасавых пытанняў. Усе мы ведаем гісторыі, як пажылы сусед перапісаў кватэру на маладую жонку і што наконт гэтага сказалі ягоныя дзеці; як родненькія браты з сёстрамі насмерць біліся ў судах за жменю квадратных метраў; як у разрад бамжоў пераходзілі дзякуючы любімым дзецям і проста любімым...

Вобраз страчанай радзімы і страчанага бацькоўскага дому ўзыходзіць да глыбока падсвядомага, нашага першага комплексу страчанага калісьці Эдэму, плач па Раі падменены прагай яго зямнога эквіваленту, ілюзіяй свайго гнязда, сваёй нязрушанай крэпасці. Ненасычальная язва...

Менавіта пазачасавасць і ўсечалавечнасць кнігі Рэйманта ўразілі найбольш і найлепш засведчылі веліч яго таленту. А яшчэ абсалютная дысцыляваная аб'ектыўнасць. І ўсеахопнасць жыцця без занудства. І спляценне лёсаў без ацэнкі. І яркасць характараў - індывідуалізаваных і адначасна архетыпавых. І краса слова, адмераная з малекулярнай дакладнасцю: яшчэ б кропля - і келіх пераліўся б ад шматслоўнасці і пустога ўпрыгажэнства.

Ёсць пэўная іронія ў тым, што класіцысцкая тэма чатырох часін года з багароўнымі міфалагічнымі тыпажамі рэалізуецца ў "Хлопах", асабліва смела і нечакана гэта гучыць ад паляка: стагоддзі адстойвання шляхетнасці і гонару вянчаюцца раманам-эпапеяй пра вясковых "хамаў". Гэта сапраўдная веліч і адоленне комплексаў.
Аднак пры ўсёй глабальнасці праблем і іх надзённасці пэўныя прыкметы-вехі відочныя. Трыццаць гадоў пасля паўстання, і я кручу ў галаве: 1790-я - Касцюшка?.. 1830 - Міцкевіч?.. 1863 - Каліноўскі! Польшча пад Расіяй, канец 19 ст., адмена паншчыны, хаджэнне рублёў і злотых, адкрыццё рускіх школ, заняпад шляхты (у тым ліку пасля шматлікіх перапісаў і спраўджанняў дваранства), уздым народніцкіх рухаў, рэальнасць эміграцыі ў Амерыку.

Агульначалавечыя жарсці таксама не трэба блытаць з этнаграфічнымі прыватнасцямі. Абрабленне зямлі, гадавы цыкл маюць багата агульнага ў розных земляробчых народаў. Аднак што тычыцца абрадаў, побыту, дык у Польшчы Рэйманта нават з Заходняй Беларуссю можна знайсці багата адрозненняў: ад дэталяў народных строяў і песняў да спраўлення вяселля ў шынку.

