Автохтоны

Евгений Шварц "Тень"

Познакомившись в прошлом году с Марией Галиной посредством ее "Малой Глуши", я, помнится, пришла в неистовый восторг. Так хороша была книга, так по-родному колоритна и так при этом свежа. Вроде и мистика, и фантастика, но и притча. В общем, записала автора в "любимые" с первой же попытки, попутно добавив ее романы в список к обязательному прочтению.
И вот пришел декабрь, захотелось побаловать себя чем-то стопроцентно хорошим, добротной отечественной прозой, например. И не то чтобы оно того совсем уж не стоило, но...

Начинается роман с совершенно беспроигрышного сюжетного хода - прибытия главного героя в безымянный город (с высокой степенью вероятности польский). Герой чарующе безымянен, вдохновлен неясными целями и вообще будоражаще загадочен. Где-то на периферии зрения многообещающе мелькают чудеса и странности в духе городского фэнтази, и все это в сочетании с типично интеллигентскими расшаркиваниями вокруг местной элиты и стойким дореволюционным, (а где-то советским), колоритом, заставляет обмирать от такого близкого читательского счастья.

И вот ты неспешно, растягивая удовольствие, поглощаешь страницу за страницей. И радуешься в предвкушении, и восхищаешься образами, деталями, атмосферой. И вспоминаешь то чудака-ученого в другом безымянном городе из наивно-мудрой "Тени" Шварца, то кого-нибудь из героев братьев Стругацких (и в слоге что-то общее есть). И подмечаешь отсылки, чтобы потом ознакомиться с первоисточниками. И терпеливо ждешь, когда кусочки мозаики начнут складываться в историю.

А в середине книги понимаешь, что и образы здесь есть, и атмосфера, а вот историю не завезли. Да и характеров цельных тоже нет, одни обмылки. И недоумеваешь: мысли ведь цельные, вся книга - сплошной цитатник. Но без стройной истории получается обычная заумь. И не спасают уже ни мощеные улочки, ни божественно вкусные запеканки, ни букеты с пассифлорой.

И обидно мне было до слез: вот вроде и колоритно, и красочно, и об искусстве, и с претензией на мистику, а ощущение, будто барахтаешься в луже магического реализма, бессмысленного и беспощадного. Но интересно же. Или нет, не очень. Беда, расстройство, обо всем и ни о чем.

Секрета в книжке никакого нет... А ваще-то должен быть, иначе зачем читать? Главная аллюзия - "Городок в табакерке" , вернее даже не книжка Одоевского, а психоделический (я его в детстве немного боялась) , но совершенно потрясный советский мультик Шкатулка с секретом. И все выстроено как по нотам - некий Историк (Он, но потом выясняется, что фамилия у него Христофоров, так что псоглавные аллюзии налицо) приезжает в пограничный провинциальный городок расследовать постановку некоей авангардной оперы в 1920е. И перед ним разворачивается вся шкатулка - тут и "черствый торт театра", и королева Пружина (оперная дива), и мальчики-колокольчики, и дядьки-молоточки, и Валик - все, что есть в мультике. Всю дорогу нам ну никак не дают забыть, что автор получила высшее гуманитарное образование, потому что количество аллюзий на страницу текста поистине ужасающе - ну конечно, ведь каждый таксист в Городке цитирует Рильке по памяти! Только, когда наконец обнаруживаешь, что секрета-то никакого нет, то невольно спрашиваешь себя, а стоило ли огород городить?

Когда-то Марию Галину (точнее, именно вот эту ее книгу) мне рекомендовали ОЛДИ как хорошую книгу. Доселе я ни разу не ошибалась, читая книги по их рекомендации, и "Автохтонов" взяла, не читая аннотации. По факту.
Когда читала книгу, не оставляло меня странное ощущение, что все это уже где-то было. Нет, сюжет оригинален. Но вот сама атмосфера... Потом до меня дошло - поздние Стругацкие же! "Хищные вещи века", "Хромая судьба", "За миллиард лет до конца света". Читали и перечитывали, а как же!
И вот оно вернулось.
Нет, честное слово! Казалось, что Стругацкие стояли у автора за плечами. Как будто Галина - их достойный продолжатель. Более того, если бы они жили и творили в одни и те же годы, разница была бы меньше.
И это, извините, не недостаток. Это - достоинство произведения. Качество. А что до аннотации, то... она мало, что проясняет. Город, о которой в ней сказано, он проявляется исподволь. Большую часть времени он на заднем плане и проступает лишь буквально в нескольких словах сильфа, обращенных к главному герою (Христофорову?). А так... так это не совсем даже и город. Это какая-то параллельная реальность, лента Мёбиуса, замкнутый цикл жизни, где все связано со всем и уже не понятно, кто где и куда делся Вертиго.