Хтосьці не бачыць у "Мужыках" станоўчых персанажаў. Я не бачу адмоўных. Усе любімыя. І ўсе неідэальныя.
Мацей Барына - першы гаспадар. Ён можа сабе дазволіць пасватацца да самай прыгожай і нябеднай нявесты ў вёсцы. Але гонар не дазваляе яму атрымаць адмову, таму спачатку ён дамаўляецца, каб сватанне не стала нечаканкай. Аднак ці на гэты раз ён добра ўсё ўзважыў?..
Антусь Барына - гарачлівы, як героі Дастаеўскага. Шырока гуляе, ненавідзіць і кахае без межаў, гатовы паўстаць на бацьку, але гатовы і забіць таго, хто бацьку крыўдзіць. Цікава, што яго, раздзіранага супярэчнасцямі, вяскоўцы гатовыя прызнаць за лідара.
Ягуся - эгаістычная краса, сама не ведае, чаго хоча і, галоўнае, што ёй за гэта будзе (нагадвае фолкнераўскую Юлу, прыроўненую да антычнай Алены). Надзеленая выключнай красой, яна недаатрымала нейкага рычажка ў характары, бо няздатная справіцца з уласнымі пачуццямі і паглядзець на крок наперад.
Ганка - выдатная гаспадыня. Яна гатовая падпарадкоўвацца і плакаць, але калі надыходзіць хвіліна выбару, бярэ ўсю гаспадарку ў моцны кулак і выказвае сілу, а не слабасць.
Дамінікава - уладная маці, чыя ўлада робіць дзяцей бязвольнымі: як няздольную да адказнасці ва ўчынках Ягусю, так і сыноў (аднак парадуемся за Шымека, які хоць і з цяжкасцю, з памылкамі і сінякамі, але выбіваецца на ўласны шлях).
Ксёндз - паважаны прыхаджанамі, здольны выклікаць у іх слёзы кранальнымі казанямі, ён, аднак, не супраць схітрыць, каб ягоныя коні пачаставаліся чужой канюшынай. Як і ўсе героі Рэйманта, ён чалавек - слабы і прыўкрасны.
Матэуш - працавіты гуляка, другі волат у вёсцы і першы па псаванні дзевак, ён, аднак, гатовы паўстаць супраць усіх, калі разумее нарэшце сваё сэрца.
Ягусцінка - першая пляткарка на вёсцы, аматарка падліць алею ў агонь сямейных сварак, па-д'ябальску нашаптаць на вушка спакуслівую параду, аднак і яе шкада, і яна - пакутніца, выгнаная дзяцьмі (а мо і было за што?..).
Рох, пан Яцак, недалёкі добры Ясек, Настка, гарэзніца Юзька, Куба, Вітак... ёсць месца нават буслу, ксяндзоваму быку і сабаку Лапу...
Галоўны герой чалавек - у ягонай красе і ганьбе, агульным і прыватным. У каханні і жарсці, вернасці і працалюбнасці, грошалюбнасці і хітраванні, падстраканні і пляткарстве, абыякавасці да сябе і да іншых, ахвярнасці і чысціні.

Пры чытанні я ўсё не магла пазбавіцца ад даўняга штампу - навязліва шукала ў жаночых вобразах метафару Радзімы. Мо Ягуся - гэта сама прыўкрасная Польшча, якая дорага ганьбай заплаціла за палітычныя заляцанні і недальнабачнасць?.. Не, не можа быць... Польшча - мо гэта Ганка, працавітая, верная, як сабака (і ў сіле, і ў прыніжанасці такога параўнання). Не... Радзіма - гэта кожны персанаж Рэйманта. З сукупнасці характараў, лучнасці рысаў прарысоўваецца менталітэт народу, і вонкавы пейзаж - як ворах стужак у касе. І вось перад намі партрэт душы Айчыны.

Хтосьці ўбачыў у "Мужыках" беспрасветнасць і галечу. А я бачу вялікую любоў аўтара да свету і чалавека, любоў тым большую, чым яна шчырэйшая, не захіленая ні хмурынкай самападману... нерамантычная сталая любоў Творцы, які ведае ўсе хібы і грахі, усю бездань падзення чалавека, аднак усё адно чамусьці - любіць.

Книга с незамысловатым сюжетом о жизни в польской деревне где-то в конце 19 века. Повествование сосредоточено в основном на перипетиях в семье зажиточных крестьян Борына, где престарелый папаша Мацей берёт в жёны молодую Ягну. С этого момента в семье начинаются проблемы, потому что на Ягну облизывался ещё и сын Мацея, Антек, у которого, кстати, жена уже имеется. И понеслось...

Если отвлечься от семейных дрязг, то нетрудно будет заметить, что по деревне бродит призрак коммунизма в лице прототипа будущих парторгов Роха и придурковатого пана Яцека, который, похоже, сочинений Льва Николаевича не читал, поскольку пахать не стремится, а только обеспечивает экономжильём неимущих. Автор, кстати, вскрывает язвы социальных различий не только с помощью этих двоих ребят и стёбом над хитрожопым ксёндзом. Реймонт, как и его персонажи, регулярно и элегантно "забывает" про нищих крестьян. Дочитав сие произведение до конца вы будете иметь представление, как будут дальше жить Борыны и Пачеси, но что будет с Козловыми или с сестрой Ганки, Веронкой, - тайна, покрытая мраком.

Кроме классового угнетения в деревне Липцы процветает угнетение детей родителями и женщин всеми. И если детям мужского пола деревенская община ещё как-то сочувствует и оказывает поддержку (не хило надавав, к примеру, Шимеку домашней утвари и скотины, мне аж завидно стало, кто б мне на новоселье кур подарил?), то на женщинах отыгрываются всем миром. Всего две вещи могут объединить всех в романе без исключения - это переживание за лес и ненависть к Ягне. Подсознание крестьянской общины долго кипело в поиске главного виновника всех бед, свалившихся на деревню, и с радостью обрушило свой гнев на женщину. Роман был написан в начале 20 века, сейчас начинается 21 век, но в Россиюшке до сих пор единственным, что может объединить мужика-сталевара и загнивающего московского либерала - это мизогиния. Есть нерушимые духовные скрепы и это самая из них главная. Вторая скрепа - Леочкин Оскар.

Что мне особо понравилось, так это то, что Реймонт не стал наворачивать сложный сюжет и упражняться в витиеватости слога а просто раскрыл темы сельскохозяйственного календаря и богатого польского фольклора. В итоге произведение получилось монументальное, но читаемое. В нём не увязаешь по колено, а спокойно разглядываешь всю картину происходящего, хоть и деревенскую, но не пасторальную. Респект автору и Нобелевскому комитету.