И цитата на заедку. Там, вообще-то много чего можно выписать, но эта вот меня зацепила,

" - Не надо путать жизнь и литературу!

• А как вы их растащите?"/

Когда я путешествую, мне всегда хочется хоть чуточку притвориться своей в незнакомом городе. Где-то получается лучше, где-то хуже. Где-то так хорошо, что остаёшься там жить.

А город со своей стороны тоже старается произвести впечатление. Поворачивается к тебе самыми чистыми улицами, самыми красивыми зданиями, подсовывает мороженку повкуснее. Истории рассказывает. Иногда даже втягивает в эти самые истории.

И ведь это кажется самым лучшим туристическим опытом - лично прикоснуться к истории. Или нет?

Для героя романа Марии Галиной "Автохтоны", чью фамилию мы узнаем едва ли не на последней странице, а имя не узнаем вовсе, - скорее нет. Хотя как знать. Вот так всё здесь зыбко и неясно.

Приезжает этот самый герой в безымянный же  городок, где-то в Восточной Европе (знающие люди уверенно опознают в нём Львов, да и сама Мария Семёновна подтверждает, что именно этот город её вдохновлял) в поисках информации о некой литературной группе "Алмазный витязь".

Нашумела группа в 1922 году одним-единственным представлением неизвестной оперы, закончившемся стыдно сказать чем..

С какой целью нашему герою понадобилась эта информация, непонятно - представляешься историком, и взятки гладки.

В поисках информации герой знакомится с разными местными жителями и всё глубже погружается в тягучую атмосферу городка, тонет, как муха в сиропе, и мы вместе с ним.

Надо сказать, выныривать из этого сиропа мне не хотелось, хотя в обычной жизни я не великий любитель этих самых маленьких городков - ну день-два-три, а дальше увольте! Но здесь хотелось зависнуть крохотной фигуркой в снежном шаре, чтобы каждый день - "как всегда", чтобы ждать вечерки, чтобы прошлое было таким же близким, как настоящее, чтобы знать, где ни в коем случае не надо есть рыбы, а где - свиных ребрышек.

При всей этой кажущейся мимимишности и уютности, история вполне себе готишная (недаром в "автохтонах" эхом слышится "хтонь") Тут все не те, чем кажутся, а кого на самом деле искал главный герой, мы... обязательно узнаем!

Мне снова очень понравилась галинская слегка отстраненная, суховатая манера изложения, странным образом придающая неповторимый шарм повествованию. Из этого романа мог бы получиться гениальный сериал, если б кто за это взялся.

И страшно мне понравилась легко вплетенная в эту оперную историю Tom's Diner, и заиграла она теперь совсем по-другому...

Единственный оставшийся неясным для меня вопрос: при чем тут гайдаровская "Голубая чашка"? Давно хочу перечитать Гайдара, кстати. Может, прояснится.

Это очередная "история без истории", как выразилась бы Скарлетт Томас. И даже, если вы не любите бессюжетные книги, первая половина зачаровывает атмосферой города. Почему-то мне казалось, что это Львов (потому что кофе, кофе, кофе) , а может Гродно или Витепск. В общем, один из тех небольших почти европейских городков, которые живут словно на грани между прошлым и настоящим, Россией и Европой, туристами и обывателями.

Впрочем, сюжет все-таки есть. Некий господин приезжает в этот очаровательный городок как бы в поисках всего, что связано с группой "Алмазный витязь" (аллюзия на "Бубновый валет, ага) и постановкой Петрония на сцене местного театра. И закапывается в деталях и персонажах (которые все, как один, скучны).