Знаете, обычно мне редко везет с лауреатами различных литературных премий – либо мне совершенно непонятно, за что же это дерьмо пустословие получило премию, либо, что еще хуже, буквально с первых страниц становится понятным, на что же было вылито море дерьма чернил, дабы, задев, так сказать, за живое и оскорбив кого надо, обязательно получить премию (Вы не подумайте! Исключения, конечно, были, но...).
Поэтому, взявшись за книгу нобелевского лауреата Владислава Реймонта, поляка по происхождению, да еще и описывающую события того времени, когда Польша входила в состав Сами-Знаете-Какой-Империи (чего до сих пор некоторые представители сего замечательного государства и по сей день не могут простить уже второй по счету наследнице «той самой Империи»), я была абсолютно убеждена, что ждет меня поток нелицеприятных оскорблений в адрес России и русских.
А что же я получила на деле? Да для перечисления упоминаний о чем-либо российском в книге хватит пальцев одной руки (сразу на ум пришли лишь каторга в Сибири, табак, да письмо на русском). Вместо этого я прочитала очень глубокий роман описывающий обыденность самых обыкновенных мужиков и баб, которых встретить можно было не только в Липцах, небольшом польской деревне, но и в любой русской деревушке или даже кавказском горном селе или ауле. Да и в наши дни, остались еще на земле места, где есть свои озлобленные на весь свет за обиду, нанесенную самыми родными людьми Ягустинки; могучие мужики, вроде старшего Борыны, одним своим гневным взглядом способные навести ужас на любого; трудолюбивые жены и матери, как Ганка, которые способны на все ради родной семьи; жадные и эгоистичные кузнецы (али совсем не кузнецы), готовые пойти на любую подлость ради своей личной выгоды; брошенные, никому не нужные старики и старухи, вынужденные, как Агата, искать последнее перед смертью пристанище; Доминиковы, обиженные на весь мужской род и вымещающие гнев на родных сыновьях; и, конечно, роковые красавицы (хотя, и далеко не всегда красавицы) Ягуси, при виде которых любой мужик забывает обо всем на свете!
В романе нет масштабных революций, войн или природных катаклизмов, нет истории о всепоглощающей и всепрощающей вечной любви между мужчиной и женщиной, нет никакого глубокого философского подтекста, для понятия которого пришлось бы перерыть гору комментариев и критики. «Но в чем же тогда величие этого произведения?» – спросите вы. А заключается оно именно в том, что автор описывает обычный, ничем глобальным не примечательный год из жизни самой обычной деревни, в которой живут самые обычные люди.
Но зато как он это делает! Я, думаю, как и большинство читателей романа, во время чтения переносилась в Липцы, деревню, которая становилась моим родимым домом. Казалось, я лично знакома со всеми жителями, к слову, описанными так мастерски, что ни на секунду не возникало ощущения, что это всего лишь «закорючки на бумаге», плод авторского воображения. Да, среди них не было ни одного на сто процентов положительного или отрицательного персонажа. Так, Ганка, больше всего понравившаяся мне во второй половине книги, в первой немало меня раздражала тем, что только и делала, что ныла да возмущалась несправедливым отношением к ним свекра, мирилась со свинским поведением мужа, буквально толкавшего всю семью в пропасть. Зато вселенское "вседеревенское зло" и гроза всех жен, Ягуся, помогала чем могла молодой семье своего брата, навещала больную Юзю, с которой, к слову, они совсем не ладили. Да и корыстной сукой, которая вышла замуж за богатого старика лишь ради его денег, ее назвать язык не повернется: ведь, когда Ганка выгнала ее, Ягуся ушла, не борясь ни за землю, ни за дом. Да и потом ни разу об этом не заикнулась. Она просто подобна безмозглому, но прекрасному животному, и на уме у нее нет ничего, кроме утоления самых низменных инстинктов. Ну, а Ягустинка, острая на язык и готовая влезть буквально в каждую семью, но не имеющая права в родном доме, живет и в моем дворе.
А какие прекрасные в книги описания природы! При моей нелюбви к работе в огороде на даче, я все равно во время чтения, буквально наполнялась чувством любви и благодарности к земле, кормилице нашей! Как сильно любят ее все герои книги, которые треть года вынуждены были обрабатывать ее без всех современных средств, в лучшем случае, при помощи лошади, а часто – и самим впрягаясь. Думаю, что можно сказать, что и природа, и хозяйство (не только земля, но и избы, домашний скот, потеря которого приравнивалась к потере близкого человека), наравне со всеми персонажами, также является действующим лицом романа, от которого так часто зависит жизнь и благополучие остальных героев.
Единственное, что смущало меня, это название романа. Конечно, мужики в романе играли важную, незаменимую роль в жизни деревни. Это особенно заметно, когда все они на некоторое время были вынуждены отправиться в острог, а их женам и детям пришлось ох как несладко. Но на протяжении всей книги меня не покидала мысль, что некоторые женские персонажи играют не менее (если не более) важную роль в сюжете.
Ведь, на мой взгляд, протагонистами романа являются именно женщины: Ягна и Ганна. Это две противоположные абсолютно во всем женские сущности. Страстная, сладострастная красавица, гулявшая при живом еще муже, противопоставляется верной жене, которая, простив мужу все былые обиды, не только не сдалась в тяжелые времена, но и, взвалив на себя ответственность за хозяйство, улучшила положение своей семьи и дождалась мужа из тюрьмы, приложив все возможные усилия, чтобы его вытащить. И, если в том, что Ганка любила своего непутевого Антека, у меня не осталось никаких сомнений, то на вопрос: а любила ли Ягна хоть кого-нибудь? – я так и не нашла ответа в романе.
К слову, в вопросе с названием все становится на свои места, если посмотреть этимологию слова «chłopi», которое обозначает не только принадлежность человека к сильному полу, но и крестьянство.

P. S. "Мужики" - это книга, которую я буду советовать читать всем ценителям настоящей литературы. Думаю, каждый найдет в романе что-то, что придется по душе именно ему.