К сожалению, к середине уютная тёплая атмосфера рассеивается под натиском абсурдных наслоений, история мечется от примы театра к музыке сфер и обратно (и это меньшее из зол), к тому же автор окончательно перестает утруждать себя связками между эпизодами. Совершенно точно отметили ранее, что вот так перевернешь страницу, и словно десяток пропустил. Возвращаешься - нет, все на месте. Всё, кроме цельности повествования. Впрочем, это тоже фишка на любителя. Кто-то находит удовольствие в складывании мозаики и отыскании скрытых слоев и смыслов, я же слишком ленива для этого.

В общем, признаюсь, моего терпения хватило примерно на две трети, дальше начался такой сюр, что никакая атмосфера не могла его исправить. Сюжет, и так почти неявный, окончательно потерялся. А слова ради слов - это надо быть слишком гурманом. Да и правду сказать, язык к концу стал куда банальнее и скучнее, чем вначале.

Но первые страницы очень хороши.

Книга очень необычная и мне зашла. я даже решила прикупить толстенький сборничек Галиной от Иностранки-Азбуки. Книга необычайно атмосферна, половина того, что происходит совершенно непонятна, но оооочень увлекательно. этот сиранный мистический Город был настолько и уютным и отталкивающим олновременно, что хотелось не отвлекаться, а читать-читать-читать. Я даже не знаю, как описать сюжет. это вроде и детектив с одной стороны, но с другой он совершенно вторичен, потому что на первом месте эта странная, мистическая и очень морочащая голову атмосфера. Мне лично максимально напомнила раннее Ехо Макса Фрая.

"Автохтоны" – это странная штука. Немножко сказка, немножко фэнтези, немножко детектив, немножко роман. Только вот всего "немножко". Книга медленная и приятная – в ней хочется копаться, потому что кроме приятности она еще и умная.
Даже так: если вы каким-то боком связаны с искусством или философией (ну или хотя бы просто интересуетесь и не боитесь гуглить), то этот текст даст вам прелестные возможности для двух вещей:

• плодотворных размышлений на темы типа симуляций-симулякров, художественных течений ХХ века и модернистских утопий
• оверинтерпретации на вышеуказанные темы. (сидит дедок, а ты его уже вписываешь в классификацию персонажей по Проппу)

  Это не значит, что без высокого и "про искусство" читать не интересно: в книге есть и детективная часть, слегка, пожалуй, даже напоминающая детективы Юлии Яковлевой, только гораздо менее прямолинейные и действующие не в Ленинграде, а в каком-то ужасно милом городке "а-ля Львов" со своим приятным колоритом.

  Надо сказать, что антураж "а-ля Львов" встречается в русских романах не так уж и редко, чего стоит только милейший "Случайному гостю" Алексея Гедеонова. Наверное, потому что это что-то такое внероссийское, но все же близкое.

  Главная область работы Галиной – граница между реальностью и выдумкой – на этой грани она балансирует, конечно, прекрасно, но главное – что она там без шестов, страховок и дополнительных приспособлений – как будто всегда была и будет.

Город где-то на польско-украинской границе, который в интернете милостиво определяют Львовом. Туда приезжает безымянный герой-искатель с неясными мотивами, совсем как во второй части "Малой Глуши". Трапезничая во всяческих ресторациях, сходясь с коренными местными жителями и слушая городские байки, он ищет следы оперы "Смерть Петрония", около века назад поставленной в этом городе группой "Алмазный витязь" (право же это название неуловимо напоминает другое, более известное?)
Секреты прошлого просто так не даются. Слова одних противоречат другим, цепочка свидетелей обрывается и зацикливается, следы теряются, находятся, запутываются в нечто сложновообразимое. А меж тем в городе толкуют об оборотнях и прозрачниках, псоглавцах и саламандрах, инопланетянах и сильфах...

Жаль только всяческие колоритные фамилии, особенно постановщиков из прошлого, запоминаются неохотно. Сложно вспомнить сразу, кто писал партитуру, а кто — инопланетные картины.
Сам текст переполнен аллюзиями, оммажами и реминисценциями. Ими в книге говорят и думают. Что-то легко опознаётся (к примеру, трость с собачьей головой, ведущая к набалдашнику с пуделем, который, в свою очередь, отсылает к Гёте), а что-то стоит "пробивать" в интернете. Редчайшие ошибки и то допускаются не случайно (как же я была рада, когда героя наконец-то поправили с "Синей бутылкой" Стивенсона).
Но всё-таки тоньше всего на, хе-хе, струнах моей души сыграл Христофоров, обещающий превратиться в человека с песьей головой, бегавший во сне — и даже в финале ноги его, спящего, подёргиваются — очень, очень изящно собрано!

Не могу не заметить про Чюрлениса, поминаемого в романе. Что интересно, он больше прославился как композитор (что, как мне кажется, прекрасно сочетается с тем самым "Алмазным витязем"), и лично мне его художественные работы нравятся не очень, все эти циклы и сонаты. По-моему все эпитеты касательно книжного Баволя можно с лёгкостью адресовать и Чюрленису.

На мой взгляд эта шкатулка открывается ключами, выданными в самом начале, — эпиграфами Парацельса и двойной интерпретацией Иоланты. Впрочем, сложно сказать "открывается". Ключи эти на самых первых страницах говорят ровно о том, о чём же и страницы последние. Эта двойственность вшита в текст, и, возможно, корни её кроются в том самом выборе, сделанном в детстве главным героем, когда он поверил, что красные глаза великана это огни телебашни. И неловко балансируя, потешно взмахивая руками, этот самый герой проходит по тонкому цирковому канату между суровым скептицизмом тёртого-бывалого и детским оханьем мечтателя, которому и чтобы вот тут замирало и как бы нежным перышком. И всё-таки он делает свой выбор, оставляя читателя балансировать над той всепоглощающей чернотой, что кроется под цирковым канатом.
"Автохтоны" это мистическое повествование, как и "Малая Глуша" следующее в чём-то традициям нуара, когда все тайны раскрыты, но ни катарсиса ни облегчения не наступило ни для героев, ни для читателей.
У меня пока что сложилось впечатление, что в прочитанных мной книгах Галиной есть основная идея ( которую так и норовят отыскать и схватить цепкими пальчиками рационалисты с натёртыми за конторкой локтями пиджачков; идею, которая Заставляет Задуматься™ ), и она лучше всего выражена в следующих строках:

Так было в "Автохтонах", так было в обеих частях "Малой Глуши". Будет ли так в остальном, пока что неизведанном мною творчестве?

И всё же с этой книгой я почувствовала себя рассматривающей тот самый надколотый хрустальный шар, где в мутноватой глубине иного мира с ведомыми только им целями перемещаются чудесные крылатые существа.

Веселятся всегда вместе, вы заметили?.. Одному веселиться никак не получается, хоть узлом завяжись. Это горюют в одиночку, а чтобы веселиться, обязательно нужна компания. Чем больше, тем лучше. Это потому, что веселье – неестественное для человека состояние. Всегда нужен кто-то еще, кто-то, кто как бы подтверждал – да, весело. Очень весело, мол, зашибись, как весело. А так, останешься с собой один на один, посмотришь – ведь ни хрена не весело…

Начать я бы хотел с того, что не люблю современное искусство. Последний раз я был в соответствующем музее 8 лет назад в Нью-Йорке, и там в одном из залов целый день сидела, не шевелясь, голая женщина, кажется из Сербии. Я до сих пор не знаю, что она хотела этим сказать, и не стремлюсь это выяснить.

Такое же острое непонимание пронзило меня где-то после трети "Автохтонов". В Город приезжает искусствовед, разыскивающий следы канувшей в Лету авангардной арт-группы 20-х годов. Общается с разными интеллигентами и таинственными байкерами, активно кушает запеканку, а потом на страницы прорывается магия... Сначала было даже несколько любопытно, хотя где я, а где авангардные арт-группы 20-х годов. Но потом случился эффект "Vita Nostra", когда ты после каждого предложения задаешь себе вопрос "зачем это всё?" и до изнеможения хочешь узнать секрет греческого огня, чтобы масштабно сжечь эту историю. Наверное "Автохтоны" так и пестрят всякими знаками, подтекстами и четвёртыми смыслами. Но лично мне в этом разбираться не захотелось.